Глава 14
Челюсти

Есть такая поговорка: толочь воду в ступе. Мы не толкли воду в ступе, мы толкли в ступе скелетов. Да и то — не прямо всех подряд целых скелетов, а исключительно нижние челюсти бакотских умертвий. Бакота — следующая на нашем пути Хтонь — оказалась банальным некрополем: курганы, могильники, склепы, пещеры в скалах на берегу Днестра… Целая куча беспокойных покойников. Очень неприятных и несимпатичных. Разной степени древности, опасности и агрессивности.

Возникало такое чувство, что их под землей стягивало со всех концов Галиции, Волыни, Подолии, Буковины и других прилегающих территорий. Потому что даже при обилии местных захоронений, которые хронологически относились к самым разным историческим периодам, твари должны были закончиться уже день эдак на седьмой. Ан нет — перли и перли каждую ночь. То эльфы в доспехах времен Гиль-Галада, то троллячьи костяки в браслетах и бусинах, то польские рыцари прямиком из Великой войны с крестоносцами, то местные гайдамаки — орки и люди в равной пропорции, то — классические такие меланхоличные страшилки в развевающихся саванах поверх иссушенных ветром костей. А иногда — вполне современным образом прикинутые товарищи: в костюмах или парадно-выходных платьях вида «краше в гроб кладут». Объединяло умертвий три вещи: во-первых, они были скелетами, то есть — без мяса и прочей гнили. Во-вторых, они мечтали разорвать на куски кого угодно живого, но получалось, честно говоря, по большей части хреново. И в третьих — костная мука из черепушек, подмешанная в самый обычный гипс, каким фиксируют травмированные конечности, здорово способствовала заживлению травм.

Так что мы заходили в Бакоту ночами, посотенно, с разных сторон, и тяжелые алебарды на длинных древках делали свое дело. Снага и люди крушили врага, гоблины собирали нижние челюсти, молодые припадочные уруки носились по всей Хтони, выманивая умертвий на наши стройные ряды. Я раздавал лещей молодежи, командирским рыком подбадривал ордынцев, ну, и работал наравне со всеми. Куда же без этого?

У нас тут, кроме боевых действий, была развернута база по первичной переработке сырья. С червячьей выжимкой проканало — почему теперь не должно было проканать? Благо, принцип применяли тот же: изготовление из ингредиентов полуфабриката, который готов к дальнейшему производству из него целебнохтонических изделий. На сей раз подсуетились Пироговы, этот знаменитый клан военных медиков. Не захотели отдавать в руки простолюдинов такой шикарный источник дохода! Где-то кого-то нагнули, кому-то сунули чего-то в очередной Фонд помощи пенсионерам, кому-то геморрой вылечили, и вуаля — теперь монопольно грузили в вагоны на станции Каменца-Подольского черные пластиковые пакеты с хтонической костной мукой.

Я толок в большой железной бочке челюсти с набитых в течение ночи умертвий при помощи толстого дубового пестика и думал о том оригинальном парне, который занимался выяснением лечебных свойств разных частей бакотского скелета.

Когда он жил, интересно, этот неизвестный любопытный тип? Сколько лет назад тут жахнула аномалия? Судя по классическому виду местных тварей — как угодно давно. Мертвецов, скелетов боялись во все времена, и в этом мире, и на моей Земле. Так что какой-нибудь древний алхимик, современник эдак Бен Бецалеля, вполне мог первым ставить опыты на скелетиках. Вот, мол, щас правую переднюю ногу проверю, потом — мечевидный отросток… А не, фигня, не заживает нога. Надо челюсть попробовать растолочь и в гипс подмешать, точно! Тогда заработает! Или как они это определяли?

Может, у магов-целителей какой-нибудь внутренний детектор имелся? Ну, я же из-за передоза татау и их компиляции как-то чувствовал потоки эфира? Это был единственный разумный ответ… В любом случае, рецепт мне предоставили: скан какой-то желтой не то бумажки, не то пергамента со старорусским текстом о том, что «кости челюстныя, от умертвий бакоцких отломатыя, зело пользительны, коли в ступе растолочь и прах сей в мере воды намешать, дабы снадобьем сим смачивать полотно для накладания на десницу або шуйцу честнаго мужа або девицы невинной, ежели таковыя костныя болезни иметь будут».

Занимательное чтиво, что уж там. Хрена с два без Коленьки Воронцова я бы его так быстро на свой планшет получил. Вообще — иметь в адъютантах… Простите — в надсмотрщиках, конечно! В общем — когда рядом с тобой тусуется княжич, боевой маг и наследник целого Кавказского Наместничества — жить становится гораздо веселее. Все двери открыты! Ну, а как по-другому, учитывая местный кибермагический феодализм? Конечно, любо, братцы, любо атаманом быть, но и князем я бы побыть тоже не отказался. Князь Хтонический! Звучит? Звучит! Да и хрен с ним.

