Глава 7
Банда
Я смотрел на ребят. Ребята смотрели на меня.
«Хайзяя!»
Оказалось, что больше всех рад меня видеть был именно Чип. Уже через мгновение после того, как мы с инферняхой вышли из разлома, белкус был у меня на плече. Победно пританцовывал и вразнобой накидывал мыслеформ о своих тяготах и лишениях. Заточение в просторном доме с бассейном и игровой приставкой оказалось для него тяжким испытанием.
Бедный.
Я аж чуть не всплакнул, ага…
— Кхм-кхм, — прокашлялся Жихарев и обвёл рукой сборище. — Да мы тут это… тебя поминаем.
— Ага… — мне даже неловко как-то стало, право слово. — Я, наверное, помешал?
— Ну как бы да, — нахмурился Евгеныч. — Не буду врать, действо потеряло весь свой сакральный смысл. Скажи, Чернов, а ты никогда не ходил по детским утренникам с криками о том-де, что Деда Мороза не существует? Вот прямо один в один.
Я осмотрел «поляну». Початая бутылка водки и банка маринованных огурцов стояли на капоте жёлтого джипа моего начальника. Причём судя по устойчивому запаху, это не единственная бутылка, скорее наоборот, всё что остались. Перед тем как разъехаться, решили добить.
Люди застыли с пластиковыми стаканчиками в руках. Особо шокирован был Веневитин, сейчас цветом лица похожий на варёную сыроежку.
Или это освещение такое?
Впервые с момента приезда в Арапахо-Сити я застал непогоду. Небо заволокло серыми тучами, а лёгкий ветерок гонял по прериям пыль и песок. Ветер, правда, был горячим будто из строительного фена, но всё равно — перемена разительна.
Как это мило! По мне скорбела даже природа!
Когда первый шок от моего появления схлынул, ребята начали откровенно пялиться на инферняшку. Ариэль от такого внимания даже натянула худи, а потом помахала всем, улыбнулась и поздоровалась на своём рычаще-гортанном.
— Твоя спутница? — предположил Жихарев.
— Да. Её зовут Ариэль и она немножечко… э-э-э…
— Демон? — прищурилась Линда.
— Не-е-ет! — я аж улыбнулся. — Ну какой из неё демон? Она инферн. Разумная раса, которая…
…пошла от внебрачного союза демонов и людей. Но было это так давно, что сами инферны об этом позабыли, а пантеон своих богов воспринимают как мифических персонажей, а не реально-существовавших, и до сих пор, скорее всего, существующих личностей. Мне Райнер, Щит Ордена, да хранит Кодекс память о нём, этот прикол рассказывал, а ему его подружка-демоница. Лилит, кажется. Хм-м-м… Как бы объяснить?
— В общем, инферны — это разумная раса. Такие же, как мы. Если не считать внешности, то сходства у нас больше, чем отличий. Но вот с языками у неё туго.
— Понятно, — кивнул за всех Жихарев, хотя по его лицу прям читалось, что понятно ему чуть меньше чем нихрена.
Как и остальным.
Евгеныч меж тем вытащил из стопки стаканчиков две штуки, налил в них чуть ли до краёв и подал нам с Ариэль.
— Ну… что ж, — сказал он. — Раз ты воскрес и обломал всё веселье, то вот тебе штрафная.
— Каюсь, виноват, согласен на штрафную, — принял я стаканчик. — А мне это… пару слов об усопшем надо?
— Да нет, не утруждайся, — Евгеныч махнул рукой. — Мы уже всё сказали. Пей… те давайте.
— Ладно, — я повернулся к инферняшке и пояснил на её языке. — Обычая такой, мы опоздали — надо выпить.
Я опрокинул в себя стаканчик как за здрасьте, а вот у Ариэль возникли трудности. Инферна подумала, что нам принесли воду, так что хлебнула от души и без должной психологической подготовки.
Бедняга…
Водка чуть не пошла у принцессы носом.
Жихарев к этому моменту уже сделал ещё один рейс до капота и обратно и вручил нам по солёному огурчику. Ну как сказать «солёному»? По эту сторону Атлантики хрен найдёшь нормальные соленья. Уксусная дрянь. А вот чтобы из бочки, хрустючий такой, крепенький, с привкусом электричества и жёлтой попкой — не. Нету такого.
