Глава 12
Свадьба
— Ты совсем сдурела, госпожа кандидат в мэры⁈ — возмутился я, выскакивая из машины.
— Это ты сдурел, Чернов! — парировала Габи, выбравшись из машины и хлопнув дверью. — Мы думали, что ты маньяк!
— Я⁈ Маньяк⁈ — я аж задохнулся от возмущения. — Да с хрена ли⁈
— Чип-чип-чип! — вторил мне белкус, забавно размахивая лапками.
— Артём, привет! — открылась задняя дверь.
— Здравствуйте, фрау Гретта! — я кивнул старушке и тут же вернулся к насущному вопросу. — Почему я маньяк-то⁈
— Так, а что же у тебя такая машина бедненькая? — развела руками старушка, оглядывая мой кабриолет. — И сам на бомжа похож.
— Чего⁈ — я опешил от такого поворота.
— Чип-чиииип⁈ — белкус, кажется, был не менее удивлён.
— Ну не обижайся, Артём, — примирительно сказала фрау Гретта. — Ты глянь на себя-то. А вот… а вот бельчонок у тебя нарядный!
— Чи-и-и-ип, — довольно протянул Чип, явно польщённый комплиментом.
— Так! — я решительно прервал этот балаган.
Пожалуй, стоит притормозить и успокоиться. Из-за этой странной погони все мы сейчас немножечко на нервах — кроме Гретты, та явно веселится. И кстати! Я до сих пор не понимаю, почему эта погоня вообще случилась.
— Так, — повторил я и сурово посмотрел на Габи. — Ты почему убегала?
— А ты почему догонял? — она ответила вопросом на вопрос, прищурившись.
— Да потому что ты убегала! — я вновь начал заводиться, и тут же притормозил. — Кхм… Так у нас конструктивный диалог не получится. Давай заново. Почему ты решила, что я за тобой гонюсь?
— Да потому что за мной последнее время постоянно кто-то гоняется, — выпалила ацтечка. — То убийцы, то жрецы, то репортёры!
— Хорошо, — сказал я, пытаясь сохранять спокойствие. — Ну то есть не очень хорошо, но допустим. Скажи тогда вот ещё что: почему ты не додумалась связать «маньяка» и звонки на телефон в день моего приезда?
— А я-то откуда знала, что ты приезжаешь? — Габи недоуменно пожала плечами.
— Погоди… — я нахмурился.
— Чип-чип… — белкус, похоже, тоже что-то заподозрил.
— … а Жихарев разве не говорил? — закончил я свою мысль.
— Нет, — покачала головой Габи. — Поверь, я бы запомнила!
— А вы давно общались? — я продолжил допрос.
— Да вот буквально вчера и общались, я уточняла кое-что насчёт свадьбы, — ответила она.
— И он тебе ничего не сказал про меня?
— Ничего, — подтвердила Габи. — И вообще, мог бы сам предупредить, не надеятся на Жихарева!
— Знаешь, немного не до того было, — честно ответил я.
— Ой, — Габи зажала рот, — и правда! Мне же прислали видео, сказали ты велел… я ещё так удивилась! И в новостях показывали, там такой ужас творился! А потом я у себя в блоге те видео выложила, и в новостях совсем другое начали говорить, потому что народ стал возмущаться… слушай, у меня столько вопросов!
— Потом, всё потом! — я жестом остановил этот поток сознания. — Всё хорошо, что хорошо закончилось, и ты в этой истории сыграла ключевую роль. Мы ещё обязательно поговорим, но позже!
Тут Габи немного успокоилась, вздохнула глубоко, как от души проревевшийся ребёнок, и посмотрела через лобовое стекло машины на свою подругу. А та сейчас молча сидела на своём месте и остекленевшими глазами пялилась в зеркальце. На голове у Изель сейчас была… м-м-м… назовём это «инсталляцией».
Произведением современного искусства, в который наверняка зашит какой-то глубокий смысл. Что-то такое абстрактное. И смелое. И ещё немного нелепое. Как будто бы в шар сладкой ваты засунули петарду.
— Чёрт, — выругалась Габи, смекнув, что выглядит не лучше. — Мы же теперь опоздаем! Ещё и машина сломалась!
— Так уж и сломалась? — хохотнул я. — Открой капот, посмотрю.
— Э-э-э… ладно, — неуверенно протянула Габи.
