Святой Петр, митрополит Московский и всея России чудотворец

(21 декабря 1318 г.)

Святой Петр родился в земле Волынской от благочестивых родителей. Отец его именовался Феодор, имя же матери неизвестно; но не должно умолчать о том видении, какое она имела, когда младенец Петр был еще в ее утробе: на рассвете воскресного дня снилось ей, что держит она на руках агнца, между рогами которого выросло дерево, одетое листвием со множеством цветов и плодов, между ними горели свечи и исходило необыкновенное благоухание. Проснувшись, она недоумевала о чудном видении, которое предзнаменовало духовные дарования ее сына. Петр воспитывался в доме родителей до семилетнего возраста, а потом отдан был для обучения грамоте. Отрок учился прилежно, но не успешно, это печалило родителей и сына. Однажды видит он во сне светолепного мужа в святительских одеждах, который говорит ему: «Чадо мое, открой уста твои». Когда же он открыл, святитель прикоснулся языка его и, благословив, как бы влил сладость в его уста. С того времени Петр стал учиться с большими успехами и превзошел товарищей своих в науках. На двадцатом году от рождения он удалился в обитель, находящуюся близ его родины, и принят был игуменом в число братства.

Юный инок с великим рачением и любовью исполнял монастырские послушания и, приходя от силы в силу, удостоен был рукоположения, сперва в иеродиакона, а потом в иеромонаха. Он научился иконописанию, и это было его приятнейшим занятием. После многих подвигов в общежитии, Петр пожелал жить в безмолвном уединении и по благословению настоятеля удалился в избранное для сего место при реке Рате. Сначала построил он тесную келью для своего пребывания, а потом церковь во имя Всемилостивого Спаса и кельи для приходящих братий, которых в короткое время собралось немало. Управляя ими, преподобный был весьма милостив и снисходителен к немощным, никогда не раздражаясь на согрешающих. Слава о его добродетелях быстро разносилась повсюду, и все с любовью приходили к человеку Божиему внимать его слову. Когда митрополит Владимирский Максим посещал православные храмы, пришел и человек Божий Петр из пустыни со своей братией принять благословение от святителя и поднес ему икону Успения Божией Матери, которую сам написал. Митрополит принял ее с любовью и всегда имел в своей келье, совершая перед ней денно-нощные молитвы о людях православных.

Когда преставился благочестивый святитель Максим, некто игумен Геронтий, одержимый недугом властолюбия, дерзнул восхитить сан святительский. Он взял святительскую утварь, жезл и икону, писанную Петром, и отправился с некоторыми единомысленными в Царьград для посвящения.

Узнав о сем, Галицкий князь Юрий вознегодовал на самочиние Геронтия и просил Петра ехать к Патриарху в Царьград и просить митрополита. Юрию хотелось перенести кафедру из Владимира в Галич, – он был тогда могуществен и именовался царем Руси.

Не хотелось блаженному Петру идти в Царьград, но по неотступной просьбе князя он согласился ходатайствовать у патриарха о митрополите, не подозревая, что в данном Юрием письме к патриарху было прошение о самом ходатае – Петре. Геронтий задержан был бурями на Черном море, так что игумен Петр, плывший по другой полосе моря, приехал ранее его в Царьград и был посвящен на митрополитскую кафедру. Геронтию во время плавания явилась Матерь Божия в том самом виде, как изображена была на иконе, писанной Петром, и строго сказала ему: «Напрасно трудишься ты: святительский сан не достанется тебе, тот, кто написал Меня, – игумен Петр, – возведен будет на престол Русской митрополии».

Святой Петр прибыл из Царьграда в Киев в том же 1308 году, в котором был посвящен, а на следующий год переехал во Владимир, где предшественником его поставлена была кафедра митрополита всея России. Многие из князей северных, не знавшие нового пастыря, оказались недовольными его поставлением, а противник и враг рода человеческого, действующий всегда сильнее там, где склоняются на его сторону, еще более возмущал людей невнимательных против святого Петра, провидя в нем делателя вертограда Христова. Волнение церковное разгоралось сильнее. Андрей, епископ Тверской, происходивший из рода князей Литовских, восстал на первосвятителя. Быть может, в надежде заступить его место начал он строить против него различные козни, и увлекаемый суетной славой, изострил язык свой на праведного мужа, сплетая на него хульные речи. Он не постыдился даже довести их до слуха патриарха Афанасия.

