Войти в систему
Войти с помощью соц. сетей:
Водолаз без одежды погружается в море, пока не найдет жемчужину; и мудрец, совлекшись всего, проходит жизнь, пока не обретет в себе жемчужину— Иисуса Христа; а когда обретет Его, не ищет уже при Нем ничего из существующего.
Потщись войти во внутреннюю свою клеть, и узришь клеть небесную, потому что та и другая – одно и то же и, входя в одну, входишь в обе. Лествица оного Царствия – внутри тебя, сокрыта в душе твоей. В себя самого погрузись от греха, и найдешь там ступени, по которым в состоянии будешь восходить к небу.
В какой мере оставляет ум попечение о сем видимом и озабочивается упованием будущего, соответственно возвышению своему над попечением о теле и над помышлением о сем попечении, в такой же утончается он и просветляется в молитве. И в какой мере тело освобождается от вещественных уз, в такой же освобождается и ум. И в какой мере ум освобождается от уз попечений, в такой просветляется он; а в какой просветляется, в такой же утончается и возвышается над понятиями века сего, носящего на себе образы дебелости. И тогда ум научается созерцать Бога сообразно Ему, а не как представляем мы.
Молитва имеет нужду в упражнении, чтобы ум умудрился долговременным пребыванием в оной. Молитва требует пребывания в оной, потому что с продолжением времени ум снискивает навык к упражнению, познает, как отражать от себя помысел и долгим опытом научается тому, чего заимствовать не может из иного источника.
Паче всего возлюби молчание, потому что оно приближает тебя к плоду. Когда на одну сторону положишь все дела жития сего, а на другую молчание, тогда найдешь, что оно перевешивает на весах.
Как иней мертвит прозябающие растения, так и беседы человеческие мертвят корень ума нашего, корень, только что пустивший ростки добродетели. И если вредоносны беседы с такими лицами, которые в житии своем не совсем беспечны и несколько внимают себе, то сколь вредны для души свидания и разглагольствия с людьми беспечными и нерассудными!
Начало истинной жизни в человеке – страх Божий. А он не терпит того, чтобы пребывать в чьей-либо душе вместе с парением ума, потому что при служении чувствам сердце отвлекается от услаждения Богом.
Никто не может приблизиться к Богу, если не удалится от мира. Удалением же называю не переселение из тела, но устранение от мирских дел. В том и добродетель, чтобы человек не занимал ума своего миром.
Как коромыслу весов, если чаши их обременены очень тяжелым грузом, нелегко прийти уже в колебание от дуновения ветра, так и ум, под бременем страха Божия и стыда, с трудом совращается тем, что приводит его в колебание. А в какой мере оскудевает в уме страх, в такой же начинают обладать им превратность и изменчивость. Умудрись же в основание шествия своего полагать страх Божий, и в немного дней, не делая кружений на пути, будешь у врат Царствия.
Начало помрачения ума прежде всего усматривается в лености к Божией службе и к молитве.
По своему нерадению большая часть людей, или и целый мир, выходят из естественного и чистого состояния. Поэтому живущие в мире, в тесных связях с мирскими людьми, не могут очистить ума по той причине, что воспринимают много зла. Немногие же в состоянии возвратиться к первоначальной чистоте ума. Потому всякому человеку надлежит с осторожностью соблюдать всегда чувства свои и ум от приражений.
У кого помышление всегда в Боге, тот прогоняет от себя демонов и искореняет семя их злобы.
Кто зрение ума своего сосредоточивает внутри себя, тот зрит в себе зарю Духа. Кто возгнушался всяким парением ума, тот зрит Владыку своего внутрь своего сердца.
Вот, внутри тебя – небо; если будешь чист, то в себе самом узришь Ангелов и свет их, а с ними и в них— и Владыку Ангелов.
Сокровище смиренномудрого внутри его, и это – Господь.
Как самомнение есть расточение души в мечтании ее, которое приводит ее к парению в облаках своих помыслов, так что кружится она по всей твари, – так смирение собирает душу в безмолвие, и сосредоточивается она в себе самой.
Страсти искореняются и обращаются в бегство непрестанным погружением мысли в Бога. Это – меч, умерщвляющий их.