Госпожа кандидат в мэры вернулась за руль и потянула нужный рычажок. Капот лязгнул и чуть подпрыгнул. Да, было бы куда быстрее поставить реле зажигания на место тенями — так же, как я его и утащил — но я не смог удержаться от невинного розыгрыша. Девки ведь всё равно не полезут смотреть, что я там делаю.
— Заводи! — крикнул я, захлопнув капот.
И машина завелась…
Пускай ржавая тарантайка без крыши и стоила мне сущие копейки, бросить её посередь дороги я не смог. Быть может я сентиментален, — и вряд ли это возрастное, — но у нас с машиной появилась общая история. Так что теперь это не просто ведро с болтами, а мой четырёхколесный неодушевлённый друг.
Я даже подумывал над тем, чтобы дать ей имя. Кристина, например… или ещё как.
Короче… К чему это я?
К тому, что на базу Арапахо мы въехали кортежем из двух машин. Девчонки и Гретта на высокотехнологичном военном чуде позади, а я на ржавом облупленном кабриолете впереди. Как будто безумный дед, который ради праздника выгнал из гаража свою раритетную ласточку — не хватает только лент и шариков.
На базе всё было точно так же, как и в тот далёкий день, когда я попал на неё впервые. Ничего не изменилось. Вот прямо совсем ничего.
Разве что тогда, в день прибытия новобранцев, вокруг царил кипиш. Люди целыми толпами бегали туда-сюда по корпусам, заполняли формы, выбирали места для постоя и прочее-прочее. Ещё и врачи тогда, помнится, с моей лёгкой руки чуть не объявили карантин из-за Веневитина с его тропической гинекомастией, которую я диагностировал по дороге. Блаженные денёчки, когда у меня хватало сил и времени на шалости.
Сейчас же всё вокруг было тихо и спокойно.
Начало двенадцатого, все на занятиях, выездах и прочих весёлых мероприятиях.
Рядовой будний день для непричастных, а для причастных так вообще — нихрена себе. Свадьба начальника базы!
— Так. Ну и куда нам дальше? — спросил я, выпрыгнув из кабриолета по-крутому и дерзкому, не открывая двери.
— Евгений Евгеньевич сказал, что организовал торжество в столовой, — ответила Габи, оглядываясь по сторонам.
— О-о-о! — я не смог сдержать улыбку. — Это Евгений Евгеньевич по Родине тоскует.
— То есть? — недоуменно спросила Изель.
— Свадьба в столовой — старинная русская традиция, — пояснил я дремучим иностранцам. — Вот только по этой же традиции хотя бы один из молодожёнов должен быть несовершеннолетним и сочетаться сугубо по залё… э-э-э… не важно. Пойдёмте скорее!
По парковке, затем мимо казарм и корпусов, я сопроводил своих спутниц к столовой. Фрау Гретту я вёл под ручку, а Габи с Изель семенили чуть впереди. С причёсками у этих зассых всё было нормально.
Пускай девки и истерили, что мы опаздываем, однако нам хватило времени, чтобы заехать в город и привести их головы в порядок. Отчасти постарались местные стилисты, а отчасти, — внезапно! — флористы.
Все волосатые бреши и колтуны, которые не подлежали быстрому восстановлению, были на скорую руку прикрыты живыми цветами. В итоге причёски получились ещё лучше, чем были до погони. Что ацтечки, что фрау Гретта выглядели прямо-таки ослепительно.
Чего не скажешь обо мне…
— Так, — пробубнил я себе под нос, на ходу осматривая свой наряд.
Кажется, последний раз я принимал душ и переодевался… м-м-м… ещё до памятного шествия инферн по Чотилапаккену. И конечно же, с тех пор поизносился. Ещё и плечо насквозь провоняло белками.
Надо что-то предпринять по этому поводу, вот только что?
— Чернов! — раздалось из-за угла столовой.
Вот уж кого не ожидал увидеть в Арапахо в числе первых, так это его. Йохансон! Тот самый инструктор… уже не помню чего. Помню только его пунктик насчёт медведей. И о том, что хотел при случае познакомить его с Лунатычем.
Из интересного, — помимо того, что Йохансон прятался за углом, — так это его костюм. Плотный, твидовый, в светло-коричневую с тёмно-коричневой клеточкой. Старенький такой, потёртый, с заплатами на локтях. Глядя на него сейчас, у меня в голове почему-то заиграла песня про дядю Пашу, который по жизни два костюма износил и по свадьбам три баяна потерял.
Хм… Кстати… А как зовут Йохансона? Уж не Павел ли?
