Глава пятнадцатая
Алевтина опустила голову.
– Беда случилась через три года после Надиного возвращения. Я была на занятиях, вернулась домой в районе семи вечера. Смотрю, отец бледный, глаза провалились, сестры в квартире нет. Мужчина меня увидел, закричал:
– Где шлялась?
Я испугалась, ответила.
– На занятиях сидела, потом сразу домой поехала.
Федор Николаевич вдруг зашептал:
– Аня умерла, в морг увезли.
Я вообще ничего не поняла, спросила:
– Какая Аня?
И, бац, пощечину от папаши получила, потом он закричал.
– Жена моя! Мать твоя!
Алевтина заложила за ухо прядь волос.
– Я оторопела. Утром Анна Яковлевна здоровая, а сейчас ее в живых нет? Наверное, Федор Николаевич сошел с ума. Отец тем временем вытащил из бара бутылку коньяка, влил в себя хорошее количество напитка и велел: «Слушай». Язык у него заплетается, но говорит. И полились на меня семейные тайны.
Оказывается, Надю не отправили в Молдавию, это сказка для приятелей, руководства школы и меня. На самом деле старшую дочь отправили к людям, которые за хорошую плату зарабатывали на тайном ведении беременности и родах несовершеннолетних девочек. Надя произвела на свет мертвого младенца, но домой ее отпустили в девятнадцать лет уже замужней дамой. Супруг ее никакой не молдаванин, он работал у людей, которые прятали беременных школьниц. Молодой человек не имел ни кола ни двора, зато внешне хорош, как греческий бог. Юноша соблазнил Надежду, потом предложил руку и сердце. А когда девушка, которой уже прозвенело восемнадцать, согласилась, сумел вывести ее за территорию интерната. И парочка живо расписалась. В те годы, если невеста шептала в ЗАГСе: «Я беременна, но нет бумаги от врача. Если отец узнает, что потеряла невинность, он меня убьет», – то паре, несмотря на отсутствие меддокумента, могли оформить брак сразу.
Ясное дело, что этих Ромео с Джульеттой выгнали вон из учреждения, где одна жила, а второй работал. Надю родители пристроили в вуз, зятю нашли работу. Но супружеская жизнь не сложилась, быстро последовал развод. Бывшего мужа выгнали вон. Сестра вроде училась в институте. Родители боялись, что она опять свяжется с дурной компанией, поэтому следили за старшей дочкой в оба глаза. И на всякий случай вели себя и с младшей так же. Я боялась и отца, и мать, поэтому выполняла все их требования. А Надя, как всегда, плевать на них хотела, могла не вернуться домой ночевать. Ну каждый день у нас лай и грызня. Мама пыталась Надю по вечерам дома удержать, становилась перед дверью. Дочь родительницу отпихивала, всегда убегала. В день, когда случилось несчастье, Анна Яковлевна заперла входную дверь изнутри, ключ спрятала, приказала непослушнице:
– Дома сегодня сидишь, хватит шляться!
А Надя собралась в гости. Случился очередной скандал, во время которого сестра толкнула мать. Та упала, попала виском об угол стола и вскоре умерла. Надя хотела удрать из дома, и тут неожиданно вернулся отец.
Алевтина обхватила себя руками.
– Надя ему наврала, что секунду назад вернулась, а мать уже лежала на полу. Федор Николаевич бросился к жене, старшая девочка удрала.
Алевтина закрыла глаза ладонью.
– Больше я ее никогда не видела. Надежда домой не вернулась. А моя жизнь превратилась в кромешный ад! У отца имелись большие связи, официальной причиной смерти Анны Яковлевны объявили инсульт. Не знаю, сколько денег это стоило, наверное, очень много. И никакого шума не случилось. Надя исчезла. А Федор Николаевич решил тотально контролировать младшую дочь. Он мне запретил все!
Алевтина отвернулась к окну.
– Мужчина был жестоким родителем, но прекрасным врачом. Через несколько лет он сам себе поставил правильный диагноз и понял: жить осталось недолго, и незадолго до смерти выдал дочь замуж за Валерия Николаевича Зубарева, сына своего приятеля. Угодила я из огня да в полымя. Супруг обладал жестким характером. Федор Николаевич дочери сообщил:
– Ты глупая, ума совсем нет. Вот уйду я, тебе все достанется, квартиры, дачи. Запудрит идиотке голову какой-то мужик. Чихнуть не успеешь, как на улице голая останешься. Облапошил дуру кавалер! Все она продала, ради того, чтобы жигало ее не бросил. Поэтому выходишь замуж за Валерия! Он надежен, как скала! Своих денег много, твои ему без надобности, но распоряжаться ими станет супруг, доверять капитал дуре нельзя.
Алевтина замолчала.
– Странно как-то, – пробормотала я, – если Надежда отвратительно себя вела, при чем тут вы?
– Ни при чем, – тихо ответила наша клиентка, – я другая. Но родители пребывали в уверенности: дочери как близнецы. Если Надя чудеса творила, то и я непременно начну. Сестру я много лет не видела и встречаться с ней не желаю.
– Она не захотела свою часть наследства отца получить? – поинтересовался Сеня.
– Так она завладела половиной всего, – улыбнулась Аля, – я сама со старшей не встречалась, та прислала адвоката. Со мной Надежда даже побеседовать по телефону отказалась.
– Странно, – заметила я.
– Жизнь вообще удивительна, – кивнула Алевтина, – раньше испытывала желание наладить контакт с Надей, сейчас уже его нет. И появилась противоположная мысль: никогда не пересекаться с ней. Наши пути давным-давно разошлись, нет смысла шевелить заросли сорняков на дорожках. Дети мои тетю не видели, даже не знают о ее существовании. Мне бы не хотелось, чтобы до сыновей даже сейчас правда дошла. Нонче, когда имеется житейский опыт, понимаю: у Надежды определенно имелись проблемы с психикой. Мы уже чужие друг другу, понимаете? У этой женщины нет возможности попасть в наш дом. Пожалуйста, найдите, где в моих апартаментах спрятана Захоронка Мрака.
