Преподобный Антоний Сийский

(7 декабря 1556 г.)

Неподалеку от Белого моря, в Двинской волости, в селении Кехты, у богатого и благочестивого земледельца родился первенец его многочисленного семейства – Андрей. Необыкновенно красивый и даровитый, он отдан был учиться грамоте и скоро перегнал сверстников своих и, оставив земледелие, исключительно предался изучению Священного Писания, иконописи и посещению храма Божия. По смерти родителей поступил он на службу к одному новгородскому боярину, где и вступил в брак, но овдовев через год, решился оставить мир и пошел в Пахомиеву пустынь, что в пределах Каргопольских, на реке Кене, впадающей в реку Онегу. Не доходя до монастыря, Андрей, застигнутый ночью, совершил молитву и заснул. В тонком сне ему явился светлый муж, украшенный сединами, в белых ризах и сказал ему: «Возьми крест свой и гряди по мне; подвизайся и не бойся козней дьявольских, ибо ты будешь муж желаний духовных и множеству иноков наставник». Потом осенил его святым крестом, сказав: «Сим побеждай лукавых духов», – и тем видение миновалось.

Блаженный Пахомий, основатель Кенской обители, убедившись в твердости произволения Андрея, постриг его в мантию, наименовав Антонием, и назначил в келейники к себе, под свое непосредственное руководство. Это было в 1508 году; Антонию же совершилось 30 лет жизни от рождения. Ополчившись твердой верой, Антоний вступил в борьбу со страстями своими и орудующими ими бесами; вспомоществуя себе в этом духовном подвиге непрестанной молитвой, постом и бдением, он охранял владычество духа над плотью. Усердный к храму Божию, он много занимался чтением отеческих писаний, любил пение церковное, не оставлял и трудов телесных: работал в монастырской поварне, носил воду для братии, приготовлял дрова; пищу принимал через день, храня постоянно чувство покаянное и память о Боге. Все любили его, и игумен с братией уговорили принять священство. Другого иеромонаха в обители не было, но многочисленные труды Антония по этому сану не помешали ему принимать деятельное участие во внешних работах наравне с прочими. Здоровье его было так крепко, что он мог трудиться за двух, и потому, говорит священноинок Иона, современник и списатель жития его: Антоний особенно прилежал к земляным работам.

По любви к безмолвию, с благословения Пахомия, Антоний в 1513 году вышел из Кенской обители с двумя единомудренными иноками, Александром и Иоакимом, искать более уединенной пустыни. Они остановились на реке Шелексне, и когда к ним присоединились еще четыре инока, выстроили небольшую церковь, но теснимые соседними жителями, пошли далее на север искать себе места жительства, поминая заповедь евангельскую: Когда гонят вас из одного города, бегите в другой. Навстречу странникам, искавшим удобного, соответствующего им места, приходит местный житель, зверолов Самуил. Между озерами, болотом, диким лесом и тундрами проводит он их на дальний Михайлов остров, омываемый с одной стороны рекой Сией, вытекающей из озер, окружавших вновь избранную местность, дотоле необитаемую человеком. Антоний водрузил крест, поставил потом часовню и хижину для себя и братии. Это было через семь лет по выходе от Пахомия, и именно в 1520 году, на 42 году жизни Антония. Пришлецы-иноки очищали лес, окапывали местность, чтобы сделать ее сносной для житья. Три года провели они здесь в крайней скудости и тяжких трудах, перенося мужественно все, с терпением и благодарением Богу. Братию, иногда немоществовавшую по причине лишений и труда, укреплял Антоний духовным советом и напоминанием обетов монашеских.

