Глава 14
Дорогой дневник
«Дядьков убивать! Хэй! Дядьков убивать! Хой! Дядько-о-о-О-о-о-О-ов! Тру-ту-ту-туц! — Чип отбил о колено короткий проигрыш. — У-би-вать!»
Здравствуй, дорогой дневник! Давненько мы с тобой не виделись…
Шёл второй час моего путешествия из Арапахо-Сити в Тулу. И я уже раз пятьдесят успел пожалеть, что взял с собой в путешествие этого воинственного белкуса. А ведь впереди ещё сутки пути и две с половиной тысячи километров!
Выехал из Арапахо в четыре утра. Что удивительно, — и чего я не замечал ранее, когда гостил здесь в первый раз, — улицы уже начали оживать. Народу — почти как днём. Должно быть, дело здесь в том, что температура не опускалась ниже двадцати пяти градусов даже ночью, и местные привыкли вставать рано, чтобы решать свои бытовые вопросики по ночной прохладе. Относительной.
В 6:30, ровнёхонько под начало рассвета, добрался до Чейенн-Уэлс. Городок, застроенный типовыми панельками, точная копия Малиналько, в котором я покупал дирижабль. Только тот был к востоку от Арапахо, а этот к югу.
Всего-то пара часов пути, а Чип уже разнылся насчёт завтрака. Останавливаться я не стал, а вместо этого нашёл в бардачке шоколадный батончик, оставшийся от Габи с Изель.
Охотнику на заметку: не кормить белкусов сладким. Особенно, если у вас с белкусом налажена мыслесвязь. Дуреют и несут скоростную чушь.
Хотя-я-я-я-я…
Никоторые размышления Чипа мне даже понравились. Об относительности времени, например. Не то, чтобы они что-то изменили в моём восприятии мира, но мысль прикольная. Такая… как будто бы вырванная из диалога двух гиков, повёрнутых на научной фантастике.
«А вот, хайзяя, если времечко сущиствует всё и сразу, то есть пластом, — тараторил Чип, — то ниабизательно жы все должны его проживать одновременно. Тоисть, например, вот ты сичас проживаешь момент, в который мы едем в машыне дядьков убивать, а я, например, только-только родился и прожываю децтво, но паскоку времечко пластом, то всё сущиствует сразу и целиком, но каждый праживает жысь в своём темпе, сваим сазнанием, в сваём моменте, панимаешь, хайзяя? Ты тогда, а я тогда. Я тут, ты там. Думаю аб этом и чота даже одинока становится, — вздохнул белкус, и сразу же сменил тему. — А вот ещё! Бельчачье регби! О-о-о-о, хайзяя, это нада видеть…»
Ну и так далее…
То ли остановиться на заправке чаю попить, то ли повеситься?
К девяти утра были в Тепейоллотли. И это был последний дорожный знак, который я попытался прочитать вслух. В жопу. Дальше даже не пытался ориентироваться по населённым пунктам, и тупо пёр по дороге, которую проложил навигатор.
Ландшафт потихонечку начал меняться. Появились скалы и небольшие каньоны, а и без того скудная растительность пропала почти совсем. Вокруг теперь были кактусы, кактусы и ещё что-то, похожее на кактусы.
Примерно в это время мне позвонила Габи.
— Это не машина! — визжала госпожа кандидат в мэры. — Это восторг!
— Рад, что тебе понравилось, — я невольно улыбнулся.
— Понравилось? ПОНРАВИЛОСЬ⁈ — Габи заорала так, что даже помехи в связи начались. — Да это лучшая машина в мире! Я её, правда, поначалу боялась…
— Та-а-а-ак, — тут я немножечко напрягся.
Может статься так, что носорожка только изобразила из себя тупую покорность, а на деле затаилась, выждала пока я уеду и вытащила наружу свой монструозный нрав. Всё-таки разломная тварь, а не котёнок.
На несколько секунд я даже успел расстроиться и поругать себя за то, что сам себе устроил очередной геморрой. И мыслями уже возвращался в Арапахо, где внезапно появилась одушевлённая машина-маньяк, которая воет на луну, давит детей и старушек, и паркуется на инвалидных местах.
Но, к счастью, Габи поспешила развеять все мои сомнения.
— Мотор когда завёлся, меня аж пробрало! УР-Р-РРР-Р-Р-РР! — взрослая девка, вроде бы, а от восторга ударилась в звукоподражание. — Прямо вот уважение какое-то появилось… я бы даже сказала «трепет»! Я ещё подумала, что мне с такой мощью не совладать. Занесёт на ровном месте и с дороги нахрен вынесет, но на деле… Артём… она как будто бы живая!
