Святой Тихон, епископ Воронежский и Елецкий, Задонский чудотворец

(13 августа 1783 г.)

Приидите убо вернии, ублажим святителя Христова Тихона, пастыря предобраго, учителя златословеснаго, скорбных утешителя, недугующих безмезднаго врача, новаго даннаго России чудотворца.

Так ублажает Православная Церковь нового молитвенника и предстателя за нас, грешных, у престола Всевышнего. Жизнь святителя Тихона была истинным светом и благословением Божиим для всей страны. Прославление его нетлением и силой чудотворений имеет великое значение для церкви Христовой; но тесным путем скорби и лишений с детства своего проходил святитель Православной Русской Церкви.

В 1724 году у дьячка села Короцка Новгородской губернии Савелья Кириллова родился сын Тимофей. Вскоре после того умер отец, и старший сын Петр занял его место, взяв на свое попечение мать свою Домникию с младшими детьми. Сам святитель Тихон впоследствии рассказывал своему келейнику в Задонске, как нерадостно прошло его детство и молодость: «Как я начал себя помнить, в доме при матери нашей было нас четыре брата и две сестры; отца своего я не помню; старший брат был дьячком, средний взят в военную службу, а мы все еще малы были и жили в великой бедности, так что нуждались в дневной пище; мать наша сильно скорбела, как бы прокормить нас. В нашем приходе был ямщик богатый, но бездетный. Он часто приходил к нам и полюбил меня. Не раз он просил меня у матушки: “Отдай мне Тиму своего, я воспитаю его вместо сына, и все мое будет принадлежать ему”. Жаль было матушке отдать меня, но крайний недостаток в пропитании заставил ее согласиться, и она повела меня за руку к ямщику. Старшего брата в то время не было дома; но возвратившись и узнав от сестры, что матушка повела меня к ямщику, он бросился за нами и, став на колени, стал умолять матушку: “Куда вы ведете брата? Ведь ямщику отдадите, ямщиком и будет. Не хочу я, чтобы брат был ямщиком; лучше сам пойду по миру, а брата не отдам ямщику! Постараемся выучить его грамоте, тогда он может определиться в дьячки или в пономари”. Матушка вернулась домой… Бывало, как в доме есть нечего, так целый день бороню пашню у богатого мужика, чтобы только хлебом меня покормили».

Из этого рассказа ясно, что дети бедной вдовы воспитывались в любви к Святой Церкви и к своему смиренному, но все же священному званию.

По указу императрицы Анны Иоанновны в 1737 году повелено записать в военную службу неграмотных детей духовного сословия. Мать поспешила повезти четырнадцатилетнего Тимофея в Новгородское духовное училище и, поместив его, скоро скончалась. До 1000 учеников собралось в училище, а потому сирота Тимофей не мог попасть на казенное содержание; но брат его Петр, бывший тогда причетником в Новгороде, взялся содержать его в училище; Тимофей и сам добывал себе пропитание, нанимаясь в свободное время у огородников копать гряды. В 1740 году училище было преобразовано в семинарию, куда помещены были на казенное содержание до 200 лучших учеников, в том числе и Тимофей, прозванный Соколовым. Но и тут приходилось бедному сироте терпеть великие нужды. «Бывало, – говорил он, – как получу хлеб, половину оставлю для себя, а другую продам и свечку куплю; с ней сяду за печку и читаю книжку. Товарищи мои, богатых отцов дети, играют или найдут отопки лаптей моих и начнут смеяться надо мной и лаптями махать на меня, говоря: “Величаем тя, святителю!” Но сирота молча все терпел и всегда был из первых учеников, а своими дарованиями и успехами заслуживал общую любовь и уважение. В 1750 году, будучи учеником богословского класса, он определен в учители греческого языка и с этой должности получил жалованье 50 рублей деньгами и 9 четвертей муки. По окончании же курса он определен в учители риторики. Ему тогда было 30 лет.

Родные, надеясь иметь в нем подпору, уговаривали его жениться и занять священническое место, но он давно уже имел желание вступить в монашество. По любви к родным он делал для них все, что мог, и когда сестра его овдовела и по бедности своей жила тем, что мыла полы у богатых жителей, молодой учитель взял ее к себе и содержал своими трудами.

Жизнь он вел строгую, монашескую; по ночам любил читать божественные книги или учение святых отцов и заниматься усердной молитвой. Сам святитель рассказывал своему келейнику о событии, повлиявшем на его решимость: «Когда я был учителем, и тогда я любил проводить ночное время без сна и заниматься то чтением душеполезных книг, то размышлениями душеполезными. Сказываю тебе келейно, и ты должен молчать о том. В мае месяце ночь была приятная, тихая и светлая; я вышел из кельи на крыльцо, обращенное к северу, и стоя размышлял о вечности. Вдруг разверзлись небеса и увидел я такое сияние и свет, что бренным языком сказать и умом понять невозможно. Это было на короткое время, и небеса опять стали в своем виде. От этого чудесного видения я возымел более горячее желание к уединенной жизни и долго после того чувствовал удовольствие и восхищался умом, да и ныне когда вспомню, то чувствую в сердце моем радость и веселие».

Был еще случай, который он вспомнил в духовном своем завещании, благодаря Бога за чудесное сохранение его жизни. Будучи в гостях у архимандрита Александро-Свирского монастыря, он вошел на колокольню, чтобы осмотреть местоположение, и оперся на перила, которые тотчас упали вниз, «а меня, – рассказывал святитель Тихон, – точно кто толкнул назад с такой силой, что я к колоколам упал на пол затылком и едва мог опомниться».

В 1758 году 10 апреля исполнилось наконец желание Тимофея Савельевича: в Лазареву субботу он был пострижен в монашество и назван Тихоном, а на Пасху вызван в Петербург и посвящен в иеродиакона и тем же летом – в иеромонаха. В том же году он назначен учителем философии и префектом семинарии. Указом Синода 26 августа 1759 года он переведен в Тверскую епархию «к определению, по рассмотрению тамошнего преосвященного, к лучшему перед сим, в коем он находился, послушании».

По прибытии в Тверь иеромонах Тихон назначен архимандритом Желтикова монастыря; в том же 1759 году переведен в Отрочь монастырь с определением ректором Тверской семинарии и учителем богословия.

«Никогда я не думал о важном сане, – рассказывал он впоследствии, – у меня мысли были непременно удалиться в пустынный монастырь, быть монахом и проводить уединенную жизнь. Близ Твери была монастырская вотчина и при ней роща; положение места прекрасное и уединенное, и я имел намерение в этой роще выстроить себе келью для уединения. Но судьбе Вышнего угодно так, что есмь недостойный епископ».

Шесть книг «Об истинном христианстве» служат памятником богословских уроков, читанных им в семинарии. Проникнутый учением святых отцов и духом Евангелия, он не вдавался в умозрительные тонкости, но более всего заботился возбудить в слушателях любовь к святой истине и развить в каждом человеке понимание своего долга, без чего истина не может быть основанием жизни.

В 1761 году, в день Святой Пасхи, архимандрит Тихон служил с преосвященным Афанасием литургию в Тверском соборе. Во время Херувимской песни, когда архиерей у жертвенника вынимал части о здравии, Тихон подошел к жертвеннику и сказал: «Помяни мя, владыко святый!» Архиерей же сказал – вместо «священноархимандритство твое» – «епископство твое да помянет Господь Бог во Царствии Своем». Заметив ошибку свою, архиерей улыбнулся и сказал: «Дай вам Бог быть епископом».