Изумился святейший и не хотел поверить клевете, но так как много было обвинений, решился послать одного из первостепенных клириков к великой церкви для исследования дела с такой грамотой к блаженному Петру: «Всесвятейший Митрополит Киевский и всея России, во Святом Духе возлюбленный брат и послужитель нашего смирения! Ты знаешь, что избранием Святого Духа поставлен ты пастырем и учителем словесного Христова стада, и вот ныне пришли от вашего племени и твоего предела словеса тяжкие на тебя до моего слуха, которые смутили мой помысл. Потщись сие очистить и исправить».

По пришествии патриаршего клирика на Русь собрался собор в городе Переяславле, на котором из числа епископов присутствовал только один Ростовский – Симеон; были еще преподобный Прохор, преемник его, бывший тогда еще игуменом, и много других игуменов, иноков и пресвитеров. Великий князь Михаил был тогда в Орде, но были сыновья его, Димитрий и Александр, и многие князья и бояре. Епископ Тверской явился в качестве обвинителя. Не постыдился предстать подчиненному собору святитель Петр, первопрестольник Русской Церкви, как обвиняемый, и давал ответы там, где надлежало ему председательствовать. Пред лицом всех объявил ему клирик патриаршие слова и писания святейшего Афанасия, и возводимую на него клевету, которая возбудила общее негодование. На соборе возникла такая молва, что если бы сам человек Божий не утишил общего вопля, могло бы произойти нечто неприличное. Подражая Господу Иисусу Христу, Который сказал апостолу Петру, покусившемуся отмстить за Него: Вонзи нож твой в ножницу (Ин. 18, 10), кроткого учителя кроткий ученик произнес умилительное слово: «Братие и чада о Христе возлюбленные! Не лучше я Ионы, пророка; если из-за меня столь великое волнение, то изгоните меня, и пусть утихнет молва; зачем волнуетесь столько ради меня». Все готовы были вступиться за доброго своего пастыря и хотели дознать, откуда могли возникнуть такие клеветы на праведного мужа! Не утаился злой делатель: обнаружилась лесть Андреева и сам он пред всеми был посрамлен и уничижен. Никакого зла не сделал ему святой Петр, а только поучил его пред лицом всех поучительным словом: «Мир тебе о Христе, чадо! Не ты сие сотворил, но из начала завидующий роду человеческому диавол. Ты же отныне соблюдай себя, а мимошедшее отпустит тебе Бог». Поучив довольно весь клир, князей и народ, он всем дал архипастырское благословение и отпустил с миром.

В то время появился еретик по имени Сеит, который проповедовал противное Церкви Христовой и православной вере. Святой Петр обличил его и за упорство против истины предал проклятию. По некоторым сведениям известно, что Сеит был новгородский протопоп: название же Сеита дано ему, конечно, за увлечение некоторыми мыслями магометанства. Под влиянием страсти к чувственной жизни он проповедовал против монашеского девства. Из слов Нестора видно, что обличение Сеита было во время обзора епархии митрополитом.

Святителю Петру готовился еще новый тяжкий подвиг: по смерти хана Тохты он должен был ехать в Орду вместе с князем Михаилом для подтверждения ханом Узбеком ярлыка, или грамоты льготной, которой освобождалось духовенство от даней монгольских. Не одних ради обид церковных, пошлин и судов вынужден был блаженный Петр предпринять это трудное странствие: Господь благословил его полным успехом в делах церковных. Святой Петр, принятый ханом Узбеком с великими почестями, получил от него подтверждение прежних прав своего духовенства; таков был замечательный ярлык ханский.

