Святитель Феофан затворник Вышенский

(6 января 1894 г.)

В миру Георгий Васильевич Говоров, святитель Феофан был сыном священника Владимирской церкви села Чернавка Елецкого уезда Орловской губернии. Родился он 10 января 1815 года. Получив первоначальное обучение в родительском доме, он прошел затем курс Ливенского Духовного училища и Орловской Духовной семинарии (1831–1837). Как лучший воспитанник, он был отправлен на казенный счет в Киевскую Духовную Академию. С большим прилежанием изучал он богословские науки, и тут же, в тиши молитвенного уединения среди Киевских пещер, этих безмолвных, но красноречивых памятников нашей родной старины, созрела в нем мысль стать на путь иноческого мироотреченного жития. Подав прошение об этом, он еще за несколько месяцев до окончания курса был пострижен в монашество с именем Феофана. Постриг был совершен ректором Академии преосвященным Иеремиею 25 февраля 1841 года; 7 апреля того же года инок Феофан был рукоположен во иеродиакона, а 7 июля – во иеромонаха. На всю жизнь потом запечатлелось в сердце молодого инока наставление, данное ему после пострига духовником Лавры прославленным старцем иеросхимонахом Парфением. «Вот вы ученые монахи, – сказал ему старец, – набравши себе правил, помните, что одно нужнее всего: молиться – и молиться непрестанно умом в сердце Богу, вот чего добивайтесь!»

По окончании в том же 1841 году Академии и защите магистерской диссертации иеромонах Феофан в течение пяти лет подвизался на духовно-учебном поприще. Своим воспитанникам он постоянно внушал, что главным делом их должно быть Богоугождение, а «научность», как он выражался, есть лишь придаточное качество.

В 1842 году иеромонах Феофан был назначен инспектором и преподавателем логики и психологии в Новгородской духовной семинарии; в 1844 году переведен на должность преподавателя нравственного богословия в Санкт-Петербургскую Духовную Академию.

Административные обязанности, однако, весьма тяготили инока, которого влекла к себе уединенная строгоподвижническая жизнь. Промысл Божий вскоре избавил его от этого, указав ему иной путь. В 1846 году он получил назначение на должность члена Российской Духовной Миссии в Иерусалиме. Семилетнее пребывание отца Феофана в Святой Земле имело для него громадное значение. Душа его питалась здесь священными библейскими воспоминаниями; он посещал знаменитую Лавру преподобного Саввы Освященного и другие древние обители, знакомясь со сказаниями о подвигах прежних отшельников и наблюдая жизнь современных подвижников. Знание древних языков давало ему возможность изучить на месте ценные рукописи отеческих творений, которые получали для него особенную жизненность при постоянном созерцании священных памятников древности.

По возвращении в Россию иеромонах Феофан в 1855 году был возведен в сан архимандрита с назначением на должность ректора Олонецкой Духовной семинарии. Но ему и года не пришлось пробыть на этой должности. В том же году он был отправлен в Константинополь настоятелем Русской посольской церкви, где пробыл около двух лет. И это время он широко использовал для углубления своего знакомства с восточным иночеством и, в частности, для изучения подвижнической жизни на Афоне.

В 1857 году архимандрит Феофан, уже стяжавший себе известность в духовных кругах своей образованностью и аскетической настроенностью, был вызван в Санкт-Петербург и назначен ректором Санкт-Петербургской Духовной Академии.

Но и на этой должности он пробыл недолго. В 1859 году он был хиротонисан в Александро-Невской Лавре Высокопреосвященным митрополитом Санкт-Петербургским Григорием с сонмом иерархов в сан епископа Тамбовского. Преосвященный Феофан ревностно исполнял свое епископское служение и очень много сделал для Тамбовской епархии, но административные обязанности епархиального архиерея не пришлись ему по душе, так как отвлекали его от подвигов Богосозерцания и молитвы, к которым он от юности стремился. Он начал мечтать о полном уединении и еще в бытность на Тамбовской кафедре присмотрел себе «возлюбленную смиренную пустынь Вышенскую, которой нет ничего на свете краше». Однако тогда еще ему не удалось исполнить своего намерения. В 1863 году он был переведен на епископскую кафедру в город Владимир-на-Клязьме. Три года его служения здесь также ознаменовались неусыпной и ревностной архипастырской деятельностью: он часто совершал богослужения, неутомимо проповедовал, предпринимал постоянные поездки по епархии, развил миссионерскую деятельность для возвращения заблудших в лоно Церкви, открывал церковно-приходские школы, основал, как и в Тамбове, женское епархиальное училище и положил начало изданию «Епархиальных Ведомостей». Благостный, участливый ко всем, он в полном смысле слова делил со своей паствой и радость и горе, чутко отзываясь своим любящим сердцем на все.

С юных лет святитель Феофан горел особенной любовью и благоговением к памяти великого духоносного наставника и столпа Российской Церкви святого Тихона Задонского и в 1861 году сподобился великой радости участвовать в торжестве открытия его святых мощей. Можно полагать, что это торжество окончательно укрепило в нем давно уже взлелеянное им в глубине души намерение, по примеру святителя Тихона, совершенно уединиться от греховного мира, уйдя в затвор.

В 1866 году святитель Феофан подал Святейшему Синоду прошение об увольнении на покой. Просьба эта была совершенно необычной, так как годы святителя не давали для нее оснований. Первенствующий член Синода митрополит Исидор счел нужным запросить святителя Феофана, какие причины побудили его подать такое прошение. Святитель ответил, что он стремится к созерцательной духовной жизни, но вместе с тем не отказывается от работы на пользу Церкви, предполагая посвятить свое время в уединении письменным трудам. Синод удовлетворил его прошению, назначив ему для пребывания избранную им Вышенскую пустынь.