Кто желает видеть Господа внутри себя, тот прилагает усилие очищать сердце свое непрестанным памятованием о Боге; и таким образом, при светлости очей ума своего, ежечасно будет он зреть Господа.
Что бывает с рыбою, выброшенною из воды, то же бывает и с умом, который выступил из памятования о Боге и парит в мыслях о мире.
Сколько человек удаляется от собеседования с людьми, столько же удостаивается и дерзновенного умом своим беседования с Богом, и в какой мере отсекает от себя утешения мира сего, в такой удостаивается радости Божией о Духе Святом.
Кто с пламенною ревностью днем и ночью ищет Бога в сердце своем и искореняет в нем приражения, бывающие от врага, тот страшен демонам и вожделенен Богу и Ангелам Его.
У чистого душою мысленное небо – внутри него; сияющее в нем солнце – свет Святой Троицы; воздух, которым дышат обитатели области сей, – Утешительный и Всесвятой Дух; совосседающие с ним – святые и бесплотные Силы; а жизнь, и радость, и веселие их – Христос, свет от света Отца. Таковой и видением души своей ежечасно увеселяется, и дивится красоте своей, которая действительно во сто крат блистательнее светлости солнечной. Это – Иерусалим и Царство Божие, внутри нас сокровенное, по Господнему слову. Страна сия есть облако Божией славы, в которое только чистые сердцем внидут узреть лик своего Владыки и озарить умы свои лучами Владычнего света.
Человек не может узреть красоты, которая внутрь него, пока не возгнушается всякою красотой вне его и не уничижит ее. Он не может открыто и прямо возвести взора к Богу, пока не отречется совершенно от мира.
Кто уничижает и умаляет самого себя, того упремудрит Господь. А кто сам себя почитает премудрым, тот отпадает от Божией премудрости.
В какой мере язык воздерживается от многоглаголания, в такой озаряется ум к различению помышлений, а многоглаголанием приводится в замешательство и самый рассудительный ум.
Хранение языка не только понуждает ум воспрянуть к Богу, но и делам явным, совершаемым с помощью тела, втайне доставляет великую силу к их совершению.
Сердце, которое прияло в себя ощущение духовного и ясное созерцание будущего века, таково же бывает к памятованию страстей, каков человек, насытившийся дорогою пищею, – к иной, несходной с нею, пище: он вовсе не обращает на нее внимания и не желает ее, а паче гнушается ею и отвращается от нее; и не потому только, что она сама в себе гнусна и отвратительна, но потому, что человек насытился первою, лучшею пищею. Ибо снедь нищих гнусна богатым, а подобно и снедь больных – здоровым.
Если будем хранить закон трезвения и дело рассуждения, плодом чего бывает жизнь вечная, то борьба с приражениями страстей совершенно не приблизится к уму. Препятствует же страстям войти в сердце не борьба, но насыщение сознания, и ведение, каким наполнено сердце, и желание созерцать чудеса, находимые в душе.
Кто любит общение с миром, тот лишается жизни, и мне нечего сказать о нем; остается только с воплем плакать неутешным плачем, который сокрушит сердца слышащих оный.
Если кто не приближается к Богу втайне сокровенным деланием, не умея служить Ему духом, но не заботится и о делах явных, которые возможны для него, то какая еще будет у такового надежда приобрести себе жизнь? Таковой несмыслен.
Как скоро начнет кто поститься – вожделевает уже с этого времени умом своим прийти в вожделение собеседования с Богом. Ибо тело постящееся не терпит того, чтобы целую ночь проспать на постели своей. Когда на уста человеку налагается печать постов, тогда помысел егопоучается в умилении, сердце его источает молитву, на лице у него грусть, и срамные помыслы далеки от него; не видно веселости в очах его, он враг похотений и суетных бесед.
Невозможно, чтобы кто-либо из людей имел видимое утешение, а вместе приял и невидимое от благодати, Божественное и таинственное, разве по какому-нибудь сокровенному домостроительству, которое известно в подобных случаях одному Устрояющему все.
Истинно слово, сказанное Господом, что человеку невозможно с любовью к миру приобрести любовь к Богу, и нет возможности при общении с миром вступить в общение с Богом и с попечением о мире иметь попечение о Боге.
