Святые Царственные Страстотепцы
В данном очерке разговор пойдёт преимущественно о последнем Российском императоре Николае II. Повествование о каждой персоне из семьи государя потребовало бы отдельной книги, а может, и не одной…
Отречение императора Николая II от престола… Наверное, весьма затруднительно сосчитать страницы, посвящённые этому катастрофическому событию. Это очень большое число. Мнения авторов расходятся до «взаимонеузнаваемости». Есть и те, кто утверждает, что отречения и не было. Оно не состоялось юридически, оно не может быть признанным… Тем не менее после 2 марта 1917 года (дата иже именуемого отречения) жизнь России стала иной.
* * *
Император возымел намерение ехать из Царского Села в ставку верховного главнокомандующего Русской армией. Верховным был сам император. Его срочной телеграммой попросил приехать начальник штаба генерал Алексеев. В Петрограде в те дни, да и по некоторым местам империи, было неспокойно. Веяли уже ветры революции. Перед отъездом 21 февраля 1917 года император Николай II выслушал доклад министра внутренних дел Протопопова. Доложено было, что ситуация, во всяком случае, в столице империи вполне контролируется.
Семья Царственных мучеников. Фотография
Император прибыл в ставку в Могилёв 23 февраля. Именно в этот день начались массовые забастовки и беспорядки в Петрограде, они неудержимо развивались, и практически перешли в революционную смуту. Удержать эту лавину не смогли (или не захотели) власть имущие (и те, кто жаждал власти). Да и всё-таки приходится сказать, что идея отказа от самодержавия витала в России уже давно – но это иная обширнейшая тема.
На сторону начавшейся смуты стали переходить и войска; их в Петрограде вместе с пригородами было 200–300000, если не более – примерно нынешнее население Твери.
Прекратить беспорядки в Питере, даже полицейской и военной силой, оказалось, мягко говоря, затруднительным. Тревожные телеграммы были императору и от императрицы Александры Феодоровны.
Сведения о беспорядках, соединенных с кровопролитием, приходили в Ставку противоречивые, непоследовательные, но одинаково безрадостные. Военные части, смотря какую или чью сторону заняли, начинали стрелять друг в друга. На некоторые из особо бестолковых телеграмм государь, даже не счел нужным отвечать. Так начинался царственный путь к святости – через начавшийся хаос, окрашенный кровью. Этот путь вёл к Богу сквозь жестокую путаницу, предательство и постоянную опасность. Императрица и дети оставались в Царском Селе, и над ними нависала совершено реальная опасность вплоть до солдатского самосуда. Дети были больны корью. Охрана была ненадёжна, офицерство в колебаниях. Подразделения квартировавшие в Царском Селе постепенно переходили на строну восставших. Невозможно знать всех способов и путей связи государя с семьёю. Но возможно вполне предполагать, что он знал настоящую цену опасности. Кстати, вполне вероятно, что как раз эта опасность была одним из главных аргументов для тех, кто вот-вот будет вынуждать императора отречься от престола. Здесь вполне могли быть и шантаж, и угрозы, ближайшие дни продемонстрируют это…
Начиналось общее восстание Петроградского гарнизона, о его численности уже сказано чуть выше. Ни один здравомыслящий наблюдатель, либо историк не усомнится, что развивалось действие по заговору. Но действие оказалось необратимым. Давление на императора и уговоры отречься от престола не прекращались. Вполне можно полагать, что во всём этом содержались угрозы семье. Угроз в свой личный адрес император вряд ли мог испугаться.
* * *
Император и его августейшая супруга императрица Александра Феодоровна были в своё время главными инициаторами, зачинателями всецерковного прославления великого старца России Серафима Саровского, и других святых подвижников. С согласия и благоволения императора началась подготовка к поместному собору, где предполагалось избрать патриарха, т. е. положить конец синодальному периоду.
* * *
Государя, так или иначе, многими усилиями вынудили отречься от престола. Официально это произошло 2 марта 1917 года.
Император решил передать престол своему сыну и, в качестве, регента Брату Михаилу. Брат Михаил будет застрелен в 1918 году.
