Глава 8
Со всеми можно договориться
Через дверь я слышал, что модуляции у голоса явно женские, но так и в группе Лагранжа могут не одни мужики состоять. Может, я ещё не всех видел?
Эх, чёрт. А ведь так хотелось действовать по плану. Хотелось в кои-то веки провернуть изысканную многоходовочку, да так чтобы мы такие: «ага!», а все такие: «ого!», а мы такие: «не ждали!», а они такие: «ну бли-и-и-ин».
А что в итоге? В итоге сейчас я открою дверь и понесётся. Старое доброе ультранасилие, как оно есть. Кровь, кишки, выбитые глаза в ливнёвке и подъездная дорожка в трупах.
Не, ну а как по-другому? Не виноватый я, они сами пришли.
А у меня, между прочим, отпуск! Могу я хотя бы в отпуск немного развлечься? Или мне обязательно надо идти и убивать всех на своём пути, кто не спрятался?
Эх…
Я напитал доспех и мышцы, морально приготовился к избиению людей, открыл дверь и…
— Здравствуйте, молодой человек.
Так.
Хорошо, что сразу в морду не сунул. Иначе прослыл бы среди соседей негостеприимным хамлом, — и это в лучшем случае. Передо мной стояла бабулечка лет, наверное, семидесяти. Сухая, но очень статная — подбородок вздёрнут, плечики назад, на лице выражение спокойствия и уверенности в себе. Так ещё и голос… ну… неспроста же я перепутал её с молодой женщиной.
Какая-нибудь, герцогиня, не меньше. Такая мадам даже в очереди за пособием по безработице не смогла бы спрятать своё аристократическое происхождение.
— Меня зовут фрау Лёвенштайн, — представилась бабулька. — Я ваша соседка напротив.
— Здравствуйте, — кивнул я.
— Молодой человек, может быть это не моё дело, но я хотела бы вас предупредить, — фрау Лёвенштайн перешла на таинственно-доверительный полушёпот. — Пока вас не было дома почти неделю, здесь то и дело крутились какие-то подозрительные типы.
— Вот как? — я сделал вид, что удивился.
— Да-да, юноша! — она многозначительно приподняла бровь. — Мы с вами хоть и не были представлены, но я сочла своим долгом, так сказать по-соседски…
Бабулька замолчала и вопросительно уставилась на меня. С чего бы? Ааа… Ну да… В егерских казармах я успел немного отвыкнуть от этих словесных игрищ.
— Артём Чернов, — я почтительно кивнул. — Егерь пятого класса.
— Русский? — прищурилась фрау.
— Русский.
— О-о-о, — старушка расцвела улыбкой. — Во времена моей молодости я частенько бывала в Российской Империи. Какие там были балы, а какие красавцы-мужчины, такие галантные!.. Ах…
— Фрау Лёвенштайн…
— Зовите меня просто Гретта, — предложила бабушка, у которой в голове, похоже, уже вовсю играл вальс Шуберта. — Вы мне нравитесь.
— Спасибо, фрау Гретта, вы мне тоже очень симпатичны, — я приложил руку к сердцу. — Простите, что не предлагаю пройти, потому что как раз собираюсь уезжать…
А ещё у меня в гостиной рогатая инферняшка режется в приставку с разломной белкой, а в углу сложены мешки с мифрилом, который я ещё не успел убрать…
— О, тогда не смею мешать вашим планам! — Гретта хотела уже развернуться и уйти.
— Ещё минуту, пожалуйста, — попросил я. — Позвольте спросить, вы не обратили внимания, сколько человек крутилось вокруг дома? Быть может, у них был какой-то транспорт?
— Насколько я поняла, Артём, — она сразу стала серьёзной, даже тон поменялся, — групп было две. Одна — на автомобиле, старенький мустанг серебристого цвета, немного помятый, и со стороны водителя нет зеркала заднего вида. Номер не разглядела, глаза уже не те. В ней было двое мужчин, но описать их внешность у меня вряд ли получится. Эта машина проезжала здесь каждый день хотя бы по разу, может и чаще, но сами понимаете, я же не слежу за дорогой всё время.
— Да, конечно… — подробный ответ милой соседской бабушки меня слегка озадачил.