Кто печется о духовном или о чем-нибудь служащем духовному, тому доставляется телесное и без попечения о том, сколько и когда то нужно. А кто печется о телесном сверх потребности, тот невольно отпадает от Бога. Если же мы постараемся иметь попечение о том, что служит к славе имени Господня, то Господь попечется и о духовном и о телесном, по мере подвига нашего.
Проси у Бога, чтобы дал тебе прийти в меру веры. И если ощутишь в душе своей наслаждение сие, то нечему уже будет отвратить тебя от Христа. И нетрудно тебе будет каждый час быть отводиму в плен далеко от земного и укрываться от этого немощного мира и от воспоминаний о том, что в мире. Сподобишься же этого, если с верою понудишь себя попечение свое возвергнуть на Бога и свою попечительность заменишь Его промышлением.
Сладость, подаваемая подвижникам днем, источается в чистом уме из светаделания ночного.
Находил я, брат, многих отцов, великих и чудных, которые более, нежели о делах, прилагали попечение о благочинии чувств и о телесном навыке, потому что отсюда происходит благочиние помыслов.
Кто любит собеседование со Христом, тот любит быть уединенным. А кто любит оставаться со многими, тот друг мира сего. Если любишь покаяние, возлюби и безмолвие, ибо вне безмолвия покаяние не достигает совершенства; и если кто будет противоречить сему, не входи с ним в состязание.
Кто один час провел, воздыхая о душе своей, тот лучше доставляющего пользу целому миру.
Не называй праздностью продолжительность молитвы невысокопарной, собранной и долгой.
Молитва есть умерщвление мыслей похоти плотской жизни. Ибо молящийся прилежно есть то же, что умирающий для мира; и терпеливо пребывать в молитве – значит отречься человеку от себя самого.
Лучше нам умереть в подвиге, нежели жить в падении.
Господь к особенной рачительности подвигает нас притчею о друге, который в полночь пришел к другу своему и просил у него хлеба. Христос говорит: Глаголю же вам: аще и не даст ему востав, зане друг ему есть: но за безочьство его, востав даст ему, елика требует (Лк. 11, 8). И вы молитесь и не будьте нерадивы. Какое несказанное побуждение к дерзновению! Податель побуждает нас просить у Него, чтобы дать нам Божественные Свои дарования. И хоть Сам, как знает Он, домостроительствует все, что благодетельно для нас, однако сии слова Его исполнены великой силы для возбуждения в нас дерзновения и упования.
Как тому, у кого голова в воде, невозможно вдыхать в себя воздуха, так и тому, кто погружает мысль свою в здешние заботы, невозможно вдыхать в себя ощущений горнего мира.
Как ядовитый запах расстраивает телесный состав, так и непристойное зрелище – мир ума.
Как человек, который пьет вино в день плача, упившись, забывает всякую печаль о своем трудном положении, так и упоенный любовью Божией в сем мире, который есть дом плача, забывает все свои труды и печали и по причине своего упоения делается нечувствительным ко всем греховным страстям. Сердце его подкрепляется надеждою на Бога; душа его легка, как птица; ум его ежечасно возносится от земли – превыше всего человеческого парит приснопоучением помыслов своих и наслаждается среди бессмертных у Всевышнего.
Как больной не говорит отцу: «Сделай меня царем», но прилагает сперва попечение о недуге своем, и по выздоровлении царство его отца делается вполне его царством, так и грешник, приносящий покаяние, получая здравие души своей, входит с Отцом в область чистого естества и царствует во славе Отца своего.
Если любишь чистоту, отсеки от всех любовь, изливаемую на всех, и, вошедши в виноградник сердца своего, делай в нем.
Душа, которая любит Бога, в Боге и в Нем едином имеет себе упокоение. Отрешись прежде от всякого внешнего союза – и тогда возможешь быть сердцем в союзе с Богом, потому что единению с Богом предшествует отрешение от вещества.
Хлеб дается младенцу в пищу после того, как откормлен он молоком: человек, который хочет преуспевать в Божественном, должен прежде устранить себя от мира, как младенец от объятий и сосцев материнских.
Кто любит блеск, тот не может приобрести смиренных мыслей, потому что сердце внутренно отпечатлевается по подобию внешних образов.
Кто, любя пустословие, умел приобрести чистый ум? Кто, домогаясь уловить людскую славу, мог приобрести смиренные помыслы? Или кто, будучи невоздержен и распущен телесно, может сделаться чист умом и смирен сердцем?