Ладно.
Я ещё раз оглядел собравшихся. Тут были все, к кому я так или иначе хорошо относился. Тут были все, кому я доверял. И ещё Габи. Вот ведь упорная какая зараза! Пищит да лезет! Поминать даже меня пришла, и даже всплакнула — вон как тушь смазана!
Ладно. Чёрт с ней, с Габи, она знает, что с ней будет, если решит обо мне трепаться. В остальном сейчас настал идеальный момент для большого, серьёзного разговора. Несмотря на то, что публика очень разношёрстная, думаю, что у каждого найдётся свой повод возмутиться.
Идея, ценности, вера, расовая и культурная принадлежность — это всё херня и абстракции. А вот общий враг может по-настоящему объединить людей.
— У вас, должно быть, накопилось ко мне множество вопросов? — начал я.
— Да нет, что ты, какие могут быть вопросы! — ухмыльнулся Жихарев.
— Ты даже не представляешь сколько! — одновременно с ним выпалил Егор.
— Что ж, — я сделал приглашающий жест. — Сегодня я готов поговорить предметно и оперировать не догадками, а фактами. Вот только с чего бы начать? Хм-м-м… пожалуй, начну с той самой ночи…
…когда мы с моими разломными белками приготовили разломный гуакамоле из разломного авокадо с разломной солью, который вытащили из разлома, который я тайком закрыл в одно лицо. Н-да… Всё же фильтровать приходилось тщательно.
Но я не врал! Просто недоговаривал о некоторых вещах.
Итак, я поведал друзьям о том, что мне довелось поучаствовать в гладиаторских боях. И о том, что среди публики я увидел несколько девочек-инферн в рабских ошейниках. И о том, что поставками этих девочек занимается не кто иной, как наш премного неуважаемый мсье Лагранж собственной персоной. Ну, не собственной, но не суть. И о том, что в деле замешаны жрецы. И о том, что я собираюсь прикрыть лавочку жирного ублюдка, а потом призвать к ответу тех, кто стоит у него за спиной. Ну и в конце добавил, что о помощи не прошу, но рассчитываю на хотя бы сохранение информации в тайне.
— Охренеть! — не ожидал, что самая бурная реакция случится у Нецали.
Воин-орёл аж побагровел от злости. Индеец. Побагровел. Ему сейчас рожки на голову, и хрен отличишь от инфернов.
— Да как такое возможно вообще⁉ — Нецали кидался из стороны в сторону. — Надо действовать сейчас же! Сейчас же! Они позорят Империю!
Иси, Миси и Габи заразились негодованием соотечественника. Мало того, что девушкам априори была противна сама мысль о сексуальном рабстве, они ещё и патриотизмом заразились. Я сперва не совсем понял, что именно так возмутило ацтеков, но мне коротко пояснили.
Рабство у ацтеков было узаконено, но имело мягкую форму. Очень мягкую, серьёзно. Нельзя было прийти к человеку, нацепить на него ошейник, шарахнуть по спине хлыстом и погнать на принудительные работы, и уж тем более в шлюший домик.
Рабами становились законодательно и официально. У рабов были свои права и свободы, пускай и сильно урезанные. А главное — раб мог отыграть свой статус обратно. Выкупить себя, договориться или оправдаться через суд. Всё это напоминало скорее понижение в правах, а не каноничное рабство с распухшими от голода несчастными людьми, с которыми обращались хуже, чем со скотом.
— Так нельзя! Не у нас! У нас такого не бывает! — орал Воин-Орёл. — Такого быть не может! Нужно доложить верховному жречеству! Нужно доложить Императору!
— Не нужно! — возразил я. — Пока мы не поймём, кто стоит на самом верху, никаких таких движений предпринимать не нужно! Это как минимум опасно. Мы не знаем кто кукловод, верно?
— Но ведь…
— Успокойся, Нецали, — неожиданно осадила его Габи. — Послушай Артёма, у него наверняка есть план.
Я сдержанно кивнул ей.
Правда, плана у меня пока ещё не было, я же не ожидал внезапно встретить поддержку. Намётки плана типа «пойти и всех подвесить за яйца» не учитывали такого фактора.