В этот самый день Пасхи в Петербурге митрополит Димитрий Сеченов с Епифанием Смоленским метали жребий. Написаны были имена семи кандидатов, чтобы сделать выбор посредством жребия. Смоленский епископ просил приписать Тверского ректора Тихона. «Он еще молод, время не ушло», – отвечал митрополит, однако велел написать. Три раза метали жребий, и каждый раз выпадал жребий Тихона. «Верно Богу так угодно, чтобы он был епископ, – сказал митрополит, – не туда я думал его назначить». Митрополит Димитрий желал определить его архимандритом Сергиевой Лавры.

13 мая 1761 года Тихон был хиротонисан в Петербургском Петропавловском соборе во епископа городов Кексгольма и Ладоги, с тем чтобы, управляя Хутынским монастырем, быть викарием Новгородского архиепископа.

На тридцать седьмом году жизни святой Тихон получил сан епископа и немедленно поехал в Новгород. Множество народа вышло к нему навстречу; все помнили его воспитанником Новгородской семинарии. Многие из товарищей его, смеявшихся некогда над его лаптями, были тогда священниками и дьяконами и явились к новому пастырю. Он с любовью вспоминал детские годы и весело сказал: «Вот вы на меня махали отопками, а теперь кадилами будете кадить». «Прости, владыко святый!» – сказали они, а он отвечал: «Я шутя это говорю». В числе свидетелей торжественной встречи была и его сестра, которая жила в Новгороде. Преосвященный Тихон рассказывал, что «на другой день послал я колясочку за сестрой. А она, бедная, приехавши, и войти ко мне в келью не смеет. Я, отворяя дверь, сказал ей: “Пожалуй, сестрица!” Она, обливаясь слезами, вошла ко мне. “О чем ты плачешь, сестрица?” – спросил я. “Плачу от радости великой, братец, – отвечала она, – вы помните, в какой бедности мы воспитывались при матушке; бывало не имели и дневной пищи, а теперь вижу вас в каком высоком сане!” Я просил ее почаще посещать меня: “Сестрица, теперь есть на чем приехать вам: у меня есть прислуга, лошади и коляска для вас”. – “Благодарю, братец, но могу наскучить вам частым приездом”. – “Нет, родная, – сказал я ей, – никогда не соскучу я твоим посещением; я сердечно люблю и почитаю тебя, как старшую сестру”. По приезде моем в Новгород сестра моя жила месяц и скончалась. Я сам отпевал ее, и когда осенил тело ее крестным знамением, она как будто улыбнулась мне… Она была жизни хорошей».

В августе 1762 года Святейший Синод отправился в Москву для коронации, а епископ Тихон вызван был в Петербург, чтобы председательствовать в синодальной конторе. За это время скончался Воронежский епископ Иоанникий Павлуцкий. Святейший Синод представил в епископы Воронежские Варлаама, архимандрита Донского монастыря, и Симона, архимандрита Кирилло-Белоозерского монастыря, но императрица написала на докладе своей рукой: «Быть епископом Воронежским викарию Новгородскому». В конце апреля епископ Тихон отправился на новую паству и 14 мая прибыл в загородный Троицкий архиерейский дом в Воронеже.

Дорогой здоровье его сильно расстроилось; когда же увидал он, какое тяжелое бремя предстояло ему при управлении Воронежской епархией, одной из самых обширных и наименее устроенных, и рассмотрел состояние дел, во всех отношениях сильно запущенных, святитель опасно заболел и слег в постель; но сознавая необходимость в сильной и безотлагательной деятельности для исправления всех бед и недостатков по управлению, он просил Святейший Синод уволить его на покой по болезни; но из Синода дано знать, что при советах врача и молодости лет здоровье легко восстановляется.

Преосвященный Тихон покорился новому предписанию и принялся действовать с такой неутомимостью и энергией, что поистине поразительно, как один человек в короткое время успел так много сделать для общего блага. Он никогда не знал праздности: заботы о благе паствы не давали ему ни покоя, ни отдыха. Часто, когда накоплялось много дел по епархии, целые ночи проводил он без сна и не мог успокоиться, пока дело не кончено. Поутру он обыкновенно занимался письменными делами и принимал просителей, с искренним участием выслушивал их просьбы и жалобы; после обеда, по кратком сне, занимался почти всегда до полуночи сочинением поучений, руководств и увещаний духовенству и народу. Вместо отдыха читал святых отцов и особенно любил творения Иоанна Златоуста. Менее всего тратил он время на беседу с посетителями, и самая его беседа состояла из благочестивых рассуждений – пустых разговоров он не любил. Но при крайней необходимости вникал и в частную жизнь своей паствы, стараясь всем внушить миролюбие и христианскую любовь; услышав о какой-либо вражде или ссоре, спешил посетить враждующих и примирить их.

Образец его увещаний к светским людям находится в письме, которое он написал к одному обиженному и мстившему за обиду: «Как молиться будете Богу: остави нам долги наша, яко же и мы оставляем должником нашим – если сами не оставляете? Брат наш такой же, как и мы: он словом обесчестил нас, оскорбил, а мы, черви, земля и пепел, грязь смрадная, Бога Создателя своего, Господа великого и страшного, Которого сами силы небесные ужасаются и трепещут, на всякий день столько раз прогневляем! Вот посылаю вам пресвятой образ Спасителя моего и твоего; через Сие имя молю вас. Сие имя Ангелам дивно, апостолам, мученикам, святителям и преподобным любимо, нам, грешным, сладко, понеже о Нем нам только надежды и упования. Оставьте памятозлобие. Сия моя худая и недостойная бумажка мне во свидетельство, вам в изобличение будет на Страшном Суде Христовом».

Для приготовления лучших служителей церкви святитель Тихон неусыпно заботился об улучшении духовных училищ, по всем городам открывал славянские школы, а в Острогожске и Ельце латинские училища, в самом же Воронеже устроил семинарию, для которой вызваны были наставники из Киева и Харькова. Он сам часто посещал классы, внушал всем любовь к науке, усердие к церкви, стараясь во всех развить понимание своего долга.

Святитель требовал, чтобы все священнослужители постоянно читали и изучали Евангелие: «Являются ко мне многие священники и диаконы, которые совершенно не умеют читать Евангелие и Апостол. От сего видно, что они или не имеют у себя Нового Завета, или и имеют, да не читают, и как о своем, так и о порученных им спасении не радеют. Не читаючи Нового Завета, не можно знать воли Отца Небесного, а не знаючи невозможно исполнять, а от неисполнения воли Его святой следует явная погибель. Того ради приказывается всем обретающимся в епархии нашей священно-и церковнослужителям иметь каждому у себя Новый Завет и читать его с благоговением и прилежанием».

В 1764 году разослано было составленное им наставление священнослужителям о главных обязанностях, чтобы оно было прибито в алтаре. В том же году святитель написал книгу «О тайне покаяния» и разослал ко всем священникам как дополнение сведений о должности священника. Неусыпно заботясь о благочинии церковном и о воспитании достойных священнослужителей, добрых исполнителей своих обязанностей, святитель сам учил, требовал и рассылал окружные послания с увещанием жить во взаимной любви, трезво и благоговейно: «Вы свет миру! Вы соль земли. Как будете священнодействовать, когда вчера вам порученные видели вас пьяных, ссорящихся, безчинствующих? Видящий тебя осудит, и ты осуждению его виновник, и так обоим грех». Затем разосланы наставления о седьми тайнах, дополнения о исповеди, образцы увещания больным и подсудимым. Не раз предписывалось священникам не совершать незаконных браков, не отлучаться от прихода без разрешения начальства, не входить в питейные дома. Постоянно заботился святитель Тихон и употреблял все зависящие от него меры, чтобы сохранять благолепие и чистоту Божиих церквей, чтобы все, относящееся к Святым Дарам, хранилось с крайним благоговением и чтобы для Таинства Причащения употреблялось лучшее виноградное вино. Все церкви предписано им оградить оградой. Требуя от духовенства строгого исполнения своих обязанностей, он сам был чистым образцом пастыря и неусыпно заботился о них, как отец о любимых детях, ограждал их выгоды и строго наблюдал, чтобы в консистории не притесняли их и не смели обращаться грубо и дерзко со священнослужителями.

В судебных резолюциях святителя Тихона виден не судья, приискивающий наказание подсудимому за известное преступление, но пастырь церкви, который заботится пробудить в преступнике сознание своей виновности и желание исправления. Облегчая положение духовенства, он требовал и настоял, чтобы священники, по обычаю того времени, были освобождены от телесного наказания.

Неусыпно заботясь о внушении благочестия в народе и его пастырях, святитель время от времени рассылал по епархии краткие, им составленные, наставления для чтения в церквах: «Как подобает в святые храмы входить на славословие», «Всякому христианину от младенчества до смерти всегда должно содержать в памяти обеты крещения», «Примечания некия для пробуждения себя от сна греховного», «Собрание нравоучений» и «Объяснение христианских обязанностей».

Вообще, епископ Тихон заботился, чтобы народ не только в храме сохранял благоговение, но чтобы и на площадях не было безчиния, особенно в праздничные дни. Всех увещевал, чтобы во время божественной службы не пьянствовали, не пели песней, удерживались бы от безобразий безчинства, называя все общественные нескромные и нетрезвые увеселения и гулянья – пожаром, опустошающим души. В Воронеже и по прибытии святителя Тихона продолжали совершать языческий праздник ярила, начиная от среды после Троицына дня и продолжая до вторника Петрова поста. Все городские и сельские жители собирались на площадь, бывшую за Московскими воротами Воронежа. Молодой человек с бумажным колпаком на голове, раскрашенный и обвязанный лентами и колокольчиками, с лицом, намазанным румянами, плясал на площади и с ним все плясало и бесновалось. Узнав о сем игрище в понедельник Петрова поста, святитель поспешил из загородного дома и въехал в самую середину безчинствующей толпы и стал говорить обличительное слово с такой силой убеждения, проливая слезы скорби о безчинии своей паствы, что народ присмирел, прекратил свои игрища и, внимая пастырю, тут же разрушил шалаши и лавки. На другой день святитель созвал к себе лучших граждан и умолял навсегда оставить такие безчинные языческие игрища и вынудил у них обещание.

В воскресенье говорил он в соборе красноречивое слово против языческого ярила, объяснил, как неприлично языческое торжество, когда церковь не успела еще отпраздновать праздник Святой Пятидесятницы, людям, которые троекратным погружением отреклись от сатаны и всех дел его; как пагубно отказываться от Христа и платить ему за любовь неблагодарностью. «В горести и болезни сердца обращаюсь к живущим во граде Воронеже – истребите зло! Священники, пастыри словесных овец Христовых! Настойте, умолите, запретите, пощадите души, порученные вам от пастыреначальника Иисуса Христа; господа командующие, которым от благочестивейшей монархини вручен меч на устрашение нечествующих, устрашайте мечом сим и пресекайте безчиние и соблазны. Отцы и матери! Удерживайте от того детей своих всяким образом, да не за них истязаны будете в день суда! Празднуйте Единому Триипостасному Богу Отцу и Сыну и Святому Духу, в Него же креститеся». Слова, исполненные силы и истины, произвели глубокое впечатление, в церкви все рыдали, все прониклись искренним раскаянием. Проповедь эта была прочитана по всем приходским церквам и везде производила благотворное действие. Многие приходили и припадали к ногам своего доброго пастыря, прося у него прощения за скорбь, какую причинили его сердцу.

Охраняя свою паству от уклонений от истинной веры, истребляя остатки языческих заблуждений, святитель Тихон много потерпел клеветы и осуждения за свое гражданское мужество и благочестивую ревность. Его меры и требования казались непомерно строгими, особенно не нравилось немощным людям, что святитель во время общественных бедствий налагал особые посты на жителей. Ему повиновались только от страха навлечь на себя наказание от Бога, если оскорбить Его угодника. «Он Богу пожалуется», – говорили они, увещевая друг друга покоряться его наставлениям. Были случаи, когда Господь явно наказывал оскорблявших святого Тихона, так, например, осенью 1764 года святитель Тихон, проезжая на погребение помещика, остановился в селе Хлебном для перемены лошадей. Крестьяне не хотели дать лошадей и с дерзостью говорили: «Ты ведь не губернатор наш, чтобы скоро собирать для тебя лошадей, ты пастырь над попами и дьячками!» Святитель, увещевая их, сказал: «Побойтесь Бога, не мучьте меня!» Они едва послушались, хотя были богаты лошадьми. После этого случая лучшие лошади в селе стали падать и жители пришли в бедность. Впоследствии виновные приходили уже в Задонск просить прощения у святителя и умоляли снять с них проклятие. Святитель лежал больной и не мог принять их, но через келейника приказал сказать, что он никого не проклинал, но Бог наказывает людей за непочтение и оскорбление своего пастыря для того, чтобы они пришли в себя; он же с любовью прощает и благословляет их.

Для предохранения паствы своей от раскола святитель Тихон требовал, чтобы все прихожане исповедовались и причащались ежегодно. В этом много терпел он скорби от своеволия Донского войска, вмешивающегося в церковные дела, определяя своевольно дьячков и пономарей и отрешая тех, кого посвящал архипастырь. В казачьих церквах и приходах происходило множество безпорядков, но исправлять их не было возможности. Святитель Тихон не любил вмешательства светских лиц в духовные дела, в отношении же донцев сильно тревожился их расколом, и по этому предмету учреждена была особая следственная комиссия для раскрытия дел раскола; миссионером для того назначен образованный дьякон, впоследствии примерный священник, способный к отвращению раскольничьего суеверия.

Для людей бедных и безпомощных всегда был свободный доступ к святителю Тихону. Для его милостивого сердца не было лучшей радости, как утешать скорбящих и помогать бедным. В великие праздники и во все дни заговения он имел обыкновение посылать вспоможение всем заключенным в богадельне, больнице, остроге. Иногда, переодевшись в простое монашеское платье, по вечерам сам ездил к несчастным и от имени архиерея раздавал щедрые милостыни и словом утешения, и делом вспоможения. Нищих называл он Христовой и своей братией.

Почти непонятно, как у одного человека сил доставало для такой многообразной деятельности, принесшей столько благотворных действий для целого края! Только четыре года и семь месяцев правил святитель Тихон Воронежской епархией – но сколько добра и пользы успел он сделать во всех отношениях и для всех сословий!