— Вторая группа — это ваши соседи, — она кивнула головой в сторону лагранжевской кодлы. — У них там есть один, с татуировкой на затылке, его я сразу узнала. Они пару раз приходили ночью, заглядывали в окна, но внутрь не лезли. Такие соседи мне не нравятся, так что я решила, что обязательно вам об этом скажу.
Так…
Ясненько.
Значит, нужно срочно придумать какую-нибудь защиту для дома. А то как-то нечестно получается. Ребятам даже напрягаться не приходится! Сиганули через забор и всё. А как же тяготы слежки⁉ А как же дежурство в припаркованном автомобиле в конце улицы⁉ А как же милые беседы за поеданием пончиков, а может быть даже служебный роман⁉
Живут, как в тумане, не умеют мелочам радоваться.
Ладно, хрен с ними. А вот мне, пожалуй, стоит обратиться к артефакторше Линде. Надеюсь, у неё в загашнике найдётся что-нибудь, чтобы оградить дом. Как минимум мне стоит позаботиться о защите от подслушивания. От подглядывания прекрасно защитят занавески, но вот подслушивание — это беда. Точно знаю, что есть как аппаратура, так и артефакты, позволяющие прослушивать объект с большого расстояния. А здесь у нас даже и не большое — соседи через забор.
— Спасибо вам больше, фрау Гретта, — я отвесил соседке церемониальный полупоклон. — Для меня эта информация бесценна. Если могу вам чем-нибудь помочь, то я всегда к вашим услугам.
— Ах! Молодой русский аристократ с егерской выправкой и безупречными манерами, — бабушка плотоядно наклонила голову вбок. — Была бы я чуточку помоложе.
Ну прям уж чуточку… Льстишь себе, бабуль, ой как льстишь.
— Кхм, простите, — опомнилась фрау Лёвенштайн. — На самом деле вы действительно могли бы мне помочь. Вы ведь сейчас собираетесь в центр?
— Да, именно.
— Прекрасно! У меня перегорела лампочка, а запасных не осталось.
— Буду рад помочь, фрау Гретта, — улыбнулся я. — Это такая мелочь по сравнению с вашими наблюдениями. Правда, вернусь я уже довольно поздно.
— Спасибо, Артём, — бабушка учтиво кивнула и протянула мне клочок бумаги. — Вот, я на всякий случай написала, какая именно лампочка нужна. И не буду вас более задерживать. Заходите, когда вернётесь, на чай!
Вернувшись в дом, я первым делом прошёлся и тщательно занавесил все окна.
— Кто это был, — спросила Ариэль, тоже слегка напряжённая.
— Одна очень любопытная старушка из дома напротив, — пояснил я. — Она рассказала, что за домом следят. Так что…
— Яркий свет не включать, капюшон кофты не снимать даже в туалете, к окнам не подходить.
— Да, именно так, — ответил я на полном серьёзе. — Хорошо хоть климат-контроль есть, и окна открытыми держать не надо.
— А ты можешь раздобыть для меня такой же локви-пага, как у тебя?
— Локви… пага… — слова я узнал, но смысл ускользал. Когда общался с инфернами, в их языке такого не было. — Разговор, далеко… Аааа!!! Тебе телефон нужен!
— Те-ле-фон, — Ариэль повертела слово на языке. — В общем, если мне придётся сбежать из дома, мне как-то надо связаться с тобой, верно?
— Верно, — я показал ей большой палец. — Отличная идея! И пока я убираю мешки, подумайте с Дилей, что нам ещё домой нужно. Только давай пока без массажного кресла. Дело не в стоимости, просто не хочется дом захламлять.
— Мне было любопытно… — смутилась инферняха.
— Прощупать границы, я понимаю, — хмыкнул я. — Догадаться было несложно.
Мифрил я спрятал в подполе. Вот только не просто спустился в люк и бросил на землю. Я поступил хитрее. Прихватив пару мешков, я начал погружаться в тени, пока не провалился сквозь пол. Земля-то она и в тенях земля, а вот дом на такой глубине стал почти прозрачным, как и соседские строения. Только огоньки душ горели там и сям.
