Поскольку я переговорщик при захвате заложников, я расскажу об учениях, в которых однажды участвовал…

Я прибыл на военную базу в 5:30, и меня сразу же отправили на работу в качестве единственного присутствующего художника. Требовалось создать искусственную кровь, раны и травмы в качестве наглядного пособия для обучения персонала служб экстренного реагирования. Меня попросили загримировать пять «раненых», включая меня самого. Сержант Джефферсон играл первую жертву нашего стрелка. Мой персонаж был членом семьи сержанта Джефферсона. Меня поместили в комнату, куда в самом начале врывается стрелок, сержант Вашингтон, и я становлюсь свидетелем убийства. Мне удалось выбежать, опередив его, и скрыться в офисе в прилегающем здании, где я спрятался под столом. Начав беспорядочную стрельбу, сержант Вашингтон захватил мужчину и женщину в качестве заложников, а затем забаррикадировался в офисе рядом с тем, где прятался я. Если говорить точнее, то заложницей стала дочь сержанта Джефферсона, Леона. Преступник выстрелил ей в плечо и ключицу, и пуля вышла из ее тела через спину. Она кашляла кровью.

Группа спецназа зашла в здание и зачистила холл, коридор и кабинет, где я прятался, даже не заглядывая под стол. Сержант Вашингтон громко выругался и велел им убираться, пригрозив убить Леону Джефферсон, если они не подчинятся. Он также заявил, что если после этого услышит хоть кого‐нибудь в здании, то убьет ее. Осознавая нарастающую угрозу и не желая провоцировать гнев стрелка, спецназовцы вывели отряд и окружили здание, запросив поддержку с воздуха. На место прибыли четыре вертолета, которые с воздуха передавали командам на земле информацию о ситуации. Со своей позиции в соседнем кабинете я мог слышать все. Ни стрелок, ни заложники, ни полиция не знали о моем присутствии в здании. Я слышал, как кашляет Леона. Слышал переговоры через рупор между стрелком и медиатором снаружи здания. За это время стрелок успел потребовать медикаменты для Леоны. Медиатор распорядился включить в комплект поставки еще и телефон, все это было аккуратно доставлено стрелку. Стрелок отказался пользоваться телефоном, решив, что это бомба или ловушка. Он забрал медицинские принадлежности и приказал второму заложнику заняться Леоной. Сержант Вашингтон настаивал на том, что, если ему есть что сказать, он будет кричать через окно.

Переговорщик битый час пытался выторговать у стрелка хоть какие‐то уступки. К сожалению, сержант Вашингтон был настроен воинственно и совершенно не желал сотрудничать. В кабинете, где я прятался, были окна, и ближайшее окно было открыто и никак не зашторено. После часа, проведенного под столом, я тихонько вылез, держась ниже оконной рамы. Я подполз к открытому окну и высунул руку, чтобы спецназовцы меня увидели. Все оружие сразу было направлено в мою сторону. Я поднял обе руки над оконной рамой, показывая, что я безоружен. Я услышал, как они воскликнули, что внутри находится неизвестный заложник. Для этой тренировки мне выдали телефон, я поднял его вверх, чтобы спецназ увидел, что это, а затем положил его на подоконник и отошел назад. Никто не подошел взять его. Я порылся в ящиках стола, послужившего мне укрытием, и нашел там бумагу и ручку, чтобы написать записку: «Стрелок НЕ знает, что я тут. Он говорит, что если услышит кого‐нибудь в этом здании, то убьет Леону. Пожалуйста, помогите нам. Леона ранена. Я слышу, как она кашляет. Где сержант Джефферсон? Пожалуйста, вытащите меня». Я сделал из записки бумажный самолетик и запустил его в окно так далеко, как только смог. Он приземлился на полпути к группе спецназа. Все оружие повернулось в сторону бумажного самолетика, пока команды пытались определить, что же это такое. Через несколько минут они все же подобрали его.

Два спецназовца приблизились к моему окну с противоположной стороны здания от кабинета, где были стрелок и заложники. Они спросили, могу ли я выйти через главный вход, но я ответил, что боюсь, потому что если сержант Вашингтон услышит или увидит меня, он убьет Леону. Дверь в кабинет, где я прятался, была широко распахнута. Тогда они предложили вылезти через окно, и я согласился. Когда я выбрался уже наполовину, они схватили меня, вытащили и увели в безопасное место. Они отвезли меня на командный пункт, где передали врачам скорой помощи и агенту Департамента уголовного розыска. Врач скорой помощи обработал мне рваную рану на руке, а агент уголовного розыска задавал вопросы. Я оставался там до конца учений. Здание со стрелком и заложниками находилось у меня за спиной, и я мог слышать все, что там происходит; в то же время команда управления происшествиями находилась прямо передо мной, и у меня была возможность наблюдать и за ними тоже. Проще говоря, это была идеальная позиция для меня как медиатора и многофункционального участника командного состава. Я провел час с сотрудниками уголовного розыска, отвечая на все их вопросы и рисуя схемы помещений в двух зданиях. Полученную от меня информацию они упорядочили и передали командиру ситуации, который начал составлять более полную картину. Все это время я продолжал отыгрывать свою роль, спрашивая, где сержант Джефферсон, и умолял их помочь Леоне. В конце концов медиатор стал просить освободить Леону, чтобы ее можно было отвезти в больницу.

