Глава 7
Концлагерь
Ночь была…
Приятной? Бурной? Яркой? Да, да и да.
Да, она была невероятной. Волшебной, незабываемой, полной страсти и нежности одновременно. Казалось, само время остановилось, позволяя нам насладиться каждым мгновением, каждым прикосновением, каждым вздохом.
Я не помню, когда в последний раз испытывал нечто подобное. За тысячу лет прошлой жизни Охотника случалось всякое, и да, были женщины, к которым я испытывал сильные чувства. Но тогда мной руководил долг. Я принадлежал братству Ордена, и обет безбрачия не оставлял мне выбора. Да что там, даже в этой жизни я предпочитал лёгкие, ни к чему не обязывающие связи, в идеале — на одну ночь.
Но с Ариэль всё иначе. Слишком многое нас связывает, слишком многое мы пережили вместе.
И сама Ариэль… Она отдавалась мне с каким-то неистовым пылом, словно боялась, что эта ночь первая и последняя, и другой не будет. Мы потеряли счёт времени, забыли обо всём на свете. Весь мир сузился до размеров этой каюты, до этой разворошенной постели, где мы с Ариэль познавали друг друга заново. А она оказалась не только страстной, но и любопытной, жадной до нового опыта, благо, разогнанная регенерация позволяла.
А ещё за рожки оказалось очень удобно держаться.
Когда за окном забрезжил рассвет, я с удивлением понял, что мы так и не сомкнули глаз. Сейчас мы лежали на постели в моей каюте и… разговаривали об отношениях.
Наверное, это могло прозвучать сопливо и мелодраматично, но нет. Всё оказалось совсем не так. Было это следствием характера и личных качеств Ариэль или же того, что она родом из другого мира, где вообще всё по-другому, не знаю. Однако инферна оказалась совсем не такой.
Никаких клятв в вечной любви. Никаких фантазий о домике, где мы состаримся. Никакого инфантилизма и девчачьих капризок, которыми как правило прощупывают границы дозволенного.
О, нет!
Ариэль была удивительно серьёзна и собрана. Она просто приняла как факт то, что теперь мы вместе. Обсуждала это так же спокойно и деловито, как любой другой вопрос.
Меня поражала эта её рассудительность, такая неожиданная для юной инфернской принцессы. Но в то же время я чувствовал, как много значу для неё. Это читалось в её глазах, слышалось в каждом слове. И это оказалось… неожиданно важно.
— С точки зрэния наших тратиций, ты теперь высшая власть нат нашим наротом в этом мире, — объясняла инферна. — Наравне со мной. Я княжна по рожтению, и стесь, втали от тома, я старшая по титулу. Почти уверена в этом, не слышала о тругих таких как я, кто хотил бы в разломы. А ты, как мой мужчина, бутешь в их глазах почти князем.
— Здорово, — улыбнулся я. — Не из грязи, конечно, но рост ощутимый. От правнука барона сразу до почти князя. Класс.
Вот это уточнение «почти» я уловил сразу. Консорт это называется. Но это всё неважно. Максимум, для чего это нужно — чтобы сходу рогатых воительниц немного приструнить, особенно во время эвакуации. А потом мы с ними общий язык найдём безотносительно того, кто с кем спит.
— Не смейся, — Ариэль была серьёзна, как никогда. — Инфернам бутет плевать на то, кто ты в местной иерархии. Тля них бутет очевитно, что раз ты со мной, то ты главный. Плюс ко всему именно благотаря твоим тействиям они получат своботу. И поселятся на твоей земле. И попатут пот защиту императора тоже благотаря тебе. Та и с нашим языком у тебя всё хорошо.
В целом, звучит разумно.
Если разобраться, то я ведь действительно дохрена сделал для инферн. Причём начал действовать, — ещё там, в пирамиде Арапахо, — безо всякого корыстного умысла. Это уже потом мне карма начала присылать ништяки в виде знакомства с Императором, собственного небольшого войска и вот этой рогатой прелести, которая лежит рядом.
Нормально делай — нормально будет.
Что уж говорить, остаток пути по Ацтекскому заливу проходил гораздо более приятно. Ну а ещё бы! Ко всей моей и без того насыщенной культурной программе теперь добавились и плотские удовольствия.
И кстати!