Благородный металл не боится вообще ничего, так что я просто бросил мешки на этой глубине теневого плана, прямо на землю, а сам вернулся за следующей партией. Пара минут — и всё сокровище оказалось спрятано максимально надёжно. Найти его сможет только тенеходец, и то далеко-далеко не каждый. Чёрный ягуар, полагаю, не смог бы.
Но, конечно, это временная мера. Надо будет подумать, как безопасно переправить металл домой.
Проблема с такими бесценными вещами в том, что их нельзя просто взять и продать. Даже если я один брусок мифрила попробую продать, я просто не смогу этого сделать. Его стоимость даже трудно представить в обычных деньгах. Но самое главное — каждый, кто узнает о лоте, задастся вопросом: а сколько ещё мифрила у этого парня? И через полчаса у меня под дверью соберутся все авантюристы эпицентра.
Так что нет, действовать надо гораздо тоньше. Мифрил — это не про деньги. Мифрил — это про власть и влияние. И пусть пока этим лучше дед займётся, укрепляет род. А у меня отпуск. Я ещё не наотдыхался!
По всей видимости, моей новоиспечённой группе уже порядком приелась водка, так что квасить они отправились в паб.
Ну здравствуй, храм вкусного и вредного! Разномастное пивище, чесночные гренки из фритюра, мясо из фритюра, рыба из фритюра, панированный сыр из фритюра, луковые колечки из фритюра, короче говоря, всё-что-угодно из-фритюра. Как же здорово, что я могу трепать всё что угодно безо всяких последствий. И искренне жалею людей без печати регенерации. Бедолаги. Вынуждены ограничивать себя в таких простых и приятных вещах…
Кстати, о печати регенерации! За шесть дней безудержного поедания ядер, — а ведь я готовился открывать портал собственноручно, — у меня накопился нехреновый такой избыток разломной энергии, которую можно слить на это дело.
Даже моё егерское колечко светилось оранжевым, так что я его от греха подальше спрятал. Ни к чему лишние вопросы. И так уже весь из себя таинственность.
По идее, между печатями надо делать перерыв. Но вот именно печать регенерации позволяет накатывать второй уровень почти сразу. Правда, будет больно. Ну что ж… придётся потерпеть! Зато эта печать уже открывает доступ к более серьёзным.
Пиво лилось бурным потоком, будто с подземного акведука в гоблинской пещере. Всё заведение изнутри было отделано деревом. Тёплый жёлтый свет, бодрый фолк-рок с волынкой, официанточки с глубоким декольте, гомон голосов…
Казалось бы, отдыхай. Казалось бы, устрой кутёж до рассвета и посмейся до хрипоты, — ты же хотел! Однако предостережение фрау Лёвенштайн теперь не давало мне расслабиться полностью. Так что, увы, не сегодня.
Я опрокинул в себя пару литров светлого, литр тёмного, съел свиную рульку с жареной картохой и откланялся.
За это время ребята, сидя в отдельной комнате, где было чуть потише, обсудили всё, кроме конкретики. Эмоции под воздействием пива пёрли наружу, и разговор раз за разом сводился к тому, как здорово будет надрать жирную жопу мсье Лагранжа. А вот что для этого нужно предпринять — дело десятое.
Из паба мы ушли одновременно с Веневитиным. Вот только я покинул заведение физически, а Егор вновь выпрыгнул на полном ходу из метафорической кабины, и водительское место заняло его альтер-эго.
— Спорим, что я воткну пивную кружку в стену с десяти шагов⁉
— Спорим! — Нецали очень заинтересовался, метательное оружие индеец явно уважал.
Илхуитл, к сожалению, уже был никаков, и мне опять пришлось пользоваться услугами «подменного таксиста». Габи, которой я вернул ключи от её машины, очень настырно вызвалась меня подвести до дома. Может, купить машину? Надо будет подумать на досуге. Гараж в доме если что, есть.
Время было позднее, а потому в магазин «Всё для дома» я успел еле-еле, персонал уже собирался закрываться. Быстренько купил пять штук лампочек для фрау Лёвенштайн и отправился за покупками дальше.
