Войти в систему
Войти с помощью соц. сетей:
Принятое нами о Христе Иисусе во святом крещении не истребляется, а только зарывается, как некое сокровище в землю. И благоразумие, и благодарность требуют позаботиться о том, чтобы открыть его и привести в явность. К этому ведут следующие способы: во-первых, дар этот открывается многотрудным исполнением заповедей, так что поколику исполняем заповеди, потолику дар сей обнаруживает свою светлость и свой блеск; во-вторых, приходит он в явление и раскрывается непрестанным призыванием Господа Иисуса, или, что то же, непрестанною памятью о Боге. И первое средство могущественно, но второе могущественнее, так что и первое от него получает полную свою силу. Посему если искренне хотим раскрыть сокрытое в нас семя благодатное, то поспешим скорее навыкнуть сердечному упражнению ииметь всегда в сердце это одно дело молитвы, безвидно и невоображенно, пока оно согреет сердце наше и распалит его до неизреченной любви ко Господу.
Знай, что никто не может сам собою удержать ума, если не будет он удержан Духом.
Сообразно с заповедью, должно предпочитать всему заповедь всеобъемлющую – память Божию, о коей говорится: чтобы помнил Господа, Бога твоего, всегда (Втор. 8, 18). Ибо от чего гибнем, противоположным тому и сохранены быть можем. Губит же нас забвение Бога, мраком покрывая заповеди и обнажая нас от всякого добра.
Помыслы – суть слова бесов и предтечи страстей, ибо невозможно сделать что-либо доброе или худое, что наперед не предложит и не возбудит помысла о себе.
Если бы Моисей не получил от Бога жезла силы, то не соделался бы богом фараону и не казнил бы его и Египта. Так и ум, если не будет иметь в руке силу молитвы, то не возможет сокрушить грех и противные силы.
Всякое делание телесное и духовное, не имеющее болезнования или труда, никогда не приносит плода проходящему его, потому что с нуждею восприемлется Царствие Небесное, говорит Господь, и нуждпицы восхищаготе (Мф. 11, 12). Многие много лет делали или делают безболезненно, и поелику не приболезненно поднимали и подъемлют труды, то оказывались и оказываются чуждыми чистоты и непричастными Духа Святого, по причине непонесения тяготы болезненных трудов.
Таинство духовное есть умное действо ума, сокровенно на жертвеннике душевном и священнодействующего и причащающегося Агнца, в обручение Божие. Вкушать же Агнца на мысленном жертвеннике души есть не разуметь только Его, но быть, как Агнец, по образу Его в будущем.
Господь сказал самарянке: жено, веру Ми ими, яко грядет час, и ныне есть, егда истиннии поклонницы поклонятся Отцу духом и истиною… дух есть Бог: и иже кланяется Ему, духом и истиною достоит кланятися (Ин. 4, 21,23–24). Итак, какие же это суть истинные поклонники? Те, которые не ограничивают своего служения Богу каким-либо местом, но служат и поклоняются Ему в духе. Ибо бестелесный Бог может благоугождаться только умом и чистою мыслью. Так что пусть иные люди подвизаются в добрых делах и думают, что все творят во славу Божию, но, если ум их не уврачеван Христом, не исцелен, не изведен на свободу таинственно и мысленно – тщетно и бесполезно все, что они делают: и посты, и бдения, и молитвы, и милостыня, и всякое злострадание, и даже совершенная нестяжательность. Они еще не поклонялись Богу духом, каковое поклонение и есть единое истинное. А где нет истины, там все прочее – ложь и прелесть, неведение Бога и непонимание жизни во Христе.
Святые отцы, слыша слова Господа во священном Евангелии, что от сердца во исходят помышления злая, убийства, прелюбодеяния, любодеяния, татьбы, лжесвидетельства, хулы и что сия суть сквернящая человека (Мф. 15, 19–20), опять, слыша в другом месте Евангелия, что Господь заповедует нам очистить внутренее стекляницы и блюда, да будет и внешнее има чисто (Мф. 23, 26), – оставили всякое иное дело и подвизались всеусильно в этом делании, т. е. в хранении сердца, зная наверно, что вместе с этим деланием они удобно приобретут все прочие добродетели и что без него не может ни стяжаться, ни пребыть ни одна добродетель.