– Судя по вашему рассказу, Надежда в молодые годы не самая приятная личность, – вздохнул Семен.
– С такой особой не хочется поддерживать тесные отношения, – дополнил Кузя. – Надежда Федоровна прописана в селе, куда ездила Даша. Но жить она может где угодно. Никаких более сведений о женщине, кроме регистрации, не имеется. На ее имя не оформлена никакая собственность, она не имеет мобильного телефона, счета в банке, кредитов, не получает пенсию. Тут два варианта: или ваша сестра живет под чужим именем, или ее на свете нет.
Клиентка сдвинула брови.
– Когда вышла замуж, у Валерия Николаевича имелось свое жилье, он захотел, чтобы мы там обосновались. Переехала к супругу, но осталась прописана на старом месте. Как-то нас вопрос регистрации не волновал. Я до сих пор по документам москвичка, хотя давно уехала из столицы в область. Супруга недвижимость жены никогда не волновала. А про Надежду просто не подумала. Возможно, она встретила своего человека и живет с ним. Или…
Алевтина замолчала.
– Вашей родственницы нет в живых, – договорил за женщину Семен, – но давайте думать, что она в добром здравии, нет отметки нигде об ее уходе на тот свет. К вам несколько раз в неделю приезжает бригада горничных, они меняются. Вы не видели сестру много лет. Нельзя исключать вероятность того, что она побывала в здании под видом поломойки.
Алевтина закрыла ладонями глаза.
– Боже! Такую возможность не предусмотрела! Хотя…
Женщина опустила руки.
– Нет, нет. Надежда старше меня, ненамного, но все же. Я хорошо выгляжу, но за девушку не сойду. Уборщицы молодые совсем, для подобной службы требуется физическая сила. Простите, телефон пищит!
Женщина вынула трубку.
– Да, Павлуша! Что? Нет? Еду!
Собеседница вскочила, пошатнулась, схватилась рукой за стол, потом голова Алевтины свалилась ей на грудь…
Сеня вскочил и сумел удержать Зубареву. А я быстро взяла ее телефон, который остался на столе.
– Мама, мама, – надрывалась трубка, – мама?
– Алевтине Федоровне дурно, – ответила я, – что случилось?
– Сережа умер, – закричал незнакомец, – я Павел, его брат! Что делать? Мне очень страшно! Вы кто?
– Боже, – прошептала наша клиентка. – Боже!
Я решила не отвечать на последний вопрос, сообщила:
– Сейчас приедем вместе с вашей мамой.
– Сяду за руль машины Зубаревой, – начал распоряжаться Сеня, – а ты веди свою. Адрес у нас есть. Алевтина Федоровна, вы как?
– Не понимаю, – простонала женщина, – ничего не понимаю.
– Вы лечитесь в клинике «Форкинс»? – спросил Сеня.
– Да, – прошептала дама.
– Тогда меняем план, – решил Собачкин. – Дашута, вези госпожу Зубареву к докторам. А я на твоей лошади к ней домой. Оставишь женщину на попечении врачей и отправляйся в поместье.
– Мне, мне, мне что делать? – донеслось из трубки.
– Ничего не трогайте, не перемещайте никакие вещи, – приказал Сеня. – Закройте дверь в помещение, подождите нас… ну… в столовой.
– Он там лежит, – закричал Павел.
– Тогда посидите в гостиной, – нашел новый вариант Собачкин, – вы поняли?
В ответ прозвучало:
– Нет!
– Позовите Василия, – велел Семен, – а лучше идите к управляющему.
– Побегу к нему, – обрадовался старший сын, – страшно в доме оставаться.
Устроив едва стоящую на ногах Алевтину в палату, я приехала в поместье и позвонила Василию.
– Сейчас вас пропустят, – тихо сказал управляющий.
Не прошло и пяти минут, как я подрулила к парадному входу в дом, увидела микроавтобус с надписью «Лаборатория» и две машины: джип Кирилла Костюкова, бывшего стажера Дегтярева, а теперь начальника отдела, и седан Маргариты, эксперта. На пороге замер Василий.
Кирюша и незнакомый парень с длинными волосами нашлись в гостиной.
– Что случилось? – осведомилась я.
– Пока ничего не могу сказать, – увильнула от ответа Рита, – жду перевозку.
– Где мама? – вскочил юноша.
– С Алевтиной Федоровной врачи, она сейчас в клинике, – объяснила я.
– Мне ночевать тут одному? – испугался Павел. – Не могу! Не хочу! Не желаю здесь находиться!
– Вы можете занять комнату в моем доме, – предложил Василий.
– Коттедж не твой, – взвился Павел, – живешь в нем, пока у нас работаешь.
– Простите, – спокойно извинился управляющий, – некорректно выразился, если пожелаете, могу остаться в большом доме, а вы ляжете в коттедже для прислуги.
– Не хочу, – затопал Павел, – там, наверное, грязно. Сними немедленно номер в гостинице. Люкс! В «Ритц». Сию секунду, я уеду!
Потом он вдруг сгорбился и замолчал.
– Как себя чувствуете? – осведомилась Рита.
– Успокоился, – пробормотал Павел, – чего-то с катушек слетел, собой не управлял.
– Вы пережили огромный стресс, – ласково пояснила эксперт, – поставила вам укол. Сейчас он подействовал.
– Спасибо, – тихо произнес Павел.
– Можете рассказать, что произошло? – попросил Сеня.
