Глава двадцать пятая

Чернов со вкусом чихнул и заявил:

– Есть идея поискать документы о продаже квартиры Сорокиных. Там должны быть сведения о человеке, который выставил апартаменты на торги. Анастасия в этой истории выглядит гадко. Получается, она виновница смерти Эдуарда – сама сперла кольцо, оболгала парня. А тот покончил с собой. У наркоманов психика нестабильная. Знал одного, который плотно на игле сидел. Его в магазине толкнули, прошипели: «Шляются тут всякие». Парень матери позвонил, сказал: «Меня люди ненавидят, прощай!» – и прыгнул под поезд метро. Эдуарда нормальным не назвать. Настя же ни травкой, ни уколами не баловалась, нервы у нее хорошие. Но девица на редкость подлая. Теперь воровка выросла, она добропорядочная жена и мать, но затюкала дочь до нервного срыва. Недаром говорят, что самая ревностная поборница строгого воспитания чада, адепт карательной педагогики, женщина, которая постоянно говорит: «Я в твоем возрасте так себя не вела», – вот она лет в пятнадцать была оторвой, от которой и родители, и учителя рыдали! Простите, наболело! У меня была родственница, которая меня замечаниями забрасывала, постоянно бубнила: «Умрешь в луже под забором, а вот я в школе только пятерки получала». Когда обзавелся компьютером, нашел про нее много интересного, выяснил, что мадам с четырнадцати лет была постоянным клиентом детской комнаты милиции, и…

Чернов остановился.

– Все! Возвращаюсь к нашему делу. Давайте вернемся к рассказу Бориса Николаевича Шубина о том, как его мать обожала младшего сына Федора, а старшего терпеть не могла. Феденьке – курочка на обед, а Боре – колотушки за то, что ножку съел. Помните?

– Конечно, – кивнула я. – Нелюбимый ребенок стал кукольником, успешным актером и создателем марионеток. Федор же никак не мог определиться в жизни, в конце концов решил тоже делать кукол, оказался в одном коллективе с братом и умер. Борис, хоть и не любил родственника, организовал его похороны.

– Молодец, – похвалил меня Чернов, – память у тебя суперская. Основной звездой в той актерской труппе был певец Игорь Бунин. А у того был помощник Андрей Попов. Он восторгался своим хозяином, считал его великим исполнителем. Четыре года назад давно покойному тенору могло бы исполниться семьдесят пять лет. Об исполнителе давно забыли все, кроме Попова. Я просмотрел разные материалы, прямо или косвенно связанные с нашим расследованием, и неожиданно наткнулся на старое фото. Его опубликовало в интернете издательство «Кумиры и поклонники». Снимок – иллюстрация к статье за подписью Андрея Попова. Посмотрите на экран.

Все повернули головы, я увидела изображение трех мужчин.

– Подпись гласит: «Гастроли. Великий эстрадный певец Игорь Бунин с кукловодами братьями Шубиными. Слева старший Борис, справа младший Федор». В тексте, который, в основном, посвящен тенору, есть лишь краткая информация о Шубиных. Буквально пара фраз. «К сожалению, вскоре после того, как был сделан снимок, Федор умер. А Борис построил успешную карьеру». Что в этом фото удивляет? Я не сразу понял, но потом сообразил. Уши!

– Уши? – переспросила я. – Какие?

– Те, что по бокам головы, – без тени улыбки отозвался Юра. – Внимание на наружный орган слуха Федора! Что необычного видим?

– У одного верхушка странная, – после короткой паузы сказала я. – Ее загнули. А почему это нам интересно?

– Потому что у Бориса на фото никаких изъянов, а у нашего клиента одна ушная раковина с дефектом. Выглядит она, как у Федора, – объяснил Юра.