Если хочешь и желаешь получить Божественного Духа, совершенно веруй в Бога, отрекись от себя самого, без колебания возьми крест на плечи и умри, чадо, произволением, чтобы сделаться тебе причастником жизни бессмертной. Да не обольстят тебя обманщики своими лживыми речами о том, что не отныне еще, а только по смерти умирающие получают жизнь, дабы, поверив, ты не вознерадел и не лишился причастия жизни.
Внимай словам Божиим, внимай апостолам и учителям Церкви. О чем Христос ежечасно взывает? Реки божественного источника воды вечно живой истекут из чрева верующих в Меня (Ии. 7, 38). Говоря это, что Он называет водою, как не благодать Духа? Он же ублажает чистых сердцем (Мф. 5, 8), говоря, что они здесь узрят Бога. И все апостолы и учители взывают, что отсюда еще должно воспринять как Духа Святого, так и Самого Христа, если только мы желаем спастись.
Послушай гласа Владыки, послушай слов Слова, как изъясняет Он Царство Небесное, которое отсюда еще должны воспринять люди, говоря, что оно подобно многоценной жемчужине (Мф. 13,45). Слыша о жемчужине, что ты подразумеваешь? Скажешь ли, что это камень или вообще нечто держимое и сколько-нибудь видимое? Прочь от богохульства, ибо это – мысленная жемчужина. А тот купец, который нашел ее, скажи теперь, как он нашел ее? Одною верою, – ответишь ты, – и надеждою он так был настроен, как если бы имел ее? Но не сказал Владыка, как ты полагаешь, что он в надежде нашел ее, в надежде воспринял и продал имущество. Зачем тебе заблуждаться, зачем опираться на пустые надежды? Ты изобличаешь себя самого, что не желаешь продать своего имущества и взять Царство Небесное, которое находится внутри тебя, если ты пожелаешь, как сказал Владыка.
Если угодно, я и другими доводами ясно докажу тебе, что здесь еще должно тебе воспринять Царство Небесное, если ты желаешь войти в него по смерти. Послушай Бога, опять говорящего тебе в притчах. Чему уподоблю Царство Небесное? Внимай: оно подобно зерну горчичному, которое человек некий, взяв, посеял на поле своем, и оно взошло и поистине сделалось великим деревом (Мф. 13,31–32). Итак, скажи, что такое зерно это? Что ты думаешь о нем? Скажи откровенно; в противном случае я скажу и возвещу истину. Зерном, конечно, Он назвал тебе Царство Небесное. Зерно же это есть благодать Божественного Духа. А поле – сердце каждого из людей, куда воспринявший Духа ввергает его внутрь, скрывая во внутренних частях, чтобы никто не видел его, и хранит его со всякою тщательностью, дабы оно выросло и, сделавшись деревом, поднялось к небу. Итак, если ты говоришь, что не здесь, но после смерти получат Царство Небесное все, горячо желающие его, то ты извращаешь слова Спасителя и Бога нашего. Ибо если ты не воспримешь зерна горчичного, о котором сказал Он, если не посеешь его на поле своем, то останешься вовсе без семени. Если же ты и воспринял семя, но заглушишь его терниями, или отдашь зерно на расхищение птицам, или оставишь свое поле по нерадению без орошения и семя твое не взойдет, не вырастет и не принесет плода, то, скажи мне, какая тебе будет польза от этого семени? Поистине, брат, ты полон заблуждения и совершенно обольщен. Ибо это время есть время трудов, а будущее – время венцов. Здесь ты должен получить себе залог, сказал Владыка; здесь должен воспринять печать. Если ты благоразумен, то отсюда возжги светильник души твоей, прежде чем не наступит тьма и не затворены будут врата делания.
Поистине Божество есть огонь, как сказал Владыка, так как Он пришел, чтобы низвести его на землю (Лк. 12, 49). Но на какую землю, скажи мне? На людей, конечно, земное мудрствующих. Подобно тому как светильник возжигается тогда, когда прикоснется к огню, – так, духовно разумей, и Божественный огонь, прикасаясь к душам, воспламеняет их.
