Век XV

Преподобный Кириак

(29 сентября 1402 г.)

Преподобный Кириак скончался в 1402 году. Отдельного описания жизни его не имеется. Он почитается основателем бывшего Сыринского монастыря в конце XIV века. Отвергнув всю суету мира сего, он полагал в сердце своем слова евангельские и, как земля благая, приняв семена, сторицею воздал плод. Не на злате и серебре, а на слезах и трудах великих преподобный Кириак полагал основание обители, чтобы укрепить ее на твердом камне – Господе нашем Иисусе Христе.

Мощи основателя обители почивают в Успенской церкви.

Преподобный Андроник

(13 июня 1404 г.)

Не сохранилось жития сего ученика преподобного Сергия, о нем известно только из деяний его блаженного учителя и великого святителя Московского Алексия. Когда святитель, давший обет во время бурного плавания из Царьграда соорудить храм во имя нерукотворенного образа Спасова, пожелал исполнить обет свой, то сам пришел в пустынь Радонежскую, к присному отшельнику Сергию, и испросил у него любимого ученика Андроника настоятелем в предполагаемую обитель. Святитель Алексий избрал живописное место для обители на берегу реки Яузы, а чудотворец Сергий пришел благословить начальные труды ученика своего. По имени его и самая обитель названа Андрониевской. Четырнадцать лет начальствовал в ней сей подвижник радонежских лесов – до 1374 года. Сотрудник и преемник его Савва настоятельствовал еще четыре года после него, и вместе они положены в созданной ими обители перед той чудотворною иконою Спаса, которую принес из Царьграда святой Алексий.

Преподобный Евфимий Суздальский

(1 апреля 1405 г.)

Блаженный Евфимий родился и воспитывался в Нижнем Новгороде, от юности возлюбил благочестие, был кроток и послушен и учился прилежно божественным писаниям. С детства в душу его глубоко запали слова Спасителя: «Что пользы, если приобретет человек и целый мир, а погубит душу свою». Узнав, что вблизи от Нижнего, на берегу Волги, спасался в пещерах преподобный Дионисий и что великие молитвенные подвиги совершались смиренным отшельником, отрок Евфимий одушевился святой ревностью и, устремившись к Дионисию в пещеру, со слезами просил принять его в число своих учеников. Дионисий принял его и облек в иноческие одежды.

Юный инок имел обычай днем безропотно исполнять все монастырские потребности, а ночью, уединяясь в пещеру, приносить Господу слезные молитвы. Он подавал всем пример дивного воздержания, но когда, подражая подвигам своего наставника, стал просить благословения вкушать пищу через два или три дня, тогда опытный старец запретил ему подвиг, несоразмерный с его возрастом, а благословил ежедневно ходить в трапезу вместе с братией и вкушать всего предлагаемого, но не до пресыщения. По благословению же своего мудрого наставника Евфимий рубил дрова и носил воду и дрова в пекарню. Взгляд на огонь возбуждал в нем слезы сокрушения о грехах, для которых готов огонь вечный, и не мог он без слез вкушать испекаемого хлеба, размышляя о великих благодеяниях Творца своего и о своем не достоинстве.

Благочестивый князь Суздальский и Нижегородский пожелал устроить обитель в Суздале и обратился к преподобному Дионисию с просьбой, чтобы он назначил из своих учеников настоятеля для новой обители. Дионисий назначил блаженного Евфимия, которому было тогда 35 лет. Он покорился воле своего настоятеля и отправился в Суздаль устраивать обитель. Епископ Иоанн назначил место и сам освятил его, а благочестивый князь своими руками начал рыть канавы для закладки храма во имя Преображения Господня; ему подражали бояре и народ, и вскоре был построен храм и освящен святителем, а преподобный Евфимий рукоположен архимандритом новой обители. Умножалось число братий под руководство подвижника Евфимия, и возросло до 300 человек, когда он, по благословению святителя Иоанна, построил храм святого Иоанна Лествичника с трапезой и еще третий, деревянный, храм во имя святителя Николая с больницей. Общежитие было основным уставом для братии.

Богоугодная жизнь преподобного служила образцом благочестия для братии: он учил их безропотному послушанию; строго запрещал празднословие и без особенной нужды ходить из кельи в келью; приучал к молчанию, не дозволяя управляться своим мудрованием и исполнять свою волю, а безропотно поступать во всем по воле настоятеля и по правилам обители.

Преподобный Евфимий сподобился быть собеседником чудотворному светильнику Русской земли Сергию и иногда ходил к нему в дремучие радонежские леса за духовным советом. Как преподобный Сергий, носил он самую худую одежду: и летом и зимой на плечах его был овчинный тулуп. Но бедные и больные находили в его обители пищу, приют и отдохновение, притесняемым в суде он являлся защитником, за бедных должников платил долги.

Преподобный, достигнув 78 лет и чувствуя приближение кончины, простился со всей братией и, утешая плачущих, обещал, что и после его смерти обитель не оскудеет, если иноки будут жить во взаимной любви и свято соблюдать устав общежития. Он всех благословил, у каждого просил прощения и в самый час исхода приобщился Святых Христовых Таин и мирно почил от трудов своих, апреля 1 дня 1405 года. Тело его погребено с великой почестью в каменном гробу, который он сам себе приготовил при заложении храма.

Преподобный Стефан Махрищский

(14 июля 1406 г.)

Собеседник святого Сергия, преподобный Стефан, был также великим двигателем жизни иноческой на севере и виновником основания многих монастырей. Он родился в Киеве и положил начало монашеской жизни в Киево-Печерской Лавре, где провел несколько лет в подвигах послушания и молитвы; но притеснения папистов принудили его бежать в северные пределы Руси, где процветало благочестие.