Приобрёл Ариэль телефончик для связи. Оформил на себя, всё чин по чину, а потому на гаджет можно было установить егерский софт. Далее — за продуктами. Диля с Ариель успели накидать мне список, но я сильно его придерживаться не собирался, так, глазами пробежал. Тележку нагружал не глядя: набросал мяса, сыров, овощей, круп и разной вкуснючей кондитерки. Про белок тоже не забыл и взял им килограммовый кулёк фундука. В скорлупе, само собой. Пусть щёки тренируют.
По дороге домой успел чуть вздремнуть, и в целом чувствовал себя неплохо. Габи с разговорами не лезла, и это меня вполне устраивало.
Тем более, что в сегодняшних планах было закрыть ещё пару задач.
Первая — научить Ариэль пользоваться телефоном. Удивительно, но в установках не было инфернского языка, да и в целом сложные гаджеты давались принцессе с трудом. Насколько я понял, уровень технического развития в их мире отставал от этого мира на полсотни лет где-то.
То есть удивить её телевизором или автомобилем было сложно, а вот сенсорным телефоном или той же самой приставкой… короче говоря, сейчас в глазах принцесски Чип был чуть ли не международным хакером.
— Если нужно срочно со мной связаться, жмёшь сюда, — терпеливо объяснял я рогатой принцип работы мобилки. — А вообще, моя хорошая, давай-ка мы с тобой уже начнём учить русский.
— Но…
— Пригодится, — поднажал я, забрал телефон и скачал простенькое приложение с азбукой для самых маленьких, чтобы инферна хотя бы звуки начала учить.
— Буква «А», — произнёс из динамика приятный женский голос.
Рогатая нахмурилась и спросила, зачем ей учить мой язык, если я её и так прекрасно понимаю.
— Хотя бы затем, что через телефон ты сможешь получить доступ к любой информации. Но почти вся она — в письменном виде.
— Ты хочешь сказать, что я смогу читать книги, не выходя из дома? — удивилась она, как-то с ещё большим уважением взглянув на телефон в руке.
— А ты думала! — хмыкнул я.
Сам сравнительно недавно, всего десять лет назад, испытал похожий шок. Всё же с технологиями в этом мире всё очень хорошо. И я засиживался в сети до глубокой ночи, буквально впитывая знания о моём новом дома.
— Прости, Чип, — Ариэль отложила пульт приставки в сторону, — но есть дела поважнее. Раз уж я здесь…
— Чипчипчип? — обиженно запричитал белкус.
— Я ещё поиграю с тобой, — пообещала принцесса, — но не всё время. Артём прав, мне надо учиться.
— Чипчип, — расстроенный белкус спрыгнул с дивана и побрёл во двор под торжествующим взглядом сестры.
Детский сад, штаны на лямках, — покачал я головой. — Пожил один называется. Вольным егерем заделался, ага, дом снял.
Так, ладно. Вторая задача на сегодня — решить что-то с мифрилом.
Спрятал я его, конечно, неплохо, хрен найдёшь. Но это всё же временное хранилище. Переправить домой — вот задача, над которой мне предстоит поломать голову.
Я включил подсветку бассейна, вышел на улицу, устроился в шезлонге и начал думать. Прикидывал так, прикидывал эдак, и в конце концов додумался до кое-какого решения. Да, оно казалось мне очень сомнительным, но чем чёрт не шутит?
Душелов я, в конце концов, или нет? Настала пора лезть в заначку.
Закрыв глаза, я нырнул в собственную душу и требовательно позвал из Океана одну древнюю зверушку.
Багаж из прошлой жизни. Взрослая огненная виверна. Здоровенная, довольно противная по своему характеру, но не сказать, чтобы прям порождение зла. Ей просто никто не объяснил в своё время, что охотиться на людей — плохо. Повадилась в одной деревне скот таскать, а когда и жителей. Я в тех краях мимо проезжал, ну и прихлопнул ящерку крылатую, в благодарность за тёплый приём.
Уже в Океане виверна свою ошибку осознала, покаялась, но было уже поздно.
Так что если я её выпущу, совесть меня мучить не будет. Зная, что в этом мире есть Охотник, виверна дважды подумает, прежде чем решит напасть на людей или их имущество.