— Правда? — по-доброму хмыкнул я.
— Да-а-а-а! — восторженно подтвердила Габи. — Не просто руля слушается, а как будто даже подруливает, когда надо!
— Чудеса! — воскликнул я, похихикивая.
— Да-а-а-а-а! — выдохнула девушка с явным наслаждением.
— Ты только кормить её не забывай, — напомнил я. — Красными ядрышками вполне нормально будет. Ты почувствуешь, когда она проголодается. Просто держи при себе, как сахарок для лошади.
— Поняла… — Габи, кажется, и правда что-то смекнула. — А бензин-то надо заливать?
— Само собой! — рассмеялся я. — Это всё же машина! И двигатель у неё работает на бензине.
Короче говоря, госпожа Куэтцпальи теперь стала самой упакованной в магические артефакты в мире. Из неодарённых. А может быть и нет. А может быть и да. Не суть, главное, что теперь к ней так просто будет не подобраться.
К полудню температура за бортом достигла чуть ли не сорока градусов. Над раскалённым асфальтом висело жаркое колеблющееся марево, создавая на горизонте иллюзию водной глади. Чипа перестал торкать сахар, он наконец-то заткнулся и уснул.
Спал, правда, тревожно, лапой дрыгал.
А пока мохнатый вырубился, у меня появилось время на подумать. А думал я о ночной беседе со жрецом и даре Тёмной.
Я ведь с самого начала понял, что Толясик, — настоящее имя жреца я теперь уже вряд ли когда-нибудь вспомню, — не слишком-то религиозен. Впору было спросить у него: «Вы утратили веру, прочитав Алису в зазеркалье?»
Но! Это ведь не мешало ему выполнять свои функции! Служить службу, или что там у ацтеков, приносить жертвы… И не испытывать при этом никаких угрызений совести от того, что эти жертвы могут быть не слишком добровольными. И бежать из Пирамиды в страхе от того, что немного погодя снова начнутся поставки инферн для жертвоприношений, он не собирался!
Отнюдь!
Он выглядел вполне довольным жизнью, и явно не собирался ничего менять!
И неужели часик наедине со мной, — как бы убедителен и красноречив я ни был, — могли настолько изменить его мысли?
И мысли, и настрой, и всю побудительную систему…
Вот живёт себе Толясик. Живёт, не тужит, бодяжит коктейль на роме и собирается хорошо провести вечер. И тут вдруг, — р-р-р-раз! — и решает кардинально изменить свою жизнь. И поддержать опальную журналистку из списка личных врагов Императора, во вред себе и под вполне реальной угрозой в са-а-а-амом лучшем случае увольнения.
Что это? Сюжет для поучительного детского мультфильма, где злодей получает урок и решает впредь «жить дружно»?
Хм-м-м… Не верю!
Люди, конечно, меняются. Это вообще в их природе. И в худшую сторону меняются, и в лучшую. И резко меняются, попав под жернова какого-нибудь лютого жизненного катарсиса. И плавно меняются, постепенно, будто подточенный водой камушек.
Но вот конкретно здесь: не верю!
Стало быть, это сработал дар Тёмной.
И стало быть, у него есть градации использования.
Либо быстрое и резкое воздействие, как тогда, на площади Чотилапаккена, да будь они неладны, местные названия. При этом цель… или жертва? Чувствует, а то и умом понимает, что её прямо сейчас натягивают помимо её воли, как перчатку, по самый локоть, но сделать ничего не может. Это, получается, такой… напроломистый метод.
Либо же воздействие другое, гораздо более мягкое. Оно занимает больше времени, но заменяет базовые установки жертвы на ту мысль, которую я ей внушаю. И это коварно. Коварно, немножечко подло, а в неправильных руках так вообще разрушительно.
Как раз в стиле Тёмной суки.
И как бы оно мне не вышло боком…
«А теперь-то, хайзяя? — проснулся Чип. — Теперь-то пожрём?»
— Пожрём, — пообещал я.
В два часа дня, когда от непрерывного десятичасового сидения у меня начало сводить задницу, мы и впрямь остановились перекусить на заправке неподалёку от города Тонкауа. До сих пор, направляясь на юг, я ехал по той же дороге, по которой ехал днём раньше в Арапахо. И вот только теперь мне предстояло от этого направления отклониться, взяв чуть западнее, а точнее, строго на юг.
Хозяин заведения — лысый усатый дядька с дублёной от загара кожей — принёс мой заказ.
