Авва Илия Пресвитер

Не так быстро течет восвояси освободившийся после долгого плена пленник, как ум, освободившись от вещественных пристрастий, обрадованною ногою устремляется к сродным ему вещам небесным.

* * *

Да сопребывает с умом, как луч в солнце, молитва, без коей чувственные попечения, носясь вокруг, как безводные облака, лишают ум свойственной ему светлости.

* * *

Духовное делание может состояться и стоять и без телесного соответствующего ему дела. И блажен, кто вещественному телесному делу предпочел лучшее – невещественное, духовное делание. Кто имеет его, тот им восполняет и отсутствие дела внешнего, живя жизнью молитвы, сокровенною для других, но явною для Бога.

* * *

Ум страстной не может войти в тесную молитвенную дверь, если прежде не оставит своих сластолюбивых попечений о чувственном.

* * *

Молитва, подкрепляемая слезами, извергает из души вовне все враждебные ей помыслы; но их возвращает опять блуждание ума, усиливаемое празднословием, которое изгнавший – изгоняет вместе и всегубительное зло дерзости: несдержанности во взорах, речах и движениях.

* * *

Не пребудет с тобою молитва, если замедляешь в суетных помыслах внутри и в пустых беседах вне; но она видится скоро возвращающеюся к тому, кто ради нее многое отсекает в себе.

* * *

Когда душа, упразднившись от всего внешнего, сочетается с молитвою, тогда как бы пламя некое окружает ее и делает ее всю, как железо, огнем проникнутою. И тогда душа – все та же душа, только бывает неприкосновенною, подобно раскаленному железу, для всего стороннего.

* * *

Как древле, ниспав из своей области, ум забыл о ее преславной светлости, так теперь, забыв о всем здешнем, должно ему опять востекать туда молитвою.

* * *

Не может сдружиться с молитвою тот, кто не отрекся от всего вещественного, кроме пищи и одежды (1 Тим. 6,8). Стань вне всего другого, если желаешь быть в молитве с единым умом.

* * *

Для жизни деятельной пост и бдение суть препоясание чресл; а для жизни созерцательной молчание и молитва суть светильники горящие (Лк. 12, 35).

* * *

Ни желающий спуститься вглубь, чтобы достать оттуда жемчуг вещественный, ни желающий вознестись горе, чтобы обрести там жемчуг духовный, не достигнут желаемого и искомого, если первый не обнажится от одежды, а второй – от всего чувственного.

* * *

Благ Царствия, сущего внутрь нас, миролюбивое око не видело, и честолюбивое ухо не слышало, и на сердце, лишенное Духа Святого, не восходило то. Они суть залоги благ, какие имеют быть дарованы праведным в будущем Царстве Христовом. Кто не наслаждается здесь сими плодами Духа, тот не может сподобиться наслаждения ими и там.

* * *

Не может чисто молиться тот, кто одержим красотолюбивою и честолюбивою страстью. Ибо пристрастие к сим вещам и суетные помыслы опутывают такого, как вервями, и во время молитвы совлекают его долу, как бывает с привязанною птицей, когда она покушается подняться на воздух.

* * *

Не столько трудно пресечь путь реке, чтобы она не неслась вниз, сколько остановить стремление ума, чтобы не влаялся по видимым вещам, а устремлялся горе к сродному ему, сосредоточиваясь в молитве; хотя это последнее по естеству ему, а то – не по естеству.

Авва Евагрий Монах

Как тело наше по удалении души бывает мертво и смрадно, так и душа, в которой не действует молитва, мертва и смрадна. Но что лишение молитвы должно считать горшим всякой смерти, этому явно учит нас пророк Даниил, который готов был лучше умереть, нежели лишить себя молитвы в какой-либо час. Бога надобно вспоминать чаще, нежели дышать.

* * *

Ко всякому дохновению прилагай трезвенное призывание имени Иисусова и помышление о смерти со смирением. Оба сии действия великую приносят пользу душе.

* * *

Хочешь ли быть познанным от Бога? Сделай, чтобы ты сколько можно менее был известен людям.

* * *

Что око в теле, то ум в душе.

* * *

Когда ум совлечется ветхого человека и облечется в того, который от благодати, тогда и свое состояние узрит он во время молитвы похожим на сапфир, или цвет неба, – что в Священном Писании называется местом Божиим, как его видели старцы на Синае (Исх. 24, 10).

Преподобный Феодор

Сколь велик подвиг расторгнуть эти крепкие узы веществолюбия, освободиться от работы ему и стяжать навык в доброделании! Воистину доблестная и мужественная потребна душа, чтобы отрешиться от всего вещественного.

* * *

Очищение души есть: по части мысленной – пременение и совершенное оставление дольных прелестных нравов, т. е. житейских забот и попечений, худых склонностей и неуместных гаданий и загадываний; по части вожделительной – не стремиться ни к чему вещественному и не смотреть на чувство, но быть покорным разуму; по части раздражительной – ничем из приключающегося не возмущаться.

* * *

Поскольку Адам, худо пользуясь чувством, чувственной стал дивиться красоте и, увидев плод прекрасным для видения и добрым в снедь, вкусил его, оставив наслаждение мысленными вещами, то праведный Судья, почетши его недостойным созерцания Бога и всего сущего – вещей, презренных им, – изгнал его, положи тму закрое Свой и всех невещественных предметов (Пс. 17, 12). Ибо не должно было нечистому предоставлять святое; но что возлюбил он – наслаждение тем и попустил ему Бог, оставя его жить чувством с малыми следами жизни умной. Вот отчего подвиг к достижению общения с мысленными вещами соделался для нас тягчайшим; ибо не в нашей власти умом наслаждаться мысленным так же, как чувством наслаждаемся чувственным, хотя и великую к тому получаем помощь чрез крещение, будучи им очищаемы и возвышаемы.

* * *

Вот в чем теперь наш подвиг – внимать себе со тщанием, чтобы мысленным всегда наслаждаться, к тому и ум и желание простирая, и отнюдь не позволять себе быть окраденными чувственным, увлекаясь к тому чувством до удивления ему ради его самого. Но если нужно и чувством пользоваться, надлежит пользоваться им для того, чтобы от тварей познавать Творца, в них видя Его, как в водах видим солнце, так как в сущем отображается первый Виновник всего, поколику это вместимо для него.

* * *

Возлюблять срамное паче благолепнейшего и низкое паче досточестного – всякое превосходит безумие! И это еще по отношению к тварям, мысленным ли то или чувственным. Но что сказать, если так относимся и к Тому, Кто выше всего, когда и Ему предпочитаем вещество безобразное и ничтожное?

* * *

Невозможно, чтобы тот, кто как должно познал природу вещей и то, откуда каждая из них и какое имеет назначение, забыв потом о своем последнем конце, устремился к земному. Душа не пожелает такого блага, о коем знает наверное, что оно только кажется благом. Пусть даже тирански влечет ее к чему-либо привычка, она, в силу точного и ясного познания дела, может победить и самую привычку. Но когда еще и не было привычки, она была прельщаема по причине неведения. Так что паче всего и прежде всего надобно стараться приобрести верные о всем сущем познания и потом в соответствие тому и волю свою окрылить стремлением к Первому Благу. Презреть же все настоящие блага не трудно тому, кто верно познал полную их суетность.