— Вспомни, что самое главное, когда идёшь в разлом? — я использовал знакомую этой публике метафору. — Главное — разведка. Кто знает, что за силы стоят за Лагранжем. Сунемся с наскоку — и нас всех закопают ещё до того, как мы успеем открыть рот.
— И что ты предлагаешь⁉ — нахмурился орёл.
— Первым делом я предлагаю вызволить рабынь из пирамиды, — начал я сочинять на ходу. — Те девушки — наши коллеги, закрывали разломы. А своих бросать нельзя, не говоря уже о том, что справедливость должна восторжествовать.
— Верно! — к разговору подключились немцы, а конкретно Юрген. — В конце концов, это дело чести! Это же… Это же… вас ист дас фюр айнэ шайзе⁉
О-хо-хо! Да вы не просто Юрец! Вы, оказывается, сэр Юрец! Не помню, у немцев есть понятие рыцарства? Что-то такое, кажется, есть.
И кстати! Когда Юрген разразился матерной речью на родном языке, в глазах Ариэль я увидел что-то вроде уважения. Должно быть, в этой грубой шипяще-рычащей экспрессии она уловила что-то родное.
Так…
Жихарев высказался за. Не буду браться говорить за все его мотивы, — возможно даже, что ему было откровенно наплевать на судьбу рогатых пленниц, — но упустить такой прекрасный шанс поднасрать Лагранжу он явно не мог.
Веневитин сказал, что поддержит меня в любом начинании. Лекарь Мия и артефакторша Линда безоговорочно примкнули к группе вслед за своими мужчинами. Габи и юных жриц я бы звать не стал, но раз уж они здесь оказались и Ариэль видели… куда их девать, не прикапывать же прямо здесь. Ну а Илюха… Илюха и так увяз в моих секретиках по самое небалуй.
— Решено, народ! — крикнул Жихарев и освежил всем пластиковые бокалы. — Надерём ублюдкам жопу!
Я улыбнулся и решил посчитать свою команду по головам. Если не считать меня и белок, то вместе с Ариэль… раз, два, три… двенадцать. Будь я чуть более самовлюблён, предложил бы назвать так нашу группировку. Не, нуачо? «Двенадцать друзей Чернова» — прекрасное название.
— Надерём! — на разные голоса и языки заголосила моя милая шобла. — На кол! К ответу уродов!
О-хо-хо. Чует моё сердце, что скоро будет мясо. Чует моё сердце, что мсье Жан-Жак хлебнёт такого, что сам в итоге будет не рад, что связался с работорговлей. Ну и со мной, конечно.
— За нас, ребят! За правое дело!
— Да! Да-а-а-а-а!
— И кстати, — я подождал, пока все выпьют. — Насчёт финансирования нашего маленького предприятия. Никто не хочет помочь мне перетаскать добычу? Мы там за шесть дней ой-ой-ой сколько наколотили.
— Я за фургоном! — Илюха покопался в багажнике и вытащил целую большую упаковку огромных толстостенных чёрных полиэтиленовых пакетов. — Всегда вожу с собой на всякий случай. Они так-то для перевозки трупов… должны подойти.
Не дожидаясь ответа, он прыгнул в своё такси, завёл мотор и с визгом покрышек исполнил что-то вроде полицейского разворота…
— Забодай меня троллейбус! — выдал Жихарев, увидев в шахте гоблинов. Потом посмотрел на белок, на Ариэль… — Эти тоже ручные?
— Типа того, — усмехнулся я. — Считают меня вождём.
— Везде поспел, — покачал он головой. — А сооружение, надо сказать, внушает. И как лагранжевские разломщики его не заметили? Совсем мышей не ловят!
Ребята, конечно, изрядно охренели от объёмов лута. Спустя час погрузочных работ мне даже стало немножечко неловко. Я чувствовал себя, как пьяный батя, который обломал подросткам вечеринку и припряг по своим делам. К счастью, к перетаскиванию быстро присоединились гоблины, которым объяснять даже ничего не пришлось. А чего там объяснять? Бери больше, кидай дальше. Пакетов, правда, пару штук скоммуниздили, ну да ничего, заслужили.
Выйти из разлома гоблины, конечно, не могли. Но очень оперативно перетаскали всю гору лута к самому окну выхода.
