Книга: Великий и Ужасный 5
Назад: Глава 12 Сеанс массовой психотерапии
Дальше: Глава 14 Челюсти

Глава 13
Такая работа

Мы шли в Ярловац — странное местечко в Подолии, недалеко от привычной мне границы с Румынией, а тут — соответственно — с Балканской Федерацией.
На кой хрен мы туда пёрлись? Да потому, что из каких-то тамошних болотных кольчатых червей можно было добыть вытяжку, на которую обнаружился бешеный спрос. Из этой жижи делали кроветворное средство с просто космической эффективностью. Стимуляция каких-то там хреновин костного мозга позволяла обойтись без переливания крови даже в самых тяжелых случаях. А в совокупности с регенеративными зельями, протеиново-витаминно-минеральными комплексами и достаточным количеством водички — и вовсе поставить человека на ноги, не вылезая из блиндажа.
А теперь представим, что мы воюем с противником, который, сукападла такая, только и норовит, что отсосать у солдат. Крови отсосать, понятное дело. Упыри, мрази эдакие, целые выпитые батальоны оставляли, если наваливались крупными стаями в ночное время суток! Во взрослом мужике сколько крови? Литров пять. Желудок новообращенного упыря мало чем отличается от человеческого, выхлебать он может примерно полтора литра за раз. И вот после удачного упыриного налета на полевой лагерь или располагу воинской части можно получить пятьсот или тысячу солдат со страшенной кровопотерей, но при этом — вполне перспективных для лечения или реабилитации. Но где единовременно взять столько препаратов для переливания? Это же невероятные объемы!
Сам не видел, но знающие соратники рассказывали: засечь жаждущего крови упыря, особенно — ночью, особенно — в полнолуние, если он не злоупотребляет техническими прибамбасами и одет в натуральные шмотки, практически нереально. Если не знать, куда и как смотреть — мрачная тень вдруг появится из мглы, мигом настигнет, оглушит и ка-а-ак начнет сосать со страшной силой!
При этом добивать своих жертв новообращенные не особенно любят. По сути это ведь обычные люди (иногда — эльфы или кхазады, почти никогда — орки). Их психология сродни образу мышления алкашей, этим болящим просто дико хочется выпить. Далеко не сразу и далеко не у всех происходит слом сознания, когда жажда перевешивает моральные принципы и рассудочность! Многие, кстати, пытаются вылечиться! Кстати, лекарство магического свойства имеется, упыризм тут излечим, правда, терапия дороговато обходится, и на тех же Балканах найти грамотного специалиста очень непросто. Но, тем не менее, варианты есть. При этом соблазн стать матерым паразитом-кровососом и продлить за чужой счет свою жизнь, получить удовольствие и достичь могущества — весьма велик! Особенно для простолюдинов, которым никогда не светит стать магами или хотя бы пустоцветами. Поддавшись этому соблазну, новообращенный рано или поздно приходит к мысли, что оставлять живыми тех, кто знает о его пагубной страсти к отсасыванию — по меньшей мере небезопасно. Окружающие не слишком хорошо относятся к подобным извращениям, с чего бы это, да? Так что тех упырей, кто готов убивать, путь-дорожка обычно приводить или в гайдуки на службу к носферату, или — на осиновый кол. Или и то, и другое — по очереди. Хотя в последнее время вместо осиновых колов для казни упырей в Государстве Российском используют асфальтоукладчики, а в Речи Посполитой — рубилки для щепы. Тоже неплохо работает.
В общем, проблема кровопотери на фронтах и в тылу войны, где кровососы встречаются чаще, чем полковые священники, стояла весьма остро. Но если у солдат в аптечке будет средство, ускоряющее выработку организмом крови, то при нормальном питании и отдыхе через три-четыре дня после массового насильного отсоса подразделение полностью восстановит боеспособность. Разве что моральный дух будет ниже плинтуса, потому как ладно если кровосос окажется девушкой, или хотя бы женщиной элегантного вида… Но ведь такое бывает далеко не всегда: носферату, работая в тылах противника, часто обращают народ в упыриное состояние пачками, целыми деревнями, чтобы сразу сбить их в крупную стаю, которая могла бы предоставлять опасность для воинских соединений от роты и выше. То есть среди любителей пососать будет полно мужиков, дедок-бабок и прочих типов, специфический контакт с которыми явно может создать среди бойцов атмосферу весьма гнетущую…
— Фу, Бабай! Хватит уже про то, кто, как и кому сосет! — Коля Воронцов все никак не мог привыкнуть к нашей ордынской атмосфере, хотя путешествовал с нами уже третьи сутки. — Меня сейчас вырвет!