Как мне кажется, больше всего от нашего с Ариэль нового статуса пары выиграли белкусы. Внезапно Чип и Диля заселились в свою собственную каюту. На минуточку, не плохо так… Пушистые ребята тоже повышали свой статус, как могли. Надеюсь только, что Чипу хватит мозгов не таскать туда крыс.
И хотя до прибытия оставалось всего ничего, я внезапно снова поймал атмосферу отпуска. Ту самую, из которой меня наглым образом выдернули ещё во время первой моей поездки в Арапахо.
Что ж…
История циклична.
Накануне прибытия в порт с непроизносимым ацтекским названием Чотилапаккен, за завтраком, я столкнулся у шведского стола с хмурым графом Фирсовым. На Василии Фёдоровиче лица не было. Я подождал, пока он обратит на меня внимание, но вместо этого он неподвижно застыл у линии раздачи с пустой тарелкой в руках, и сурово пялился на гарниры. Понятное дело, что сейчас он находился где-то глубоко-глубоко в собственных мыслях, но сперва мне даже показалось, что во всех его бедах виновата брокколи.
— Ваше Сиятельство? — я подошёл узнать в чём дело, но реакции на моё присутствие никакой не последовало.
Тогда я просто и без затей помахал перед графской мордой лица рукой.
— А? — тут Фирсов бросил гипнотизировать еду и встрепенулся, однако лицом не просветлел. — Что случилось?
— Так вот я и хотел у вас об этом узнать. Выглядите паршиво.
— А… Спал плохо. А точнее… не спал вообще, — Фирсов вздохнул. — На континенте всё жарче и жарче становится. Вчера ночью в Туле серьёзные погромы были. Погибли наши пацаны, некоторых я знал лично.
— В каком смысле наши? Завербованные или…
— Наши — в смысле наши, — перебил Фирсов. — Это внутренние дела Канцелярии.
— Василий Фёдорович, а не связано ли это с нападением на императорских детей? — помрачнев, спросил я.
Граф вздрогнул. Ну да, он может, и не в курсе, что император мне лично про эту «командировку» рассказал.
— Я и так уже сболтнул лишнего, — поджал он губы, явно сожалея о своей откровенности.
— Думаю, я свою преданность уже доказал, — я положил руку графу на плечо. — Так что, если вдруг захотите сболтнуть что-то ещё, я всегда к вашим услугам.
Фирсов не понял, к чему я клоню и уставился на меня в недоумении.
— Нажраться иногда полезно, — я слабо улыбнулся. — А бар здесь исключительно хорош.
Отойдя от Фирсова, я болезненно поморщился. Теперь мой личный счёт к клану Теней увеличился до дюжины. Нет, я не виноват в этих смертях, никоим образом. Я сделал то, что правильно. И парни исполняли свой долг. Просто такая работа. Просто не повезло встретить тех, кто сильнее.
Вина же лежит на том, кто разместил на меня заказ. Но до них ещё надо добраться.
А пока начнём с исполнителей.
День прибытия настал.
Мы с Ариэль и Ратмиром спустились на главную палубу поближе к трапу. Там нас ждал сюрприз — два десятка гвардейцев. Признаться честно, пока не зашли в порт, я даже не подозревал об их существовании. За время плавания мы с ними ни разу не пересеклись, у меня от этого даже подгорать начало… должностные инструкции должностными инструкциями, но когда бы ещё парни смогли почти две недели отдыхать, играть в пинг-понг и заливаться шотами за счёт короны⁉
А вот Ратмир с парнями успел, похоже, познакомиться, потому что сразу же направился к ним, обменяться приветствиями.
— Слушай, а где они всю дорогу прятались? — поинтересовался я у наставника, когда тот вернулся.
— В основном в зале для тренировок, — хмыкнул тот. — У них-то службу никто не отменял.
— А могли всё это время отдыхать, — покачал я головой.
— Ха! Так они и отдыхали! Просто вот именно отдыхать они шли не в форме, и на фоне отдыхающей части экипажа ты их и не замечал. А я с ними и поспарринговаться успел. Тебе-то понятно некогда было.
— Ладно, успокоил, — улыбнулся я. — А то я даже переживать начал.
— Кстати, ты ещё помнишь, что должен мне спарринг? — прищурился Ратмир.
— Прямо сейчас? — приподнял я бровь. — Давай на обратном пути хотя бы.
— Замётано! — Ратмир протянул мне пятерню.
Он что-то ещё хотел сказать, но я уже не услышал.