Хотя…
Не буду врать, если бы мы встретились с ней сейчас, то виверна вполне могла бы надавать мне лещей. Уверен, что она и сама это чувствует. Так что… будем абьюзить ящерку, чтобы сильно не зазнавалась. Всё-таки плавает в моём Океане, а значит когда-то пала от моей руки.
— Э, пс! Лавина! Слышь⁉ Ты где там лазаешь, чудище пархатое⁉ Лавина-а-а⁉ Вылеза-а-а-ай!
— Сам ты лавина! Я Лава! — отозвалась виверна.
— А я думал это сокращение. От Лавины или Лавнины. Или вообще от Лавки.
— Я ЛАВА!!!
Душа виверны явилась на разговор и визуально приняла свою прежнюю форму. Здоровенная всё-таки зверушка, ничего не скажешь. Сейчас она хмуро смотрел на меня и пускала дым ноздрями.
— Дело есть, — сказал я. — Давай договариваться.
— Чего ты хочешь? — рептилия опустила голову так, чтобы наши взгляды встретились.
— Я хочу, чтобы ты послужила мне. Ничего необычного, верно?
— И что я получу взамен? — виверна напустила на себя нарочито скучающий вид.
Хреновый из тебя покерный игрок, Лава, очень хреновый. Видно же, что ты так заинтересовалась, что аж хвост мелкой дрожью пошёл. Это кто у нас тут хочет погулять? Это кто у нас тут хорошая девочка? Служить, Лава! Служить!
— Взамен я тебя отпущу. Разомнёшь косточки, побегаешь, попрыгаешь, воздухом подышишь. Окажешь мне одну услугу. А потом на перерождение.
— Мало! — рявкнула виверна. — Воплоти!
— Слишком жирно, Лава, — покачал я головой.
— Что, силёнок не хватит? — клянусь, ящерица нагло усмехнулась. Дерзит, сучка. — Был Артемис, да вышел весь? У тебя ведь теперь даже имя урезанное, не так ли?
Всю эту хрень я пропустил мимо ушей, потому как внезапно понял свою ошибку. Большую-пребольшую ошибку. Мне ведь действительно придётся именно что воплощать виверну. В простом призыве смысла нет. Ей ведь до Коломны лететь, на другой конец шарика, а связь призыва потеряется уже через несколько километров. Не лететь же мне вместе с ней.
Значит, воплощать.
И что же это получается? Получается, что я воскрешу эту огнедышащую хератовину, добровольно передам ей полтонны мифрила и отпущу на все четыре стороны? Конечно, я смогу взять её под контроль… наверное, но это не точно… И, опять-таки, расстояние. Отлетит подальше — и на этом контроль закончится. Нет, так не пойдёт…
— Слушай, Лава, извини, но планы поменялись. Так что забыли.
— Блефуешь? — усмехнулся ящерица. — Фу, как толсто! Фу, как пошло!
— Да заткнись ты нахер! Дай подумать!
Вот взять хотя бы моих белкусов. За почти что неделю моего пребывания в другом мире, — на минуточку, абсолютно отрезанном от этого, — наша связь не нарушилась. Это ладно. Это я ещё могу понять.
Но как понять то, что Чип меня не слушается? То есть слушается, конечно, но на уровне говнистого подростка, который периодически не прочь взбрыкнуть и показать свой норов.
Как-то неправильно работает это «тёмное» воплощение. Уж если мелкий белкус может мне время от времени перечить, то сильная и своенравная виверна и вовсе нахер пошлёт, стоит только воплотить.
И это, — тут она, к сожалению, права, — если у меня вообще силёнок хватит.
Вот на призыв хватит точно. Но тогда самому лететь придётся, да и Лава вон на простой призыв не согласна. Не хочет почему-то на перерождение.
— Ты меня не обманешь, Артемис, — тем временем продолжал ящер. — Ты бы не вызвал меня просто так, я знаю. Тебе не обойтись без моей…
— Обойтись-обойтись, — хмыкнул я и демонстративно отвернулся.
— Перерождение! — заорала виверна. — Я согласна на перерождение! Отпусти меня, Охотник! Так и быть!
Во-о-о-от. Охотник, говорит. Вот это уважительно. Вот это мне по душе. Но только один хрен договариваться нам не о чем.