«Вышняго и безсмертного Бога волею и силою и величеством, и милостию Его многою, Узбеково слово всем нашим князьям, великим, средним и нижним, и сильным воеводам и вельможам, князьям удельным и полчным, и книжникам и уставодержателям, людским вестникам и собирателям, баскакам и послам, нашим гонцам, данщикам и писцам, мимоездящим послам и ловцам нашим, сокольникам и пардусникам, и всем людям высоким и нижним, великим и малым нашего царства, по всем нашим улусам и странам, где Бога безсмертного силой наша власть держит и слово наше владеет. Никто да не обидит на Руси соборную церковь Петра митрополита и людей его церковных, никто да не взимает стяжаний, ни имением, ни людьми; их только знает Петр митрополит, судит и управляет людьми своими по правде; в чем бы ни было, в разбое, или в татьбе и во всяких делах ведает один Петр митрополит, или кому прикажет; да все покоряются и повинуются митрополиту, все его церковные принты по первоначальным их законам и по первым грамотам нашим, прежних царей великих. Никто да не вступится в церковное достояние митрополита, ибо все Божие есть; а если кто вступится и преступит наше слово и наш ярлык, тот повинен Богу и гнев на себя от Него примет, а от нас ему будет казнь смертная. Митрополит да правым путем пребывает и правым сердцем и правой мыслью все свое церковное да устрояет, судит и ведает, или кому повелит то ведать и управлять; нам же и детям нашим ни во что сие не вступаться, ни всем князьям нашего царства и всех наших стран и улусов, не только в церковное, но и митрополичье, но ни в города их, ни в волости, ни в села, ни во всякие ловли и земли, луга и леса, винограды и мельницы, зимовища их и стада конские и скотские, ни во все стяжания и имения церковные. Все свои принты и все их законы, уложенные от самого начала, ведает только митрополит, или кому прикажет, да не будет ничто переиначено, или нарушено и обижено.

Митрополит да пребывает в тихом и кротком житии, без всякой смуты, и правым сердцем молит Бога за нас, за наших детей, и наше племя, ибо и мы так же управляем и жалуем, как жаловали прежние цари, которые давали им ярлыки свои; и мы тем же путем и теми же ярлыками жалуем их, да и Бог нас пожалует; мы бережем Божие и данного Богу не взимаем, а кто берет Божие, тот будет повинен, под гневом Божиим, и от нас казнен смертью, чтобы и другие, видя сие, в боязни были. Когда поедут наши баскаки, таможенники, данщики и писцы, то по сим нашим грамотам, как молвило наше слово, да будут целы все соборные церкви митрополита и все его стяжания и люди никем ни от кого не обижены, архимандриты, игумены, попы и все принты церковные, как гласит сей наш ярлык. Дань ли для нас взимают, или иное что, тамгу, потужное, ловитву ли какую для нас, или если для нашей службы, из наших улусов повелим рать собирать; но от соборной церкви Петра митрополита и от всех его людей и причта никто да не взимает, ибо они за нас Бога молят и соблюдают нас и укрепляют наше воинство. Кто же и прежде нас сего не ведал, что Бога безсмертного силой и волей живут все и воюют? Все то ведают, и мы, Богу молясь, по грамотам прежних царей, выдавали им жалованные грамоты, ни в чем их не изменяя, как то было прежде нас, то и наше слово уставило по первому пути: какая бы дань наша ни была, да не просят от них ничего, а что возьмут, то возвратят втрое, если бы даже взяли и по нужде великой, и тогда им от нас не будет кротко, и око наше тихо на них не смотрит. В законы их никто да не вступается, да не вредят и не хулят церквей их, монастырей и часовень; если же кто начнет осуждать их веру и хулить, тот ничем не извинится перед нами и умрет злой смертью; семейства попов и диаконов, в одном доме живущих и ядущих один хлеб, тем же от нас пожалованы и да молятся за нас Богу правой мыслью; а кто будет за нас молиться Богу неправым сердцем, грех на нем будет. Так наше слово учинило, и мы дали грамоту сию Петру митрополиту для крепости, дабы, видя и слыша сию грамоту, все люди, церкви, монастыри и принты не преслушали его ни в чем, но послушны будут ему по их законам и по старине; да пребывает митрополит без всякой печали и скорби, Бога моля о нас и о нашем царстве. Таков ярлык наш и так, молвя слово наше, данной крепостью утвердили. Заячьего лета, осеннего первого месяца писана и дана на полях».