Когда Божественный огонь воссияет и прогонит рой страстей и дом души твоей очистит, тогда он смешивается с нею без смешения, и соединяется несказанно, существенно с сущностью ее, весь со всею совершенно, и мало-помалу озаряет ее, делает огнем, просвещает, и притом как? Так как и сказать я не могу. Тогда двое, душа с Творцом, делаются едино, и в душе пребывает Творец, один с одною весь Тот, Кто дланию Своею содержит всю тварь. Не сомневайся, Он весь с Отцом и Духом вмещается в одной душе и душу внутри себя объемлет. Разумей, смотри, внимай этому. Я ведь сказал тебе, что душу содержит внутри Свет нестерпимый и неприступный для Ангелов, опять же и Сам в душе обитает, отнюдь не сожигая ее. Познал ли глубину таинств? Человек, малый среди видимых вещей, тень и прах, имеет внутри себя Бога всего, на одном персте Которого повешена тварь и от Которого всякий имеет бытие, жизнь и движение.
Имеющий Его, кто бы он ни был, и носящий внутри себя и созерцающий красоту Его – как стерпит он пламя желания? Как снесет огонь любви? Как не источит горячих слез от сердца? Ибо он видит себя во аде, благодаря сиянию, говорю, света. Никто ведь из людей не может познать себя прежде озарения Божественным светом, но все они находятся в неведении о том мраке, тлении и смерти, коими одержимы. Однако душа та, говорю я, видит просвет и понимает, что вся она находилась в страшнейшей тьме, под крепчайшею стражею глубочайшего неведения. Тогда видит она, что все то место, где она заключена, есть болото, наполненное нечистыми ядовитыми гадами. Себя же саму она видит связанной и скованной узами по рукам и по ногам, иссохшей и загрязненной, вместе с тем израненною укушениями змей, и что плоть она носит вспухшую и со множеством червей. Видя это, как не содрогнется она? как не восплачет? как не вскричит, горячо каясь и прося исторгнуть ее от тех страшных уз? Всякий, кто бы действительно увидел это – и восстенал бы, и возрыдал, и пожелал бы последовать источнику света – Христу.
Как, будучи сокрытым, Ты видишь и назираешь все? Как, нами не видимый, Ты видишь нас всех? Но познаешь Ты, Боже мой, не всех, кого видишь, но, любя, познаешь только тех, которые Тебя любят, и исключительно им одним Самого Себя являешь. Будучи Солнцем, сокрытым для всякой смертной природы, Ты восходишь в Твоих рабах, видим бывая ими, и они восстают в Тебе, бывшие прежде омраченными: блудниками, прелюбодеями, распутниками, грешниками, мытарями. Чрез покаяние они делаются сынами Твоего Божественного света. Ведь свет, конечно, рождает свет: поэтому и они делаются светом, чадами Божиими, как написано (Пс. 81, 6), и богами по благодати – те, которые отрекутся суетного и обманчивого мира, без ненависти возненавидят родителей и братий, считая себя странниками и пришельцами в жизни.
Горе умножающим богатства и собирающим сокровища. Горе желающим воспринимать славу от людей. Горе тем, которые связываются с богатыми, но не вожделевают славы Божией и богатства Его и не ищут того, чтобы с Ним только одним пребывать. Ибо суетен мир, и все, что в мире, – суета сует, так как все пройдет; один только Бог всегда будет пребывать вечным и нетленным, и с Ним будут те, которые ныне взыскали Его и Его одного вместо всего возлюбили.
Не обленись, о душа, искать Владыку! Но, как предавшая себя однажды на смерть и посвятившая Богу, не давай себе послабления и покоя, не ищи ни славы, ни телесного утешения, ни расположения сродников. Совершенно не озирайся ни направо, ни налево; как начала, лучше же – теча еще усерднее, потщись всегда уловлять Владыку, взяться за Него. И хотя бы тысячи раз Он исчезал и столько же раз являлся тебе, делаясь неуловимым, только таким путем Он будет удержан тобою. Десятки тысяч раз, лучше же— доколе ты вообще дышишь, еще усерднее ищи Его и беги к Нему. Ибо Он не оставит тебя и не забудет тебя; но, являясь тебе понемногу, все более и более и чаще пребывая с тобою, душа, Владыка, когда ты очистишься наконец осиянием света, Сам, придя, весь возобитает в тебе и с тобою будет пребывать Тот, Кто мир сотворил; и ты будешь обладать истинным богатством, которого мир не имеет, но только – небо и те, которые вписаны там. Если это тебе возможно достигнуть, то скажи – чего еще большего ты желаешь?