Когда ум увлекается чувствами, тогда и он ест с ними звериную пищу. А когда чувства увлечены умом, тогда они приобщаются с ним ангельской пищи.
Творящих знамения, чудеса и силы в мире не сравнивай с безмолвствующими с ведением. Бездейственность безмолвия возлюби паче, нежели насыщение алчущих в мире и обращение многих народов к поклонению Богу.
Лучше тебе самого себя разрешить от уз греха, нежели рабов освобождать от рабства. Лучше тебе умириться с душою твоею в единомыслии тройственного в тебе состава, т. е. тела, души и духа, нежели учением своим умиротворять разномыслящих. Ибо Григорий говорит: «Хорошо богословствовать ради Бога, но лучше сего для человека соделать себя чистым для Бога».
Лучше тебе, будучи ведущим и опытным, быть косноязычным, нежели от остроты ума своего, подобно реке, источать учения. Полезнее для тебя позаботиться о том, чтобы умерщвленную страстями душу твою воскресить движением помыслов твоих к Божественному, нежели воскрешать умерших.
Лучше смерть за Бога, нежели жизнь со стыдом и леностью. Когда хочешь положить начало Божию делу, сделай прежде завещание, как человек, которому уже не жить в этом мире, как приготовившийся к смерти и отчаявшийся в настоящей жизни, как достигший времени срока своего. И действительно имей это в мысли, чтобы надежда продлить настоящую жизнь не воспрепятствовала тебе подвизаться и победить, потому что надежда продлить сию жизнь расслабляет ум.
Кто познал, что имеет нужду в Божией помощи, тот совершает много молитв. И в какой мере умножает их, в такой смиряется сердце. Ибо всякий молящийся и просящий не может не смириться. Сердце же сокрушенно и смиренно Бог не уничижит (Пс. 50, 19). Поэтому сердце, пока не смирится, не может престать от парения; смирение же собирает его воедино.
Добродетель есть матерь печали; от печали рождается смирение, а смирению дается благодать. Воздаяние бывает уже не добродетели и не труду ради нее, но рождающемуся от них смирению.
Пока не достигнешь слез, не думай, что достиг уже чего-то в прохождении жизни своей. Ибо доныне миру служит сокровенное твое, т. е. ведешь мирскую жизнь и Божие дело делаешь внешним человеком, а внутренний человек еще бесплоден, потому что плод его начинается слезами. Когда достигнешь области слез, тогда знай, что ум твой вышел из темницы мира сего, поставил ногу свою на стезю нового века и начал обонять тот чудный новый воздух.
Ничто не делает нас столько сообщниками мира, и живущих в мире, и тех, которые в мире преданы пьянству и блуду, и не удаляет нас столько от сокровищ премудрости и познания тайн Божиих, как смехотворство и дерзновенное парение мыслей.
Пока не возненавидит кто причины греха воистину от сердца – не освобождается он от наслаждения, производимого действием греха.
Удались от мира, и тогда узнаешь зловоние его. А если не удалишься – не уразумеешь, насколько он смраден; напротив же того, скорее, как в благоухание, облечешься в зловоние его и наготу стыда своего будешь почитать ризою славы.
Кто покорит себя Богу, тот близок к тому, чтобы покорилось ему все. И кто познал себя, тому дается ведение всего, потому что познать себя есть полнота ведения о всем.
Ум, обретший мудрость Духа, есть то же, что человек, который находит готовый корабль в море: когда взойдет на него, он уносит его из моря мира сего и доставляет его к острову будущего века. Ощущение будущего века в мире сем есть то же, что малый остров в море: приблизившийся к нему не утруждается уже волнами образов века сего.
Горе нам, что не знаем душ своих и того, к какому житию мы призваны, и эту жизнь немощи, это состояние живущих, эти скорби мира и самый мир, пороки его и упокоение его, почитаем чем-то значительным. Но Христе, единый всесильный! Блажен муж, емуже есть заступление его у Тебе: восхождения в сердце своем положи (Пс. 83, 6)! Ты, Господи, отвращай лица наши от мира сего к тому, чтобы вожделевать Тебя, пока не увидим, что такое мир, и не перестанем верить тени как действительности.