Великий князь Иоанн Иоаннович, отец Димитрия Донского, благосклонно принял великого подвижника, часто беседовал с ним и желал удержать при себе. Но душа инока томилась жаждой пустынного безмолвия. Он не скрыл того от Великого князя и был отпущен им, осыпанный его благодеяниями.

Преподобный обрел желаемое уединение посреди дебрей и лесов на урочище Махра, при реке Махрище, где водрузил он крест в знамение будущего жительства и поставил бедную хижину.

Продолжая свой молитвенный подвиг, он сам рубил лес, обрабатывал землю, трудился день и ночь, помня суд Господень над первым человеком: В поте лица твоего снеси хлеб твой и заповедь апостольскую: Кто не хочет трудиться, тот пускай и не ест. Вскоре стали собираться к нему люди, искавшие спасения. Стефан, хотя и боялся нарушения безмолвия, однако, уступая молениям и видя в том Промысл Божий, не отвергал приходящих и построил для них молитвенный храм во имя Живоначальной Троицы, кельи и общую трапезу. Храм освящен был по благословению митрополита Феогноста, от которого и сам преподобный сподобился получить сан священства и игуменства в новоустроенной обители. Блаженный назидал братию примером жизни – все любили его, и многие из мирян приходили, чтобы получить духовный совет и утешение. Обители своей он учредил устав общежития и безотлагательно поучал братию обязанностям монаха и благочинию церковному. Еще более, чем словом, он поучал примером. В пище и одежде он был как бы из последних, но на молитве в храме Божием всех предварял и никому не уступал в трудах. Строгий к себе и милостивый к другим, он никогда не гневался и, наставляя братию, всегда говорил тихо и кротко.

Преподобный Сергий Радонежский, коего обитель начинала уже процветать в сорока верстах от Махры, нередко посещал Стефана, и в духовных беседах они взаимно назидались. Ненавистник добра дьявол воздвиг гонение на преподобного Стефана: некоторые из окрестных жителей Юрцовской волости, видя расположение, которым он пользовался от державного князя Димитрия Иоанновича, и боясь как бы он не завладел их селами и полями, стали завидовать и притеснять его немилостиво. Несмотря на кроткие увещания святого старца, они вслух грозили убить его. Тогда преподобный Стефан решился наконец уступить их корыстному гневу, чтобы не подать повода к преступлению: старшему священнику своей обители, мудрому и смиренному Илии поручил он пасти собранное словесное стадо, а сам, ночью, тайно от всех, вышел из монастыря и устремился в северные пределы за Вологду, в сопровождении любимого ученика своего Григория. Они, поселившись в глубокой пустыне близ великой реки Сухоны, при потоке, называемом Юрьевым, срубили небольшую церковь во имя Святой Троицы и еще другую, в честь великомученика Георгия; но вслед за последователями Господа Иисуса потянулись ищущие спасения, и мало-помалу в глухом вологодском лесу собралось братство и основался новый монастырь, названный по урочищу Авнежским.

Великий князь Димитрий, услыхав об удалении Стефана в пустыню северную, прислал к нему обильную милостыню и пригласительную грамоту явиться к нему в столицу. Стефан поручил паству свою Григорию, а келарную службу Кассиану, как ближайшим ученикам своим, простился с братией и отправился на зов державного в царствующий град.

Дорогою посетил он свою Махрищскую обитель и встречен был братией с невыразимой радостью: все спешили принять благословение от своего отца и наставника; одни припадали к стопам его, другие прикасались края одежды его, иные издали протягивали к нему руки и, взирая на него, как на Ангела Божия, умоляли не оставлять их более, а возвратиться к ним из столицы.

Святитель Алексий, глубоко уважающий преподобного Стефана, милостиво принял его, равно как и благочестивый князь, любитель благолепия церковного и почитатель иноческих подвигов, снабдил Махрищскую обитель многими землями, обеспечил льготами и велел Стефану опять водвориться на ней.

В Москве преподобный обрел еще одного великого подвижника, которого благословил на поприще монашества. Это был юноша Косьма, сродник ближнего боярина и великокняжеского окольничего Тимофея Васильевича Вельяминова, известного своим благочестием и богатством.

Отрок Косьма, отринув все мирское, со слезами просил Стефана облечь его в иноческий образ с именем Кирилла. Преподобный, провидя в нем сосуд избранный, умилился его слезным молением, облек его в иноческие одежды и поручил блаженному Феодору, архимандриту Симоновскому, племяннику преподобного Сергия.

Сей Кирилл впоследствии был основателем Белозерской обители, которая просияла в пределах северных как великая Лавра и сделалась светилом иноческой жизни до самых дальних пределов океана.

После долгой назидательной беседы с Великим князем, которого особенная милость к Стефану изумляла вельмож, и по принятии благословения от святителя Алексия, преподобный возвратился в свою Махрищскую обитель, чтобы никогда более не оставлять ее. Многотрудная плоть подвижника стала изнемогать от старости, и, чувствуя приближение кончины, он созвал духовное свое стадо и еще в последний раз поучал их духовным подвигам: страху Божию, непрестанной памяти смертной, любви нелицемерной, воздержанию и конечному отречению от мира. Настоятельство передал он уже избранному им однажды священноиноку Илии, которого также наставил, как пасти вверенное ему стадо, потом, приняв на себя схиму и причастившись Святых Таин, предал Господу чистую душу свою июля 14, 1406 года.

Чудное благоухание, повеявшее от мощей его, свидетельствовало живо о святости жизни преподобного и о предстоянии его Престолу Божию. Братия погребли его со слезами в созданной им обители Живоначальной Троицы и старались подражать богоугодной жизни своего блаженного учителя.