Он не оставлял подвигов монашеской жизни ни в каких обстоятельствах своей администраторской деятельности, когда управление и благоустройство целого края требовали так много трудов, забот и столько приносили скорби и борьбы с препятствиями к исполнению его святых намерений. От напряженных трудов, от забот и огорчений произошло сильное расстройство его здоровья, тем более что он с молодости подвержен был нервным болезням. Сознавая святость пастырских обязанностей, он ужасался, что по болезни не может по-прежнему трудиться на пользу Церкви. «Вот причины моего удаления, – говорил он впоследствии, – слабость моего здоровья не позволяла мне управлять епархией; омофор, который носят на плечах епископы, очень тяжел». Три раза просил он об удалении от дел епархии и о дозволении жить в одном из воронежских монастырей, и только после третьей просьбы на имя самой императрицы, в 1767 году, получил он увольнение с ежегодной пенсией по 500 рублей. Через пять дней, сдав все дела и вещи архиерейского дома, он удалился в Толшевский пустынный монастырь, основанный в XVII веке, в 40 верстах от Воронежа на берегах реки Усмани.

В первое время пребывания своего в Толшевском монастыре, он получил облегчение, стал покойнее и веселее. Всякий день ходил в церковь, пел и читал на клиросе, ходил за общую трапезу. Ночью любил ходить около церкви и перед всеми дверьми совершать коленопреклонные молитвы с горячими слезами. Но вредные испарения от окружающих болот, густого леса и иловатой реки Усмани, а главное, столкновения с закоренелым раскольником-настоятелем подействовало на его здоровье, и потому на другой же год святитель переселился в Задонский монастырь, расположенный на возвышенности в 90 верстах от Воронежа, близ реки Дона. Климат Задонского монастыря благотворно подействовал на его здоровье.

Воронежская паства с любовью внимала слову своего благодатного учителя, когда он сиял на епископском престоле, и скорбью и слезами провожала его в уединенную обитель, куда он удалился, чтобы в безмолвии посвятить себя тайным подвигам иноческой жизни. Но Свет везде светится, куда бы рука Божия не поставила его, и слава человека Божия тем сильнее привлекает сердца, чем более он укрывается от людей и смиряет себя перед Богом. В уединении святитель предался строгим подвигам иноческой жизни; каждый день ходил в церковь на все службы; весной и летом занимался в саду монастырском работами и стал чувствовать облегчение болезненных припадков.

В первое время, когда его здоровье поправилось, он начал тяготиться бездействием и покоем. Пламенный, энергичный характер требовал деятельности, и скорбь овладела им о том, что мало потрудился для церкви и на пользу ближнему; смущало его и то, что даром получал пенсию. Но после сильной борьбы он сам признал тоску по привычной деятельности искушением, которое побеждал самой горячей молитвой с поклонами; иногда в трудные минуты слышно было его келейнику, как он, запершись в своей келье, в голос кричал: «Господи, помилуй! Господи, пощади! Кормилец, помилуй!» Сам же головой ударял об пол.

В полночь выходил он в переднюю келью и певал тихо и умилительно псалмы. Когда теснили его мрачные мысли, он пел: «Благо мне яко смирил мя еси!» В спокойные минуты пел: «Хвалите Господа с небес», но всегда со слезами и с сердечным воздыханием. Приучив себя подчиняться не своим мыслям и желаниям, а воле Божией, он сравнивал свое душевное волнение со всеми мирскими волнениями, которые уносятся всеуносящим потоком времени, как сор водой.

В этом расположении духа он написал живую картину «Вода мимотекущая»: «Был я младенец и миновало то. Был я отрок и то прошло. Был я юноша и то отошло от меня. Был я муж совершенный и крепкий – минуло и то. Ныне седеют власы мои и от старости изнемогаю: но и то проходит, и к концу приближаюся и пойду в путь всея земли… Был здоров и паки болен и прошло то. Был я в благополучии и неблагополучии: прошло время и со временем все миновало. Где то время, в которое я был счастлив, в которое был здоров, весел, радостен, хвалим, почитаем? Прошло время и все с ним счастье мое и утешение мое. Где то время, когда я был несчастлив, был болен, печален, скорбен, хулим и поносим, укоряем и ругаем? Прошли те дни, прошло и то все несчастие мое. Пройдет и все, что ныне в сем времени случается, как все с проходящим временем случается».

Святитель Тихон не раз собирался переехать из Задонского монастыря в Новгородскую епархию, куда не раз приглашал его митрополит Гавриил. Однажды он написал уже прошение, и келейник его объявил старцу Аарону, которого очень уважал святитель Тихон за его строгую и подвижническую жизнь. Аарон сказал на это: «Матерь Божия не велит ему выезжать отсюда». Когда келейник передавал эти слова, святитель сказал: «Но я и не поеду отсюда», – и разорвал прошение.

Трудными подвигами внутренней борьбы святитель достигал мира и спокойствия. Пылкий, впечатлительный характер требовал долгой борьбы с собой, чтобы не возмущаться внешними тревогами и огорчениями. Несмотря на святую подвижническую жизнь, святитель Тихон всегда боролся с житейскими искушениями и более всего боялся праздности, которая удобно влечет к греху. Он любил простоту и все, что казалось ему излишним на покое, он приказал продать: платье, перины с подушками и остальные вещи; оставил себе только стенные с кукушкой часы. Спал он на соломенном тюфяке, вместо одеяла служил ему овчинный тулуп, крытый китайкой; ряса была у него одна суконная; подпоясывался ременным поясом; дома у себя бывал в лаптях, когда же ходил в церковь, обувался в коты и толстые шерстяные чулки; четки имел простые ременные; сундука у него не было, только кожаная, и то ветхая, киса. Он всегда боялся привязаться к какой-нибудь временной вещи, и в келье не имел никакого убранства, кроме изображения страстей Спасителя. Вместо курений благовонных любил запах дегтя и говорил иногда келейнику: «Или не чувствуешь, что в келье смрад? Возьми-ка дегтю и лей на пол». Ночи проводил он в молитве и чтении, ложился на рассвете, подкрепляясь не более трехчасовым сном. Он часто копал гряды и сам рубил дрова, иногда косил траву для своего старика, как он называл свою очень старую лошадь. В полутора верстах от Задонска на север, среди густого леса, была поляна, куда любил он уединяться и, предаваясь тихой молитве, своими руками обделал там родник чистой свежей воды.

Сознавая горячность своего характера, святой Тихон усердно начал молиться Богу, чтобы научиться кротости и смирению, и большим трудом над собой преодолел природную горячность. Случалось ли ему оскорбить или огорчить другого, он спешил прийти к обиженному просить у него прощения, признавая себя виновным. Но если его оскорбляли, он прощал и без просьбы о прощении, искал случая заплатить добром за сделанное ему зло; обижавшим его помогал в домашних нуждах, посещал во время болезни, утешал и кормил в нуждах и печалях и никогда не гневался на клеветников и поносителей, но жалея их, горько плакал о них. Когда же приходили к нему просить прощения, он обнимал с радостными слезами раскаявшегося и прощал от сердца полного любви.

Все знали, что нерассудительный настоятель делал святителю Тихону многие оскорбления, следуя его примеру, некоторые монастырские служители тоже оскорбляли его и смеялись вслед его, когда он проходил по монастырю, а он как будто ничего не слышит, а после скажет: «Богу так угодно, чтобы и служители смеялись надо мной: я и достоин того за грехи мои». При таких случаях он любил повторять: «Прощение лучше мщения». Внутреннему миру святителя много способствовало то, что он не любил слушать злоречия и пересказов и остерегался празднословия. Не терпел он лести и похвалы себе и боялся самомнения как опасного греха. Он сам рассказывал, что раз сидел в своей келье и боролся с помыслами самомнения, упорно нападавшими на его душу. «Вдруг подбежал ко мне юродивый, окруженный мальчиками, и, ударив по щеке, сказал: “Не высокоумь!” – и в ту же минуту я почувствовал, что бес высокоумия отступил от меня». До самой кончины святой Тихон выдавал юродивому по три копейки на пропитание.

По болезни и при сильном расстройстве нервном святитель Тихон часто подвергался тоске и тогда обращался за утешениями к семидесятилетнему монаху Феофану, жившему при его келье. Феофан был неграмотный простой старец из однодворцев, занимавшийся плетением лаптей. Он называл святителя попросту «бачька» и имел дар утешать его. Святитель Тихон часто говорил: «Феофан, утеха моя! Пора, пора на родину! Мне уже наскучила эта жизнь. Рад бы теперь умереть, только бы не лишиться вечного блаженства»! «Бачька! Слушай!» – начнет Феофан, и преосвященный слушал немудреные речи старца и успокаивался.

Но истинным другом и поверенным святителя был в Задонском монастыре схимонах Митрофан. Он переписывался с ним, когда управлял епархией, поручал ему деньги для раздачи погоревшим и бедным, а переехав в Задонск, часто утешался беседой с ним. По великой любви ко всем людям святитель Тихон всем желал спасения, и раскольникам, и неверующим, туркам и евреям: «Пусть весь мир получит вечное блаженство». Когда некоторые из донских раскольников возвращались к Истинной Церкви и явились к святителю сказать о том, он пришел в великую радость, обнимал их и говорил: «Да возрадуется душа моя о Господе, яко обретох овцы погибшия; слава Богу, слава Богу за благость Его к нам!» Строгая и добросовестная жизнь святителя привлекала к нему многих даже раскольников. Саратовские раскольники, наслышавшись о любви его ко всем, стали приглашать его к себе епископом. «Какие пустые, темные люди!» – отвечал он на приглашение. Одному иноку, совращенному в раскол, святитель писал: «Раскольников как огня берегися, не имей с ними никакого общения и бегай от них».

В своем глубоком уединении предаваясь строгой подвижнической жизни, святитель Тихон не переставал трудиться, принимать участие во всех страждущих и заботиться об обращении раскольников в Православие, но вместе с тем он не переставал излагать свои мысли на бумаге. Докончив сочинение «Об истинном христианстве», он написал «Сокровище от мира собираемое». «Разные письма», «Письма келейные» и краткие поучительные слова писаны им также в Задонском монастыре. Господь представил ему обширное поприще служить делу спасения ближних словом, наставлением, сочинениями и делами милости. Среди подвигов монашеской жизни он старался поддерживать в иноках дух истинного монашества. Его сочинения для монашества и вообще поучения его будут всегда служить руководством в исполнении духовных обязанностей. Священники, обращавшиеся к нему в затруднительных или скорбных обстоятельствах, никогда не оставались без руководства. Слово его, исполненное благодатной силы, разливало повсюду благочестие и мир. Приезжих и приходящих посетителей он принимал с любовью; оживленная и быстрая беседа его приспособлялась к разумению и обстоятельствам каждого. Не любил он, когда к нему приходили разрумяненные, напудренные дамы, и часто со слезами говорил: «Смертное свое тело убирают и украшают, а о доброте душ своих едва ли когда вспомнят». В своих сочинениях он много написал сильных обличений против безумного щегольства, подражания в нарядах и усиливавшейся роскоши, особенно же восставал он против роскошных нарядов приходящих в храм Божий, где место покаяния и смирения. И такова была благодатная сила его слова, что многие, послушав его, расставались с худыми привычками.

Детей он всегда любил и ласками поучал их и приучал ходить к обедне. Из церкви они все целыми десятками, иногда до сотни, шли за ним, и в келье, по его наставлению, положат три земные поклона перед образами и громко скажут: «Слава Тебе, Боже наш, слава Тебе!» Он спрашивает: «Дети, где Бог наш?» – а они в один голос отвечают: «Бог наш на небеси и на земли». Он погладит их по головке, даст по копейке и по куску белого хлеба, а летом по яблоку. Он учил их молиться и развивал в них понимание своих обязанностей к Богу и ближнему. Когда же по болезни он не приходил в церковь, дети посмотрят, что его нет, и сами уйдут. Узнавая о том, святитель говорил: «Беда! Они, бедные, ходят в церковь для хлеба».

С простым народом святитель преимущественно любил беседовать, особенно, когда они не узнавали в нем архиерея под простым платьем. Неприметным образом узнавал он их положение и направление мыслей, утешал унывающих, внушал терпение малодушным, пристыжал ропщущих и всем давал помощь словом и делом. Точное знание нужд и обстоятельств простого народа было ему нужно для оказания им помощи и для ходатайства о них перед власть имеющими.

Душа его была преисполнена состраданием к бедным и несчастным до такой степени, что и за скудной своей трапезой он обливался слезами, думая, что многие и того не имеют. По поступлении на покой он роздал им свои вещи, им же переходила почти вся его пенсия. Он покупал им одежды, обувь, скот, – кто в чем истинно нуждался. Когда случались пожары в ближних селах и городах Ливнах и Ельце, он сам ездил в Воронеж и Острогожск испрашивать помощь для пострадавших. Приезжая вечером в любимый им город Елец, он останавливался за городом и пешком приходил в тюрьму к узникам; расспрашивая каждого о причине его заключения, он увещевал их к раскаянию, оделял милостыней, а несчастные должники получали от него деньги на выкуп. Все несчастные прибегали к его милосердию и не слыхали отказа. Однажды двое из елецких жителей сговорились обманом получить деньги от святителя и с притворными слезами и воздыханиями говорили, что у них был пожар и всего они лишились. Святитель посмотрел им в глаза и дал несколько денег. Довольные удачным обманом, они вернулись в Елец, но увидели свои дома в пламени. Со слезами искреннего раскаяния они вскоре припали к святителю, прося о прощении. Он простил им, и дав им денег, просил жить честно. Эти люди оставались после этого лучшими людьми до гроба.

Когда прохожие крестьяне или мастеровые, не имевшие пристанища, заболевали на дороге, святитель принимал их в свою келью, кормил и лечил их; а иным посылал на квартиру и пищу, и лекарства. При больных сам просиживал по часу и более, утешая их благодатным словом, присутствовал при их причащении и елеосвящении; келейникам своим приказывал готовить могилу для умерших. Всякий день раздавал бедным деньги и хлеб, присылаемые ему от помещиков, которых он приучил к милосердию и подаянию милости. Если же по обстоятельствам не мог лично благотворить, а через келейных, то бедные роптали на заочную милостыню. Не раз посылал он своих келейников раздавать милостыню и на своей родине в Новгороде, Валдае и Короцке. Родных братьев своих не забывал, но денег не много им давал, говоря: «Пусть братья сами трудятся, а на меня не надеются». О сироте племяннице своей заботился до ее смерти. В городе Аивнах святой Тихон устроил богадельню, существующую до настоящего времени при церкви святого Георгия.

Чем тяжелее были скорби и страдания ближних, тем сильнее была к ним любовь святителя Тихона. Для сирот, вдов притесняемых и обиженных он был отцом, защитником и ходатаем, не боясь наскучить судьям и начальству своим непрестанным ходатайством за правду и милость.

С особенной любовью заботился он о желавших посвятить себя Богу; родителей, сильно противившихся благочестивому желанию взрослых детей, убеждал, что опасно идти наперекор желающему искренно посвятить себя Богу.

Святитель Тихон выезжал иногда из монастыря для посещения знакомых, но чаще являлся в дом незваный, именно в такое время, когда присутствие его было нужно или при семейных раздорах, или при печальных затруднениях. Святителя встречали, как Ангела, оставлявшего в доме мир и любовь. В одном доме святой Тихон вступил в разговор с богатым дворянином, вспыльчивым, самолюбивым последователем философии XVIII века. Заметив его горячность, святитель стал ему отвечать все тише и покойнее, но не переставал сильно опровергать его мнения. Богач вышел из себя и в исступлении ударил по щеке святителя, который в ту же минуту упал ему в ноги, говоря: «Простите меня Бога ради, что я ввел вас в искушение». Это так поразило заносчивого человека, что он зарыдал и упал к ногам святителя, умоляя его о прощении, и с того времени сделался добрым христианином. Это был не исключительный пример кротости святителя, но выражение душевных его качеств. Когда по живости характера и ревности к исправлению пороков ему случалось оскорбить самолюбие кого-либо, он сам спешил просить прощения и загладить свою вину.

При всей пламенной любви к ближнему и желании служить их благу, он предпочитал уединение. «Пустыня и уединение, – говорил он, – собирают добро, а отлучка из обители и соблазны мира – расточают… я в лесу живу, чтобы меньше в ушах звенело и менее глаз видел».

Последнее время жизни он тяготился посещениями знакомых, но не хотел лишать жаждущих наставлений и до самой кончины не отказывался отвечать письменно тем, кто просил его советов, которые подкреплял он усердной молитвой к Богу за желающих спасения. В письме к одному дворянину он преподает краткое правило для благочестивой жизни:

«В келье живучи так поступай: восставши, прочитай от книги что-нибудь на пользу душе, потом за рукоделие принимайся и делай. Поделавши, встань и помолись; помолившись, опять из книги читай что-нибудь. И так все по переменам делай, то есть: то молись, то читай книгу, то рукоделие твори. Но и в рукоделии и в чтении возводи ум твой ко Христу и молись Ему, да помилует тебя и поможет тебе. Когда же все по переменам будешь делать, то ко всему – чтению, молитве и рукоделию – большая охота и усердие будут… Когда уныние, скука и тоска очень смущают тебя, то выйди вон из кельи и проходись, где возможно, и прохаживаясь, воздыхай ко Христу да поможет тебе. Часто поминай смерть, суд Христов и вечность – сим воспоминанием, как бичом, прогоняются всякое уныние, скука и тоска. Все временное кратко и скоро минуется. Что по смерти будет, во веки пребывает. День проходит, и со днем все проходит, печаль и радость, а к смерти ближе и ближе подходим. А в чем смерть застанет человека, с тем и на другом веку явится. Блажен, кто боится и ожидает часа смертного!.. Помяни нас Господи во царствии Твоем! Сию молитву почаще твори и о мне, грешном, воздохни! В монастырь не поспешай идти, но гораздо поискусись, где живешь. В гости ездить берегись, да не рассеешь между людьми, что соберешь в уединении. Редко бывает, что человек таким же в келью возвращается, каким из кельи в народ вышел… Нигде человек лучше не кается, как в уединении… Ничем человек так не грешит, как языком; в уединении убегает того греха. Глаза и уши наши как двери, которыми соблазны до сердца доходят и ударяют в него; уединение того избегает. Келья соблазнить не может, но и соблазна не принимает… Читаем в историях, что и столбы падали от плоти, чего же надеяться тростям?.. Бегай от человек, чтобы спастись. Однако убегая от человек, не ради человеков, ради греха должны мы убегать.

Грех должны ненавидеть, а не людей; любить должно людей, а не ненавидеть, и молиться за них. О себе молиться наша нужда, а о ближних молиться убеждает нас любовь».

Подвигами самоотречения и любви душа святителя возвысилась до созерцания небесного и до прозрения будущего. В 1778 году в тонком сне было ему видение: Пресвятая Дева стояла на облаках, около нее апостолы Петр и Павел; он же стоял на коленях и умолял Пречистую Владычицу о милости к миру. Апостол Павел громко сказал: «Егда рекут мир и утвержение, тогда нападет на них внезапно всегубительство». Святитель проснулся в трепете и слезах.

Когда получен был манифест о рождении императора Александра Павловича, святитель Тихон в разговоре с другом своим Бахтеевым предсказал многое, что действительно совершилось в царствование Александра I. Когда вступил Наполеон в Россию, Бахтеев, со слов святого Тихона, говорил, что Голиаф погибнет, а Россия восторжествует. За три года до кончины святой Тихон каждый день молился: «Скажи ми, Господи, кончину мою». И услыхал тихий голос на утренней заре: «В день недельный». В том же году он видел во сне прекрасный луг и на нем чудесные палаты, но когда хотел туда войти, услышал голос: «Через три года можешь войти, а теперь потрудись». После этого он заключился в келье своей и редко принимал к себе друзей. На случай смерти приготовил себе гроб, держал его в чулане и часто приходил плакать над своим гробом тайно от людей.

За год и три месяца до кончины представилось святому Тихону, что стоит он в придельной церкви; знакомый священник вынес из алтаря в Царские двери младенца под покрывалом; святитель Тихон подошел и поцеловал его в правую щеку, а младенец ударил его в левую щеку. Проснувшись в ту же минуту, он почувствовал онемение левой щеки, левой ноги и трясение левой руки. Болезнь он принял с радостью и готовился к переходу в вечность.

Незадолго до кончины своей святитель видел во сне высокую крутую среди монастыря лестницу, окруженную множеством народа, и услышал повеление восходить по ней. «Сначала я боялся слабости, – рассказывал он другу своему Козьме Игнатьевичу, – но когда стал восходить, народ, стоявший около лестницы, подсаживал меня все выше и выше, так что я не чувствовал никакой усталости и, взошедши уже до облаков, проснулся». Козьма объяснил ему: «Лестница – путь к Царствию Небесному; высота ее – трудность пути; помогавший народ – те, которые пользуются твоими наставлениями и будут поминать тебя; легкость и помощь при восхождении – содействие благодати Божией и молитв любящих тебя». Святитель сказал на то со слезами: «Я и сам то же думаю; чувствую приближение кончины моей».

За три дня святитель предсказал свою кончину и в тот же день допускал к себе близких ему людей. Изнемогающим голосом он давал им наставления. Видя его изнемогающим, с закрытыми глазами, устремившего ум и все чувства к Богу, друзья его с плачем и рыданиями припали к нему и говорили: «Отец ты наш, на кого ты нас оставляешь?» Святитель, много любивший их, в эту минуту прижал их к себе правой рукой и сказал: «Господу Богу вас вручаю».

Согласно с обещанием небесным, кончина святителя Тихона последовала в воскресный день, в исходе шестого часа утра 13 августа 1783 года.

Лишь только весть о кончине святителя разнеслась по городу и селам, монастырь наполнился народом, и до самого погребения его день и ночь приезжали жители из всей епархии; иеромонахи едва успевали служить панихиды по желанию каждого. Монастырь оглашался воплями и рыданиями нищих, бедных и скорбных.

Правивший Воронежской епархией преосвященный Тихон Третий получил донесение о кончине святителя, немедленно сделал распоряжение о погребении его и сам прибыл из Воронежа. Он совершил погребение и по окончании литургии сказал трогательное слово, в котором справедливо и верно изобразил жизнь и характер его, удаление от почестей и славы, его простоту, кротость, смирение, любовь к ближним, неусыпные заботы о благе ближних, напоминая, что он, подобно Иову, был око слепым, нога хромым, одежда нагим, пища алчущим, прибежище всем скорбящим, подкрепление немощных, утеха печальным, врачевство в душевных и телесных немощах, и в заключение произнес воззвание к нему: «О мужу святый! Предстань пред престолом Всеблагого Бога, помяни и нас любящих и почитающих тя!» Все присутствующие обливались горькими слезами при сознании своей великой потери. После отпевания иеродиакон громогласно прочитал духовное завещание святителя Тихона. Представим некоторые выписки из него.

«Слава Богу о всем!

Слава Богу, что меня создал по образу Своему и по подобию! Слава Богу, что меня падшего искупил! Слава Богу, что о мне, недостойном, промышляет! Слава Богу, что меня, согрешившего, в покаяние призвал! Слава Богу, что мне подал слово Свое святое, как светильник сияющий в темном месте, и тем меня на путь истинный наставил! Слава Богу, что мои очи сердечные просветил! Слава Богу, что подал мне в познание имя святое Его! Слава Богу, что баней крещения грехи мои омыл! Слава Богу, что показал мне путь к вечному блаженству!.. Слава Богу, что, согрешающего, меня не погубил, но по своей благости претерпел согрешения мои… Слава Богу о всем!»

Исчислив в подробности все причины, заставляющие христианина благодарить Создателя своего за каждую минуту дыхания, святитель обращается с последними словами к братии: «Ныне я к вам, братия моя, слово обращаю. Не могу я с вами как прежде устами и голосом беседовать, потому что бездыханен и безгласен… Храмина тела моего разрушилась и, как земля, земле предается… Но со святой церковью чаю воскресения мертвых и жизни будущего века… Благодетелям моим, которые меня при нужде и немощи моей не оставляли, но по своей любви и милости благами своими снабдевали, много благодарствую. Да воздаст им Господь в день он, в котором всем по делам воздается! Всем, которые меня обидели, простил я и прощаю, да простит им и Господь Своей благодатью! Прошу и меня простить, ежели кого чем обидел, как человек. Оставите и оставится вам, говорит Господь. Пожитков как у меня не было, так и не осталось по мне. Прошу с тех, кто при мне жил и кто мне служили, ничего не взыскивать. Простите, возлюбленные, и Тихона вспомяните».

Чтение завещания не раз прерывалось рыданиями. При последнем целовании народ поднял плач и вопль великие. Тело усопшего поставлено в особо устроенном склепе, под алтарем соборного храма, а на надгробии медная доска с надписью, сочиненной Тихоном Третьим, благоговейным почитателем святителя:

«Здесь скончался 1783 года, августа 13 дня, преосвященный Тихон, епископ прежде бывший Кексгольмский, а потом Воронежский, рожденный 1724 года, епископствовавший с 13 мая 1761 года, пребывавший на обещании с 1767 года по смерть, показавший образ добродетели словом, житием, любовью, духом, верой, чистотой. 1783 года августа 20 дня здесь погребен».

Духовное завещание святителя Тихона было в точности исполнено; все вещи его проданы и вместе с оставшимися деньгами, 14 руб. 50 коп., розданы нищим. Все сочинения его сам Тихон Третий старался отыскать и представить в Синод.

Всех сочинений святителя Тихона напечатано шестнадцать томов, и все имели несколько изданий, но полное издание напечатано в 1826 году. О внешней красоте слога святитель не заботился, но простота его беседы, полная сердечной искренности и любви, произвела многие красноречивейшие страницы в его поучениях. Вообще, общедоступное изложение самых высоких истин Веры, близкое к разумению самых простых людей, сообщило высоким истинам особую ясность и занимательность. Он сам искренно веровал в Бога и в высокие истины Святого Евангелия; он сам с самоотвержением умел любить ближнего, потому и имел дар излагать тайны Веры и внушать народу благоговение и благодать к своему Творцу и Спасителю. Поистине, все качества его жизни и творений делают святителя Тихона преимущественно народным христианским учителем; в его деятельности и писаниях всегда найдется превосходное руководство для пастырей и учителей народа. Многие статьи из творений святителя Тихона переведены англичанами на их язык.

Современники, близко знавшие святого Тихона, так свидетельствуют о внешнем его виде: «Святитель Тихон был роста среднего, телом довольно полон, лицо имел белое, круглое и чистое, до самой смерти не было на нем морщин. В летах мужества всегда румянец был на щеках его, но в старости от трудов и подвигов он увял; но и в то время при чувстве радости, особенно во время приобщения Святых Таин, появлялся на лице его. Глаза у него были большие, карие, взгляд веселый, лоб большой, открытый; волосы на голове большие, кудрявые, темно-орехового цвета с проседью; борода большая, окладистая, и более седых волос, руки полные и чистые».

Почитателей святого Тихона было много и при земной его жизни; иные имели его портреты, которые и доныне сохранились. Все портреты более или менее похожи на изображение его, находившееся со дня его погребения при церкви, где почивали его мощи, и принятое подлинником для писания образа.

Через год после кончины святителя Тихона вышли в свет его некоторые сочинения и сделались любимым чтением русского народа. Скоро особенные знамения и чудеса утвердили верующих в мысли, что он обрел благодать у Господа, и имя его стало самым народным. Со всех сторон стекалось множество народа ко гробу угодника Божия, и многие получали исцеление от немощей. Убеждение, что тело его нетленно, было всеобщее. Чудесные исцеления, совершавшиеся во множестве по молитвенному ходатайству святителя Тихона, засвидетельствованные исцелившимися и очевидцами, не могли оставаться тайной. Господу угодно очевидным образом явить и нетление его тела.

В 1845 году по случаю сооружения нового каменного собора в честь Владимирской иконы Божией Матери, встретилась надобность разобрать ветхий каменный храм и алтарь, под сводами которого покоилось тело святителя Тихона. При этом оказалось, что склеп от давнего времени обвалился, гробовая крышка раздавлена кирпичами, и блоковые доски гроба разрушились, а доска нижняя, состоящая из двух половинок, оказалась целой. Тело святителя Тихона найдено нетленным; архиерейское на нем облачение, несмотря на шестидесятитрехлетнее пребывание в сырой земле, найдено целым и не поврежденным в цвете. По всей усыпальнице распространилось благоухание. Архиепископ Воронежский Антоний, которого назвал император Николай преемником паствы святителя Митрофана и который пользовался благоговейной любовью и почитанием не только своей епархии, но и всей России, сам распоряжался при этом открытии. Увидев открытые мощи святителя, осенив себя крестным знамением, он сделал три земных поклона и, приложившись к руке святителя, сказал: «Благодарю Тебе, Боже, что Ты услышал мою молитву и исполнил желание души моей, удостоив увидеть нетленные мощи Твоего великого угодника и молитвенника о мне, грешном. Ныне отпущаеши раба Твоего по глаголу Твоему с миром!»