Скажи, душа неблагодарная, неразумная, скажи, смиренная душа моя, что более этого на небе или на земле, чего тебе следовало бы искать? Творец неба и Владыка земли и всего, что на небе и что есть в мире, Он, будучи один Создатель, Судия и Царь, Сам обитает в тебе, весь открываясь тебе, весь освещая тебя светом, и показывая тебе красоту лица Своего, и давая тебе возможность яснее видеть Его, и соделывая тебя причастницей собственной славы, – скажи, что иное превосходнее этого? Ничто, конечно, ты мне ответишь. Я же снова скажу: удостоившись такой славы, зачем ты, о душа, все еще стремишься к земле? Зачем обольщаешься здешними вещами? Получив нетленное, зачем льнешь к тленному? Нашедши будущее, зачем прилепляешься к настоящему? Старайся, душа, постоянно обладать вечными благами, вся прилепись к ним, душа моя, чтобы и по смерти ты находилась в них— тех вечных благах, которые приобрела ты отсюда и с ними предстала бы Творцу и Владыке, радуясь с Ним во веки веков.
Кто чрез добродетель сделал келлию свою небом, тот, сидя в ней, созерцает и видит Творца неба и земли и поклоняется Ему, всегда сопребывая со Светом незаходимым, Светом невечерним, Светом неприступным, от Которого он никоим образом не отлучается и вовсе не удаляется ни днем ни ночью, ни в пище, ни в питии, ни даже во сне, либо в пути, или при перемене места, но как живой, так и мертвый, говоря же яснее – совершенно вечно сопребывает с Ним душою. Ибо хотя Бог почивает во святых Своих, но и святые в Боге и живут и движутся, ходя во свете, о чудо, как бы по твердой земле, как Ангелы и сыны Вышнего. После смерти они будут богами, сопребывающими с Богом: с Тем, Кто по естеству Бог, – те, которые уподобились Ему по усыновлению.
Ей, братия мои, теките к Нему деяниями. Ей, друга, восстаньте и не отставайте. Не прекословьте нам, обольщая себя самих. Не говорите, что невозможно воспринять Божественного Духа. Не говорите, что возможно спастись и без Него. Не говорите поэтому и того, что кто-либо делается причастником Его в неведении. Не говорите, что Бог не бывает видим людьми. Не говорите, что люди не видят Божественного света или что это невозможно в настоящее время. Никогда, друзья, это не было невозможным, но и весьма даже возможно для желающих – для тех исключительно, которые, проводя жизнь в очищении от страстей, соделали чистыми умные очи. Для прочих же греховная скверна поистине бывает слепотою, которая и здесь и там лишит их Божественного света и, не обольщайтесь, пошлет их в огонь и во тьму.
Послушай божественного Павла, лучше же – Христа говорящего: первый человек от земли создан, конечно, перстным, второй же человек с небес сошел (1 Кор. 15, 47). Внимай сказанному. Итак, каков первый, таковыми все и рождаются от него – перстными. А каков Христос, небесный Владыка, таковыми, небесными, являются и все уверовавшие в Него (1 Кор. 15, 48), свыше родившиеся и крестившиеся Духом Всесвятым. Божествен – родивший и воистину Бог, таковы и рождающиеся от Него, от Бога, – боги по усыновлению и сынове Выьиняго еси (Пс. 81, 6), как говорят Божественные уста. Итак, после этого нисколько не сомневайся, если ты христианин, что каков Христос – небесный, – именно таковым должен быть и ты. Не будучи же таковым, как станешь ты называться христианином? Ибо если каков Владыка, т. е. небесный, и уверовавшие в него – совершенно небесные, то мудрствующие о мирском и живущие по плоти – не от Бога Слова, свыше нисшедшего, но, конечно, от перстного человека, из земли образованного. Так мудрствуй, так будь настроен, так веруй и ищи того, чтобы и тебе стать таковым – небесным, как сказал Пришедший с небес и дающий жизнь миру. Он есть хлеб, нисходящий оттуда: ядущие Его отнюдь никогда не увидят смерти (Ин. 6, 33, 50–51).
