Глава XVII
Я осмотрелся. Все взгляды, сейчас, были направлены на меня. Царило гробовое молчание.
Кроме девушек, на меня смотрел еще и Пашка. Без улыбки. И Тадаси, понятное дело, тоже с каменным выражением лица. Восемь часов до битвы, которую я, возможно, не переживу. Две потрясающе красивые сексуальные девушки, кажется, готовые на всё. Которые, также как и я, могут погибнуть.
Два друга, которые испытывают, похоже, какие-то чувства к этим девушкам. Которые тоже могут не пережить этой операции. И любое мое решение обидит кого-то из этих, таких близких мне людей. К Хаосу такой выбор! Мне с Демонами воевать легче, честное слово!
Может плюнуть на всё? И на всех! Подхватить на руки красотку Райли и пуститься во все тяжкие на целых шесть часов, чтобы отключить мозг и разгрузить тело?! А дальше — хоть трава не расти!
Я грустно улыбнулся. Ответственность… Эта грёбанная ответственность за себя и других не позволяла мне просто отпустить себя и плыть и по течению. Вся моя недолгая жизнь была подчинена ограничениям, чёткому распорядку, планированию и чёткому исполнению задуманного, не опуская ни одной мелочи из плана. Иначе, из безродного сироты не получился бы лучший курсант Военной Академии!
Когда-то, давным-давно, кажется в другой жизни, покойный инквизитор Хокус, в редкую минуту воспоминаний о былом рассказал мне про одно интересное, и очень распространённое в военном обществе Империи, выражение. Которое звучит, как: «Война всё спишет».
Он, как всегда, долго философствовал, сидя на своём жёстком стуле в «Домике Инквизитора» в Академии, но суть была вот в чём.
Во время тяжёлых испытаний, которые вызваны войной, непродуманные поступки, ошибки, промахи в каких-либо повседневных делах не считаются серьёзными. Броситься очертя голову навстречу случайному, непроверенному чувству, без страха перед ошибкой и раскаянием — война всё спишет. Будто, само слово «война» уже содержит в себе искушение любого поступка.
Это было сказано, как пример ошибочного мышления. Сам инквизитор, любимое выражение которого, как известно, было: «Человеческая плоть слаба!», привёл этот пример как подтверждение той самой «слабости плоти». Обычный человек не в силах противиться искушению… да всего! Именно поэтому, Хаосу так легко захватить человеческий тело и разум. Если этот человек, конечно, не инквизитор…
Да, безусловно, некоторый фатализм присутствовал и в инквизиции, но он был каким-то более… конструктивным, что ли. Инквизиторы искренне верили в свою избранность и непогрешимость, верили в неизбежную победу над Хаосом и уверенно шли по избранному пути. А фатализм выражения: «Война всё спишет!», так любимого обычными людьми-участниками боевых действий для Одарённых был слишком… унизительным?
Я и вспомнил-то это только из-за откровенно веселящейся морды Андерсена неподалёку. Вот он, вроде простой человек с непростыми навыками. Уверен, даже он не сотворит непотребное, прикрываясь этим дурацким выражением. Как же может сделать это будущий Император?
Я принял решение.
— Приказываю всем выспаться! — максимально жёстко и громко объявил я, глядя, как изменяются лица друзей. — Это касается всех! Да-да, это именно приказ!
Улыбка сошла с лица Райли, от неё мгновенно повеяло холодом и обидой отвергнутой женщины. Инесса выглядела растерянной, как будто она не ожидала от меня такого поступка. Да я и сам, если честно, от себя такого не ожидал. Какой мужик в здравом уме откажется от такой шикарной женщины, как прайм-лейтенант Райли ван Дассел?
На лицо Пашки вернулась улыбка, тоже слегка непонимающая, он даже покрути пальцем у виска, высказывая своё отношение к происходящему. Выражение лица Тадаси, как будто не изменилась, но в глазах у него проскользнуло что-то вроде благодарности. Нужно с этим что-то делать. Райли действительно очень интересна мне, как женщина. И Инесса тоже… К Хаосу! Всё потом!!!