Ну как — с нами? Со мной! Знаете, что сделал этот зажиточный аристократический сукин сын? Он просто сгонял на аэротакси в Юзовку, купил себе невхерственный электрочоппер от «Grigarovich» и теперь ездил в качестве адъютанта его превосходительства за мной как привязанный. Вот кто — богач! Ему чоппер купить, как два пальца обоссать. Он мог купить двести таких чопперов.
А все мои баснословные миллионы, о которых в свое время говорила Марго, разлетались с космической скоростью. Точнее — уже разлетелись, просто пока это было не критично. Но аукнуться могло очень скоро.
Накормить двадцать тысяч мужиков — дорогое удовольствие. Понятно, что шаурмой мы их не особенно потчевали, действовали по принципу «щи да каша — пища наша». Ну, еще — галеты, плов, мультивитамины, пеммикан и альтернативный протеин. Но все равно, на закупку продовольствия, снаряжения и расходников для техники ушла вся свободная ордынская наличность, которую мы наскребли по филиалам. Не осталось практически никаких запасов! Да, на рубежах Хтоней наши охотники и сталкеры продолжат работу, и предприятия в Сан-Себастьяне фурычат на полную, но — в основном на собственную нашу потребу! Никакой сверхприбыли в таких условиях и быть не может, не обанкротиться бы…
Поэтому я ухватился за идею с Ярловацем, как утопающий за соломинку, и двинул Орду туда, хотя это и не была самая ближняя из обозначенных штабом целей. Эх, начнись война на пару месяцев позже — я бы всех на фургоны посадил! Мобильность обеспечили бы потрясающую, от речки Сарматской до того же Ярловаца за часов двенадцать-пятнадцать бы добрались. А так — приходилось перемещаться медленно, в основном пешим порядком, избегая людных мест, плотными колоннами.
Почему?
Потому что орков никто не любит, даже орки. В массовом сознании тутошнего народа российского орк = засранец, я в этом многократно убедился. Да и сам считал, в общем-то, также, потому что, объективно говоря, такое мнение недалеко ушло от истины. Представьте, что мимо вашего дома проходит целая толпа засранцев? Чувство, которое вы испытаете, будет далеким от радушия и гостеприимства.
При этом шли мы по земским территориям Юго-Западного края, которые перемежались юридиками местных магнатов. Орда маршировала второстепенными дорогами по самой дикой глуши, которую только могли выбрать наши командиры и я, грешный. Мне не нужны были грабежи, мародерство и стычки с местными. Начать боевой путь ЧВК с разорения пары-тройки провинциальных городков? Спасибо, не стоит.
Проблема заключалась в том, что зачастую сами местные гарные хлопцы из земщин и паны с паненками из юридик адекватно не могли оценить степень угрозы, и, завидев авангард пешей колонны, вели себя совершенно невменяемо.
Хуже всего было в юридиках. Фермеры и торговцы из простолюдинов отказывались продавать свежую пищу в самой оскорбительной форме. Баррикады на улицах, вооруженное ополчение и закрытые ставни окон — это даже не обсуждалось. Дружинники магнатов выдвигались к нам навстречу, выстраивались вдоль дороги и принимались бряцать оружием, похваляться магическими способностями и поносить бойцов авангардных отрядов. Они-то думали, что перед ними один из многих полков иррегуляров, что шли сейчас на фронт целыми потоками. На орочий полк у аристократов силы бы хватило!
Потому и поносили они «свинорылых папуасов», «зеленокожих ублюдков», «отрыжку Государства Российского» и «раковую опухоль на теле Отечества» последними словами. А когда видели в наших рядах еще и людей — так и вовсе заходились в истерике. Челове-е-е-к, да с о-о-о-орками! Позо-о-о-ор! Отчего вы не в нормальной армии, предатель людской расы?