Кого Божественный Дух воспримет внутрь Себя, тех Он, как Бог, всецело воссозидает, возобновляет и чудным образом делает новою тварью. Как и каким образом? Подобно тому как огонь не перенимает от железа черноты, но сообщает ему все, что сам имеет, так и Божественный Дух, совершенно не приобщаясь их нечистоты, как нетленный и бессмертный, уделяет им нетление и бессмертие. Будучи светом незаходимым, Он соделывает светом всех, в ком вселится; являясь жизнью, Он всем им подает жизнь. Как соестественный Христу и единосущный также, как единославный и соединенный с Ним, Он и их также соделывает совершенно подобными Христу. Ибо Владыка не завидует тому, чтобы смертные чрез Божественную благодать являлись равными Ему, и не считает Своих рабов недостойными уподобиться Ему; но утешается и радуется, когда видит нас, происшедших от людей, таковыми по благодати, каковым Он был и есть по естеству.
Дивлюсь я, каким образом душа, будучи вся невещественна и имея умное око света, пользуется, однако, чувственным образом и телесными очами, как бы двумя окнами, и, выглядывая чрез них, видит все видимое, и, поворачиваясь обратно, невещественным образом созерцает мысленное и невещественное; будучи же неизреченным образом удерживаема посреди нетленного и тленного, одним она влечется вниз к удовольствиям и страстям, другим же окрыляясь к небу, понуждается пребывать там; однако низвлекается и снова горячо стремится всегда возноситься, желая от видимого быть небошественной и видеть под собою все, что ощущается зрением. Ибо, смотря на все в этом мире, как на сети, она боится всецело ступить или сесть на землю, чтобы, будучи удержанной, не увязнуть, конечно, в них и не сделаться добычею диких зверей. Такова жизнь благочестивых, верных и всех святых, которой всем должно подражать, дабы с ними также предстать непорочными Судии всех, Христу Богу, и быть общниками славы и Царства Его вовеки.
Как родившийся в мрачной темнице, освещаемой слабым светом малого светильника, с трудом и неясно видит находящееся в темнице его, совсем не зная, что вне темницы той есть свет солнца и множество других прекрасных вещей и творений Божиих, входящих в состав видимого мира, так и находящийся еще в мрачной темнице страстей и чувств мира сего, если бывает просвещен малым некиим ведением от Божественного Писания, с трудом, мало и темновато представляет таинства веры нашей, а о вечных Божиих сокровищах, о том, каковы те блага, которыми будут наслаждаться святые в будущей жизни, совершенно никакого понятия не имеет. И как находящийся в темнице, если среди многих проводимых им там лет как-нибудь случайно откроется небольшая трещина в кровле темницы и он внезапно увидит, сколько позволяет величина трещины, свет небесный, которого никогда дотоле не видывал и не воображал, – вдруг приходит в исступление и, как бы вне себя находясь, долгий час во все глаза смотрит вверх и дивится внезапно открывшемуся ему зрелищу, – так и тот, кто, освободясь от уз страстей и чувств, внезапно придет в созерцание умного света, вдруг бывает поражен и объят удивлением, и теми, которым неизвестно такое состояние, почитается вышедшим из себя, тогда как он весь сосредоточился в себе умом и изумляется этому светлому видению, которого сподобился.
Осознай в уме своем, что весь этот мир есть мрачная, бессветная темница и что свет нашего солнца есть то же, что свет малого светильника, который слабо освещает всех находящихся в этой темнице, а вне его – триипостасный Свет, высший всякого света, всякого слова и разума, неизреченный, недомыслимый и неприступный, освещающий все то, что невидимо, неведомо и неизъяснимо для находящихся в темнице мира сего.
Если солнце, будучи тепло, естественно согревает того, кто сидит под лучами его, то, казалось бы, как Богу, Который свят есть, не освящать тех, которые беседуют с Ним посредством молитвы? И, однако ж, не бывает так, и отчего? Оттого, что те, которые сидят на солнце, знают, что затем и сели, чтобы согреться, почему и приноравливают себя так, чтобы почувствовать теплоту его; а те, которые молятся без внимания, сами не знают, о чем молятся и чего просят, т. е. предстоят Богу не как следует; почему Бог и не дает им ничего и не даст, хоть бы они сто лет молились таким образом.