— Ох, парень, — покачал он головой, морщась и потирая колено. — Не советую я вам сейчас в дорогу. Буря надвигается, да такая, что костям моим больно становится.
Я внимательно посмотрел на него. Действительно, выглядел он неважно.
— Ревматизм? — предположил я.
— Он самый, — кивнул хозяин. — Как погода меняется, так все суставы ломит. А сейчас прям адово пекло в костях.
— И что, всегда угадываете? — поинтересовался я, невольно поглядывая в окно.
— Безошибочно, — хмыкнул он. — Лучше любого метеоролога. Так что, парень, послушай старика, пережди бурю у меня. Комнаты наверху есть, недорого возьму.
Я задумался. С одной стороны, время у меня ещё в запасе есть. А с другой — мало ли где этот запас понадобится?
— А долго ждать придётся? — спросил я, взвешивая все за и против.
— Часов пять-шесть, не больше, — ответил хозяин. — Зато потом дорога чистая будет, без этой пыли проклятой.
Я ещё раз посмотрел в окно. Ветер уже загнал во двор перекати-поле и теперь гонял его по кругу, словно в какой-то безумной карусели.
— Спасибо, — вежливо кивнул я, — но, пожалуй, поеду. Меня ждут.
Охотнику на заметку номер два: надо почаще слушать лысых усатых дядек с ревматизмом. Как показала практика, они херни не скажут.
Спустя полчаса езды мы с Чипом ворвались в настоящую песчаную бурю. Я бы сказал, что мы шли по приборам, но в реальности единственное, что оставалось — это смотреть, куда прёшь. Вот только нихрена не было видно. Видимость упала практически до нуля, стало темно, почти как ночью. Пыль, песок, небольшие камни и ошмётки перекати-поле — всё это великолепие со всей дури хреначило по лобовому стеклу. И как же всё-таки хорошо, что сейчас мы были не в кабриолете.
Мне, с теневым и астральным зрением, было легче. Теневым я высматривал дорогу, а астральным — людей. Как оказалось, не я один такой отчаянный… ну или не слишком умный, отправился в путь несмотря на бурю.
Из интересного: я вдосталь натренировался утаскивать в тени машину со всем её содержимым. А бронированная военная машина — это не мотоцикл и даже не легковушка!
Дело в том, что даже несмотря на бурю за окном, сбрасывать скорость до аварийных двадцати километров в час я не стал. Не нёсся, конечно, но и не осторожничал. А вот другие участники движения старались двигаться настолько медленно, насколько это возможно, а то и вовсе замирали на трассе, обрастая целыми песчаными барханами. И возникали эти препятствия очень внезапно. Как-то же их надо было проскакивать, верно? Вот и наловчился.
Вишенкой на торте стал смерч, некоторое время двигавшийся параллельно с дорогой почти на одной скорости со мной. Но, к счастью для смерча, он решил свернуть в сторону от моего пути.
Через три часа напряга и концентрации, песчаная буря резко сменилась проливным дождём. Тут уже стало полегче. Ливень — не песок, видимость хоть и низкая, но не нулевая, и машины худо-бедно двигались по трассе в надежде доехать до какого-нибудь укрытия.
Ещё через два часа дождь прекратился.
Тут мы последний раз остановились на заправку, втарились водичкой, и дальше гнали до Тулы без остановок.
Сраная пустыня осталась позади и ландшафт снова претерпел изменения. Каньоны сменились горами, а природа потихонечку начала оживать.
Закат мы с Чипом встретили на мосту через охрененных размеров водохранилище, а вскоре начался серпантин. Само дорожное полотно было роскошным, — ничего не скажешь, — но с освещением на этом отрезке пути ацтеки явно подкачали. Так что следующие несколько часов, пока дорога не вышла на плоскогорье, внезапно вылетающие из-за угла встречные машины бесяче слепили меня дальним светом.
Велико было искушение врубить прожектора на крыше военной машины и слепить мерзавцев в ответ, но… я же хороший.
Около трёх часов ночи мы с Чипом не смогли удержаться от победного крика — количество оставшихся километров на экране навигатора наконец-таки сократилось до двухзначного числа. Так что ещё часик и… всё.
Ровно сутки в пути, и две с половиной тысячи километров позади. Тур «железная задница», блин.
В ночи и с кондиционером, Тула произвела на меня впечатление чего-то родного. Если закрыть глаза на местную растительность и рельеф местности, то можно было подумать, что находишься где-то в ближайшем Подмосковье.
Лабиринт панельных многоэтажек для тех, кто штурмует Столицу, либо же устал от её суеты, но при этом не прочь и дальше пользоваться такими ништяками, как метро, стадионы и торговые центры.