Не знаю, как и зачем капитаны кораблей пользуются гудками, но, судя по непрекращающемуся громогласному «ТУ-У-У-У-У-У!» через каждые несколько секунд, что-то пошло не по плану с самого начала.
Я посмотрел на землю, на постепенно приближающийся порт. Там не происходило ровным счётом ничего, но от этого становилось не менее напряжно. Точнее даже, именно от этого напряжно и становилось.
Это ведь, чёрт возьми, порт! А мы подходим на океанском лайнере! Нас встречать должны, если не с музыкой, то, как минимум, с буксирами. Или что, они ждут, что мы встанем на рейде и вышлем шлюпки?
Кораблей в порту почти не было, людей на пристани раз-два и обчёлся. Никакого движения. Никакого кипиша.
Затишье, мать его, перед бурей.
Кажется, Чип тоже уловил что-то такое и сегодня практически весь день не слезал с моего плеча.
«Верни нож», — приказал я.
«Но… хайзяя⁉»
«Верни где взял, говорю!»
«Харашо», — расстроился белкус и убежал прочь.
Пушистый думал, что я не замечу. Маленький такой ножичек для чистки овощей со стильной рукоятью из бамбука, кажется. Явно поварской. Наверняка спёр на кухне, а какого-нибудь поварёнка сейчас дрючат за пропажу.
Надо бы и впрямь придумать белкусу оружие, раз уж он проявляет такое рвение.
— Готовы? — внезапно рядом появился Фирсов.
— К чему? — уточнил я. — На вид всё тихо.
— Это здесь, — граф указал на город. — А вот там задница.
Тут я понял, что над Чотилапаккеном, — да будь он не ладен с таким названием, — то тут, то там поднимаются в небо столбики жидкого дыма. Признаться, поначалу я не придавал этому особо значения. Сам портовый городок выглядел экзотично, и мне просто подумалось, что местные таким образом отапливаются.
И только сейчас я догнал — какие, к чёрту, печи? Это у нас дома осень, а здесь, на широте Флориды, круглый год лето.
— Задница-задница, — нараспев и очень нервно повторил Фирсов. — Пойдём до капитана прогуляемся, узнаем, чего ждать.
Как оказалось, наш капитан гудел не из одной лишь любви к громким раздражающим звукам. Поднявшись на мостик, мы застали его за радиопереговорами.
— Да на х*ю я вертел ваши митинги! — орал капитан в микрофон на русском, багровый от ярости. — Ты мне швартовку обеспечь, а потом блять хоть до утра митингуй!
— Простите капитан, — донесся из динамика усталый и немного испуганный голос, причём, что характерно, на чистом ацтекском, — но рабочие порта объявили забастовку в связи с митингом протеста. Это всё из-за демонов, я ничего не могу сделать. Понимаете, религиозные убеждения…
— Да пох*й мне на ваши убеждения! — капитан ответил опять на русском, похоже, собеседники друг друга прекрасно понимали. — Нет рабочих — сам иди швартовые концы принимай! Хрен с ним, я и без буксиров пришвартуюсь! Но если меня блять никто не встретит…
— Я сейчас обязательно что-нибудь придумаю! Дайте мне пять минут! — ответил тот же голос по-ацтекски, и на этом наш капитан в сердцах оттолкнул от себя микрофон.
Обернувшись, он только сейчас заметил слегка охреневших от происходящего нас с Фирсовым.
— Ну вы всё сами слышали, Ваше Сиятельство, — ответил капитан на незаданный вопрос. — Эти уроды красножопые устроили там чёрти что, из-за того, что всех инферн к ним в порт свезли. А то, что мы за ними и прибыли — до них не доходит. А впрочем, откуда у портовых рабочих логика?
— Или им кто-то удачно промыл мозги, — нахмурился граф.
— Дайте мне полчаса, Ваше Сиятельство, и я так или иначе пришвартуюсь, — заверил капитан.
— Да нет у нас получаса, — вздохнул Фирсов. — Прикажи спустить шлюпку.
— Подождите, — вмешался я. — Возможно, получится быстрее. Пошли.
Фирсов молча кивнул. Мы вышли с мостика и бегом направились обратно к трапу, где остались Ариэль, Ратмир и гвардейцы.
— Ариэль, — я подбежал к принцессе, стоявшей у борта, — до берега дотянешься?