А пока солдаты, не очень стройными рядами и группами, пошли по Петрограду, захватили главный склад вооружения – Арсенал. Восставшие рабочие смогли, таким образом, получить десятки тысяч единиц армейского огнестрельного оружия. Мало того, были взяты тюрьмы. Вместе с политическими заключенными вышли на волю уголовники, которых было несравненно больше. Надо полагать, что уголовники обрадовались воле не менее политических. В столице воцарялась полная неразбериха. В Петроград приказано было отправить надёжные войска, опытных командиров, но дело затянулось. Император решил возвращаться из Ставки в Царское Село. Ко всем напастям добавилась и болезнь детей. Корь тогда была достаточно опасна, а о тяжёлой неизлечимой болезни цесаревича Алексия широко известно.
Но вернёмся в дни перед 2 августа. Государю ближе к полуночи 27 февраля приходит телеграмма от императрицы: «Революция вчера приняла ужасающие размеры. Знаю, что присоединились и другие части. Известия хуже, чем когда бы то ни было». Восставшие солдаты принялись убивать офицеров, озлобление и замешательство царили в войсках. Начинались погромы, насилия, грабежи. Транспорт в полном беспорядке, поставки продовольствия и топлива вне всякой регулярности и контроля. Нервозность, тревога в окружении царя достигли последнего предела, а может, и перешагнули этот предел. Император срочно покидает ставку. На железных дорогах в ту пору творился произвол и беспорядок, устранить которые в одночасье было невозможно. Поэтому поезд со многими «запинками» наконец прибыл во Псков 1 марта. Именно в Пскове и состоялась знаменательная (чтобы не сказать – роковая) встреча императора с генералом Рузским. Генерал настоятельно «убеждал» отречься от престола. Все подробности нам не могут быть известны.
Однако, по сведениям, генерал вёл себя нагло и настойчиво, а в одном из известий из заточения арестованный Николай II Романов сообщает, что примирился душевно со всеми врагами, одного лишь генерала Рузского простить никак не может.
Государь, лишившись на много часов надёжной связи, мог не знать, что как раз 1 марта уже намечен состав временного правительства во главе с Г. Е. Львовым. Первого марта на сторону восстания переходит практически весь Царскосельский гарнизон. Семья императора становится беззащитной и одинокой.
Так или иначе, на следующий день, встретившись с Рузским государь сказал, что склоняется к отречению. Большинство командующих войсками «признали» отречение наиболее желательным выходом из сложившейся в стране ситуации. Россия в то время (её государственный аппарат) напоминала слова Святого Евангелия: «Он, зная помышления их, сказал им: всякое царство, разделившееся само в себе, опустеет, и дом, [разделившийся] сам в себе, падет» (Лк.11:17). Даже великий князь Николай Николаевич полагал, что лучше отречься, чтобы спасти династию… Сторонниками отречения оказались и многие генералы Российской армии. Среди них Эверт, Брусилов, иные…
Государь неизбежно оказывался в омуте грандиозной интриги, в положении из которого виделся один лишь выход – отречься. Близилось окончание третьего часа пополудни 2 марта 1917 года. Государь отрёкся от престола «во имя блага и спокойствия и спасения горячо любимой России…». Надо сказать, что последнее письмо об отречении, где он завещает державу сыну, при регентстве в. к.
Михаила, Государь вручает генералу Алексееву. Алексеев прячет послание, и последнее волеизъявление остаётся от всех сокрытым. Государь записывает в ту пору: «Кругом измена, и трусость, и обман!»
* * *
После происшедшего государь направляется в Могилёв (в ставку). В Могилёве – встреча с матерью, вдовствующей императрицей Марией Федоровной. Печальна встреча: сын и мать переживают великую трагедию. Но переживают с достоинством, без публичных стенаний и жалоб… Уместно вспомнить, что страстотерпец Николай Александрович часто видел нечто пророческое в самой дате своего рождения 6 (18) мая 1868 г. Это день святого Иова Многострадального… Из Могилёва Николай II спешит к семье в Царское село. Он прибывает туда 9 марта. 8 марта, перед его прибытием, семью арестовывают. Это делается из «соображений» безопасности, поскольку на дворец шла почти 10-тысячная толпа бунтовщиков. В полукилометре от дворца был убит часовой. Царское село целиком оказалось подвластно восставшим. Собственно Временное правительство арестовало царскую семью, изолировало, отрезало её от внешнего мира. (Почему арестовать, а не защитить?! – Вопрос риторический). Государя, прибывшего из Ставки, также подвергли аресту и доставили в Царское село. Потянулось время (около полугода) пребывания в абсурдном (!) заточении. Надо прибавить к этому, что был арестован законно взошедший на трон и вынужденно отрекшийся от власти монарх.
А ведь речь идёт о царе. Именно его руководством и попечительством было построено около 70 % существующих ныне в России железных дорог. Ясное дело, что на них со временем менялись и рельсы и шпалы. Развивалось авиастроение. Основан подводный флот… Это монарх, который служит России.
Дополнительные указания об арестованных следовали от новых «власть предержащих». Чем-то эти указания напоминают укусы насекомого-кровопийцы. Только вот насекомое огромных размеров и настолько же огромнейшей жадности. Керенским было указано страстотерпцу проживать отдельно от государыни, встречаться лишь за трапезой. Разговаривать только по-русски. Караульные были бесцеремонны, не скупились на грубости. Дополнительно великие княжны, ввиду ареста, обязаны стали выполнять ряд работ по хозяйству совместно с прислугой. Так что 9 марта можно считать началом подвига царственного семейства.
Потекли тяжкие дни.
* * *
Жизнь семьи в Царском селе протекала размеренно. Разрешались прогулки, семья даже работала по благоустройству парка… По некоторым сведениям, на особо крутых мерах, вплоть до смертной казни, настаивал Петроградский совет рабочих и солдатских депутатов. В ряде воспоминаний говорится даже о выкриках толпы (в Москве и Петрограде) с требованием предать «бывших» смертной казни. Этого конечно нельзя совсем отрицать, но уместно вспомнить и о том, что множество голосов в «своё» время кричало: «распни!». Сравнение конечно отдалённое, но достаточно адекватное. Кроме того известно обыкновение подкупать «лидеров воодушевления» и при этом не скупиться…
* * *
Верующего человека больше интересует духовная сторона событий, и здесь уместно предложить выдержки из воспоминаний протоиерея Афанасия Беляева, который служил в Александровском дворце Царского села.
«Служба шла благоговейно и умилительно… Их Величества всю службу слушали стоя. Перед ними были поставлены складные аналои, на которых лежали Евангелия, так что по ним можно было следить за чтением. Все простояли до конца службы и ушли через общее зало в свои комнаты. Надо самому видеть и так близко находиться, чтобы понять и убедиться, как бывшая царственная семья усердно, по-православному, часто на коленях, молится Богу. С какою покорностью, кротостью, смирением, всецело предав себя в волю Божию, стоят за богослужением»…
О быте семьи: «Какие удивительно по-христиански убранные комнаты. У каждой княжны в углу комнаты устроен настоящий иконостас, наполненный множеством икон разных размеров с изображением чтимых особенно святых угодников. Перед иконостасом складной аналой, покрытый пеленой в виде полотенца, на нем положены молитвенники и богослужебные книги, а также Святое Евангелие и крест. Убранство комнат и вся их обстановка представляют собой невинное, не знающее житейской грязи, чистое, непорочное детство. Для выслушивания молитв перед исповедью все четверо детей были в одной комнате…».
Много записей духовно-религиозного содержания оставила императрица, преодолевая собственную тяжкую скорбь. Например, в письме к С. В. Маркову: «Вы не один, не бойтесь жить. Господь услышит наши молитвы и Вам поможет, утешит и подкрепит. Не теряйте Вашу веру, чистую, детскую, останьтесь таким же маленьким, когда и Вы большим будете. Тяжело и трудно жить, но впереди есть Свет и радость, тишина и награда за все страдания и мучения. Идите прямо вашей дорогой, не глядите направо и налево, и если камня не увидите и упадете, не страшитесь и не падайте духом. Поднимитесь снова и идите вперед. Больно бывает, тяжело на душе, но горе нас очищает. Помните жизнь и страдания Спасителя, и Ваша жизнь покажется вам не так черна, как думали. Цель одна у нас, туда мы все стремимся, да поможем мы друг другу дорогу найти. Христос с Вами, не страшитесь».
Однако ситуация революционная усугублялась и, кроме всего прочего, над семьёй нависала реальная угроза физического насилия и уничтожения. Судьба семьи, можно полагать, была предрешена. Но, то ли Временное правительство тянуло, то ли и впрямь некие силы пытались отвести от семьи горшую беду. Никтоже весть…
* * *
В России, однако, воцарялся бессмысленный и беспорядочный произвол, коему сопутствовала верная его спутница – разруха. Архиепископ Тихон (Беллавин) будущий патриарх всея Руси – первый после синодальных времён – написал в ту пору: «Вся эта разруха и недостатки оттого, что без Бога ныне строится Русское государство. Забыли мы Господа! Бросились за новым счастьем, стали бегать за обманчивыми тенями, прильнули к земле, к хлебу, к деньгам, упились вином свободы – и так, чтобы другим не оставалось. Заботимся о том, что преходит, – прилежать же о душе, вещи бессмертной, совсем забываем. Успеха нам не будет никакого до тех пор, пока не вспомним о Боге».
* * *
Итак, «ради безопасности» семья была 1 августа 1917 отправлена поездом по железной дороге в Тобольск, с охраной (читай «под конвоем»). Кстати у Временного правительства уже были сочтены дни. Поезд достиг Тюмени, а далее семью пересадили на речную переправу, и 6 августа узники ступили на твёрдую землю в Тобольске. Первый период их пребывания в Тобольском заточении был относительно благополучен. Семья могла совершать небольшие прогулки. Государь совместно с сыном Алексием пилил дрова, что давало возможность физического упражнения, прибавляло сил и бодрости. Редкие и запоздалые вести из столиц не радовали. Россия неотвратимо продвигалась к великой катастрофе. Апофеоз этого движения полыхнул 25 октября/7 ноября 1917 года. Воспитатель цесаревича Алексия Жильяр (воспоминания): «Царь не хотел, что-бы из-за него была пролита хоть капля русской крови… Императору мучительно было видеть теперь бесплодность своей жертвы и сознавать, что, имея в виду тогда лишь благо родины, он принес ей вред своим от-речением». Большевики уже вплотную приблизились в полной власти. Забыли только, что главный правитель – Бог.
С 1 марта 1918 семья получает только солдатский паёк. Из записей императрицы: «Крепко верю, что время страданий проходит, что солнце опять будет светить над многострадальной Родиной. Ведь Господь милостив – спасет Родину…». Великое утешение получала семья, имея редкую возможность святого Причащения.
* * *
И вот, семью перемещают под строгой охраной в Екатеринбург и размещают в горестно известном доме Ипатьева.
«Дом хороший, чистый. Нам были отведены четыре комнаты: спальня угловая, уборная, рядом столовая с окнами в садик и с видом на низменную часть города, и, наконец, просторная зала с аркою без дверей. <…>
Разместились следующим образом: Аликс [императрица], Мария и я втроём в спальне, уборная общая, в столовой – Н [юта] Демидова, в зале – Боткин, Чемодуров. Около подъезда комната кар [аульного] офицера. Караул помещался в двух комнатах около столовой. Чтобы идти в ванную и W.C., нужно проходить мимо часового у дверей кар [аульного] помещения. Вокруг дома построен очень высокий досчатый забор в двух саженях от окон; там стояла цепь часовых, в садике тоже».
(Дневниковая запись Николая II от 17 (30) апреля 1918 года)
От ареста семьи до этой дневниковой записи минуло уже более года. Немногим больше чем через три месяца, всю семью и приближённых расстреляют в подвале этого дома. – вернее, жестоко казнят.
* * *
Об этом недолгой (по историческим меркам), но неизвестно, сколько продлившейся в сердцах узников, поре, сведений ничтожно мало. Несколько кратких записей, материалы первого расследования… Есть памятные записки о. Николая Сторожева, который совершал богослужения в екатеринбургском узилище.
«Молились очень усердно…
Николай Александрович был одет в гимнастерку защитного цвета, таких же брюках, при высоких сапогах. На груди у него офицерский Георгиевский крест. Погон не было… [Погоны заставили сиять ещё в Тобольске, поскольку лишили воинского звания]. [Он] произвел на меня впечатление своей твердой походкой, своим спокойствием и особенно своей манерой пристально и твердо смотреть в глаза…» – писал отец Иоанн.
Условия содержания «арестантов» в доме Ипатьева, были унизительны. По прибытии семье был устроен бесцеремонный унизительный обыск. Стража (12 солдат, обитающих в непосредственной близости от семьи) не церемонилась.
Очевидно, их именно так настроили. Ели солдаты за одним столом с семьёй, вели себя грубо. Отнимали, случалось, еду, выражения не выбирали. Прогулка в саду при доме только раз в день. Царственным узникам приходилось спать на полу.
