Святитель Феодор Едесский

Кто что любит, тот с тем непрестанно и быть желает, и отвращается от всего, что препятствует соводворяться и сообращаться с любимым предметом. Явно потому, что и Бога любящий вожделевает всегда с Ним пребывать и беседовать. Достигается же сие нами чистою молитвою. О ней и следует нам пещись, сколько сил есть, ибо она присвояет нас Владыке нашему. Таков был тот, кто изрек: Боже, Боже мой, к тебе утренюю: возжада Тебе душа моя (Пс. 62, 2). Ибо утренюет к Богу тот, кто, удалив ум свой от всего худого, непрерывно уязвленным бывает Божественною любовью.

* * *

Самолюбие, сластолюбие и славолюбие изгоняют из души память Божию; когда же пресекается память Божия, тогда поселяется в нас мятеж страстей.

* * *

Добре и бесспорно верно сказали отцы, что не найдет человек покоя иначе, как стяжав и утвердив в себе такое внутреннейшее расположение, что в мире только и есть, что Бог да он, отнюдь ни к чему не обращаясь умом своим, но Его единого вожделевая и к Нему единому прилепленным пребывая. Такой воистину найдет покой и свободу от тиранства страстей. Прильпе, – говорит псалмопевец, – душа моя по Тебе, мене же прият десница Твоя (Пс. 62, 9).

Преподобный Иоанн Лествичник

Восстав от миролюбия и сластолюбия, отвергни попечения, совлекись помышлений, отрекись тела; ибо молитва есть не иное что, как отчуждение мира видимого и невидимого. Что во ми есть на неб еси? ТЫчтоже. И от Тебе что восхотех на земли? Не что иное, как только непрестанно в молитве безмолвно прилепляться к Тебе. Одни пленяются богатством, другие славою, иные стяжанием: мне же прилеплятися Богови вожделенно есть и полагати на Него упование моего бесстрастия (Пс. 72, 25, 28).

* * *

Подвизайся возвращать, точнее – заключать мысль в слова молитвы. Если по причине младенчественности она изнеможет и уклонится – опять введи ее. Свойственна уму нестоятельность. Может же установить его Тот, Кто уставляет все. Если стяжешь это делание и постоянно будешь держаться его, то придет Полагаяй пределы морю ума твоего и скажет ему при молитве твоей: до сего дойдеши, и не прейдеши (Иов 38, 11). Невозможно связать дух; но где присутствует Создатель этого духа, там все покоряется Ему.

* * *

Начало молитвы – помыслы, отгоняемые молитвой при самом их начале; середина – когда ум пребывает в одних словах, произносимых гласно или умом; конец – восхищение ума к Богу.

* * *

Борись с мыслью непрестанно, возвращая ее к себе, когда она улетает. От занимающихся послушаниями Бог не требует молитвы, вполне чистой от развлечения. Не унывай, будучи окрадываем рассеянностью! Благодушествуй и постоянно понуждай ум твой возвращаться к себе. Совершенная свобода от рассеянности – принадлежность Ангелов.

* * *

Если ты постоянно обучаешь ум твой не удаляться от тебя, то он будет близ тебя и во время трапезы. Если же он невозбранно всегда и всюду скитается, то никогда не будет пребывать с тобою. Посему великий делатель великой и совершенной молитвы говорит: хощупять словес умом моим глаголати (1 Кор. 14, 19), и прочее. Но для младенчествующих такое делание невозможно. Посему мы, как несовершенные, с качеством молитвы должны соединять и количественное множество, потому что второе бывает причиною первого. Ибо сказано: Даяй молитву чистую молящемуся неленостно, хотя бы и не чисто, но с утруждением.

* * *

От всякого отрока каждодневно учитель без упущения требует, чтобы он дал ответ во всем, чему научился от него; и от всякого ума Бог во всякой молитве требует, чтобы показал силу, которую получил от Него. Итак, должно внимать.

* * *

В дверях сердца твоего поставь стражей строгих и неусыпных; держи неудержимый ум в теле, находящемся в молве.

* * *

Если ничто так не согласно со смиренномудрием, как плач, то, без сомнения, ничто столько не противится ему, как смех.

* * *

Нет радости для осужденных в темнице, нет праздника на земле и для истинных монахов. Посему-то сладко плачущий пророк и говорит со стенанием: изведи из темницы душу мою (Пс. 141, 8) в радость неизреченного Твоего света.

* * *

Познавший благоухание огня, сходящего свыше, бегает многолюдных собраний, как пчела – дыма. Ибо как дым отгоняет пчелу, так и сему нетерпимо многолюдство.

* * *

Как тучные птицы не могут высоко летать, так и угождающему своей плоти невозможно взойти на небо.

* * *

Как раки удобно ловятся, потому что ползают то вперед, то назад, так и душа, которая иногда плачет, иногда смеется, иногда воздерживается, иногда наслаждается, никакой не может получить пользы.

