Преподобный Трифон Печенгский и Кольский

(15 декабря 1583 г.)

Блаженный Трифон, во Святом Крещении Митрофан, сын священника, родился около 1485 года в пределах Новгородских. С раннего детства избранник Божий возрастал в благочестии и занятиях благородных, любил участвовать в общественных молениях, а по временам удаляться на молитву в пустыню. Выговоры родителей не могли изменить его настроения, и однажды, когда он пребывал в пустыне в молитвенном делании, услышал глас небесный, возвещавший, что не тут его место: «Иди в страну необитаемую, на путях неведомых и непосещаемых человеками, ибо, милуя, вспомнил Я людей Моих и любовь обручения Моего не утратится». Блаженный Митрофан, повинуясь воле Божией, уходит в уезд города Колы, на реку Печенгу, к диким идолопоклонникам лопарям, кочевавшим по течению реки и поклонявшимся духам, гадам и даже камням. Очень немногие из них жили тогда оседло, и во всей той стране только в городе Коле была часовня, а церквей нигде не было.

Первые сношения с лопарями завязал Митрофан под видом дел торговли. В беседах с ними стал он им преподавать Единого Истинного Бога, в Троице поклоняемого, и Единого Спасителя и Искупителя падших человеков Господа Иисуса Христа, сына Божия. Нелегко ему было выводить на стези света и истины умы, потемненные суеверием и страстями. К этим трудностям присоединилась и борьба с кебунами, или кудесниками, которые чародейством поддерживали суеверие и идолопоклонство между народом. Потеряв надежду оспорить проповедника истины, кебуны с ярой злобой осыпали Митрофана бранью, побоями и не раз грозили ему даже злой смертью, но Господь силой Своей извлекал его из рук жаждавших крови праведника: иногда он уходил в горы и расселины, иногда проходил через толпу убийц, не видимый ими, а иногда, крепко стоя, силой Божией, не обинуясь, возвещал им о Царствии Небесном, о блаженстве вечном, об адских вечных муках, уготованных нераскаянным противникам Истинного Бога. Народ внимал и умилялся, взирая на лицо исповедника, сияющее ангельской светлостью. Мало-помалу успел труженик проповеди склонить лопарей, живущих на реке Печенге, к принятию веры Христовой. Неимение священника для крещения их понудило Митрофана поехать в Новгород, чтобы испросить грамоту архиепископа на построение церкви и определение к оной священнослужителя. Возвратившись оттуда, он выстроил деревянную церковь, но так как священника не присылали, то Митрофан отправился в город Колу, где нашел иеромонаха Илию, который около 1532 года освятил храм, крестил уверовавших лопарей и самого Митрофана постриг в иночество под именем Трифона. Года за два до того пришел к нему на жительство и на труды проповеди иеродиакон Соловецкого монастыря Феодорит, человек даровитый, который перевел некоторые молитвы на язык лопарей и много содействовал Трифону по устройству обители, которую блаженный основал на устье реки Печенги во имя Святой Троицы. (Упоминаемый здесь иеродиакон Соловецкий Феодорит впоследствии был архимандритом в Суздале, в Спасо-Евфимиевском монастыре; еще позднее был посылаем царем Иоанном Васильевичем в Царьград для испрошения благословения патриарха на царское его венчание по чину древних православных государей. Исполнив это поручение с полным успехом, Феодорит удалился на покой в Вологду, в обитель святого Димитрия Прилуцкого.)