Чем более кто нисходит в глубину смирения и осуждает себя самого, как недостойного спасения, тем более плачет и изводит источники слез; по мере слез и плача источается в сердце его духовная радость, а вместе с нею соисточается и совозрастает надежда и дает вернейшее удостоверение во спасении.
Бог одного от нас требует – того, чтобы сердце наше было очищаемо посредством внимания. А затем будет, по слову апостола: если корень свят, то явно святы и ветви, и плод (Рим. 11, 16).
Бог от начала сотворил два мира – видимый и невидимый, и царя над видимым – человека, который носит в себе характеристические черты обоих миров: одного – в своей видимой части, а другого – в части мысленной, в душе и теле. В этих мирах сияют и два солнца: это – видимое и другое – мысленное. И что есть для видимого и чувственного солнце, то есть для невидимого и мысленного Бог, Который есть и именуется Солнцем Правды. Чувственный мир и все, что в нем, освещается чувственным сим и видимым солнцем, а мир мысленный и те, которые находятся в нем, освещаются и осияваются мысленным Солнцем Правды. И чувственное освещается чувственным солнцем, а мысленное – мысленным: раздельно, особо одно от другого, так как не смешаны и неслиянны между собою ни мысленное с чувственным, ни чувственное с мысленным.
Как тот, кто всегда смотрит на солнце чувственное и нехотя претерпевает изменение в зрении, т. е. начинает смотреть иначе, потому что не может ничего другого из видимого видеть, а во всем видит одно солнце, – так и тот, кто умом своим и сердцем всегда смотрит на умное Солнце Правды, – нехотя претерпевает изменение в умном зрении, потому что он ничего уже из земного воспринимать не может, но во всем видит единого Бога.
Не видите ли, друзья, каков и сколь прекрасен Владыка! О, не смежайте очей ума, взирая на землю! О, не порабощайтесь заботами о земных делах и имуществах и желанием славы, оставляя этот Свет жизни вечной. Ей, друга, придите и вознесемся вместе со мною, не телом, но умом, душою и сердцем, в смирении и сокрушении сердца взывая к щедролюбивому и единому Человеколюбцу Богу, – и Он непременно услышит и помилует, Он непременно откроется и явится и покажет нам Свой ясный свет.
Зачем вы, жалкие, ленитесь и нерадеете? Зачем предпочитаете покой тела и славу, бесчестную и бесславную, пустую и суетную? Зачем добродетельную жизнь называете праздною и беззаботною? Не так это, братия, не так, не обольщайтесь. Но как проводящие светскую жизнь, имеющие жен и детей и домогающиеся богатства и временной славы стараются и стремятся удовлетворить свои желания, так и всякий кающийся и служащий Богу должен стараться и всегда заботиться о том, чтобы покаяние его было благоприятным и служение благоугодным и совершенным. Тогда, совершенно присвоившись чрез них Богу, он всецело соединяется с Ним, и видит Его в лицо, и получает дерзновение к Нему соразмерно тому, насколько старается исполнять Его волю, которую и мы да сподобимся сотворить и получить милость со всеми святыми.
Ни мир, ни житейские дела не мешают исполнять заповеди Божии, когда имеется ревность и внимание. Ибо и те, которые вращаются в многолюдстве и проводят жизнь в треволнениях мира, если ведут себя как должно, обретают спасение и сподобляются от Бога великих благ ради веры, которую показывают к Нему, чтобы в день Суда ничего не имели сказать в оправдание свое те, которые не обретают спасения по причине лености своей и нерадения. Желающий творить добро получает от Бога силу творить оное во всяком месте: и среди мира, и в безмолвии.
Как невеста, обратив к другому любовь, какою обязана к обрученному с нею жениху, и начав жить с ним явно или тайно, не только не получает ничего из обещанного ей женихом, но должна ожидать и достойного наказания и позора по закону, – так то же бывает и с нами. Ибо если какая душа явно или тайно преложит любовь к жениху Христу на возлюбление какого-либо другого предмета и сердце ее будет пленено им, то бывает ненавистна и омерзительна Жениху и недостойна сочетания с Ним. Ибо он сказал: Аз любящие Мя люблю (Притч. 8, 17).
Войти с помощью соц. сетей: