Преподобный Амвросий, старец Оптинский

(10 октября 1891 г.)

Великий оптинский старец иеросхимонах Амвросий родился, как принято считать, в день памяти святого Александра Невского, 23 ноября 1812 года, в селе Большая Липовица Тамбовской губернии, в семье пономаря Михаила Феодоровича, отец которого был священник. Александр был шестым ребенком в многочисленном семействе пономаря Михаила, всего детей у которого было восемь человек. Он рос очень живым, веселым и бойким мальчиком, постоянно занятым детскими забавами. Ему не сиделось у колыбели младших детей, и как только мать, занятая домашними делами, выпускала Александра из виду, он мгновенно убегал порезвиться со сверстниками, за что неоднократно был наказуем.

Когда мальчику минуло 12 лет, его отдали в первый класс Тамбовского духовного училища на полуказенное содержание, как сына многосемейного причетника. В училище начальство дало Александру фамилию «Гренков». Учился Александр Гренков хорошо, так что из 148 своих товарищей по классу окончил курс духовного училища первым по списку и в июле 1830 года был назначен к поступлению в Тамбовскую Духовную семинарию. Веселый и живой Александр стал и в семинарии душой общества. Эта жизнерадостность и живость ума сохранилась у него на всю жизнь. Даже в монастыре старец отличался меткостью слова и образностью мысли: «От ласки у людей бывают совсем иные глазки» или «Правда груба, да Богу люба», «Терпел Елисей, терпел Моисей, терпел Илия, так потерплю ж и я» или другие, подобные им.

В 1835 году Александр сильно заболел и, как он сам рассказывал: «Надежды на выздоровление было очень мало. Почти все отчаялись в моем выздоровлении; мало надеялся на него и сам я. Послали за духовником. Он долго не ехал. Я сказал: “Прощай, Божий свет!” И тут же дал обещание Господу, что если он меня воздвигнет здоровым от одра болезни, то я непременно пойду в монастырь». Господь внял мольбе юноши, и он выздоровел.

«После выздоровления своего, – рассказывал потом о себе старец, – я целых четыре года все жался, не решался сразу покончить с миром».

Годы шли, и укоры совести о неисполненном обете все сильнее и сильнее тревожили душу. Чтобы обрести успокоение, А.М. Гренков стал ночами молиться перед иконой Божией Матери, именуемой «Тамбовская», – его родительским благословением. Наконец, он отправился к известному затворнику отцу Иллариону, желая у него окончательно разрешить все свои сомнения. Отец же Илларион произнес поистине пророческие слова: «Ты в Оптиной нужен! Иди в Оптину!»

Окончательный выбор был сделан. В конце лета Александр направился в Оптину пустынь и пришел к старцу Льву (Наголкину).

А.М. Гренков объяснил старцу Льву обстоятельства своей жизни и получил благословение жить на монастырском гостином дворе и переписывать рукопись «Грешных спасение» (перевод с новогреческого) – о борьбе со страстями. Наконец, 2 апреля 1840 года последовал указ Калужской духовной консистории об определении Гренкова в братство.

Некоторое время послушник Александр был келейником иеросхимонаха Льва и вычитывал для него молитвенное правило, затем получил послушание в хлебне. Однако уже в ноябре 1840 года он был переведен из монастыря в скит помощником повара, где и трудился в течение года. Летом 1841 года Гренкова постригли в рясофор. В это время Александр часто посещает по необходимости своего послушания старцев Макария и Льва. Отец Лев любил шутками приучать Александра к смирению, между тем в отсутствие Александра пророчески говорил про него: «Великий будет человек», – прозревая в Александре преемника по старчеству.

29 ноября 1842 года Александр был пострижен в мантию и наречен Амвросием в честь святителя Амвросия Медиоланского (память 7 декабря), а 2 февраля 1843 года он был рукоположен во диакона, после чего проходит послушание у старца Макария, являясь посредником между ним и приходящими к старцу людьми. Здесь он сталкивается с опытом духовничества, столь пригодившимся ему впоследствии.

Ранним утром 7 декабря, в день своего Ангела, иеродиакон Амвросий отправился в Калугу. Был сильный холод. Слабый здоровьем и изнуривший себя постничеством, отец Амвросий простудился. «Помню я, – рассказывал старец, – что как еще только привезли меня на первую станцию, я почувствовал сильную боль в желудке». Это и послужило началом почти безпрерывных тяжких болезней, которые сопровождали старца на протяжении почти пятидесяти лет.