Не дождавшись реакции или возражений, я махнул Эрику, чтобы он следовал за мной и, резко повернувшись кругом, вышел из спортзала, пока я сам не передумал.
Идя по длинным коридорам флагмана адмирала Ланге, я крыл себя последними словами. Я не знаю, как там у инквизиторов, но у восемнадцатилетнего молодого мужчины плоть была слаба… еще как слаба! Я хотел провести время с шикарной дамой, а не ворочаться в узкой корабельной койке, в тысячный раз прокручивая план предстоящего сражения. Мне еще два года, по-хорошему, нужно было быть курсантом. Именно последние годы в Академии, курсанты отрывались во всю, накапливая впечатления перед «взрослой жизнью» и даже этого я был лишен.
Как стать Императором обычному человеку со своими слабостями, надеждами и желаниями? Как, к Хаосу?!!
Дойдя до каюты, я с размаху, не разуваясь упал на койку, так, что она жалобно заскрипела под моим весом и с ненавистью уставился в потолок, точнее, в кровать второго яруса, на которой располагался Эрик.
Картер тихо подошёл ко мне и присел на край, бесцеремонно стянув с меня ботинки и аккуратно поставив рядом.
— Ты всё правильно сделал, Антон! — негромко проговорил он.
— Да я знаю, Эрик! Знаю! — практически выкрикнул я. — Но я не хочу постоянно поступать правильно! Я всего лишь человек! У меня тоже есть… слабости!
Картер улыбнулся. Приступы слабости у меня практически не случались. Да и не было это слабостями, в обычном понимании этого слова. Так, секунды сомнения в правильности выбора моего жизненного пути. Ни единого раза в жизни я не поддался меланхолии и Эрик это прекрасно знал! Также он знал, что он единственный человек в мире… уже, после Хокуса, с кем я мог позволить проявит такие чувства.
Эрик тихо рассмеялся.
— Не говори ерунды! Нет у тебя слабостей, уж я бы об этом точно знал! Спи уже… человек! Я тебе приказываю! Неизвестно, когда такая возможность представится! И знай, чтобы не произошло я, и все остальные будут всегда на твоей стороне, чтобы ты не думал, или чтобы они не чувствовали. Потому что ты — наш лидер и есть в тебе что-то особенное, что заставляет тебе верить. Сразу и безоговорочно! Отличное свойство, как для будущего Императора!
— Вряд ли это получится, — сказал я. — Нервы, к Хаосу, не дадут! Но, спасибо за доверие… друг!
И, неожиданно для самого себя, сразу после этих слов, вопреки перевозбуждению, я тут же провалился в крепкий сон…
* * *
— Попрыгали! — бодрый голос капитана Андерсена гулко разнёсся под сводами огромного ангара. Двадцать один «зелёный берет» — всё, что осталось от его подразделения после месяца войны, привычно несколько раз подпрыгнули, чтобы проверить ничего ли из снаряжения не гремит.
Как по мне — излишне в режиме открытого боя, но традиции есть традиции. Большую часть обычных заданий «береты» проводят в тылу врага, среди многократно превосходящего численностью противника, где любой излишний шум от одного бойца грозит обнаружением и ликвидацией всей группы.
А еще, привычные вещи успокаивают. В отличие от Одарённых, обычного человека очень легко убить. И не спасут его не медики ни Эссенс. Которого, к слову, не появилось и у нас. Адмирал Ланге был непреклонен. Весь имеющийся Эссенс был расписан среди навигаторов кораблей флота. И, как он говорил, не было ни одной лишней дозы. Был чёткий план перемещений и запаса чудесной эссенции было в обрез. Рисковать тысячами жизней и ценными имперскими кораблями адмирал не собирался. Ведь он был, в первую очередь флотоводец и заботился о своих.
Я, совместно с ван Дассел попытался выбить несколько таблеток, даже использовал упоминание имени Инквизиции, но упрямый скандинав стоял на своём. Прямо нарушая Устав, отказывая инквизитору, он был готов ответить перед трибуналом, но после операции. Кстати, по тому же Уставу, я имел полное право сместить его с руководства и, даже согласно уже Кодекса Инквизиции, устранить физически, но по понятным причинам не стал.