На глаз до него оставалось метров пятьдесят, не больше. Там, на берегу нас ждала группа ацтекских солдат. Стояли спокойно, без всяких агрессивных намерений, и с ними — несколько человек в костюмах. Встречающие. Которые тоже ровным счётом ничего не делали для наведения порядка.
— Тотянусь, — уверенно кивнула рогатая. — Но с собой смогу взять максимум отного.
— По одному переправить сил хватит? — уточнил я.
— Если ты тобавишь — точно хватит.
— Давай, — дал я отмашку.
Миг лёгкого головокружения — и я уже на берегу, а Ариэль исчезла, оставив после себя хлопья пепла. Ещё через пару секунд рядом со мной появился Фирсов, который с трудом удержался на ногах. Следующим — совершенно охреневший Ратмир. Вся переброска заняла около минуты, но под конец Ариэль стояла уже бледная и с трудом держалась на ногах, так что я не мешкая поделился с ней энергией.
К Фирсову сразу же выдвинулись двое: ацтек, и кто-то из наших. Кто из них кто было понятно сразу же.
Ацтек краснокожий и с национальными висюльками на шее поверх делового костюма, ну а наш… наш — это наш. Никакой загар не смог в достаточной степени камуфлировать нашего человека. Рязанская рожа расплылась в широченной улыбке, стоило ему пожать Фирсову руку и понять-таки, что всё! Наконец-то! Да-да-да! Всё это происходит не когда-нибудь в необозримом будущем, а сейчас. Люди государь-императора приехали навести порядок, спасти его от разгневанных местных и забрать этих чёртовых инферн, из-за которых его спокойная служба вдали от Родины превратилась в непрекращающийся ужас.
Ну а пока граф и встречающая делегация обменивались любезностями, я астральным зрениям пробежался по охране. Сплошь маги. Даже несколько ацтекских уников пожаловали — орёл и парочка ягуаров.
Наши гвардейцы выстроились в две шеренги, по бокам от них построились ацтеки, и мы наконец-то выдвинулись.
Фирсов с двумя местными впереди, мы с Ариэль и Ратмиром сразу же за ними.
Сразу взяли хороший темп, хоть и ходьбы, но достаточно быстро.
Город как будто вымер. Топот ног эхом гулял по пустым улицам. Ни прохожих, ни машин, ни даже зевак в окнах. Пока что за всё время я заметил лишь тощего бродячего пёселя, который ворошил мусорный бак и прыснул прочь при нашем приближении.
Однако стоило нам свернуть на первом же перекрёстке, как впереди отчётливо послышался гул.
Громкий, пёстрый, разноголосый.
В порту я думал, что это шумит море. И почти так и было.
Только море оказалось людским.
Мы вышли на городскую площадь. Торговый порт — и площадь тоже торговая. Судя по вывескам, на площадь выходили фасадами здание местной администрации, банк, управление портом, разные судоходства и самое главное — торговые представительства разных стран. В том числе и Российской Империи.
Которое и стало центром притяжения всего столпотворения. Такое впечатление, что на площади сейчас собрались все жители городка, все портовые рабочие. Огромная толпа орала, улюлюкала и что-то скандировала. Местами народ жарил мясо на мангалах. Тут же подвыпившие мужики горланили какую-то песню, подозрительно похожую на ритуальную накачку перед боем. В сотне метров от меня разгорячённая толпа перевернула и подожгла, облив бензином, автомобиль полиции, благо пустой. С другой стороны площади кто-то уже грабил магазин, решивший продавать бытовую технику прямо напротив ратуши — оттуда ручейком тянулись борзые типы с платками на мордах и с коробками в руках.
— Похоже, мы очень вовремя! — крикнул я Фирсову.
— Лишь бы не слишком поздно, — мрачно ответил он, обернувшись.
Ацтеки в армейском обмундировании держали оцепление, выставив вперёд ростовые щиты. Толпа орала, пёрла и наседала на них, выкрикивая что-то оскорбительное. Время от времени в щиты летели камни и бутылки из-под пива. Но пока что оцепление держалось.
Наши ацтеки перестроились свиньёй и попёрли через толпу, расчищая нам дорогу. Протестующие сопротивления не оказывали, расступались, и мы, почти не снижая темпа, пересекли площадь.
Переплывая людское море, я вглядывался в лица и никак не мог сообразить, что же это за нация такая странная. Ладно бы все поголовно освистывали нас, кидались помидорами и желали скорейшей мучительной смерти или наоборот поддерживали, так нет же. У толпы было сразу же два диаметрально противоположных настроения.