Город-спутник, короче говоря.
Один большой спальный район, выстроенный вокруг исторического центра. И потому-то, наверное, без особого местного колорита — разве что зубодробительные названия улиц не давали забыть, что я до сих пор в Ацтекской Империи.
— Чип-чип-чип, — вслух пробормотал белкус, залез на торпеду и теперь глазел на огоньки ночных магазинов.
Хорошая новость: искать Клан Теней долго не придётся. Судя по навигатору, многоэтажная гостиница, которая заменяет им базу, находится всего-то через пару поворотов.
Плохая новость: плотность населения в Туле соответствующая, и мне надо быть осторожным, чтобы избежать жертв среди мирного населения. А ведь в моей ситуации сложно быть осторожным!
Это слабенького противника можно тихонько придушить в углу, а здесь… здесь будет шумно, жарко и весело. Взрывы, крики, фейерверки. Кровавый дождь и град из зубов. Возможно даже, что ублюдки попытаются взять заложников. Почему бы и нет? Судя по их смелым действиям на территории другой Империи, которая вообще-то и войска ввести может, на собственных сограждан им глубоко насрать.
— Вот мы и на месте, — пробубнил я, проезжая неподалёку от парадного входа в гостиницу.
А гостиница, признаться, оказалась мордатой.
Стеклянные крутящиеся двери, красная ковровая дорожка и оградка из толстых шнуров — такую можно увидеть на кинофестивалях. Швейцар, опять-таки. Стоит на посту, даже не смотря на четыре часа утра.
И парнишка-парковщик лет восемнадцати, который тут же ломанулся ко мне, как только понял, что машина замедляет ход.
— Вы к нам, господин? — спросил парнишка и горящими глазами осмотрел мою ласточку.
Уже наверняка нафантазировал, как завтра будет рассказывать пацанам на чём катался.
— Не-не-не, — ответил я и покатил дальше.
Сервис — это классно, но светить разломную бронемашину, существующую в единственном экземпляре и зарегистрированную на моё имя, на парковке гостиницы, в которой вот-вот произойдёт локальное светопреставление не стоит. После нашей встречи Клан Теней в обиде не останется, — хотя бы потому, что обижаться впредь станет некому, — а вот люди ацтекского Императора в любом случае будут меня подозревать. Так пусть у них будет чуть меньше доказательств, — подумал я и свернул в ближайший двор.
Припарковался рядом с детской площадкой и заглушил мотор.
Итак…
Клан Теней занимает этажи с седьмого по двенадцатый. Попасть туда — не проблема. Всё же я и сам тенеходец. Умею, как говорится, практикую.
Но есть загвоздка.
В Россию по мою душу прибыла целая звезда Магистров. И если у них Магистры — это рядовые исполнители, то кто обитает в «главном гнезде»? Великие Магистры? Маги вне категорий? Те, кто давно перешагнул все обычные мерки? И сколько их?
Всё же об них убились десять магов вне категорий, посланных Императором. Очень серьёзная потеря для Российской Империи!
А я туда пру в одну каску.
— Чип-чип-чии-И-и-Ип! — белкус затанцевал на пассажирском сидении в эдаком подобии боксёрской стойки.
— Да подожди ты, отморозок…
Ладно, в две каски.
Главная засада сейчас заключается даже не в рангах противников. Кем бы они ни были, против почти безграничной энергии Океана душ… В самом крайнем случае призову какую-нибудь хтонь, а потом добью.
Самая главная засада сейчас в том, что этажи с шестого по первый полны людей. Непричастных, мирных, а возможно даже добропорядочных. И вероятность того, что их зацепит во время разговора с Тенями, стремится к ста сорока трём процентам.
Так что же делать?
Устроить эвакуацию?
Звонок о том, что в гостинице заложена бомба — это, может, и действенно, но ведь Клан Теней в таком случае тоже получит предупреждение. И, полагаю, свяжет это с недавней атакой моих соотечественников!
Нужно что-то, что вызовет настоящую панику у обычных людей, но ради чего серьёзные одарённые даже с боку на бок не повернутся. Что-то, что с точки зрения тех же Магистров и Великих Магов, яйца выеденного не стоит.
Я залез в сеть, чтобы посмотреть, какая опасная живность водится в местных краях. И не смог удержаться от улыбки. Потому что в изрядной длины перечне смертельно опасных тварей, обитающих в окрестностях столицы Ацтекской Империи, первое место занимали ядовитые пауки.
Что ж! Их есть у меня!
Дорогой дневник, я ведь уже говорил, что обожаю пауков?