9 декабря 1845 года иеродиакон Амвросий был рукоположен епископом Калужским Николаем в сан иеромонаха. Однако недолго пришлось литургисать отцу Амвросию. Здоровье его было так слабо, что временами он не мог долго держать потир одной рукой во время причащения народа и вынужден был уходить в алтарь для отдыха. 2 января 1846 года, вследствие болезненности, а отчасти и по сану, иеромонах Амвросий был освобожден от послушания келейника старца Макария. 23 августа скит Оптиной пустыни посетил епископ Калужский Николай. После всенощного бдения святителю Петру, митрополиту Московскому, которое совершал иеромонах Амвросий, владыка Николай при прощании с братией у Святых ворот произнес: «Спасайтесь, отцы и братия. Имейте мир и любовь между собою. Начальникам повинуйтесь». Затем Владыка обратился к стоявшему рядом иеромонаху Амвросию: «А ты, отец Амвросий, помогай отцу Макарию в духовничестве. Он уже стар становится. Ведь это тоже наука, только не семинарская, а монашеская». Иеромонаху Амвросию было тогда 34 года.

Преуготовляя молодого духовника к великому служению, Господь попустил отцу Амвросию подвергнуться жестокой и продолжительной болезни, которая длилась с сентября 1846 года до лета 1848 года. Тогда, вероятно, отец Амвросий, как находившийся при смерти, был келейно пострижен в схиму с сохранением прежнего имени и небесного покровителя. 29 марта 1846 года иеромонах Амвросий как неспособный ни к каким монастырским послушаниям, был исключен из штата братии Оптиной пустыни и оставлен на ее призрении.

«Тогда Господь начинает являть Свою силу, когда увидит, что все человеческие средства к подаянию помощи нуждающемуся в ней человеку истощены», – говорил старец Амвросий, без сомнения, по собственному опыту. Никто не мог предположить, что отец Амвросий долго проживет, но невозможное человеку возможно Богу. Летом 1848 года выздоравливающий отец Амвросий начал выходить для прогулок на воздух. С течением времени здоровье его поправилось, хотя совершенно не восстановилось. Позднее, в утешение недужным старец Амвросий обычно говорил: «Бог не требует от больного подвигов телесных, а только терпения со смирением и благодарения». «Милостив Господь! В монастыре болящие скоро не умирают, а тянутся и тянутся до тех пор, пока болезнь принесет им настоящую пользу. В монастыре полезно быть немного больным, чтобы менее бунтовала плоть, особенно у молодых, и менее пустяки приходили в голову. А то при полном здоровье, особенно молодым, какая только пустошь не приходит в голову». «Монаху не следует серьезно лечиться, а только подлечиваться».

С этого времени отец Амвросий начал помогать старцу Макарию в его многочисленных трудах: духовничестве, книгоиздательской деятельности и старчестве. Он принимал пришедших за советом к отцу Макарию пасомых, сделал новославянский перевод «Лествицы», отличающийся ясностью и точностью; одновременно в продолжение этого времени старчески окормлял некоторых монахов из монастырской братии. Отец Амвросий жил в это время в полном безмолвии. «Ходил я к нему, – вспоминает оптинский игумен Марк, – почти ежедневно для откровения помыслов и всегда почти заставал его за чтением святоотеческих книг; если же не заставал его в келье, то это значило, что он находился у старца Макария, которому помогал в переписке с обращавшимися к старцу за духовными советами, или трудился в переводах святоотеческих книг. Иногда же я заставал его лежащим на кровати и слезящим, но всегда сдержанно и едва приметно».

В 1862,1868–1869 и 1871 годах старец Амвросий испытывал тяжкие болезни и страдания, но милостию Божией он чудесным образом получал облегчения от приносимых к нему икон Божией Матери «Калужской», «Ахтырской» и «Всех Скорбящих Радосте». От болезней старец так обессилел, что долгое время не мог сам переходить из кельи в келью, его переводили под руки келейники. Чтобы дать старцу Амвросию какой-то отдых и лечение, в 1870 году в десяти верстах от обители ему устроили лесную келью, то есть «монастырскую дачу». Но и там, когда он был здоров, старец Амвросий принимал братию и народ.

Постепенно вокруг старца Амвросия сложился круг ближайших учеников, продолживших начатое иеросхимонахом Макарием дело Оптинского книгоиздательства. Под руководством отца Амвросия было издано около 2-х десятков книг – творений святых отцов и книг душеполезного содержания.

Одновременно с этим старец занимался очень широкой благотворительной деятельностью. Отец Амвросий передавал деньги жертвователей в руки нищих и убогих. Милостыню обычно он подавал через келейника, а в исключительных случаях подавал и сам. «Раз как-то он поспешно выходит из хибарки в свою келью и тут же мимоходом обращается к своему писарю: “Вот там, – говорит, – пришла вдова с сиротами, мал мала меньше. Всех сирот человек пять, а есть нечего. Сама горько плачет и просит о помощи. А самый маленький ничего не говорит, а только смотрит мне в глаза, подняв ручонки грабельками. О-о! Да как же не дать-то ему!” Старец тотчас же полез за деньгами. Руки от волнения трясутся, лицо подергивается, слезы против воли просятся из глаз».

Старец Амвросий особо заботился о недугующих женщинах и девушках, о вдовах, сиротах, больных и бедных – и старался пристроить их к какому-либо монастырю, находившемуся под его духовным попечением. Он поддерживал целый ряд монастырей, куда направлял больных благочестивых женщин, склоняя состоятельных людей к благотворительной деятельности в их пользу. Особое место в ряду таких обителей занимает Шамординская Казанская Горская община, устроенная самим старцем Амвросием.

Приходит, например, к батюшке молодая женщина, оставшаяся больною вдовою в чужой семье. Свекровь ее гонит. Старец внимательно выслушал ее, всматривается и, наконец, говорит: «Ступай в Шамордино». В другой раз приходит один бедняк из Сибири и отдает батюшке свою малолетнюю дочку. «Возьмите, – говорит он, – у нее нет матери, что я с ней буду делать?» Старец и эту отправляет в Шамордино. Из таких-то девочек-сирот образовался там детский приют. Сам Шамординский монастырь довольно быстро наполнялся насельницами, так что уже к 90-м годам XIX века число монашествующих там достигло 500 человек.

В духовнической практике отца Амвросия рано раскрылись его высокие дары, ниспосланные Богом за большое смирение старца. Особенно это видно из сотворенных старцем чудес. Так, один юноша именем Егор находился на военной службе, и пришлось ему в числе других 15 человек вынимать жребий, кому возвращаться домой. Он помолился: «Илья Пророк! Отец Амвросий! Матерь Божия! Помогите домой уйти!» Жребий выпал, сообразный его желанию. Егор обещал сходить в Оптину. Возвратившись домой, стал, как водится, откладывать, забывать. Вдруг он тяжело заболел. Лежал долго, но в памяти. Однажды лежит и видит: входит старичок-монах в коротенькой свиточке, в старой шапочке, подходит и говорит ему: «Бог тебе поможет, а исполнить обещание надо». И ушел. Вскоре после этого он поправился, рассказал родным о видении своем и так как он не только никогда самого отца Амвросия не видал, но даже и портрета его, а слышал, что у помещика есть карточка, то пошел к нему и увидел, что это тот самый старичок! Потом он приходил на покаяние к отцу Амвросию.

В другой раз (в 1882 году) старец Амвросий исцелил горловую чахотку у шамординской монахини, указав ей пить воду и полоскать горло водой из колодца, что за скитом. Через сутки после этого болезнь прошла. Очень часто, исцеляя, старец Амвросий прикасался рукой к больному месту.

Старец Амвросий был поистине молитвенником за всю Россию. Бывало, во время молитвы лицо его преображалось и он представлялся поднявшимся на воздух. Всем очевидцам этого он запрещал разглашать о подобных случаях, с угрозой: «А то лишишься моей помощи и благодати». К хибарке отца Амвросия стекался страждущий и скорбящий, верующий и неверующий, бедный и богатый российский люд. В Оптину к старцу приезжали известные писатели и общественные деятели России XIX века: Ф.М. Достоевский, Вл. С. Соловьев, К.Н. Леонтьев (монах Климент), А.П. Толстой, Л.Н. Толстой, М.П. Погодин, Т.И. Филиппов, П.Д. Юркевич, Н.Н. Страхов и многие другие. Из года в год шли в Оптину толпы народа и никто не ушел от старца Амвросия неутешенным и скорбным.

Между тем силы старца слабели. 2 июля 1890 года старец Амвросий, по обыкновению, выехал из Оптиной пустыни в Шамордино. Перед отъездом он велел отцу Иосифу поместить над изголовьем той койки, на которой он в течение стольких лет принимал и утешал народ, икону Божией Матери «Споручница грешных» и зажечь перед нею неугасимую лампаду.

В конце лета старец три раза пытался вернуться в Оптину, но по причине нездоровья вынужден был остаться в Шамордино. Приняв это троекратное препятствие за указание воли Божией, старец уже не пытался покинуть скит.

К этому времени относится начало прославления чудотворной иконы Божией Матери «Спорительница хлебов». Отец Амвросий установил день памяти празднования этой иконы (15 октября), а также сам составил ей особый припев: «Радуйся, Благодатная, Господь с Тобою! Подажь и нам, недостойным, росу благодати Твоея и яви милосердие Твое».

21 сентября 1891 года старец занемог. 23 сентября он еще принимал народ, хотя плохо слышал и еле мог говорить. Ходившей за ним инокине он сказал: «Это последнее испытание – потерял слух и голос». В это же время старец говорил: «Смотрите – идет осень; и там, и сям, достанется и уткам и гусям. Гуси потащут, а утки поплачут».

Начинались тяжелые страдания старца. Старец говорил: «Я чувствую то, чего во всю жизнь мою не испытывал».

9 октября прощаться со старцем приехал настоятель Оптиной пустыни архимандрит Исаакий вместе с иеромонахом Макарием. Батюшка их узнал и, устремив на них глубокий пристальный взгляд, поднял руку и снял скуфью. Это было со стороны старца последним прощальным знаком почтения священноначалию, настоятелю, с которым он бок о бок трудился почти 30 лет. 10 октября 1891 года в 11 часов дня отец Феодор в последний раз прочитал канон Божией Матери на исход души и стал осенять крестом старца, лицо которого уже покрывалось мертвенной бледностью. «Дыхание становилось все короче и короче. Наконец он сильно потянул в себя воздух. Минуты через две это повторилось. Затем батюшка поднял правую ручку, сложив ее для крестного знамения, донес ее до лба, потом на грудь, на правое плечо и, донеся до левого, сильно стукнул об левое плечо, потому что это ему стоило страшного усилия: дыхание прекратилось. Потом он еще вздохнул в третий и последний раз… Было ровно половина 12-го дня».

Сбылись слова прозорливого старца: «Вот, целый век свой я все на народе – так и умру».

Известие о кончине старца быстро облетело всю Россию. Православные христиане стекались ко гробу своего старца. Духовничество было основным жизненным подвигом отца Амвросия: духовничество монастырское и духовничество мирян. Теперь духовные чада стекались в Шамордино отовсюду. На погребение съехалось около восьми тысяч человек. Тем временем из любви и уважения к почившему старцу между Оптинским братством и Шамординской общиной возникло разномыслие: где похоронить родного для обеих обителей отца.

Для разрешения этого вопроса пришлось обращаться в Святейший Синод, откуда пришло повеление погребать старца в Оптиной. Когда увозили гроб отца Амвросия из Шамордина, вспомнили плачущие монахини слова своего старца «гуси потащут, а утки поплачут».

13 октября в Казанском соборе Оптиной пустыни епископ Калужский Виталий совершил литургию с чином отпевания старца Амвросия. «Великий человек был батюшка отец Макарий! – часто говорил старец Амвросий. – Вот привел бы мне Господь хоть у ножек его лечь». Так оно и случилось. В день празднования иконы Божией Матери «Спорительница хлебов» тело отца Амвросия было погребено у юго-восточной стороны Введенского собора Оптиной пустыни, рядом с его учителем старцем Макарием.

Сразу после кончины начались чудеса от старца, который являлся больным и недужным людям в разных концах России. Не прекращается почитание его народом церковным, который чтит своего старца как великого подвижника, имеющего большое дерзновение перед Богом.