Их рожи сразу становились очень кислыми, когда приходило осознание масштабов проблемы. Обычно это происходило при появлении основных сил, с развернутыми черными хоругвями с белой дланью и обозом из фургонов. Двадцать тысяч — это очень много. И очень сложно. Сложно удержать их всех в узде, чтобы вооруженные и сплоченные долбоящеры толпой не набросились на чванливых аристкратов и не втоптали их в землю, несмотря на потери. Десять магов и сотня пустоцветов против двадцати тысяч бойцов с обрезами и алебардами? Ну-ну.
Честно говоря, мне не раз и не два за эти три дня хотелось выхватить меч, рявкнуть «фас» и во главе любимых отморозков пойти гасить местных хозяев жизни. Я едва сдерживался. И дико обрадовался, когда увидел на горизонте облако хмари над ядовитыми туманными болотистыми холмами Ярловаца.
* * *
Болотистые холмы, как такое может быть? Да вот так вот. Гребаная Хтонь! Легко посылает к черту законы физики и законы живой природы.
Местная аномалия представляла собой возвышенности, покрытые слоем ядовитой грязной воды примерно в метр глубиной, которая повторяет очертания рельефа самым противоестественным образом, никуда не стекает и нигде не скапливается. Над зелено-желтой жижей торчали верхние этажи старинных зданий, колокольня древней кладбищенской часовни и верхушки крестов и памятников, купола готического собора… На самом высоком холме стоял замок, полузатопленный, мрачный — и я готов был поклясться, что сердце Хтони располагается именно там.
Мы нашли какого-то доходягу из местных, он исполнял обязанности сторожа, проживал в какой-то халупе на сваях у границ Хтони, присматривал за ней. Таких сторожек по периметру Ярловацкой аномалии было примерно полсотни. Почему сторожки, а не пулеметные турели? Да потому, что инциденты тут случались строго во время половодья, когда местная речушка разливалась, и эти гребаные червяки попадали из хтонической жижи в местные водоемы. Вот тогда-то начинался лютый кабздец. Хотя что значит — тогда? Сейчас. Паводок еще до конца не сошел, и сезонный инцидент по сути продолжался.
— Кишмя кишат твари в бочагах! — причитал этот седой проходимец с залысинами. — А как дождик грянет — так и вылезают, гады! Ползут, ползут и… И жрут всех и всё подряд!
— И как с этим борются? — уточнил я, любуясь местными хтоническими пейзажами.
— А шо? А зачем это? Оно ж само через пару недель просохнет, а потом грязь-то с гнилыми червями на огороды народ разбирает. Помидоры растут — во! — он продемонстрировал размеры томатов с хорошую тыкву. — Их Бучачский консервный завод покупает. Кетчуп делают.
— Кетчуп — это, конечно, дело хорошее. А расскажи-ка мне, милый человек, про этих самых червей, а? На что они похожи, каких размеров достигают…
И он рассказал. И лучше бы не рассказывал! Потому как кольчатые черви длиной в три-четыре метра и диаметром двадцать-тридцать сантиметров — это мерзость просто по определению, а учитывая кучу острых зубов внутри, как у долбаного Шаи-Хулуда, если бы Шаи-Хулуд не подыхал от воды и был похож на сраную болотную пьявку, так и вовсе даже думать о них не хотелось! Эти кишечнополостные товарищи плодятся и увеличиваются в размерах в прямой зависимости от возможной для расселения акватории! То есть, чем больше водоемов напрямую соединено с эпицентром, тем больше червяков в них появится. И тем крупнее они будут. В отрыве от Хтони не размножаются, но и подыхать не торопятся, пока водичка не высохнет или пока кто-то их не убьет.
Мне сильно поплохело, потому что я мигом представил себе какого-нибудь аэроманта-погодника или акваманта-водника — из вражеских, который приходит сюда и устраивает дикую червивую японумать всем окружающим районным центрам, просто вызывая капитальный дождь или прокладывая путь для временных водных потоков в тамошние ливневые коллекторы.