Однажды, когда пища оскудела у них до крайности, пришел к ним неизвестный христолюбец и принес хлеба, муки и масла, и даже денежное подаяние на строение обители. Братия, видя столь чудную неожиданную Божию помощь, смиренно просили прощения у преподобного. Не менее дивная помощь Божия явлена была Антонию, когда некто Василий Бебрь, сборщик доходов архиепископа Новгородского, послал своих людей ограбить обитель, предполагая найти там большое богатство. Хищники, придя к обители, увидали, что вооруженные люди охраняют ее со всех сторон. Бебрь, убедившись в Божием ограждении обители, умилился духом и сам исповедал святому и грех свой, и чудо Божие. С этого времени многие стали посещать обитель; приносили пищу, деньги; приносили произволение служить Богу в ангельском чине под руководством дивного инока-отца.

Умножение братии вынудило преподобного отправить в Москву двух старших учеников своих, иноков Александра и Исаию, к Великому князю Василию Иоанновичу с прошением о дозволении строить обитель на пустом диком месте и кругом пахать пашни. Получив грамоту и пособие от Великого князя, построили они обширный деревянный храм Святой Троицы. Местный храмовый образ написал сам Антоний и с молебным пением поставил в иконостас. Не тщетными были труды преподобного при написании этой иконы. Однажды по утреннем пении, когда все разошлись из монастыря по работам, кроме поваров и больных, сделался пожар от свечи, не погашенной пономарем. Вся церковь уже была объята пламенем, когда пришел преподобный с братией; не было никакой возможности вынести из нее что-либо. Огорчился преподобный и заплакал, исповедуя мысленно, что за грехи попущена ему эта скорбь. На смиренномудрое движение ума и сердца последовал ответ Всемогущего, выраженный чудом: из среды всеобъявшего пламени икона Живоначальной Троицы как бы сама собой исторглась и обрелась посреди монастыря. Благодарственные молитвы Богу выразили радость преподобного. Обитель устраивалась. По настоянию братии Антоний вынужден был принять на себя сан игумена; не оставляя обычных ему подвигов, он заботился с особенным тщанием о руководстве братства на пути добродетелей евангельских.

Избегая молвы и славы человеческой, Антоний избрал на свое место инока Феоктиста, а сам с одним братом, тайно от всех, пошел вверх по реке. В восьми верстах от своего монастыря, на скате горы, при подошве которой расстилалось озеро Падунь, между березами, преподобный поставил часовню с кельей и начал проходить безмолвие при усиленном подвиге. Днем он копал землю, рубил лес, занимался землепашеством, ночи проводил в молитве.

Через два года избранный им на игуменство Феоктист оставил начальство, и братия объявили Антонию, что если он не примет сан начальства, то они все разойдутся. Антоний принужден был возвратиться.

По просьбе братии видимо близившийся к кончине старец избрал преемника по себе, священноинока Геласия, а для ведения хозяйства и строительства – инока Кирилла. В духовной грамоте своей он делает смиренномудрый обзор жительства своего, и утешаясь тем, что Господь не пришел призвать праведных, а грешных на покаяние, кончает первую часть грамоты своей словами: «Ради святых молитв ваших, по слову пророка: возвергну на Господа печалью свою, да сотворит со мною яко же хощет, ибо всем человекам хощет спастися и в разум истины прийти». Далее, воспоминая заповедь Христову, научающую прежде самому творить и потом учить, и предавая монастырь свой и братию Богу, Царице Небесной и преподобному Сергию, к которому он постоянно являл живую веру и благоговейную любовь, он назначает старца Кирилла строителем. «Пусть, – говорит он, – с ним священники и вся братия, большие и меньшие без выбора, пеклись бы и промышляли при жизни моей и после меня о доме Живоначальной Троицы… Если кто-либо из братий ропотники или раскольники, не захотят по монастырскому чину жить, тех из монастыря изгонять… когда же таковые придут в монастырь и принесут покаяние строителю и братии, в том согрешении, за которое были изгнаны, тогда принять их опять как своего, простить и не считать врагом, но – братом… Прежде же всего имейте, – продолжает он, – страх Божий в сердцах своих, и вселится в вас Дух Святой, который научит вас и наставит на истинный путь; промеж себя любовь имейте и покорность друг ко другу, да покрывается тем множество грехов ваших». Далее вменяет им в долг жить в общем житии по духу и по телу, в пище и одежде, по заповеди святых отцов; строителю приказывать довольствоваться братской трапезой; не держать в монастыре хмельного и не принимать такового и от приходящих; женскому полу отнюдь не ночевать в монастыре; а мирянам не ночевать в кельях вместе с братиями; поить и кормить бедных досыта; подавать милостыню, чтобы не обеднело место; здоровой братии, ради ее спасения, не оставаться без службы, без труда для монастыря; не позволять крестьянам ставить своих дворов кругом монастыря и скотный двор чтоб оставался за озером. Молю вас все сие сохранить, – заключает он, – да будет с вами милость Божия и Пречистой Его Матери и молитва преподобного Сергия Чудотворца ныне и присно и во веки веков».