Почему я сам толок кости в ступе? Ну, так мы же Орда, а не деспотия! Я — вождь и атаман пока что, а не князь там, герцог или иная какая инфлюэнца! Вождь — он что? Он ведет за собой, а не пальцем показывает, мол, туда не ходи, сюда ходи, а то снег башка попадет! Потому — и с кардом, и с пестиком в руках я был первым. Чаще всего. За исключением моментов самых рутинных… Расколотив в ступе до состояния трухи очередной ингредиент, я ссыпал порошок в пластиковый пакет, швырнул его в груду таких же пакетов, а потом отряхнул руки и огляделся.

Тут терлось несколько орков — следующая смена провинившихся. На ступки ставили обычно в наказание, проштрафившихся, тех, кто каким-нибудь мелким прегрешением просрал свой шанс повоевать и проявить героизм в схватках с костяными умертвиями. Конечно, Лурц Желтая Майка тоже был тут, в компании с охренительным фингалом под глазом. Он постоянно во что-то вляпывался. Я скривил рожу, увидав в его глазах толпы плящущих бесенят, погрозил кулаком и только плюнул: отморозок радостно ухмылялся, протягивая свои грязные лапы к ступе и пестику. Пришлось ткнуть ему дубовым дрыном-пестиком в грудак — для профилактики — и пояснить:

— Нежнее, парень. Еще нежнее! Не поднимай облака тут, наглотаться костяной пыли — удовольствие ниже среднего. Блевать будешь дальше, чем видишь. И вообще-то каждый грамм — это ресурсы, нам за них бабки платят!

— А за бабки мы поедем к девкам! Трахаться! — обрадовался Лурц и выхватил дрын у меня из рук. Похрен ему было на тычки в солнечное сплетение, он же урук, а не барышня кисейная. — С Кузей! Поедем, в смысле, с Кузей, а не трахаться будем с Кузей, чего ты так на меня смотришь? Я те что, эльф, что ли? Давай скорей сюда мне эту балясину, я щас как натолку челюстей! Знаешь, кто лучше всего сокрушает кости? Правильно! Урук-хай!

И давай орудовать дрыном. Хрена с два он меня послушал, пыль стояла столбом, а Лурц еще и рычал что-то мерзкое и агрессивное под нос, имея в виду, что он поет. Это что — и я так пою? Фу, ять! Увидев энтузиазм главного балбеса и услышав про деньги и траханье, остальные залетчики-штрафники тоже активизировались и принялись за работу.

А говорят — молодых уруков к созидательному труду приставить невозможно. Брехня! Главное — мотивация! У Желтой Майки стимулы были самые низменные и самые понятные. Юный убийца и злодей попал под влияние гоблина, и теперь они периодически гоняли в Снажью Слободку в Каменец-Подольский сервитут сношаться с тамошними орчанками пониженной социальной ответственности. Ну, не только они и не только с орчанками, но я особенно этому не препятствовал. Главное, чтобы в законные увольнительные ездили, а не в самоволки, и службу несли исправно. У нас Орда, а не институт благородных девиц… Хотя те тоже вроде потрахаться порой горазды, как практика показывает.

Оставив на челюстномолотильном производстве замотивированную смену, я пошел к своей палатке, снимая на ходу футболку. Оно как обычно бывает — пока сам во что-то не вляпаешься, ничего путного посоветовать не сможешь. Я весь был в сраной костяной пыли. Как там говорят: если бы я был слишком умный, то не стал бы такой опытный!

Дел впереди виднелась целая хренова куча, и потому я торопился. По лагерю едва ли не бежал, отмахиваясь от деловитых ордынцев, которые салютовали кулаками, и игнорируя есаулов, норовящих обратиться ко мне за советом или предложением. Потом, все потом! У нас еще Сколевские Бескиды впереди, а там никакие не скелетики, и не червячки. Преддверие Инферно — так называли эти горы. Это еще не сама Паннония, но уже близко, очень близко, и твари там — лютые, мне, честно говоря, не очень хотелось соваться к ним в гости. Не верил я пока в боевые возможности Орды настолько сильно. Но нанести визит вежливости — придется, потому что на фронте сейчас дела идут так себе, и получить в спину еще и хтоническую дрянь из Сколе — это будет для наших парней хреновым подарком. И я готов был поклясться — упыри это знают и готовят мерзость. Поэтому нам нужно готовить мерзость еще большую… А для этого — надо сесть в палатке, обложиться картами и бумагами и немного подумать… Чтобы потом на общем совете командиров выдать что-то приемлемое, а не стоять и тупить!