Тело угодника Божия поднято было из склепа на поверхность земли, положено в новую гробницу и поставлено в теплой церкви. Об этом событии два раза доносил архиепископ Антоний святейшему Синоду, извещая вместе с тем о чудесах, совершающихся при гробе святителя Тихона, и о всеобщем желании открытия мощей угодника Божия и народом любимого учителя. О том же писал он императору Николаю и свидетельствовался архиерейской совестью, что по особенному внушению считает за священный долг донести до Высочайшего сведения о чудесах, совершающихся при гробе святителя Тихона, и о всенародном желании, да явлен будет великий светильник на высоком свещнице для прославления имени Отца Небесного, прославляющего за добрые дела праведника Своего.

«Память преосвященного Тихона, – так объявлял Синод 20 июня 1861 года, – со дня преставления его благоговейно чтима была в православном русском народе… К почитанию святителя влекли верующих и воспоминание о высоких христианских добродетелях его и вещания мудрости евангельской, оставленные в его Богопросвещенных писаниях, и чудодейственные исцеления различных недугов, совершавшиеся при его гробе. На всем этом основалось благочестивое упование, что сей иерарх причтен к лику святых. Еще в конце прошедшего столетия таковое упование выражено было в прошениях, поступавших на Высочайшее имя и в Святейший Синод».

По надлежащем исследовании и точном удостоверении в истине нетления тела святителя и в совершающихся при гробе его чудесах, воспоследовало 1861 года 13 августа, в день воскресный, торжественное открытие мощей в присутствии митрополита Новгородского и Санкт-Петербургского Исидора, Воронежского архиепископа Иосифа, Курского епископа Сергия и при многочисленном собрании духовенства, из разных мест прибывших по собственной воле до 300 человек, кроме причетников и послушников, и при стечении народа до 300 000 человек.

Во всех монастырских церквах и вне храмов, на всем пространстве внутри монастыря и за монастырской оградой, на берегах Дона и по всем близлежащим дорогам народ представлял сплошную движущую массу, терпеливо и радостно переносившую дни и ночи, зной и сырость на голой земле, под открытым небом, питаясь большей частью сухарями, принесенными из далеких домов, и утоляя жажду водой, которую черпали принесенными с собой деревянными чашками. К великому народному торжеству все готовились постом и покаянием очистить совесть, чтобы удостоиться видеть и приложиться к святым мощам отца и друга несчастных. С 8 по 13 августа на четырех обеднях в монастыре и пяти городских церквях исповедано и приобщено Святых Таин до тридцати тысяч богомольцев.

Кто сам не был свидетелем великого торжества, тому невозможно представить себе поразительное, душу потрясающее зрелище, невольно заставлявшее забывать земные попечения. Благодатные впечатления извлекали слезы из глаз и приводили в трепет. В день открытия с пяти часов утра и до второго часа пополудни двор, все кровли и ограды зданий монастырских были унизаны народом. Высокая четырехэтажная монастырская колокольня изображала живую пирамиду: на ее кровле, по всем выступам и отверстиям, как бы поясом, лепились люди. Острая высокая ограда тоже унизана была народом. На деревьях в большом монастырском саду висел народ, держась за сучья. В городе на многих домах разобраны черепичные крыши, и чердаки наполнились народом; кровли были покрыты народом – все стояли на коленях с горящими свечами. Поистине вся сплошная масса народа представляла как бы одно тело, проникнутое одним духом любви и усердия к святителю и благодарности к Богу, прославляющему своего угодника.

В час пополудни раздался благовест с перезвоном в монастыре и в городе: открылось шествие крестного хода из городского собора в монастырь; навстречу к нему вышли настоятель с братией. Гул народной массы притих; все молились. Слышны были вопли и крики бесноватых; без ужаса нельзя было видеть их мучений в борьбе с мучителем: иные рвали на себе одежду, другие тряслись в страшных конвульсиях, грызли свое тело, рвали на себе волосы. Медленно подвигался крестный ход, и вслед за ним вошли в собор митрополит с сослужащим духовенством. Последовала торжественная умилительная литургия с молебным пением святителю Тихону. По окончании молебна все присутствовавшие поклонились ему до земли и начался крестный ход со святыми мощами.

Прекратилось великое движение в народе, всеобщее внимание и мысль устремились к святителю. Забыв земное, многие вслух плакали, рыдали, воздевали к нему руки, отовсюду слышались молитвенные воздыхания и возгласы: «Святителю отче Тихоне, моли Бога о нас».

Не зная, чем выразить свою благодарность и благодатную радость, народ устилал своими приношениями путь, по которому проносили святые мощи. Православные искренно верили, что приношения их принимает сам святитель, и летели на дорогу полотенца, платки, кушаки, шапки, жилеты, вуали, бурнусы, кафтаны и деньги, завязанные в уголок платка, перебрасываемые через головы. Вещей накидано было на пол-аршина толщины и на шесть аршин ширины на протяжении более чем версты. Ноги участвовавших в шествии путались между вещами. После собрано было несколько тысяч платков, 600 рублей медными и серебряными деньгами и более 50000 аршин холста. «Пусть святитель Тихон оденет ими нищих!», – так выразил свое желание митрополит Исидор, уразумевший дух и цель народных приношений народному учителю.

Так совершилось торжественное событие, много десятков лет ожидаемое православным народом, во всех сословиях призывавшим святителя Тихона на помощь, веровавшим в силу заступничества праведника перед Богом.

За все время торжества при таком многочисленном стечении народа не было ни безпорядков, ни ссор, ни пьяных, ни буйных: память к благодеяниям учителя и пастыря народа выразилась в благочестивом настроении народной массы. Благословение Божие явно осеняло благочестивое собрание: из массы более 300 000 человек, со множеством тяжко больных и старых, и бедных богомольцев, испытавших все лишения и трудности пути, под открытым небом проводивших дни и ночи, умерло с 8 по 17 августа только три человека. Исцелившихся от разнообразных тяжких недугов насчитывают более 200 человек, возвратившихся домой совершенно здоровыми. Чудотворения совершались всенародно перед глазами всех, так что и сомнению не было места. Многие, ревнуя о славе Божией и прославлении Его угодника, являлись к начальству и под присягой свидетельствовали о своем чудесном исцелении. Между ними находились люди всех званий, чинов, различной степени образования и состояния. Но еще больше было и таких людей, которые, получив исцеление, спешили домой обрадовать своих близких, не считая нужным или не осмеливаясь по робости, объявлять начальству о милости Божией и исцелении часто от неизлечимых болезней, но втайне воссылая молитвы веры и благодарности Господу своему и Его угоднику.

О священная главо, крепкий наш заступниче святителю Тихоне, услыши нас с верою призывающих тя и усердно припадающих к раце честных и многоцелебных мощей твоих! Не престани вопя о нас ко Господу!