— Идите-идите, — инструктор махнул рукой моим спутницам. — А ты за мной.
— Куда? — я недоуменно уставился на него.
— К Евгению Евгеньевичу, — коротко бросил Йохансон.
Ну… ладно. По всей видимости, так и было задумано. Барышни проследовали в столовую, а я вслед за Йохансоном к административному корпусу.
— Всё, я обратно, — сказал Наверное-Павел. — Пока все закуски не сожрали.
И исчез…
* * *
Евгений Евгеньевич Жихарев стоял у окна и глядел вдаль, на саванну поверх забора с колючей проволокой. Саванна. Жаркая мякушка Северной Америки, так ещё и в считанных километрах от эпицентра. Чужбина. Негостеприимная, опасная земля.
Не так Жихарев представлял свою свадьбу, совсем не так.
По правде говоря, в свои сорок с гаком он себе уже никакую свадьбу не представлял, и без тени грустинки собирался доживать свой век развесёлым бобылём, но вот… случилась с Евгением Евгеньевичем любовь.
Взрослая, разумная, без сумасбродств и сопутствующих страданий, но всё-таки любовь.
И размышлять здесь было не о чем. Евгений Евгеньевич всё решил и ни разу не сомневался в своём выборе. И все его нынешние тяжкие думы были обращены лишь в сторону Российской Империи.
«Интересно, — вскользь подумал он. — А Линда сейчас думает об Ирландии?»
Затем он погонял немного эту мысль и решил, что наверняка не одинок в своих чувствах в этот день, и его невеста тоже хотела бы выйти замуж на родной земле. А после вновь мыслями вернулся к Отечеству. Душный ЗАГС, полудохлые голуби, традиционное катание по пробкам до Воробьёвых гор, а затем каравай, и оливьешечка, и конкурсы с карандашом, и тосты, и крики «Горько!», и гипс на ноге свидетельницы, и второй похмельный день…
— Отчего так в России, — вдруг услышал Евгений Евгеньевич за спиной тихий голос, — берёзы… шумят?
— Чернов, твою мать! — Жихарев резко обернулся, чуть не потеряв равновесие.
Светлую грусть как ветром сдуло. Вот он, недостающий кусочек Родины, который свалился на него буквально с неба!
— Здорова, Евгеныч! — улыбнулся Артём, стоя посреди кабинета.
Как всегда в хорошем настроении, и как всегда без стука, — эта его способность проходить сквозь закрытые двери уже устала удивлять, — в кабинете начальника базы появился Чернов.
— Ать-ыыть-ы-ых-ах-ха-хай-мля! — примерно такой звук издал Жихарев, бросившись обниматься со своим бывшим учеником. — Ну что ты⁈ Как ты⁈ Как добрался⁈ А что с мордой-то⁈
— А что у меня с мордой? — Артём недоуменно уставился на Жихарева.
— Чёрный, как негр. На пляже уснул? — Евгений Евгеньевич критически оглядел лицо Чернова.
— Да что вы все заладили⁈ — возмутился Артём. — Евгеныч, слушай, а у тебя…
— Есть! — на опережение ответил Евгений Евгеньевич. — Есть у меня для тебя костюм. Вон, на диване лежит. Давай одевайся и погнали.
— О как, — ухмыльнулся Чернов. — А-а-а…
— А душ вон там, — Жихарев махнул рукой в сторону нужной двери.
— Роскошно! — просиял Артём и направился в указанном направлении.
Жихарев покачал головой, глядя вслед Чернову. Вот уж действительно, недостающий кусочек Родины. С его появлением даже чужбина стала казаться чуточку роднее.
* * *
— Слушай, — спросил я по пути к столовой. — А ты чего Габи не сказал, что я приеду?
— Да я-я-я, — Евгеныч явно замялся. — Да забей…
— Чего «забей-то»? Я чуть ДТП на трассе не устроил из-за этого! — возмутился я.
— Да блин, — в голосе друга я уловил нотки провинившегося школьника. — Линда попросила никому не говорить. Мол, так и так, твоего приезда будут ждать больше, чем самой свадьбы.
— С хера ли⁈ — я аж остановился от удивления.
— Ты же у нас теперь типа звезда. С императорскими детьми тусуешься, иномирные расы спасаешь из-под гнёта. Герой, — сказал Жихарев и не смог удержаться: — В жопе с дырой.
— Так и что теперь-то? — я всё ещё не мог понять логику.