Впрочем, сегодня я был очень щедрым пьяным батей.
— Ну всё, ребят, — сказал я, когда вторая партия моих богатств оказалась в Ильюхином фургоне, первую он уже отвёз и вернулся. — Спасибо вам огромное. А теперь давайте-ка садитесь и езжайте в город. Найдите приличный барчик на свой вкус и продолжайте веселиться. Я присоединюсь к вам чуть позже и да, конечно же, стол с меня. Заказывайте что хотите.
— Уверен, Чернов? — хохотнул Жихарев. — А если я захочу стейк носорога с сусальным золотом и соусом из слёз дельфина?
— Думаю, смогу себе позволить, — я кивнул на горы лута. — Давайте-давайте, не теряйте времени. Габи, машину только свою оставь?
— Не вопрос, — пожала та плечами.
Ожидаемо, что никто не возражал. Каждый из ребят у себя в голове уже переварил информацию о том, что мы теперь банда. Так что все были не прочь лишний раз сплотиться посредством очередной совместной пьянки.
Мне кажется или мы слишком часто бухаем? Да не… Что за глупость? Показалось…
Народ погрузился в жёлтый джип. Набились они плотненько, кто-то в кабину, кто-то в кузов, кому-то даже пришлось ехать стоя, так что издалека могло показаться, что это пьяные студентики кочевряжатся после выпускных экзаменов — орут, визжат, показывают сиськи водителям встречных машин и всё в таком духе.
Жихарев помахал нам с Ариэль и белками рукой, и две машины аккуратно двинулись в сторону города.
Так…
Я вас всех, конечно, очень люблю, но как прекрасно, что вы свалили. У меня так-то ещё дела! У меня там мифрил на дохреналион рублей пятьдесят копеек лежит!
Так что нечего терять время. Вперёд, в разлом!
«Диля, Чип, караульте машину, если вдруг кто появится — заходите в разлом, предупредите!»
«Есть!» — ответили оба белкуса синхронно.
Бегом-бегом по горячему песку, по лестнице и по коридорам пещер.
— У-у-у? — вопросительно уставился на меня первый попавшийся гоблин, которого я схватил за руку.
— У-у-у-у! — передразнил я его и потянул на выход.
Коротконогий урод спотыкался, пыхтел, но следовал за своим вождём безропотно. Следующие полчаса я пытался объяснить ему принцип работы артефакта, который закрывает и открывает разлом, но всё бестолку. Пялился на меня, чесал репу, плечами пожимал. А когда я начал орать, мне даже показалось, что бедняга чуть слезу не пустил.
— Смотри сюда! Да куда ты… СЮДА СМОТРИ, БЛЯТЬ!
— У-у-у…
— Поворачиваешь вот эту штуку вот так!
— У-у-у-у…
— Что «у-у-у-у»⁉ Поворачивай давай!
Н-да. Охотники, конечно, ребята серьёзные и, как говорится, имбалансные, но даже для них есть невыполнимые задачи. Например вот эта.
— Так… Показываю последний раз…
— У-у-у-у…
— В жопу себе поу-у-у-укай! Сюда смотри! СЮДА!!!
— Что ты от него хочешь? — не выдержала Ариэль.
— Я хочу научить его закрывать и открывать разлом!
— Зачем?
— Зачем⁉ Ты серьёзно⁉ Во-первых, принцесска, этот разлом в перспективе твой путь домой. А во-вторых, внизу ещё полным-полно сокровищ. Так что я не могу закрыть его насовсем. Не сейчас.
— Хм-м-м-м, — инферняха рассмотрела артефакт со всех сторон. — Пожалуйста, оставь беднягу гоблина в покое. Я всё сделаю.
— Как?
— Просто дай мне немного времени, — мило улыбнулась она.
— Хм-м-м… Ну ладно, — охотно согласился я. — Не буду тебе мешать.
— Хорошо.
С тем девушка потопала к шахте. Ну давай, принцесска, удиви меня.
Мифрил я перетаскал сам, без помощи гоблинов. Усилил тело, и уложился всего в четыре ходки. И проблема была совсем не в весе, по массе мифрила оказалось около полутонны, а в отсутствии подходящей тары. Носить пришлось всё в тех же пластиковых мешках.