* * *

Исшедший из мира для того, чтобы избавиться от бремени грехов своих, да подражает тем, которые сидят над гробами вне города, и да не престает изливать теплые и горячие слезы, и да не прерывает безгласных рыданий сердца, до тех пор пока и он не увидит Иисуса, пришедшего и отвалившего от сердца камень ожесточения, и ум наш, как Лазаря, от уз греховных разрешившего, и повелевшего слугам Своим, Ангелам: разрешите его от страстей и оставите его ити (Ин. 11, 44) к блаженному бесстрастию.

Преподобный Максим Исповедник

Любящий Бога предпочитает познание Бога всему, от Него сотворенному, и непрестанно прилежит к тому с вожделением.

* * *

Кто что любит, тот то и объять всячески желает, и все, препятствующее ему в этом, отстраняет, дабы сего не лишиться. Так и Бога любящий печется о чистой молитве и всякую страсть, полагающую ему в том препону, из себя извергает.

* * *

Если, по словам апостола, в сердцах наших верою живет Иисус Христос (Еф. 3, 17), а в Нем все сокровища премудрости и ведения сокровенны суть (Кол. 2, 3), то в сердцах наших находятся все божественные сокровища. Открываются же они сердцу по мере очищения каждого заповедями.

* * *

Се сокровище, скрытое на селе (Мф. 13, 44) сердца твоего, которое ты еще не обрел по безделью. Ибо если бы обрел, то продал бы все и купил бы село сие. Но ты, оставя это село, работаешь около него, где нет ничего, кроме терния и волчцев.

* * *

Бог, обетовавший тебе вечные блага и давший в сердце твоем залог Духа, заповедал тебе пещись о своем житии, чтобы внутренний человек, освободясь от страстей, еще в настоящей жизни начал вкушать те блага.

* * *

Егда убо узрите мерзость запустения… стоящу на месте святе (Мф. 24, 15). Читающий да разумеет, что место святое и храм Божий есть ум человеческий, в коем демоны, опустошив душу страстными помыслами, поставили идола греховного.

* * *

Ум, прилепляющийся к Богу и в Нем пребывающий молитвою и любовью, бывает мудр, благ, силен, человеколюбив, милостлив, великодушен и, просто сказать, почти все Божественные свойства в себе носит. А удаляющийся от Него и с вещественными предметами сдружающийся, предавшись сластолюбию, бывает или скотен, или зверск, воюя с людьми из-за этого.

* * *

Миром называет Писание чувственные вещи; и те, которые занимают ими свой ум, суть лица мирские, к которым к большему их пристыжению оно говорит: Не любите мира, ни яже в мире: аще кто любит мир, несть любое Отчи в нем. Яко все еже в мире, похоть плотская и похоть очима, и гордость житейская, несть от Отца, но от мира сего есть (1 Ии. 2, 15–16). Прелюбодеи и прелюбодейцы! не знаете ли, что дружба с миром есть вражда против Бога? (Иак. 4, 4).

* * *

Как тело, умирая, совершенно отделяется от всех житейских вещей, так и ум, умирая в действии совершеннейшей молитвы, отторгается от всех мирских помышлений. И если не умрет он таковою смертью, то с Богом быть и жить с Ним не может.

* * *

Если истинно возлюбим Бога, то сею самою любовью отженем страсти. Любить же Его есть предпочитать Его миру, а душу плоти с презрением всех мирских вещей, с всегдашним посвящением себя Ему – воздержанием, любовью и молитвою.

* * *

Как для тела миром служат вещи, так для ума миром служат помышления; и как тело любодействует с телом женщины, так и ум любодействует с помышлениями.

* * *

Водящийся земными пожеланиями желает или яств, или удовлетворения подчревных движений, или славы человеческой, или богатства, или чего другого, за сим последующего; и если ум не найдет ничего лучшего сих вещей, на что бы перенести свое вожделение, то не решится до конца жизни презреть их. Лучше же их несравненно ведение Бога и вещей божественных.

* * *

Твердое и верное основание надежды на обожение для естества человеческого есть вочеловечение Бога, в такой мере делающее человека богом, в какой Сам Бог соделался человеком. Ибо явно, что соделавшийся без греха человеком может обожить и естество без преложения его в Божество, в такой мере возвысив его до Себя, в какой Сам смирил Себя человека ради. Чему таинственно поучая, великий апостол говорит, что в вецех грядущих явится на нас презелное богатство благости Божией (Еф. 2, 7).

* * *

Блажен, кто воистину осознал, что Бог в нас, как в органах, совершает всякое дело и созерцание, добродетель и ведение, победу и мудрость, доброту и истину, так что мы совершенно ничего к сему от себя не привносим, кроме одного – желающего добра произволения.