— Вот и я ей говорю: «и что теперь-то»? А она, мол: «ну, пожалуйста!» И смотрит на меня глазищами своими. Нак тут отказать?
— Бабы, — в один голос сказали мы с Евгенычем и заржали.
— Стой, — Жихарев остановился у входа в столовую и серьёзно так заглянул мне прямо в глаза. — Пообещай мне, что всё пройдёт спокойно. Без наёмных убийц, погонь и разломных тварей.
Я изобразил уязвлённую невинность, но отвечать ничего не стал. Ну а потом… потом началась свадьба.
Сколько же знакомых рож!
Сколько, мать его, дружеских объятий! Чёрт! Я подозревал, что меня здесь ждут, но не подозревал насколько!
Конечно же, первым обниматься кинулся Веневитин. Мия, Нецали, Стефан с Юргеном, майянки, — с ними мы потом побеседуем отдельно, если успеем, — кое-кто из инструкторов и студентов. Были в толпе и новые лица, которые оказались уже знакомы со мной заочно. К возгоранию милых краснокожих пердачков Иси и Миси, среди этих самых новых лиц было много симпатичных девушек.
Внезапно каждый захотел урвать себе кусочек Чернова и… да… Тут я, кажется, понял, чего так опасалась Линда.
Так что, наскоро перекинувшись со всеми парой слов, я попросил не обращать на меня внимания.
— А ещё я тут как бы… немножечко нелегально, — добавил я. — И никто за пределами этой свадьбы не должен знать, что я вообще появлялся в Арапахо. Иначе будут проблемы, притом не только у меня.
— Да без бэ, — ответили гости, каждый на свой лад.
Как бы не тосковал Евгеныч по матёрой русской свадьбе, столы в столовой были размазаны по правилам европейской рассадки. Милую сердцу буковку «П» Линда, по всей видимости, отвергла.
Сами столы ломились от разнообразной снеди и крепкой алкашки. Хотелось бы сказать, что ассортимент выпивки поражал воображение, однако нет. Ирландский виски и русская водка. Строго. По всей видимости затем, чтобы гости этой интернациональной свадьбы всё-таки не забывали, кто тут хозяин.
Помимо прочего за каждым местом каждого столика были карточки с именами гостей. Я узнал себя в загадочных инициалах «А. Ч.», написанных кириллицей, и с удовольствием присоседился на этом празднике жизни к компании Веневитина, Мии и Стефана с Юргеном.
Гвалт потихонечку стих, гости расселись, и началась непосредственно сама церемония.
И это надо было видеть.
Как я узнал позже, в особой правовой зоне Арапахо для бракосочетания достаточно обоюдного волеизъявления молодых… а переводя с чиновничьего на русский это можно трактовать как: «Чо хочу, то и ворочу».
То есть…
Здесь можно было устроить любой ритуал, — хоть танцы с бубнами, хоть жертвоприношение макаронному монстру, хоть пенную вечеринку, — и чтобы ты ни сделал, это будет котироваться как роспись.
Для регистрации же достаточно корявой подписи на салфетке, которая будет прилюдно заверена учеником семинарии или первокурсником юридического ВУЗа. Причём, этот самый первокурсник может быть хоть местным, хоть прибалтом, хоть белозубым папуасом с Берега Слоновой Кости, вообще плевать. Главное, что потом это свидетельство со всеми необходимыми бланками пойдёт по инстанциям, и в конечном итоге брак будет признан по законам соответствующих стран.
А поскольку у Жихарева с недавних пор выработалась аллергия на Ацтекскую Империю и всё, что с ней связано, в особенности на жречество, он не стал обращаться в официальные инстанции, и выбрал для регистрации брака человека, в надёжности которого ни у кого не было никаких сомнений.
— Сегодня мы собрались здесь, — начал свою речь мистер Ух…
Как и всегда, риэлтор-нотариус выглядел эксцентрично. Человек, который побоялся бы ранить его чувства, описал бы его наряд как сочетающий в себе элементы ацтекской традиции и европейской моды. Проще говоря, мистера Уха будто бы нарядили в старомодный фрак, а потом выстрелили в него перьями из корабельной пушки.
— … чтобы соединить два любящих сердца…
Ну и так далее.
Признаться честно, я не сильно растрогался. Всё-таки это союз двух взрослых людей, которые знают, чего хотят. Да плюс ко всему у них нет драматической предыстории. Ни лишений каких-то, ни перипетий, ни-че-го. Да ещё плюс на свадьбе совсем не наблюдалось родственников, а ведь именно они, как правило, первыми начинают слезоточить и задают мероприятию меланхоличный тон.