Пока носил, размышлял о том, что из ресурсов сколько может, со слов Ильюхи, стоить. И получались у меня очень оптимистичные цифры. Может статься так, что сегодня я переплюну выигрыш в ацтекском тотализаторе.
И это прекрасно!
Правда, Ильюхина жена, в отличие от пирамиды, наличку в кейсе одной горкой выдать не сможет, об этом Илья честно предупредил. У них уйдёт какое-то время на то, чтобы всё пересортировать, оценить и перепродать, и вот тогда они со мной рассчитаются сполна. За вычетом честного процента, конечно. Вполне нормальная схема. То, что меня лучше не пытаться обдурить, Илья, думаю, уже понял.
А денег в скором времени мне понадобится много. Всё-таки у меня теперь своя группа. И спасение рогатых рабынь — это не конец нашего сотрудничества. Это только начало.
Чёрт, да если так подумать, то из ребят можно собрать две полноценные пати для зачистки разломов. Но для этого нужно будет наладить ребятам адекватный быт, уволить их с базы и хорошенечко снарядить. Дорого ли это? Охренеть как дорого, но зато позволит совместить приятное — прокачку, с полезным — укреплением финансового положения.
Ладно. Времени подумать над этим будет предостаточно.
Выносить мифрил из разлома я пока не стал. Оставил рядом с выходом. И вернулся к Ариэль, которая возилась вокруг артефакта.
Ей всё же удалось меня удивить! За какие-то полчаса, из говна, палок, пластиковой бутылки и свечки она собрала какой-то сложный механизм, который…
Присмотревшись, я понял только, что камень на верёвке — это вместо пружины. А вот дальше… Самое интересное — где она взяла эту огромную шестерню?
— Расскажешь, что придумала? — попросил я.
— Да, конечно! Да и тут всё просто же… — она натолкнулась на мой взгляд, и поняла, что с оценкой сложности немного поторопилась. — В общем, смотри. Самое главное — это вот эта шестерня. Сняла там с одного механизма. Когда она повернётся вот до этого положения… вот этот камень повернёт артефакт.
— А бутылка зачем? — показал я на примотанную к вбитому в песок столбику пятилитровую баклажку.
— Это… — принцесса закатила глаза. — Термопривод. Днём жарко, бутылка надувается, ночью прохладно — сжимается. Она достаточно упругая для этого. А с нею связана вот эта качалка, как в часах с маятником, не знаю, есть ли у вас здесь такие.
— Есть, но мне их разбирать не доводилось, — признался я.
— Эта качалка не даст шестерне провернуться сразу, — объяснила Ариэль. — За сутки она сдвинется как раз на один зубчик. Я их пронумеровала, так что можно поставить таймер на любое количество дней, в пределах примерно пятидесяти.
Ай да умничка рогатая!
— А как мы выйдем, если артефакт должен быть в закрытом положении?
— Поставим таймер на выход! — она ткнула пальцем в свечку. — Сделала из жира. Когда она немного прогорит, от неё перегорит вот эта верёвка, и вот этот камень запрёт артефакт.
— Круто! — восхитился я совершенно искренне. — Расскажешь, откуда ты всё это знаешь и умеешь?
— Это как раз не тайна, — потупила она глазки. — Просто девочкам в детстве обычно нравятся куклы. Но некоторым — машинки.
— Так ты не только учёный-алхимик-артефактор, ты ещё и в механике разбираешься? — у меня даже глаза на лоб полезли.
— Люблю, умею, практикую, — кивнула она.
Вот это принцесса так принцесса! Мамина радость, папина гордость…
— Надо только от гоблинов частоколом обнести. Хотя…
Минут десять ушло на то, чтобы собрать всё племя.
Я обошёл вокруг артефакта, начертив на песке отлично видимую линию. И жестами предложил одному гоблину подойти поближе. Тот, конечно, сделал шаг, другой…
И в этот момент я даванул своей аурой. Да так даванул, что даже Ариэль на песок присела, а гоблины и вовсе попадали, где стояли.
Я позвал ещё одного, но тот замотал головой. Надо же, какие понятливые. Тогда шаг внутрь круга сделала Ариэль и я опять надавил.