В житии преподобного Трифона упоминается о его путешествии в Москву с целью оградить новую обитель защитой гражданской власти. За день до пришествия его царю Иоанну, на пути его в храм Успения, явились два благообразные инока. «Откуда вы?» – спросил их царь. Они отвечали, что один из монастыря Соловецкого, другой – строитель обители Живоначальной Троицы, что на реке Печенге, смиренный Трифон. Бывшие с царем бояре слышали слова одного только царя, но никого не видали. На другой день опять Иоанн шел к литургии с царевичем Феодором. Трифон и его спутник подали ему челобитную. Царь принял ее милостиво, сказав: «Вчера я уже вас видел». Благоверный царевич вышел из храма в придел, снял свою верхнюю одежду и, послав ее, велел сказать Трифону: «Царевич желает, чтобы милостыня его предупредила царскую; пусть преподобный перестроит ее на церковную одежду». Царь совещался с боярами о челобитной странников и весьма удивился, услышав, что никто из бояр не видел их накануне, и еще более изумился, когда призванные пред лицо царя иноки удостоверили, что они только в этот день пришли в столицу. Царь щедро одарил Трифона вещами, колоколами, а грамотой отдал монастырю Пресвятой и Живоначальной Троицы «морские губы числом шесть, со всякими рыбными ловлями и выметами, и морским берегом и его островами, и реками, и малыми ручейками, верховьями, и топями, и горными местами, и пожнями, и лесами, и озерами, и звериными ловлями, и лопарями, которые лопари наши, со всеми угодьями, денежными оброками нашими, и со всеми доходами и кормами… и никому в те угодья не вступаться». Из этой грамоты видно, что игуменом в то время был Гурий, на имя которого и писана царская милостыня. Возвратясь из Москвы, преподобный Трифон построил для лопарей на берегу реки Паза храм святых Бориса и Глеба. Как в этом путешествии в Москву блаженный, отклонивший от себя власть, являлся безкорыстным простым ходатаем за благосостояние святой обители и новопросвещенного истинною верою края, так и впоследствии, когда с 1557 года несколько лет сряду от жестоких морозов весь край претерпевал сильный голод, блаженный принял на себя тяжкий труд сборщика подаяний, и целых восемь лет продовольствовал трудом своим братию Свято-Троицкой обители.

С юных лет подъяв все труды разнообразнейших подвигов, скорбей и лишений, преподобный не оставлял их до самых последних дней жизни своей. Однажды купил он в Коле ручные жернова и сам понес их в обитель; на просьбу учеников своих не обременять себя этою ношей, он отвечал: «Братия! Тяжкое бремя лежит на потомках Адама – с рождения до самой смерти: к чему веселиться? Нет, Трифон, – прибавил он, обращаясь к самому себе, – лучше тебе повесить камень на шею, нежели соблазнить братию праздностью».

Достигнув восьмидесяти восьми лет, преподобный Трифон впал в тяжкую болезнь. На одре смертном он заповедал собравшимся около него духовным чадам своим не скорбеть о его отшествии; во всем возлагать упование на Бога, Который не оставит их, собранных во имя Его; всем сердцем, всей душой любить Бога и взаимно любить друг друга; хранить обеты иночества и чуждаться властолюбия; наконец заповедал погребсти его у церкви Успения Божией Матери, в пустыньке, куда часто отходил он на безмолвие. Затем приподнявшись на своей рогозине, преподобный приобщился Святых Христовых Таин и, уже изнемогая конечно, прослезился. На вопрос братии, о чем он плачет, святой отвечал, что «придет на обитель тяжкое искушение и многие примут мучение от острия меча, но Бог не оставит жезла грешных на жребии Своем». Он преставился 1583 года 15 декабря. В этот день совершается и память его.

Чудотворец при жизни, преподобный Трифон вскоре по кончине своей стал являть дары благодати, принятые им от Господа. Первое из известных явлений его было царю Феодору Иоанновичу, во время войны его с ливонцами. На рассвете дня царь почивал в шатре своем, на который неприятели направили пушки. Ему является старец в иноческой одежде и говорит: «Встань, государь, и выйди из шатра, иначе будешь убит». «Кто ты?» – спросил царь. «Я тот Трифон, которому ты подал свою одежду, чтобы твоя милостыня предварила другие, – Господь Бог мой послал меня к тебе».

В 1590 году шведы, владевшие Финляндией, напали на обитель преподобного Трифона в самый праздник Рождества Христова, мученически умертвили игумена Гурия и с ним 51 инока и 65 слуг монастырских, – спаслись только бывшие в отлучке по послушаниям, – монастырь был сожжен и разорен до основания. Шведы, на возвратном пути из монастыря, сбились с дороги и, все погибнув от голода и мороза, приняли казнь, подобную той, которой казнены были варвары, избившие святых иноков Райфы и Синая. По повелению царя Феодора обитель тотчас была восстановлена и перенесена для безопасности в Кольский острог; но и город и монастырь скоро сгорели. В 1619 году царь Михаил Феодорович приказал возобновить обитель, устроив ее за рекой Колой под именем нового Кольско-Печенгского монастыря, упраздненного в конце 18 столетия.