— А ты ведь даже не спросила, что нужно делать, — я повернулся обратно.
— Да мне без разницы! Вообще плевать! Всё сделаю, только отпусти!
— Нет, Лава, извини. Не получится. Ты просто не сможешь мне помочь. Так что не в этот раз.
— Расскажи, что нужно делать! — ящерица хваталась за соломинку. — Быть может, я подскажу!
— Мне нужно переправить через океан мифриловые слитки, — ответил я, как ни в чём не бывало.
— Мифрил⁉ — виверна аж слюной подавилась. — Та-а-а-ак. И в чём проблема?
— Проблема в том, если я тебя воплощу, ты меня кинешь. Сбросишь груз в океан и поминай как звали. А если призову — мне придётся лететь с тобой, а у меня здесь дела.
— Сбросить мифрил в океан? — у виверны даже дым из ноздрей пошёл. — Ты думай, о чём говоришь, Охотник. Это же мифрил! А кстати, сколько его?
Таааак, а вот это интересно! Похоже, Лава к гномьему металлу как-то неровно дышит!
— Полтонны, — ответил я, но увидел недоумение во взгляде. — Примерно как дюжина меня. В слитках.
— СКОЛЬКО⁉
А вот сейчас у виверны, кажись, голова закружилась. Клянусь, она даже по-собачьи завиляла хвостом. Повиляла, посглатывал жадно, а потом вдруг резко посерьёзнела.
— Погоди-ка, — сказал Лава. — А как я его, по-твоему, перевезу? В заднице, что ли?
— Хм-м-м… Ну вообще идея неплохая. У виверны воровской карман поди ого-го какой.
— Э-э-э! — ящерица, кажется, даже обиделась.
— Да шучу я, шучу. Крепление не проблема, что мы, ремней не найдём. Нет, Лава, давай не будем выдумывать. Я не могу полететь сам, и не могу отпустить тебя одну. Ты вон при слове «мифрил» слюни пускаешь. Кинешь же меня при первом удобном случае!
— Погоди-погоди-погоди! А в чём проблема просто отправить мифрил кораблём? В этом мире ведь есть корабли?
— Есть. Но на границах государств грузы проверяют. Кто-нибудь увидит слитки, проболтается… Это же мифрил, за него многие мать родную продадут, не раздумывая, понимаешь? Таможенникам, да и экипажам кораблей я доверяю даже меньше, чем тебе.
— Хм-м-м, — Лава крепко задумалась, даже легла, оперевшись крыльями. — А что если переплавить мифрил, и сделать из него что-то такое, что никто и не подумает? Что-нибудь дешёвое и никому ненужное?
А ведь идея. Вот только…
— А ты в курсе, какая у мифрила температура плавления?
— Перед тобой огненный виверн, Охотник! — Лава поднялась во весь свой рост, и даже сложенные крылья расправила. — Я передумала, не надо меня воплощать, и отпускать на перерождение тоже не нужно. Призови меня, я сделаю всё, что скажешь, и останусь здесь, с тобой.
Хм-м-м… Если честно, то звучит как план.
— Любишь мифрил больше свободы? — прищурился я.
— И это тоже, — виверна опять ухмыльнулась. — Просто я поняла, что с тобой может быть довольно весело, если найти общий язык.
— Значит, по рукам? — спросил я.
— Э-э-э, — Лава озадаченно посмотрела на свои крылья. — Это какая-то идиома?
— Не бери в голову, — отмахнулся я. — Считай, договорились. Я вернусь, когда подготовлю необходимые условия.
Плавильни гномов закрыты на месяц, в Арапахо-Сити никакого серьёзного производства отродясь не бывало. Похоже, придётся искать что-то в соседнем городке. Какой-нибудь цех или заводик. Ладно… детали придумаются, главное, что сам план готов.
Вернувшись в реальность, я понял, что сна ни в одном глазу. За неделю привык к ночному образу жизни. А значит, пора немного прогуляться. Так что я взял телефон и набрал номер.
— Ты пончики любишь?.. — спросил я. — Знаешь какую-нибудь пекарню, где их можно сейчас купить?