Недостойно ли внимания, какое благоволение к Святой Церкви внушил Господь в сердце язычника, чтобы оградить ее от волнений внутренних и внешних! Миром церкви утвердилось самое царство, укрепилась и столица кафедрой святительской и святостью жизни верховного пастыря, который внушал такое уважение иноплеменным к себе и к своей церкви.

При таком покровительстве со стороны Голотой Орды исполненное любви сердце архипастыря страдало от междоусобий князей русских. Напрасно удерживал он князя Московского Георгия во Владимире, убеждая его не ходить в Орду домогаться великого княжения при жизни законного властелина Михаила; напрасно опять, после мученической кончины благоверного Михаила, удерживал он сына его Димитрия, князя Тверского, от нападения на области Московскую и Новгородскую: и Димитрий и Георгий оба пали жертвой взаимной ненависти в Орде, и престол великокняжеский законно перешел в руки князя Московского Иоанна Калиты, брата Георгиева, как старшего в роде.

Горько было видеть святителю, что и земля его родная, Волынь, опустошена и покорена была литовцами, а сам Киев, первопрестольный град Православия, достался в руки язычника Гедимина. Между тем митрополит ничего не мог предпринимать к облегчению бедствий южной Руси, ни даже странствовать по ее пределам, где свирепствовали огонь и меч литовские.

Взоры и мысли его обратились к Москве, где прозорливый дух его предвидел славу будущего княжения. Благочестивый князь Иоанн, сияющий православием и всеми добрыми делами, пользовался особенным расположением святителя, который любил проживать в его престольном городе. В 1325 году митрополит Петр совсем переселился в Москву и перенес туда свою кафедру. Он положил основание соборного храма Успения Божией Матери в Москве, содействием Великого князя Иоанна, который благоговел перед всяким желанием любимого пастыря. Святитель, чувствуя приближение своей кончины, своими руками устроил себе гроб в стене этого храма. Было ему откровение Божие о скором исшествии из сего мира ко Господу, Которого он возлюбил от юности. Святитель исполнился великой радости, пошел в соборную церковь, совершил божественную службу, помолившись о православных царях и возлюбленном духовном сыне своем князе Иоанне, за все христолюбивое воинство и за всех православных христиан; воспомянул также и всех усопших. По выходе из церкви призвал он весь клир церковный и по обычаю довольно поучил назидательным словом; с того часа не преставал раздавать милостыню приходящим к нему убогим, а также по всем обителям и церквам, иереям и диаконам.

Великого князя Ионнна не было тогда в городе; святой Петр призвал к себе старейшину, поставленного князем, мужа верного и украшенного всякими добродетелями, и сказал ему: «Чадо! Вот я отхожу от жития сего: оставляю сыну моему возлюбленному князю Иоанну милость, мир и благословение от Бога и семени его до века. Сколько сын мой успокоил меня, воздаст ему Господь сторицей в мире сем и живот вечный наследует он; да не оскудеют от семени его обладающие местом сим и не упразднится память его и Господь исполнит его влагалища за то злато, которое завещал на совершение церковного строения». Потом, преподав всем предстоящим мир, сам начал петь вечернюю службу с воздетыми руками к небу. Еще молитва была на устах его, когда уже душа отходила из тела, возлетая на небеса к желаемому Христу.

Великий князь, услышав о преставлении доброго пастыря, поспешил в столицу со всеми своими вельможами и сильно скорбел о такой утрате. С великой честью положили святителя на погребальный одр, и священники понесли его на руках своих в церковь. 21 декабря тело святого было отпето и положено в гроб, который он сам себе приготовил. С тех пор непрестанные совершались чудеса при раке святителя Петра. Великий князь приказал записывать их, и быв во Владимире в день праздничный, пришел в соборный храм и с амвона сам объявил о чудотворениях святителя Петра в услышание всех.