— Давай, друг ситный, отмечай на карте эти твои бочаги. Мы будем выуживать оттуда червей. Потренируемся и пойдем выуживать их в Хтонь. В промышленных масштабах.
— Охохонюшки! — сказал ситный друг и милый человек и принялся пальцем тыкать в планшет, ставя отметки.
Он, по всей видимости, считал нас полными придурками и думал о том, что мы собираемся заниматься натуральным вредительством. Ну, а как же? Помидоры же!
«Орки ловят кольчатых червей в бочагах Ярловаца», неизвестный художник, холст, масло. Говенная картина!
Вот снага с рожей дикой шерудит алебардой в мутной зловонной яме на заливном лугу, в надежде выудить червя пожирнее. Вот его мечта сбывается, и сраная тварь выпрыгивает наружу, обвивает орка с ног до головы и вожделеет сожрать его башку! Ор, вопли, матерщина — ордынцы помнят, что будет, если хоть один из них побежит, и рубят чудище алебардами, и цепляют крючьями, оттаскивая от удачливого товарища, сплошь заляпанного в вонючей жиже. Другие уже тащат большие мусорные пакеты, куда складывают червя, трамбуя древками алебард и сапогами. И так сойдет! Всё будет напихано в пресс и выдавлено до последней крайности, выжимку перельют в стеклянные бутыли, погрузят в фургоны — и вперед, в Тернополь, на ЖД станцию!
Потери у нас были, и немалые. Мускулистые, зубастые черви, пусть и снулые в отрыве от Хтони, удушили и сожрали двенадцать бойцов — то ли слишком тупых, то ли слишком храбрых. Кое-кто сунулся прямо в бочаги, мол — что караси, что черви — всё едино, хватай их за жабры! Где-то зазевались товарищи, не успели выручить своего соратника и освободить из кольчатых объятий…
Я особенно не активничал, больше — присматривался, разве что выручал зазевавшихся долбоящеров, где успевал, обозначая свое присутствие. Самыми успешными ловцами червей оказались тролли: их мощные лапищи давали тварям просраться, железные пальцы синекожих громил цепко хватали скользкие тела, и — херак, херак! Лупили об землю.
До вечера каждый из ордынцев получил опыт черволовства, гоблины доставили несколько тонн «сочного, токсичного, ужасно несъедобного» червячьего мяса к промышленному прессу, который мы арендовали в Бучаче на тамошнем ликероводочном заводе. Плодов и ягод там не было, не сезон, а вот червячинку подавить тамошние работнички были не против. Еще бы они были против, когда я им пробашлял капитально! Даже с хлоркой отмыть пресс потом пообещали, но в этом я сильно сомневался… Будет у местных алкашей кроветворная бормотуха, как пить дать… Я же говорил, что не дружу с каламбурами, да?
А потом мы решили штурмовать саму Хтонь.
* * *
Я как раз тащил вместе с Хурджином здоровенные бревна для мостков, которые мы перебрасывали между ржавыми, полуразрушенными крышами торчащих над жижей зданий, когда раздался рев авиационных двигателей, по небу огромной стальной стрекозой пронесся вертолет и как-то резко, ни разу не безопасно сел прямо на заливной луг, разгоняя моих трудяг-снага мощными порывами ветра. Вот же сволочь, он что, и за людей их не считает?
Или рассмотрел, что не люди, и плевать хотел? Так или иначе — в вертолете прилетели первостатейные мерзавцы, так что я тоже плевать на них хотел, и мы с Хурджином дотащили бревно до границы жижи у подножия одного из ярловацких холмов и подняли его на смонтированную тут же деревянную осадную башню, а там, сверху, два десятка орков уже передали ее дальше.