Меня это сильно раздражало, но я понимал, что он прав. С одной стороны, от моих дальнейших действий зависит судьба Рапсодии. Но это, фактически, касалось только жизней её мирных жителей. В случае моего успеха или неуспеха — флот должен был отсюда улететь. Так или иначе. Оставив мёртвую планету с потоками лавы из пробудившихся вулканов или освобождённую от влияния Хаоса.
Поэтому, мы могли рассчитывать только на себя и свои силы. Я, впрочем, уже начал к этому привыкать. Как говорил Пашка: «Помоги себе сам!» И да, когда закончится вся это заваруха, мне жизненно необходимо создать свой, личный, запас Эссенса. Я совсем не хочу из-за переутомления потерять кого-то из друзей.
Я окинул взглядом свою «личную гвардию». Все были в сборе, все были готовы. Выглядели все по-разному, но, похоже, мой приказ они выполнили и выспались, так, как лица были свежи и глаза блестели в предвкушении хорошей драки.
Все Одарённые стояли передо мной в каком-то подобии строя. «Подобии», потому что они стояли почти в ряд, в положении «вольно» и старательно делали вид, что занимаются чем-то важным, изредка бросая на меня косые взгляды. Рядом с ними находились их Тени, всячески помогая своим Господам показательно меня игнорировать.
Тадаси полировал мягкой тряпочкой свой силовой меч. Уверен, что его клинок лучше любого зеркала мог показывать окружающую действительность, но японец абсолютно невозмутимо продолжал натирать его дальше. Его Тень, Хироки, бережно двумя пальцами держал второй меч, чтобы подать Господину, когда тот закончит с первым.
Пашка всё-таки раздобыл себе ручной пулемет. Не ту стационарную дуру, с которой он баловался в прошлом бою, а штатный гвардейский «РПК-12022». Огнестрельное оружие успешно пережило тысячелетия войн, и, несмотря на новые технологии успешно применялось в войсках. Более того, именно в нынешней войне оно показало свои преимущества перед стандартными лазерниками пехоты. Тонкий луч лазера, иногда, даже при попадании в голову не останавливал одержимого. Что говорить о попадании в корпус? А вот разрывные пули действовали великолепно, отрывая конечности и взрывая головы тварей как переспевший арбуз!
А еще, Смирнов никогда не любил рукопашную схватку. От неё синяки появлялись. Он и стрелять не очень-то любил, но умел. Так как его Тень, Михаил, ставил вопрос жёстко — или в тир или на ринг, то чаще всего выбирался тир. Снайпером Пашка не стал, но навыки стрельбы у него были выше уровня обычного гвардейца. А еще он почем-то любил большие пушки.
Кожедуб рядом с ним и походил на вьючного осла. Мало того, что выбрал себе два гранатомета и тяжёлую штурмовую винтовку, так он еще и нагрузился боеприпасом «за себя и того парня», точнее Господина. Его и так широкая приземистая фигура напоминала сейчас безумного гнома-оружейника с торчащими во все стороны стволами. Мог бы возникнуть вопрос, как он со всем этим воевать собрался, но зная «дядю Мишу», уверен, он справится.
Для своего основного поражающего фактора — ментальных атак, Пашка должен находиться во второй линии, в безопасности. Если при этом он будет причинять врагу еще и урон стрелковым оружием, то это будет только в плюс, так что я не возражал.
Инесса взяла себе штурмовую винтовку и сейчас неодобрительно смотрела на меня из-под шлема, нахмурившись. Она-то чем недовольна? К Хаосу, потом будем разбираться с нежными девичьими чувствами. Если это «потом» наступит. Фон Таубе была моей основной боевой единицей в открытом бою и винтовка, в принципе, была ей ни к чему. Её оружием был её мозг. Ну, и её Дар, конечно. Здоровяк Ганс рядом выглядел как огромная наседка на стероидах, защищающая своего птенца.