Так что… это был праздник жизни!
Весёлый и хмельной!
И после обмена кольцами и поцелуя молодых, — когда все формальности остались позади, — он сразу же набрал такие обороты, что пьяные позавидовали трезвым!
Притушив печать регенерации, я кинулся в этот омут с головой. Да, позади у меня были полторы недели на борту трансатлантического лайнера по программе всё включено, и уж кто бы жаловался на лишения, а я бы промолчал, но… здесь, в большой дружеской компании, всё было совсем по-другому.
О, как же я пил! О, как же я ел! Как же феерично я отплясывал под ритмы современной и не очень музыки! И сколько же я ржал! Искренне и звонко, до боли в диафрагме!
В перерывах я ходил от одного столика к другому, с тем чтобы остограмиться и справиться о судьбе каждого из моих друзей.
Веневитин взял 4-й класс, и теперь красуется оранжевым кольцом, Мия в качестве лекаря теперь ходит в разломы со старшими разломными группами, Нецали рискнул разок выступить на арене и на призовые бабки купил машину, Иси с Миси посрались по какому-то глупому поводу, не разговаривали месяц, и только недавно помирились.
Короче говоря, мир не стоял на месте и люди в нём жили каждый свою жизнь. И прогрессировали, чёрт возьми! К моей великой-превеликой радости!
— Над нами… ик… шумные мосты, — то ли сказал, а то ли пропел Веневитин ближе к полуночи, когда мы ненадолго своровали Жихарева у жены и нашей русской троицей оккупировали один из столов.
— Чего это он? — толкнул меня локтем Жихарев.
— А хрен его знает, — честно признался я, на козлиный манер дожёвывая пучок петрушки.
Сейчас мы наглядно представляли собой три стадии опьянения. Евгений Евгеньевич, — как и подобает жениху, — слегка подшофе, я под лёгкой ситцевой вуалью алкоголя и Веневитин, как всегда отличившись и чуть ли не в слюни.
— С бальшими… ик… буквами щиты, — продолжил Егорка. — Подпевайте, ну чо вы?
— Что подпевать-то?
— В тваей руке мая рука…
— А-а-а, — я хлопнул себя по лбу. — Как будто было так всегда?
— Ага.
— Попрошу тебя! — в три глотки затянули мы. — Чтобы солнце грело! Попрошу тебя, чтобы море пело! Попрошу о том, о чём не просила…
— Так, лять, — тут Веневитин посерьёзнел и резко встал из-за стола. — А спорим, я сичас Мие предложению сделаю?
— Егор, стой!
— Ининадо меня астанавливать!
— Егор, ты в говно!
С горем пополам остановили. К чести Веневитина, делать предложение он надумал не прямо сейчас, по синей лавочке. Внезапно, в кармане у него затесалось обручальное кольцо. Стало быть, готовился заранее.
— Кольца! Ну точно! — осенило меня!
Между официальной частью и пьянкой был ещё один ритуал. Без показухи и тамады, гости по одному подходили к молодым и дарили подарки. Тут я испытал резкий приступ стыда. Конечно, Жихарев постарался меня убедить, что я сам — лучший подарок, но, как говорится, осадочек остался. Если не у молодожёнов, то у меня.
И вот теперь я точно знал, какой подарок сделать. Евгеныч, может, и не поймёт, а вот Линда должна — она всё же далеко не последняя артефакторша!
— Евгеныч, дай лапу, — потянулся я к Жихареву.
— Держи, — машинально ответил он.
Уговаривать очередного теневого ёжика не пришлось. Наоборот, пришлось попросить Лунатыча выцепить парочку из Океана так, чтобы остальные бунт не устроили. И первый, кого он отловил, отправился на постоянное место жительства в обручальное кольцо Евгения Евгеныча.
Колебание энергии тот, разумеется, заметил, несмотря на выпитое.
— Что это? — уставился он на кольцо.
— Подарок, — подмигнал я. — Только не трепись, тебе жена потом объяснит. Пойду ей вторую часть вручу. А кстати, из чего у вас кольца? Как-то легко пошло…
— Из золотой монеты… — задумчиво ответил Жихарев. — В разломе как-то нашёл.
— Оооо! — я показал ему большой палец. — Отличный выбор! Одобряю!
Вот почему так легко оказалось заселить ёжика! Кольцо само по себе хранило остаточные следы разломной энергии!