Сделав это завещание, старец вскоре стал видимо близиться к концу. Братия скорбела. Он утешал их, говоря, что настал день его покоя и что им подобает более радоваться. На вопрос их: где погребсти его? – отвечал: «Связавши мне ноги, влеките в дебрь и там затопчите в болото». Иноки тут же сказали ему, что не исполнят этого приказания. 7 декабря, в понедельник, скончался добровольный страдалец-инок, будучи 79 лет от роду и на тридцать седьмом году жительства своего в Сийской обители.

Преподобный Антоний, прославленный чудесами еще при жизни своей, и по смерти являл силу Божию, почивавшую в нем, многими чудотворениями. Замечательнейшее из них при жизни его было исцеление бесноватого слуги наместника Двинской области князя Жижинского, которого Антоний послал помолиться и приложиться к чудотворной, им писанной, иконе Живоначальной Троицы. По кончине его священник соседнего села Харитон по зависти хулил перед местными жителями преподобного основателя обители иноков. Однажды, идя к вечерне, он внезапно ослеп. Поняв грех свой, он исповедал его и, призвав молитвенно помощь преподобного Антония, исцелился. Последствием этого чуда было то, что Харитон поступил в Сийский монастырь.

Преподобный Антоний Сийский любил писать святые иконы. По кончине своей одним из чудес показал он, что украшать храм святыми иконами признается святыми Божиими делом святым.

Питирим – игумен, живший на покое в Сийском монастыре, – много занимался написанием новых и обновлением старых икон. Он заболел и был близок к смерти. В тонком сне видит он, что от гробницы преподобного Антония идет в келью его благолепный, согбенный летами старец. «Хочешь ли быть здоровым и окончить начатое?» – спросил больного старец. «Хочу, но не могу», – отвечал больной. «Святая Троица исцеляет тебя, – сказал явившийся, – не ослабевай в деле твоем; я – настоятель Антоний, пришел посетить тебя в болезни». Питирим выздоровел.

Много иных болящих получали исцеления и из таких, которые не в силах были прийти в обитель. Так один прокаженный, которым все присные гнушались по причине зловония от ран его, был исцелен преподобным Антонием, явившимся ему во сне. Явился преподобный и на водах плавающему купцу, у которого между товаром была и рыба, назначенная в Сийский монастырь. Поднялась в море буря, пловцы отчаялись в спасении. Вдруг видит хозяин судна старца, который мантией прогоняет волны от карбаза. «Ты призываешь многих на помощь, а меня не зовешь, – сказал он изумленному хозяину, – хотя тут есть часть, принадлежащая нашей обители; не бойся, чадо, я с тобой, и Бог устроит нам тишину». «Кто ты, человек Божий?» – спросил пловец. «Антоний», – отвечал явившийся и стал невидим. Море стало утихать, – подул попутный ветер. Купец прибыл в монастырь и принял монашество под именем Кирилла, славя Бога и святого угодника Его Антония Сийского, за молитвы которого да помилует Господь и всех нас – пловцов на бурном житейском море.