Ван Райли. Расслабленная стойка. Руки, скрещены на груди. Неотрывный взгляд зелёных глаз следит за каждым моим движением. Выражение лица задумчивое и оценивающее. Вроде, обиды не видно. Взгляд опытного профессионала, готового к работе. Надеюсь, я правильно понял её настроение. Невозмутимый Кройф со своим «слонобоем» пристроился за её спиной и рассеянно рассматривает строящихся «беретов».
— Господин аколит! 1-й отряд спецназначения 198-го десантного полка готов! Командир отряда капитан Андерсен! — тут как тут образовался Томас. — Грузимся?
Он кивнул на откинутую аппарель десантного «Ястреба-44». Четыре таких десантных корабля были выделены для нашей операции. Кроме этого, нас должны были сопровождать две эскадрильи аэрокосмических штурмовиков, чьей задачей было расчистить нам плацдарм.
Местные были предупреждены и ждали нас с нетерпением и, внезапно возникшей, надеждой. Я уверен они видели ситуацию на континенте и уже смирились с судьбой, готовясь отдать свои жизни подороже, а тут судьба преподнесла им такой, по истине чудесный, второй шанс. Со своей стороны, они также должны были оказать содействие всеми своими небольшими силами, для успешной высадки моей команды.
— Ждем адмирала! — покачал головой я и посмотрел на хронометр. Пол минуты до его прихода.
И, практически, с точностью до секунды, Ланге вошел в ангар с небольшой свитой, среди которой был, уже вполне бодрый, полковник Кархер.
— Сми-и-ирна! — протяжно скомандовал Андерсен, и «береты» вытянулись по струнке.
Одарённые лениво посмотрели на входящее начальство и расслабленно сменили опорную ногу. За месяц формального пребывания в рядах Инквизиции, ребята научились самому главному — ни один военный, не смотря ни на звание, ни на титул, не имеет над ними власти. Есть только один человек, чьи приказы нужно выполнять. И этот человек — я.
— Адмирал! — поприветствовал я кивком головы Ланге, затем перевел взгляд и кивнул еще раз. — Полковник!
Ланге нахмурился.
— Вот скажи мне, Йохан! — обратился он к полковнику. — Как годы дрессуры в Академии, можно похерить парой недель в статусе аколитов? Никакого уважения к старшим по званию!
Кархер улыбнулся.
— Ну, во-первых, они заслужили эту привилегию, а во-вторых, Гуннар, у них, по сути, нет уже никаких званий! Они так и останутся вечными курсантами. Ну, кроме бывшей «киски», которую, фактически, разжаловали! — он подмигнул Райли, на что получил презрительный взгляд и гневное фырканье в ответ.
— Может вы перестанете оскорблять моих людей, и мы перейдем к делу? — поднял бровь я.
— О! А волчонок-то с зубами! — улыбнулся адмирал. — Не обижайся Антон. И вы тоже, господа аколиты. Мы все нервничаем и понимаем, какая на вас сейчас ответственность. И всего-навсего хотим немного разрядить обстановку!
— При всём уважении, но у вас не получилось, Ваше Светлость! — буркнула Райли.
— Извините, пр… аколит Райли! — улыбнулся Ланге. — Я согласен с Антоном, давайте перейдем к делу!
Ван Дассел кивнула и прищурилась, настраиваясь на рабочий лад. Все остальные Одарённые также внутренне и внешне собрались для впитывания последних… нет не приказов, приказы тут отдаю я, а полезной информации о взаимодействии с флотом.
Старый адмирал вздохнул и произнёс.
— Хочу начать с того, что в случае вашей неудачи, мы не сможем вас эвакуировать с планеты. Вы должны это понимать. Вы должны понимать, что альтернатива вашей победе — смерть! Как бы пафосно это не звучало…
Он замолк и окинул нас взглядом, пытаясь понять, дошло ли до нас это мрачное послание. Внезапно, взял слово Пашка.
— При всём уважении, господин адмирал, но мы сами — смерть! Пускай хаоситы переживают!
Я посмотрел на посветлевшие лица не только Одарённых, но и внимательно вслушивающихся «беретов» и, внезапно понял, что ребята не шутят и сами искренне в это верят. Мы и есть сама Смерть…