Реакция Линды оказалась куда более бурной.
— Чернов! — сделала она квадратные глаза размером с блюдце и перешла на испуганный шёпот. — Ты совсем с ума сошёл??? Это же… это же… целое состояние!
— Да ладно? — удивился я. — Во сколько оценишь?
— Кхм… это ведь подарок, да? — на всякий случай уточнила артефакторша.
— Само собой, и для тебя, и для твоего мужа, — я перешёл на серьёзный тон. — Но у меня есть несколько заказов, и я бы хотел независимую оценку.
— А что он может?
Подумав, я позвал Линду выйти прогуляться, и, убедившись, что никто не подслушивает, объяснил про теневых ёжиков.
— Так вот откуда у Габи столько трупов… — сообразила Линда. — А я давно заподозрила охранный артефакт, но никак её на откровенность развести не получалось. В общем, я бы оценила примерно от пяти до двадцати миллионов ваших рублей.
— Ого! — искренне удивился я. — Хороший разбег! И от чего зависит цена?
— От покупателя, конечно, — улыбнулась Линда.
Расходились уже за полночь. Немного взгрустнулось, конечно, тем более, что я сразу предупредил, что на второй день не приду. Мне пора возвращаться, меня ещё ждут великие дела.
Уехали также как и приехали, на двух машинах. Но свой кабриолет я оставил, не доезжая до дома, в нескольких кварталах, и пересел вместе с белкусом в машину Габи.
Уставшая Гретта подрёмывала на заднем сидении, напившаяся в зюзю Изель сопела там же.
— Ну что, госпожа Куэтцпальи, — ухмыльнулся я, садясь на переднее пассажирское, — рассказывай, как ты докатилась до жизни такой.
— А вот это, Артём, самое интересное, — Габи пила мало, и сейчас оставалась почти трезвой. — После всей этой истории с инфернами старый мэр подал в отставку, и сам же выдвинул меня в качестве кандидатуры.
— Ииии? — выжидательно уставился я на неё.
— Мэра в Йеллоустонской специальной зоне избирают жители городка, включая тех егерей, что по международным договорам, — Габи очень серьёзно посмотрела на меня. — Но прежде чем пройдут выборы, кандидатуры должен одобрить император.
— И император одобрил?
— Ага, — кивнула ацтечка.
— После всего… — я покрутил рукой в воздухе, — и вот даже ещё после свежих записей в блоге?
— Именно, Артём, — ещё раз кивнула Габи.
— Подставой за километр несёт, — сделал я очевидный вывод.
— Понятное дело, — вздохнула госпожа кандидат в мэры. — Сама прекрасно понимаю это. Но хоть убей, совершенно без фантазии, с какой стороны!
— Но хотя бы покушения прекратились? — уточнил я.
— Да прекратились, но ты сам видел, всё ещё на улицу выходить страшно. Я же не как ты… ну, не такая крутая.
— Оооо, Габи, ты сама не представляешь, какая ты крутая! — расхохотался я. — Легко быть крутым, когда можешь утопить в магме целый город. А вот когда ты самый обычный человек, и у тебя единственная жизнь…
Мы проводили фрау Лёвенштайн до дома, и с нею я тоже простился. Потом я отнёс Изель в её комнату и закинул на кровать. И мы ещё часа два проговорили с Габи. Я ввёл её в курс последних событий вокруг инферн, рассказал, что происходит в Российской Империи. Она в свою очередь поведала про события в Арапахо. Впрочем, нового я ничего не узнал, и в чём местному императору корысть одобрять кандидатуру Габи — тоже не понял. Ну да война план покажет!
С такими мыслями я отправился в свою комнату.
Оказалось, что её девушки не только не использовали, но даже регулярно прибирали. Ну там пыль протирали… В отличие от остального дома, которому явно требовалась женская рука. Какая-нибудь другая, а не руки этих двух нерях. Вот насколько у Габи шурупила голова — настолько же она оказалась беспомощной в простейших бытовых вопросах. Ну да её дело, собственно.
Я даже немного вздремнул, наметив себе время подъёма на три часа ночи. Печать регенерации, в которую я щедро влил энергию, за это время привела организм в полный порядок.
Убедившись, что в доме все спят, я ушёл в тени и выбрался на улицу. Проверил окрестности дома, но никаких соглядатаев, к своему удивлению, не нашёл. И только после этого отправился к своему кабриолету.
Интересно, новый жрец пирамиды уже спит?