— Потише ты… — пробормотала инферняшка, вставая с песка. — Аж замутило…
— Зато эффект достигнут, — кивнул я.
Всё племя стояло на коленях.
Готов поставить весь мифрил против медной монеты — они сюда близко не подойдут, а будь у них дети — и детям бы завещали не приближаться.
Всё. Больше нам здесь пока что делать нечего.
— Всё, выставляй таймер на месяц, — сказал я Ариэль, — и пошли отсюда.
Когда мы выползли из разлома, прихватив тяжеленные мешки, принцесса всё же полюбопытствовала.
— Артём, а мне ты можешь сказать, что такого ценного в этих мешках, что ты даже друзьям про них ничего не сказал?
— Половина принадлежит тебе, — пожал я плечами, — так что смотри.
Она посмотрела. Она всё поняла. Она потеряла дар речи.
— Артём… — подняла она на меня глаза. — Даже за один такой слиток любая женщина будет твоей. А ты вот так запросто говоришь мне, что половина принадлежит мне?
— Ну, мы же вместе в разлом пошли, — пожал я плечами. — Вся добыча делится поровну между участниками. Это правило незыблемо в любом из миров.
— Ты… невероятен! — воскликнула принцесса. — Но я откажусь. Может быть, попрошу у тебя чуть-чуть для экспериментов, или для дела. Но точно не всё. Ты вызвался помочь освободить моих соплеменниц, ничего не прося взамен, привлёк к этому друзей и сказал, что профинансируешь всю операцию. Я лично обязана тебе куда более, чем жизнью. Так что…
— Я понял тебя, Ариэль, — кивнул я ей. — Настаивать не буду, но если что надо будет — не стесняйся.
— Договорились, — улыбнулась она. — Так что, поехали?
Слитки мы загрузили под заднее сиденье. Тяжело нагруженная машина с трудом сдвинулась с места по песчаной почве, зато по асфальту, когда мы до него добрались, ехать оказалось очень комфортно. Благодаря сместившемуся вниз центру тяжести и почти предельной нагрузке, шла машинка по дороге, как поезд по рельсам. Главное в ямки не попадать.
Домой мне, прежде чем ехать в бар, так и так надо было заехать. Во-первых, инферняхе в город никак нельзя, она всё ещё вне закона. Не сомневаюсь, что у группы Лагранжа везде есть свои глазки и ушки, так что появление в центре города иномирной рогатой красавицы не пройдёт мимо них.
Ну а во-вторых… я шесть дней провёл в разломе! Конечно, по мере сил я соблюдал гигиену и пахну относительно свежо, но вот одежда… Короче говоря, мне надо освежиться и переодеться перед выходом в люди.
— Накинь капюшон, — напомнил я Ариэль, и мы вылезли из машины.
Дом, милый дом!
О-о-ох, как же приятно! Душ! А потом бассейн! А потом свежие чистые вещи!
Ариэль тоже быстренько сполоснулась и теперь чилила на диване. Чип за время нашего отсутствия поднаторел в корейских файтингах и сейчас учил инферняху играть. И пускай джойстик был размером с половину самого белкуса, пока что он выигрывал рогатую почти всухую.
— ВИР МАЛЬ КРОНД!!! — выкрикнула Ариэль, отшвыривая джойстик, когда игра отняла у неё управление, а виртуальный боец Чипа начал проделывать мудрёное фаталити.
— Чипчипчипчип, — ухахатывался белкус.
Просто идиллия! Любо-дорого посмотреть!
Тучки на небе совсем рассеялись и на улице стало поприятней. Наступал очередной тёплый и манящий вечер. Сегодня я заслужил отдых, как никто другой. Нужно срочно выпить и посмеяться. Кач и деньги — это классно, но если долго не смеяться, то и жить незачем. Ну… может кто-то со мной поспорит, но я считаю именно так.
«Белки, приглядывать за Ариэль! Никуда не выпускать!» — скомандовал я и двинулся к входной двери, как вдруг в неё постучали…
Та-а-а-ак. Твою-то мать, и кого там принесла нелёгкая?
— Кто там? — спросил я, не открывая.
— Добрый вечер! — раздалось снаружи. — Соседи… Откройте, пожалуйста!