Я подошел к самому обычному пластмассовому рукомойнику, который висел тут же, на стволе дерева, надавил на палочку-пимпочку, выпуская воду наружу, вымыл руки при помощи куска хозяйственного мыла, потом — лицо и шею. Чистота — залог здоровья. Тем паче — из палатки до меня доносился потрясающий запах, который сулил новые приключения весьма приятного свойства. Такие приключения, что коварные планы и замыслы, в принципе, могли и подождать… Запах дорогого парфюма, губной помады и здорового женского тела — самый приятный аромат из всех! А дрон, который вился над верхушками деревьев, точнее — логотип Первого Черноморского канала на его пластиковом брюхе — весьма прозрачно намекал на одну кудрявую целеустремленную особу, которая явилась по мою душу. И, надеюсь, по тело тоже.

Не ехать же мне в Снажью Слободку, в самом деле?

— Не стоит подкарауливать меня, госпожа Рошаль, — сказал я, мигом оказавшись у палатки, ровно там, где угадывались очертания спортивной фигуры девушки, и ухватил ее за талию прямо через материю полога. — Иначе рискуете быть схваченной, употребленной и сожранной на месте. Как лазутчик и шпион!

— И-и-и-и-и! Пусти! Я не шпион, я журналистка! — Марго сначала взвизгнула, а потом попыталась выпутаться из палаточной ткани и моих объятий. — Я добиралась сюда невесть как, с какими-то страшными чудовищами, в жутких условиях, чтобы дать…

Хрена с два она испугалась. Видела всё через свой дрон, это к гадалке не ходи. А пропустили ее пацаны потому, что нос по ветру держат, знают, кто сейчас у атамана в подружках.

— Что ж, этого вполне достаточно! — я выпустил Марго из объятий, сделал несколько шагов ко входу в палатку, вошел внутрь и осмотрел ее с головы до ног: раскрасневшуюся, растрепанную и весьма привлекательную. — Ты явилась в логово к свирепому орку, чтобы дать? Кто я такой, чтобы отказывать даме?

Определенно, я вел себя развязно и нагло. И, определенно, ей это нравилось, так что я подошел близко-близко и рывком прижал журналистку к себе.

— Я имела в виду — дать тебе шанс на интервью у восходящей звезды телеэкрана! — Рошаль была явно довольна происходящим, и ее попытки вырваться все больше напоминали заигрывания и ласки. По крайней мере, наманикюренные пальчики гуляли по моему прессу весьма фривольно. — А что ты имеешь в виду?

— Хм! — тут мне очень некстати вспомнился бородатый анекдотец про Ржевского, но озвучивать его я не стал.

Был слишком занят: оказывается, в дорожной одежде а-ля Лара Крофт Марго смотрелась и ощущалась не менее притягательно, чем в оранжевом комбезе или строгом офисном наряде. При этом я знал совершенно точно: без лосин и замшевой курточки она станет еще более манящей и привлекательной.

— Что за Ржевский? — жарко прошептала журналистка мне в самое ухо, расстегивая пуговицу на моих джинсах и поводя бедрами, помогая мне раздевать себя. — И почему ты сразу был без футболки? Я, когда увидела, как ты ее с себя срываешь, то просто мр-р-р-р… Ты учуял меня настолько издалека?

— Давай мы поговорим об этом часа через два, м? — пробормотал я, проводя рукой по бархатной коже ее спины и опускаясь ниже, ощущая все изгибы ее спортивного, женственного тела.

— Ах, два часа? Амбиций вам не занимать, господин походный атаман… — мурлыкнула она и, явно красуясь, гибко изогнулась, снимая с себя трусики и принимая пикантную позу.

Я потянулся, плотнее задернул рукой полог палатки, переместился на лежак и потянул девушку на себя:

— Никуда ты теперь не сбежишь, госпожа Рошаль!

Она и не собиралась — легла на меня сверху и куснула за шею. Эта госпожа Рошаль всегда точно знала, когда и чего хотела.

Она хотела не только и не столько атамана орочьих наемных войск, сколько интервью с этим самыми атаманом. Первым орком-кондотьером, если быть точным. Я, оказывается, уже вошел в историю, потому что, если наличием орков всех мастей в числе наймитов всех стран (кроме Авалона, понятно) никого удивить было нельзя, то вот чтобы владельцем ЧВК был орк, пусть и полукровка — это уже считалось нонсенсом.