С тех пор началась его подвижническая жизнь в затворе, которая продолжалась без малого 28 лет. В течение первых шести лет святитель постепенно приготовлял себя к полному затвору: он наравне со всеми иноками неопустительно посещал все монастырские службы, а в воскресные дни и великие праздники сам совершал Божественную литургию соборне с монастырской братией. Своим благоговейным священнослужением он вселял во всех со-служащих с ним страх Божий. Никто никогда не слышал от него в алтаре постороннего слова.

В 1872 году преосвященный Феофан сам устроил себе в своих кельях домовую церковицу и освятил ее во имя Богоявления. Этот праздник, носящий по-гречески наименование «Феофания» и созвучный его имени, пользовался особым его почитанием. С этого времени святитель окончательно затворился в своей келье: сам никуда не выходил и к себе никого не пускал, кроме своего духовника и настоятеля пустыни да еще келейника Евлампия, снабжавшего его просфорами и вином для совершения литургии и всем необходимым. В течение 21 года преосвященный Феофан сам совершал в своей келейной церквице Божественную литургию: сначала только по воскресным и праздничным дням, а в последние 11 лет – ежедневно. Когда его спрашивали, как он служит литургию, святитель отвечал: «Служу по служебнику молча, а иногда запою».

В полном согласии с наставлениями древних отцов и своими собственными, святитель Феофан духовные подвиги и умственные занятия перемежал с ручным трудом. Он, как свидетельствуют об этом вещи и инструменты, найденные после его смерти в его келье, занимался иконописью, был превосходным резчиком и слесарем, отлично знал токарное и столярное ремесло и сам шил себе одежду. Но главную часть времени великий святитель предавался Богомыслию, и плодом его вдохновенных созерцаний явились его многочисленные письменные труды неизмеримо важной ценности. Так, он перевел на русский язык целый ряд творений древних подвижников и наставников духовной жизни. Этот труд его, обнимающий собою пять томов и известный под именем «Добротолюбия», содержит в себе учение об искоренении страстей и о способах благодатного возрождения поврежденной грехом человеческой души. Ценнейшими богословскими трудами святителя Феофана являются также его «Толкования на Послания святого апостола Павла», «Толкование 118-го псалма» и некоторых других псалмов, «Евангельская История о Боге Сыне, воплотившемся нашего ради спасения», «Начертание христианского нравоучения», «Путь ко спасению», «Невидимая брань» и многие другие.

Особый вид литературных трудов преосвященного Феофана представляют его многочисленные письма, которыми он обменивался со всеми, кто просил его советов, поддержки и одобрения. Со всех концов России поступали в Вышенскую пустынь письма к епископу-затворнику; нередко почта приносила их от 20 до 40 в день. К нему обращались за советом, за разрешением недоумений, в нем искали утешения в скорби, облегчения в бедах, все, начиная с сановников и кончая простолюдинами.

Самоотверженная любовь к людям, которая видна из содержания обширной переписки святителя, была в нем той особенной нравственной силой, которая влекла к нему современников и продолжает влечь к его памяти и творениям последующие поколения христиан.

При всех своих добродетелях и высоких достоинствах епископ Феофан считал себя ниже всех. «Я вот и книги читаю, и пишу, – говорил он, – а у меня нет ничего похожего на то, что творили угодники Божии». Он готов был считать всех людей добрыми и святыми: «Мне вообще приходит на мысль, что люди являются не совсем хорошими так – невзначай, а на деле они хороши. Потому лучше и вернее всех считать святыми».

Свеча жизни святителя-затворника постепенно догорала, и он, сознавая это, спокойно ждал смерти. «Умирать, – писал Владыка, – это не особенность какая. И ждать надо. Как бодрствующий днем ждет ночи, чтоб соснуть, так и живущим надо впереди увидеть конец, чтобы опочить. Только даруй, Боже, почить о Господе, чтобы с Господом быть всегда».

Как замечательна была вся жизнь святителя Феофана, так замечательна была и его воистину блаженная кончина.

В самый день великого праздника Богоявления, который был предметом его особенного почитания, 6 января 1894 года, преданный келейник святителя Евлампий, не слыша обычного условного знака к чаю, заглянул в келью и увидел святителя лежащим на кровати. Подойдя к нему, он увидел его уже скончавшимся. Левая рука святителя лежала на груди, правая была сложена как бы для благословения. На столике рядом лежала раскрытая январская книжка «Душеполезного чтения».

При облачении почившего в архиерейские ризы на лице его явно для всех просияла блаженная улыбка…

Три дня лежал усопший святитель Феофан в своей маленькой домовой церкви, посвященной им празднику Богоявления, и три дня – в соборном монастырском храме, и никаких признаков тления не было замечено: почивший производил впечатление мирно и тихо спящего человека.

Отпевание почившего затворника было совершено 11 января епископом Тамбовским Иеронимом при огромном стечении духовенства и народа.

Тело архипастыря было погребено в Казанском соборе Вышенской пустыни в правом Владимирском приделе. Над могилой почившего усердием настоятеля обители архимандрита Аркадия и почитателей памяти епископа Феофана было воздвигнуто великолепное надгробие из белого мрамора с изображением трех книг святителя: «Добротолюбие», «Толкование апостольских посланий» и «Начертание христианского нравоучения».

В одном из своих многочисленных сочинений епископ Феофан Затворник пишет: «Умершие продолжают и на земле жить в памяти живущих через добрые дела свои». Добрые дела епископа Феофана – это прежде всего его многочисленные творения.

Святитель Феофан, посвятив свою жизнь поискам пути к Вечной жизни, показал этот путь и последующим поколениям в своих богословских трудах.