Наверное, узники предчувствовали казнь. Или даже как-то знали о ней. Иначе как бы вырвалось у цесаревича Алексия: «Если будут убивать, только бы не мучили…». Оставались с семьёй самоотверженно: доктор Евгений Боткин, верные служители – Анна Демидова, И. С. Харитонов, А. Е. Трупп.
Трудно вообразить, сколько выдержки и – главное – христианского человеческого достоинства нужно было, чтобы поддерживать, хоть сколько, мир и благоустроение в этих звериных условиях. В одном из писем великая княжна Ольга говорит: «Отец просит передать всем тем, кто ему остался предан, и тем, на кого они могут иметь влияние, чтобы они не мстили за него, так как он всех простил и за всех молится, и чтобы не мстили за себя, и чтобы помнили, что то зло, которое сейчас в мире, будет еще сильней, но что не зло победит зло, а только любовь». Всё-таки стражи смягчились; их ожесточение сменилось сочувствием. Они видели любовь в семье обречённых. Любовь оказалась сильнее их чёрствости.
* * *
Комендант и начальник этого дома – Юровский в ночь на 17 июля 1918 года через доктора Боткина разбудил семью и приказал сойти в подвал («в городе неспокойно»). Когда же все собрались уже в подвале, Юровский подошёл к государю и сообщил ему, что все будут расстреляны.
Всех расстреляли. Добивали тех, кто не сразу умер.
* * *
Первым знамением и действом священного почитания царственных страстотерпцев было благословение Патриарха Тихона совершать панихиды о казненных. Уже 21 июля святейший в Казанском соборе Москвы сказал: «На днях свершилось ужасное дело: расстрелян бывший Государь Николай Александрович… Мы должны, повинуясь учению слова Божия, осудить это дело, иначе кровь расстрелянного падет и на нас, а не только на тех, кто совершил его. Мы знаем, что он, отрекшись от престола, делал это, имея в виду благо России и из любви к ней. Он мог бы после отречения найти себе безопасность и сравнительно спокойную жизнь за границей, но не сделал этого, желая страдать вместе с Россией. Он ничего не предпринимал для улучшения своего положения, безропотно покорился судьбе».
Семья Царственных мучеников. Икона
Царь – человек особого положения. И в его жизни обстоятельства могут быть сколь угодно различными и не совпадать с нашими (часто стереотипными) представлениями о благочестии или святости. Церковь святая канонизировала царственных страстотерпцев по личным качествам христианским, по соблюдению даже до часа смертного истинного христианского православного достоинства. Они приняли страдальческую кончину, сохраняя в непогрешимости верность Христовой вере, святому Православию.
Аминь.
Тропарь
Глас 4. Днесь, благовернии людие, светло почтим седмерицу честную царственных страстотерпец, Христовуедину домашнюю Церковь:/Николая и Александру, / Алексия, Ольгу, Татиану, Марию и Анастасию. Тии бо, уз и страданий многоразличных не убоявшеся, / от богоборных смерть и поругание телес прияша/ и дерзновение ко Господу в молитве улучиша.
Молитва
О святый страстотерпче царю мучениче Николае! Господь тя избра помазанника Своего, воеже милостивно и право судити людем твоим и хранителем Церкве Православныя быти. Сего ради со страхом Божиим царское служение и о душах попечение совершал еси. Господь же, испытуя тя, яко Иова Многострадальнаго, попусти ти поношения, скорби горькия, измену, предательство, ближних отчуждение и в душевных муках земнаго царства оставление. Вся сия ради блага России, яко верный сын ея, претерпев, и, яко истинный раб Христов, мученическую кончину прием, Небеснаго Царства достигл еси, идеже наслаждаешися Вышния славы у Престола всех Царя, купно со святою супружницею твоею царицею Александрою и царственными чады Алексием, Ольгою, Татианою, Мариею и Анастасиею. Ныне, имея дерзновение велие у Христа Царя, моли, да простит Господь грех отступления народа нашего и подаст грехов прощение и на всякую добродетель наставит нас, да стяжим смирение, кротость и любовь и сподобимся Небеснаго Царствия, идеже купно с тобою и всеми святыми новомученики и исповедники Российскими прославим Отца и Сына и Святаго Духа, ныне и присно и во веки веков. Аминь.