К интервью Марго готовилась с не меньшим энтузиазмом, чем тот, который проявила в постели. Подумать только — какие-то полчаса ей понадобилось, чтобы придумать локацию! А еще полчаса — чтобы с помощью ордынцев расположить все по местам. На поляне посреди леса теперь стояли два кресла, между ними горел костер, по краям поляны — тоже костры, поменьше, за кострами — снага, уруки, гоблины, тролли, кхазады, люди и все прочие, желающие поглазеть на бабу с классными сиськами, которую походу трахает Бабай, и засветиться на телеке. На деревьях развесили хоругви с белыми дланями, составили в козлы алебарды, разложили всякие-разные другие колюще-режущие предметы… В общем — обстановка воинственная и варварская.

В одном кресле — роскошная Маргарита Рошаль, в этом самом наряде Лары Крофт: топике, лосинах и замшевой курточке защитных цветов, со своими невозможными кудрями и отблесками костра в глазах. В другом кресле — Бабай Сархан, я то есть. В рваных джинсах, черной футболке с надписью белыми крупными буквами «CHUZHIE GUBY TEBYA LASKAYUT» и с дикой рожей. Рядышком, под рукой — кард, для антуража в руках — пара гранат, вместо мячиков-антистресс.

Вокруг вьются дроны, снимая нас сразу со всех ракурсов, чтобы потом мастера-монтажеры с Первого Черноморского канала могли голограмму сотворить, буде возникнет такое желание.

Журналистка ослепительно улыбнулась, закинула ногу на ногу и начала:

— Здравствуйте, дорогие друзья, с вами я, Маргарита Рошаль, и сегодня мы приехали в Орду, чтобы поговорить с одним из самых противоречивых персонажей нашего времени, моим земляком из Сан-Себастьяна, ресторатором, общественным деятелем, владельцем нескольких успешных и бурно развивающихся предприятий, военным вождем орочьих войск на службе Государя и нашего богохранимого Отечества, походным атаманом… И так далее, и так далее… — она сделала один из этих своих жестов. — Сегодня герой нашей программы — Бабай Сархан, черный урук!

— Падажжите, — сказал я. — Сразу ошибка. Из меня такой себе черный урук, я на самом деле — полукровка. То ли моя маменька была слаба на передок и дала орку, то ли мой папенька был знатным извращенцем и трахнул орчанку, но факт на лицо! Я — ублюдок, а черным уруком являюсь чисто формально, поскольку Маухур Поджигатель примерно годик назад признал меня таковым. Но с генетической точки зрения…

— Ять! — вдруг матюгнулась Рошаль и закрыла лицо ладонью в классическом фейспалме. — Бабай! Ну что за детский сад? Ну, нормально же начали!

Ордынцы ржали как припадочные, и подвывали, и аплодировали. Журналистка медленно выдохнула и проговорила:

— Как же я люблю технологии… Всё лишнее вырежем. Давай, я тебя представлю заново, а ты не будешь паясничать, и мы продолжим по-человече… — она даже дернулась, осекшись, и поймала новую волну дикого гогота от моих долбоящеров.

Особенно гоготали люди. В такие моменты грань между людьми и снага почти совсем стиралась. Я погрозил им пальцами — всеми сразу, подмигнул Кузе, который уже вылизал себе всю рожу от усердия, поскольку старательно фиксировал происходящее на смартфон. Хе-хе, Марго зря думает, что она что-то может вырезать… Контора пишет!

Поправив свои кудри, Рошаль снова приняла вид профессиональный и позитивный и ослепительно улыбнулась:

— Сегодня герой нашей программы — Бабай Сархан, лидер первого орочьего подразделения истинных патриотов, которые добровольно откликнулись на призыв Родины и плечом к плечу с нашими доблестными солдатами и опричниками встали на борьбу с проклятыми кровопийцами и коварными османами…

— Падажжите, — сказал я. — Тут есть пара моментов. Во-первых, плечом к плечу — это громко сказано. Пока наша доблестная армия воюет, грудью встав на защиту Родины, мы — дикари, разгильдяи и оглоеды, прикрываем нашей армии жопу от возможных проблем со стороны Хтони и ковыряемся во всяком дерьме, добывая полезные ресурсы для промышленности. Плечом к плечу тут никак не получается. А жопа к жопе — не звучит! Мухи, как грицца, отдельно, котлеты — отдельно. Во-вторых, по зову сердца — это прям как-то пафосно, сознательно, пассионарно, совсем не по-орочьи. Как вы себе это представляете, госпожа Рошаль: по зову сердца давить из червей жижу, толочь челюсти в ступе и сшибать за это бабки…

— А потом трахаться! — обрадованно заорал Лурц Желтая Майка из толпы.

— Да-а-а-а!!! — радостно подхватила Орда.

— Да вы, ять, издеваетесь? — обмякла в кресле госпожа Рошаль.