Бойцы из оцепления со щитами немного расступились, чтобы мы прошли, и тут же сомкнули щиты за нашими спинами.
Небольшой пятачок перед входом в наше торговое представительство, и тут же рядом — глухой забор, явно сколоченный на скорую руку из досок и обшитый профлистом. Такие заборы вокруг строек ставят.
Присмотревшись к единственному проходу внутрь, я понял, что забор — двойной! По сути, это два забора и узкий коридорчик между ними! Только второй забор вместо профлиста был обшит колючей проволокой. Как в грёбаной тюрьме!
Это, блин, не палаточный лагерь… а концентрационный…
Ариэль, глядя на всё это, сжимала кулаки и что-то бормотала себе под нос.
Наше участие или вмешательство до сих пор не требовалось, а потому я просто наблюдал за тем, что происходит.
Дружественные ацтеки, которые встретили нас по эту сторону оцепления, сразу же вручили Фирсову какие-то бумаги. Мельком их глянув, граф повернулся к нашем дипломату и что-то у него спросил, из-за криков толпы расслышать было невозможно. Тот уверенно закивал.
Фирсов вместе с нашим послом подошли к припаркованному автомобилю и прямо на капоте принялись вершить судьбы народов. Фирсов быстро прочитывал бумагу, ставил подпись и переворачивал лист.
— Что происходит? — спросил я, прикинув, что стопка приличной толщины, и это займёт явно не одну минуту.
— Передача товара, — недобро ухмыльнулся Фирсов. — Ты иди пока построй и пересчитай своих подопечных.
— Сделаю, Ваше Сиятельство, — сказал я и поманил Ариэль в сторону лагеря.
Зайдя в проход, мы сходу не увидели ни одну инферну. Палатки светло-песчаной камуфляжной раскраски стояли стеной, в два ряда, чуть ли не вплотную друг к другу, как будто бы… как будто бы ещё один ряд ограждений.
Мы с Ариэль аккуратно прошли между ними.
О-хо-хо…
Должно быть, я теперь никогда не забуду эту картину. Стоило нам миновать палатки, как мы вышли на небольшую площадку, сплошь усеянную рогатыми. Это четыре сотни девушек сидели на земле.
Измождённые, со спутанными волосами, одетые в какие-то грязные лохмотья, они сидели кто на пятках, кто по-турецки скрестив ноги, и что-то очень тихо пели. Кажется, ту самую песню, которую пела Ариэль, когда мы спускались к гоблинам. Что-то про «последний фонарик устал».
Это ж в насколько глубокой жопе у них мир, что вот такие тяжёлые песни вспоминают в трудную минуту и принцессы, и простые воины? Хотя, учитывая, что их мир, по сути, рушится под напором иномирных тварей… Мда, если б у нас мир рушился, у нас бы тоже… комья воспоминаний в горле сопели.
На меня накатила целая буря различных эмоций. Жалость, гордость, злость, радость… всё это замешалось в непонятный коктейль похлеще «Ангельских Сисек». И если уж я так резко сэмониционировал, то боюсь даже представить, что происходило в душе у Ариэль.
В первое мгновение моя рогатая принцесса даже отшатнулась, уперевшись мне в грудь.
Ну а головы инферн постепенно начали подниматься. Указывая в нашу сторону и хлопая друг друга по плечам, пленницы устремляли свой взор на нас и замолкали. И чёрт… они тоже были растеряны.
Они сейчас тоже переживали целую бурю чувств. На лицах одновременно читалась надежда, радость, страх, неверие, ярость и даже отвращение… Наверное, приняли Ариэль за коллаборационистку.
Так…
Пора брать всё в свои руки.
Обратившись к своей силе, я напитал ею голос, и чуть-чуть, совсем самую малость, выпустил ауру Охотника, от чего рогатые вздрогнули.
— Встаньте, дочери Инферны, — заговорил я негромко, но услышали меня все. — Принцесса Ариабраxсрезиел пришла за вами!
И дочери Инферны встали. Краем глаза я заметил, как Ариэль едва удерживает слёзы. Как может держится, но потихонечку сдаёт.
Тут мне пришла в голову отличная идея. Правда, не слишком гуманная по отношению к Ариэль, ей сейчас будет адски больно… как при постановке печати примерно. Но ничего, потерпит.