У нас были большие планы, Орда намеревалась задержаться тут на недельку-другую, выловить червячков всех до единого, потом наподдать эпицентру и либо подпридушить его, либо спровоцировать еще один инцидент, чтобы выловить новую партию червячков. Вера Павловна не обманула — сбыт имелся, и еще какой! Частные и государственные предприятия чуть ли не драку за наше сырье устроили! Подумать только: такой спрос, и ни одна падла, кроме нескольких местных мужичков, не потрудилась поставить на поток ловлю червей! Или я первый тут такой хозяйственный? Все, что было вокруг Хтони (любой, не только этой) до того, как я взялся организовывать Орду — это же сплошная кустарщина и самодеятельность! Все глядели на аномалии и прорывы, как на проблему и ужасный кошмар, и почти никто — как на ценный ресурс. Может, снова дело в игрищах аристократов? Может, они специально накачивали инфополе нужными нарративами? И только самые долбанутые типа — идейных охотничков и сталкеров — рисковали идти поперек мейнстрима?
— Что это за бардак? Кто позволил? По какому праву? Эти леса принадлежат Бучачскому муниципалитету и незаконные рубки караются… — он аж подпрыгивал, этот чинуша в пиджаке. Верещал так, будто его резали.
Даже матерые волкодавы — СОБРовцы, которые охраняли этого визгливого борова, морщились. И смотрели едва ли не умоляюще. Похоже — оценили обстановочку с вертолета, прониклись масштабами происходящего. Если двадцать тысяч орков (и всех остальных тоже) берутся рубить лес и осваивать Хтонь — выглядит это и вправду свирепо. Сразу вспоминаются методы старика Сарумана и его ударная комсомольская стройка во время индустриализации Изенгарда…
— Земская собственность! Нарушение законодательства! Не сметь трогать деловую древесину! Кто здесь главный⁈ — он пронесся мимо меня стремительным домкратом, изрыгая словеса психическим фальцетом. — Сокращу! Сгною! По этапу…
Я грянул очередное бревно на землю с жутким грохотом, так что местный бонза аж на месте подпрыгнул и вспотел во всех местах сразу. Или то — обоссался?
— Ты чьих будешь, орк⁈ — почти на ультразвуке завопил он. — Взя-а-ать!
СОБРовцы даже не пошевелились, ясен пень. Они-то в отличие от своего бесноватого подопечного разглядели и белые длани на знаменах и шевроны ЧВК на плечах моих бойцов. А может, и меня узнали — всяко может быть, взгляд у профессионалов обычно цепкий.
— Да нет уж, это вы чьих будете? — отряхивая руки, поинтересовался я. — Может, вы мудак какой, обычный глист, а не представитель власти? Чего это я буду перед вами отчитываться?
Глист смотрел на меня снизу вверх и потел. Однако, смелый дядька, стоит признать. Не бежит, не прячется за спины охраны. Видимо, с лесом этим у него что-то личное завязано, не тот типаж, чтобы за общественную собственность так убиваться.
— Немедленно отведи меня к управляющему вашей лесозаготовительной партией, орк! Я — председатель Бучачского Земского собрания, Феофил Феофилович Кулага!
— Господин председатель… — потрогал его за плечо один из СОБРовцев. — Тут это…
— Что — это? Где главный этого сброда?
— Так вот он, перед вами, — спецназовец ткнул пальцем в меня. — Вот этот самый урук. Это не лесозаготовительная партия и не строительный трест, это ЧВК «Орда». Ну, те, хтонические орки. Про них по телику показывали.
— Урук? Но… Что за черт?
— Не черт, господин председатель, а походный атаман наемных войск Бабай Сархан, — с некоторым уважением в голосе произнес СОБРовец. — Сами взгляните.
И показал планшет чиновнику. Тот побледнел, потом покраснел, а потом попятился. В здешней табели о рангах я значился на пару ступенек выше его. Хорошо быть атаманом, а?
— Куда-а-а? — удивился я, заметив его попытки слиться с местностью. — А я-то думал, вы прилетели обсудить, какую большегрузную и специальную строительную технику Земское собрание может представить нам в рамках безвозмездной помощи для выполнения поставленной командующим Объединенной группировки войск на Пруте князем Вяземским боевой задачи… Ах, не может? Хурджин, а не подскажешь, что там за саботаж приказов военного командования полагается? Ах, четвертова-а-ание… Куда же вы, господин Кулага? Цып-цып-цып, скотинка эдакая, мы еще о поставках продовольствия не поговорили!
Назад: Глава 12 Сеанс массовой психотерапии
Дальше: Глава 14 Челюсти