После того как сотрудники уголовного розыска получили от меня всю необходимую информацию, они сказали, что свяжутся с сержантом Джефферсоном, чтобы он приехал за мной. Вдруг на место происшествия подъехала миссис Вашингтон и забаррикадировалась в своем автомобиле, после чего достала пистолет и приставила его к собственной голове. Весь неосновной персонал срочно покинул командный пункт и бросился к машине миссис Вашингтон. Тем временем мне сообщили, что сержант Джефферсон найден и скоро заберет меня. Я прождал еще два часа, наблюдая за работой командного пункта. Когда мой агент уголовного розыска вернулся, я отозвал его в сторону и объявил ситуационную паузу обучения. Понимая, что уголовному розыску не удалось выяснить личность убитого, я объяснил, что сержант Джефферсон мертв. Он пал жертвой ярости сержанта Вашингтона и был убит еще в самом начале учений. Он не приедет за мной. Затем я вернулся в образ. Агент доложил обо всем командиру, и меня снова допросили, узнав таким образом еще больше полезной информации. Я продолжал наблюдать за работой командного пункта, прислушиваясь к идущим переговорам и работая с уголовным розыском.

После нескольких часов переговоров все же удалось добиться освобождения Леоны. Сержант Вашингтон понял, что нет причин позволить ей умереть, поэтому освободил ее, и она была доставлена в больницу. Теперь у стрелка остался только один заложник. Больше требований преступник не выдвигал. Он громко признался, что понимает: его карьере, свободе и, возможно, даже жизни пришел конец в тот момент, когда он застрелил сержанта Джефферсона, и он просто тянет время из страха. Он начал рассказывать о серии ложных обвинений, выдвинутых против него и касающихся его дочери, о том, как он храбро служил своей стране много лет, как несправедливо с ним обошелся сержант Джефферсон и что он заслуживает гораздо лучшего, чем все это. Он начал говорить о суициде, не зная, что его жена сидит в своей машине прямо снаружи здания, угрожая тем же.

После еще пары часов непрерывных переговоров сержант Вашингтон согласился сдаться и выйти. Он был арестован, а его заложник освобожден. Командный пункт еще в течение нескольких часов работал над получением ордера на захват автомобиля миссис Вашингтон, выведение его из строя и загрузку телефонных и GPS-данных с его систем. Когда разрешение наконец было получено, они лишили ее возможности уехать, получив удаленный доступ к нужным данным. Среди данных, которые они пытались получить, были местонахождение и контактная информация родителей сержанта Вашингтона.

Далее учения перешли от решения критических проблем к расследованию на месте преступления, а моя работа в этот день была закончена. Командир батальона поблагодарил меня и выразил желание снова поработать вместе на будущих учениях.

Выводы:

• Никогда не считайте комнату пустой, пока не осмотрите все места, в которых может прятаться человек.

• Поддержка с воздуха позволяет получать важную информацию о ситуации в режиме реального времени.

• Всех погибших требуется опознать, ПРЕЖДЕ чем утверждать или обещать что‐то членам семьи.

• Когда у захватчика нет никаких требований, проведение переговоров невозможно.

• Информация, полученная в ходе всего одного допроса, может радикально изменить ход расследования.

• Ситуация с заложниками может резко обостриться, могут возникнуть дополнительные обстоятельства.

• Внутри ситуации может быть дружественно настроенный человек, о котором мы еще не знаем.

• Изобретательность и ясность мышления необходимы, чтобы спастись.

• Психолог и священник понадобились гораздо раньше, чем их вызвали.

• Психологическая и духовная оценка состояния людей была бы не лишней.

• В командном пункте происшествия должен быть один главный человек, ответственный за сбор поступающей информации и ее отображение на экране.

• Всего одно заявление свидетеля может решить или сорвать дело.

• Медиатору может потребоваться помощь, если переговоры будут интенсивными и затяжными.

• Взывать к сочувствию и человечности преступника все еще можно, даже если он только что убил невиновного.

• Командные пункты работают в хаосе, и поступающую информацию нужно упорядочивать. Должны быть разработаны процессы, позволяющие организованно получать и обрабатывать всю информацию, а не оставлять ее на изолированное использование в командном пункте.

Независимо от навыков, вы должны быть готовы решать проблемы нестандартными способами. Кто бы мог подумать, что бумажный самолетик поможет спасти заложника? Научитесь по максимуму использовать имеющиеся в вашем распоряжении ресурсы и нестандартно мыслить. Запомните самое важное: изобретательность и ясность мышления необходимы для спасения самого себя.