Я повернулся к принцессе и положил ладонь ей на грудь, в район солнечного сплетения.
— Что ты делаешь? — прошептала она одними губами по-русски.
— Короную тебя, — ответил я также шёпотом. — Держись!
И влил в переплетение линий татуировки немного энергии.
Зрачки Ариэль мгновенно расширились, но она вытерпела эту боль. А узор, который я мог до этого видеть лишь астральным зрением, чётко проступил на коже светящимися белым светом линиями, видимыми даже сквозь майку.
— Аааах! — вздох прокатился по толпе рогатых и они, как одна, упали на одно колено, склонив головы и прижав кулаки к груди.
— Обыщите палатки! — обратился я к ним снова усиленным голосом на инфернском. — Разбудите спящих и помогите выбраться раненным! В колонны по десять! У вас минута на построение! Мы покидаем эту чёртову землю и едем туда, где вы будете свободны!
Уф-ф-ф…
Этот крик я тоже никогда не забуду. Яростный, агрессивный, бьющий по нервам крик загнанного зверя, который выбрался из западни и готов обрушиться на своего обидчика, вот только… усиленный четырёхсоткратно.
На месте толпы за забором, я бы прямо сейчас наложил в штаны и поспешил убраться с дороги, пока ветер не подхватил кирпичи.
— Ваше Сиятельство! — я вернулся в тот момент, когда Фирсов ставил на бумагах последнюю подпись. — Мы готовы выдвигаться. Четыреста двадцать восемь, включая больных и раненых.
— Отлично, Чернов, — он едва взглянул в мою сторону. — Количество сходится, выдвигаемся. Надеюсь, капитан успел причалить.
Граф передал бумаги ацтекской стороне, а свой экземпляр скрутил трубочкой и засунул во внутренний карман пиджака. А затем… затем он посмотрел на толпу, которая снова начала шатать оцепление. Как грёбаные зомби.
— Не снимай с инферн ошейники, — напомнил он мне. — Прошу тебя, только не снимай с них ошейники. Три минуты до лайнера, и мы на свободе, но эти три минуты…
Тут граф то ли многозначительно замолчал, а то ли просто потерял дар речи на нервяках.
— Я понял, — ответил я.
Ариэль тем временем уже пришла в себя и вовсю командовала девками. Под её начальством они перегруппировались так, чтобы самые сильные были по краям, а те, кто послабее — в середине колонны. Очень многих приходилось держать под руки, а кого-то и вовсе положили на импровизированные носилки, наскоро сооружённые из палаточной ткани.
Что характерно, никто из девушек не задал ни одного вопроса. Вот что значит бойцы. Понимают ситуацию, слышат беснующуюся толпу, и молча, со всей доступной скоростью, выполняют приказы. Даже про ошейники не заикнулись.
Толпа ацтеков принялась орать с новой силой.
Оглянувшись назад, на это море обезумевших дикарей, моя рогатая принцесса ненадолго зависла а затем сделала такое… такое! Чёрт возьми, так ведь и влюбиться недолго!
Честно говоря, я бы и сам лучше не придумал.
Ариэль несколько раз топнула ногой, синхронно выкидывая вверх сжатый кулак, и запела в голос, только на этот раз другую песню. И её подхватили. Сперва первые ряды, а затем и все четыреста глоток в едином ритме:
— Свято место не бывает в пустоте!
Дипломаты смылись куда-то внутрь здания, как наши, так и ацтекские. На пяточке напротив входа в торговое представительство вместе с нами остались только военные. Прозвучали резкие команды на ацтекском, и сдерживавшее толпу протестующих оцепление начало стягиваться, отодвигая щитами людей и образуя утолщение напротив выхода из концлагеря. Не обращая уже внимания на конспирацию, я даванул барьерами и раздвинул ограждение лагеря, чтобы колонна инферн могла пройти разом, все десять человек.
Ариэль поняла мой манёвр и двинулась вперёд.
— Солдатами не рождаются!
Щитовики и остальные бойцы охранения, как наши, так и ацтекские, наконец выстроили коридор, и недавние рабыни устремились к свободе.
— Солдатами умирают!
Шаг — толчок. Шаг — толчок. Сомкнув щиты, ацтеки прокладывали путь через обезумевшую толпу.
И тут в нас полетели бутылки с зажигательной смесью… Говорите, не снимать ошейники?