Облака закрывают солнце, а многоглаголание потемняет душу, которая начала просвещаться молитвенным созерцанием.
Праздность почитай началом омрачения души; омрачением же на омрачение – сходбища для бесед.
Как прекрасна и похвальна любовь к ближнему, если только попечение ее не отвлекает нас от любви к Богу! Как сладка беседа с духовными нашими братиями, если только можем сохранить при ней и собеседование с Богом! Итак, хорошо заботиться и о сем, пока соблюдается в этом соразмерность, т. е. пока под этим предлогом не утрачивается сокровенное делание и житие и непрестанное собеседование с Богом.
Сердце, исполненное печали о немощи и бессилии в делах телесных, явных, заменяет собою все телесные дела. Дела телесные без печали ума – то же, что и тело без души.
Не верь, брат, что внутренние помыслы могут быть остановлены без приведения тела в доброе и чинное состояние.
Молитва злопамятного – сеяние накамне.
Покаяние и сношения с людьми – то же, что пробитая бочка.
Будь дружен со всеми людьми, а мыслью своею пребывай один.
Иные во время мира поражаются стрелами вражиими: это суть те, которые по распущенности воли своей собирают вещество для брани душам своим и в стране святой, т. е. в молитве, видят себя одетыми в нечистую одежду. Что набрали мы во время нерадения своего, то и посрамляет нас во время нашей молитвы.
Если не безмолвствуешь сердцем, то безмолвствуй по крайней мере языком. Если не можешь держать в благоустройстве свои помыслы, то хотя чувства свои соделай благоустроенными.
Святой Григорий говорит: «Тот храм благодати, кто срастворен с Богом и всегда озабочен мыслью о суде Его». Что же значит иметь попечение о суде Его, как не печалиться и не заботиться непрестанно о том, что не можем достигнуть совершенства по немощи естества нашего? Иметь непрестанную печаль о сем – и значит непрестанно носить в душе своей памятование о Боге.
Нерассеянная молитва рождает в душе ясную мысль о Боге. И водружение нами в себе Бога памятованием— вот вселение в нас Бога. Так соделываемся мы храмом Божиим.
Достигший непрестанной молитвы – достиг высоты всех добродетелей и соделался жилищем Святого Духа, как говорит Писание: дом мой, домом молитвы наречется (Мф. 21, 13). Когда Дух вселится в кого из человеков, тогда человек тот не престает от молитвы, ибо Сам Дух непрестанно молится.
Пребывающие во тьме, воздвигните главы свои, да озарятся светом лица ваши! Изыдите из-под власти мирских страстей, да изыдет в сретение вам сущий от Отца Свет и служителям тайн Своих да повелит разрешить узы ваши, чтобы по следам Его шествовать вам ко Отцу. Увы! Чем мы связаны и что нам препятствует видеть славу Его? О, если бы расторглись узы наши, и нам, взыскав, обрести Бога нашего!
Пока внешний человек не умрет для всего мирского, не только для греха, но и для всякого телесного делания, а также и внутренний человек – для лукавых мыслей, и не изнеможет естественное движение тела до того, чтобы не возбуждалась в сердце греховная сладость, дотоле и сладость Духа Божия не возбудится в человеке, члены его не примут чистоты в жизни сей, божественные мысли не войдут в душу его и пребудут неощутимыми и незримыми. И пока человек не упразднит в сердце своем попечения о житейском, кроме необходимых потребностей естества, и не предоставит заботиться о сем Богу, дотоле не возбудится в нем духовное упоение, и не испытает он того утешения, каким утешался апостол: уже не я живу, но живет во мне Христос (Гал. 2, 20).
Сказал же я это, не отсекая надежды, будто бы, если кто не достигнет верха совершенства, то не сподобится и благодати Божией и не познает Его утешения. Ибо когда человек презрит неуместное, и совершенно удалится от него, и обратится к добру— в скором времени ощущает помощь. Если же употребит и несколько усилия, то найдет утешение душе своей, получит отпущение грехопадений, сподобится благодати и приимет множество благ. Впрочем, он меньше в сравнении с совершенством того, кто отлучил себя от мира, обрел в душе своей тайну тамошнего блаженства и достиг того, для чего пришел Христос.
Войти с помощью соц. сетей: