Беседа тринадцатая (продолжение предыдущей) – о сотворении человека

От начала создания мужа и жену сотворил я есть Бог.

Мк. 10, 6

Братия! Помните ли вы, что Бог прежде всего сотворил, каких тварей? Так как некоторые, вероятно, не помнят, то я напомню, что прежде всего Творец привел в бытие сродных Себе по естеству духовных тварей, невидимых нашими очами, не подлежащих нашим чувствам, Ангелов, или мир ангельский, а потом уже видимую, вещественную тварь, т. е. все светлые шары небесные, нашу землю с водами, воздухом и со всеми живыми на ней тварями. Такое разнообразие, такое множество тварей Господних! «Поелику первые твари были благоугодны Богу, – говорит св. Григорий Богослов, – то Он измышляет другой мир – вещественный, и это есть стройный состав неба, земли и того, что между ними, удивительный по прекрасным качествам каждой вещи и еще более достойный удивления по стройности и согласию целого, в котором и одно к другому и все ко всему состоит в прекрасном соотношении, служа к полноте единого мира. А сим Бог показал, что Он силен сотворить не только сродное, но и совершенно чуждое Себе естество. Сродны же Божеству природы умные и одним умом постигаемые (т. е. Ангелы), совершенно же чужды твари, подлежащие чувствам (птицы, рыбы, гады, звери), а из сих последних еще далее отстоят от Божественного естества твари, вовсе неодушевленные и недвижимые» (растения, камни, земля, вода, воздух, огонь).

Итак, было время, когда Сын Божий сотворил несуществовавший дотоле мир. Он рек – и совершилось все, что было Ему угодно, в продолжение шести дней. «Но когда все это – земля, небо и море – составило мир, – говорит св. Григорий Богослов, – нужен стал зритель премудрости, матери всего, и благоговейный царь земной, т. е. нужен стал человек. Тогда Сын Божий рек: пространное небо населяют уже чистые и присноживущие служители, непорочные умы, добрые Ангелы, песнословцы, немолчно воспевающие Мою славу. Но земля украшается одними неразумными животными. Потому угодно Мне создать такой род тварей, в котором бы заключалось то и другое, род тварей средних между смертными и бессмертными – разумного человека, который бы увеселялся Моими делами, был мудрым таинником небесного, великим владыкой земли, новым ангелом из персти, песнословцем Моего могущества и Моего ума. Так рек Сын Божий – и созидает живое существо, в котором приведены в единство то и другое, то есть невидимое и видимая природа, созидает, говорю, человека; и из сотворенного уже вещества взяв тело, аот Себя вложив жизнь (что в слове Божием известно под именем души и образа Божьего), творит как бы некоторый второй мир – в малом великий; ставит на земле иного ангела, из разных природ составленного, поклонника, зрителя видимой твари, таинника твари умосозерцаемой, царя над всем, что на земле, подчиненного горнему царству, земного и небесного, временного и бессмертного, видимого и умосозерцаемого». Доселе св. Григорий Богослов.

Но послушаем об этом самого боговдохновенного Моисея. Когда земля была уже украшена всеми родами неразумных тварей, тогда, говорит Моисей, рече Бог: сотворим человека по образу Нашему и по подобию: и да обладает рыбами морскими, и птицами небесными (и зверьми), и скотами, и всею землею, и всеми гады пресмыкающимися по земли. И сотвори Бог человека, по образу Божию сотвори его: мужа и жену сотвори их. И благослови их Бог, глаголя: раститеся, и множитеся, и наполните землю, и господствуйте ею, и обладайте рыбами морскими (и зверьми), и птицами небесными, и всеми скотами, и всею землею, и всеми гадами пресмыкающимися по земли (Быт. 1, 26–28).

Итак, человек создан по образу и по подобию Божию, создан для того, чтобы владеть земными тварями, быть зрителем дел Божьих, песнословить Бога, воздавать Ему долг любви и благодарности за приведение и его, и всех земных тварей из небытия в бытие и во всем этом находить для себя здесь блаженство, а по окончании земной жизни вступить в наследие жизни будущей, в общение с Богом.

И рече Бог: сотворим человека по образу Нашему и по подобию. Кому это, братия, Господь Бог говорит перед сотворением человека, с кем советуется, кто эти равные Творцу Лица, по образу Коих хочет Он сотворить человека? Это – два Лица Пресвятой Троицы: Сын Божий и Святой Дух. Это Бог Отец говорит с Ними. Итак, братия, человек создан по образу Пресвятой Троицы. Потому-то св. Отцы находят в человеке как бы некоторый отпечаток троичности Лиц Божественных: ум, слово и дыхание. И недаром, братия, мы так сильно любим троичное число, что многое в жизни делаем до трех раз. Число «три» все народы, даже нехристианские, имеют в особенном почтении и употреблении. Этим они чтут, сами того не зная, Святую Троицу; душа человеческая тайно признает через это Творцом своим Бога в Троице.

И да обладает рыбами морскими, и птицами небесными (и зверьми), и скотами, и всею землею, и всеми гадами пресмыкающимися по земли. В этом, между прочим, братия, состоит образ Божий в человеке: как Бог царствует над всем созданием – над небом и землей и над всеми живыми тварями, населяющими небо и землю, так и человек поставлен от Бога царем земным или как бы наместником Царя Небесного. Это – первая черта образа Божьего, хотя она ныне сильно исказилась в нас. В прежней беседе мы видели, что человек потерял весьма много власти над животными после греха, что весьма многие звери и гады теперь даже страшны для него. При всем том, однако же, есть и ныне еще некоторый остаток власти у человека над животными, по крайней мере и теперь, как говорит св. апостол Иаков, всяко естество зверей же и птиц, гад же и рыб, укрощается и укротится естеством человеческим (Иак. 3, 7). И это делается силой ума и воли человеческой, которые составляют также черты образа Божьего в человеке, потому что и у Господа Бога также есть ум, только бесконечный, и воля – только всесвятая и всесовершенная, так что человеческий ум и человеческая воля есть как бы отпечаток ума Божественного, воли Божественной. Впрочем, в нынешнем состоянии человека ум и воля его испорчены, омрачены грехом и страстями, отчего просвещение ума и образование воли, направление ее к добру, обыкновенно называется образованием, т. е. восстановлением образа Божьего в человеке, хотя и редко удается воспитателям всецело направить волю к добру, если она окончательно испорчена в самом своем начале или в самой ранней молодости. Далее: человек, например, любит правду, и Бог также любит правду (Пс. 10, 7) и повелевает судьям земным судить правый суд (Ис. 1, 17); у тебя сердце склонно к любви разумной, сознательной – Бог есть сама Любовь (1 Ин. 4, 8); Он любит все Свои создания, и наша любовь, например – к родителям, к друзьям и родителей к нам, есть только малое подобие той любви, какую имеет к нам Господь Бог. Земные родители часто забывают детей своих, но Бог никогда не забудет нас, чад Своих по благодати: аще и забудет сих жена, – говорит Он, – но Аз не забуду тебе. Се на руках Моих написах стены твоя, и предо Мною еси присно (Ис. 49, 15–16). У тебя мысль облетает в мгновение безмерные расстояния – это также образ Божества, Которое вездесуще. Вообще, что в тебе есть доброго, нравственно хорошего – это есть подобие того, что есть в Боге. Потому-то Господь Бог требует от человека, чтобы он совершенно уподоблялся Ему, как образ Подлиннику. Христос Спаситель говорит: будите убо вы совершени, якоже Отец ваш Небесный совершен есть (Мф. 5, 48). Потому-то никакой человек, даже дикарь, не может быть без Бога, потому-то человек стремится к Богу. Будем же, братия, всемерно стараться о сохранении в себе образа Божьего, в нем сокрыт залог блаженства нашего на земле и на небе. А в чем состоит подобие Божие? Подобие Божие, или уподобление Господу Богу, состоит в том, чтобы иметь чистый, светлый, богопросвещенный ум, какой имели пророки, апостолы и все святые; волю, избирающую правду, добро; сердце чистое, искреннее, доброе, простое. Потому-то св. Отцы, которые старались и стараются больше всех приобрести такой ум, такую волю и такое сердце, назывались и называются преподобными отцами, т. е. отцами, преподобными Богу. И блаженны, братия, люди преподобные, кто бы они ни были – монашествующие или в мире живущие, – они узрят Бога лицом к лицу: подобни Ему (т. е. Богу) будем, – говорит св. евангелист Иоанн, – ибо узрим Его, якоже есть (1 Ин. 3, 2); блажени чистии сердцем: яко тии Бога узрят (Мф. 5, 8), – говорит Сам Спаситель. А как общий наш долг уподобляться Господу, то позаботимся все, братия, каждый по силам своим, успеть в уподоблении Господу.

И сотвори Бог человека, по образу Божию сотвори его: мужа и жену сотвори их. Как совещал Господь в троичном Своем совете сотворить человека, так и сотворил его, т. е. по образу Божию, притом сотворил не только мужа, но и жену, потому что таков общий закон рождения и размножения земных тварей – через мужской пол и женский; а человек, хотя по душе принадлежит небу, но по телу – земле, и потому необходимо должен был как во многом другом, так и в этом подчиняться общему земному закону. Мужа и жену, сказано, сотвори их. Мужа сотворил Он так: взял персть от земли и вдуну в лице сделанного состава человеческого дыхание жизни, т. е., как говорит св. Григорий Богослов, уделил ему Своей Божественной жизни, или послал в него дух, который есть струя невидимого Божества. И бысть человек в душу живу. Из земли и от дыхания Божественного стал Божьим всемогуществом человек. А первую жену создал Господь так: он наложил изступление на Адама, и успе, т. е. он уснул, – и взя едино от ребр его и исполни плотию вместо его, т. е. место взятого ребра, оставшееся пустым, наполним той же плотью Адамовой. И созда Господь Бог ребро, еже взя от Адама, в жену, и приведе ю ко Адаму. Из ребра, взятого во время сна у Адама, Бог создал первую жену для того, чтобы род человеческий был весь как бы одним телом и чтобы люди удобнее могли беречь и любить друг друга. Создав жену, Бог привел ее к проснувшемуся Адаму. Адам узнал, что она кость от костей его и плоть от плоти его; назвал ее женой, потому что она взята была от мужа своего, и предсказал, что во все времена муж и жена будут составлять одну плоть так, что человек для жены, из привязанности к ней, оставит отца и матерь, как ни сильна и ни естественна любовь детей к родителям. Так созданы были первые люди.

Теперь обратим внимание на свое тело и душу и посмотрим, что внушают они нам своим происхождением, своим устройством, что делать, как обращаться должны мы с ними. Тело человека создано из земли. Вот, братия, усмирительная для гордости нашей истина: наше тело из той земли, которую мы попираем ногами. В самом деле, от чего питается, развивается и возрастает тело зарождающегося младенца в утробе матери? От крови и соков материнских. А кровь и соки откуда? От пищи, принимаемой матерью, а пища – из земли. Итак, видите, братия, что тело наше образуется из земли. Если бы люди чаще вспоминали об этом, сколько убавили бы они своей гордости, сколько прихотей, выдуманных для украшения и удовольствий тела, оставили бы они! Тогда, естественно, весьма многие рассуждали бы так: я – земля и пепел (Быт. 18, 27), зачем же мне так нежить свое тело, слишком беспокоиться для него – для его питания, одеяния, когда оно опять обратится в землю, когда оно за все труды и заботы о нем заплатит одним безобразным тлением и разрушением? Вообще, внимательный человек при рассмотрении природы своего тела, его строения, его назначения, его потребностей, легко приходит к смиренному о себе мнению. Тело наше есть только временный земляной дом нашей души, устроенный действием Божественного всемогущества. Большая часть людей не знает этого собственного жилища – его строения, расположения частей его, хотя человек и живет в нем на земле несколько десятков лет; наше тело питается, возрастает, живет, а как это все бывает – не знаем; мы не знали бы, когда нам нужно есть и пить, если бы голод и жажда не давали знать об этом; не знали бы, как подкрепить изнуренные силы, если бы природа сама не указала нам средства для этого во сне. По телу человек весьма ограниченное, немощное существо, и весь он не свой, а Божий.

Но несмотря на то, что плоть наша немощна и создана из земли, – и в ней проявляется бесконечная премудрость Творца, и совершенно пренебрегать телом нашим не следует: оно есть прекрасное, живое орудие души нашей и сонаследник Царства Небесного; вместе с душой и тело наше некогда будет участвовать в блаженстве вечном. «Если хочешь знать, какова премудрость Создавшего нас, – говорит св. Иоанн Златоуст, – подумай, что делается из глины, что же другое, кроме кирпича или черепицы? И однако, великий Художник – Бог из этого вещества, из которого делается только кирпич и черепица, мог устроить глаз, столь прекрасный, что удивляются ему все смотрящие, и сообщить ему такую силу, что он простирается взором на столь великую высоту воздуха и при помощи небольшого зрачка обнимает столь великие тела: и горы, и леса, и холмы, и моря, и небо. И что говорить о зрачке и силе зрения? Если рассмотреть только ресницы глаза, этот, по-видимому, самый ничтожный из всех членов, – и в них увидим великую премудрость Зиждителя Бога. Как ости на колосьях, выдавшись вперед наподобие копий, отгоняют птиц и не дают им садиться на плод и ломать еще очень слабый стебель, так и на глазах волоски ресниц выдаются как бы ости и копья, отражают от глаз пыль, сор и все, что беспокоит от вне, и предохраняют веки от повреждения. Увидим и в бровях не меньше того премудрости. Кто не изумится их положению? Они и не слишком выставляются вперед, чтобы не затмевать глаза, и не углублены внутрь более надлежащего; но, выдаваясь сверху наподобие кровельного навеса на доме, принимают на себя стекающий с головы пот и не дают вредить глазам». Доселе св. Златоуст. А мы к этому прибавим от себя, что чувство зрения защищено у нас самым тщательным образом потому, что оно самое благородное и самое деятельное чувство; зрением мы больше всего познаем славу Божию: яко узрю, – говорил Псалмопевец, – небеса, дела перст Твоих, луну и звезды, яже Ты основал еси. Что есть человек, яко помниши его? (Пс. 8, 4–5). Слух занимает после него второе место. И им познаем мы славу Божию, равно как и то, кто мы, для чего родились и живем, что с нами будет по смерти и проч. Это бывает особенно тогда, когда мы в Церкви слушаем с вниманием чтение и пение или проповедь Слова Божьего. Через слух мы получаем много и других разных сведений. Говоря о зрении и слухе, естественно, братия, прийти к мысли, что Тот, Кто создал слух и зрение, непременно Сам все видит и слышит. В самом деле, насаждей ухо не слышит ли? Или создавый око не сматряет ли? (Пс. 93, 9). О! Непременно все слышит и видит, даже то, что мы мыслим и чувствуем или еще только будем мыслить и чувствовать. Будем же осторожны в мыслях, словах и делах. Можно бы сказать и еще многое о премудром устройстве других частей тела, головного мозга и его покровов, об устройстве сердца и пр., но пора уже сказать несколько слов и о душе.

Что же сказать о ней? Если в теле Бог показал столько мудрости, то, конечно, несравненно больше в душе, которая создана по образу Божьему. Обратим внимание на ум человека. Чего не сделал он в мире умом своим? Он проник отчасти в звездный мир; он подметил и частью применил в свою пользу законы природы; он придумал тысячи разнородных искусств; создал разные науки; вообще, умом своим он творит много великих дел. Но, к несчастью, сила и работа ума у плотских людей клонится больше к тому, чтобы увеличить удобство и удовольствия временной жизни, а не к тому, чтобы облегчить восхождение человеку к жизни небесной, вечной; плотская, греховная воля склонила и весь ум к земле, между тем как христианин должен мудрствовать больше всего о небесном. Человек, например, возлетает на воздушном шаре и парит на нем телом выше всего земного; или идет по воде паровым судном и огромной силой паров роет влажную стихию; или той же силой паров заставляет катиться по железной дороге неимоверные тяжести живые, и громоздкие; также в несколько мгновений или минут передает свои желания или мысли людям, удаленным на большие расстояния, или, наконец, нашел возможность добывать из земли, при небольших средствах, возможно большее количество плода. Все эти открытия делают честь уму человеческому, и почти все весьма полезны. Но несравненно больше было бы чести человеку, если бы при всех этих изобретениях он меньше пресмыкался по земле – во зле; если бы при просвещении ума менее оставался во мраке пагубного своемыслия и страстей, свирепствующих сильнее ныне, чем когда-либо в другое время, и воспарял к небу, своему истинному отечеству, умудряясь в средствах ко спасению. Ты возлетаешь, человек, на воздушном шаре, но только для кратковременного удовольствия зрителей, а не для существенной пользы их. Св. столпники, возвышавшиеся на столпах для подвигов добродетели, или истинные иноки, подвизавшиеся на горах и где бы то ни было, почтеннее тебя не в пример: возвышаясь от земли телом, они возвышались и духом – сколько для своей душевной пользы, столько же и для пользы человечества, которое иногда отовсюду стекалось за наставлениями к угодникам Божиим; а ты или вовсе не возвышаешься духом, или возвышаешься, но только телом, и только тогда, как летаешь. В жидкой стихии ты пролагаешь быстрый путь или по суше на приведенной в движение парами машине летишь стрелой: честь тебе, или лучше – слава Господу, просвещающему умы человеческие делать многополезные открытия в богатой тайнами природе и через них делать удобнейшей многотрудную жизнь нашу. Но, человек, где твоя быстрота восхождения к небу, к твоему истинному отечеству? Ты быстр на земном пути, но как медлен и часто неподвижен на небесном! Как ни быстр твой земной путь, но дальше земных обителей, дальше земли никуда ты не унесешься по нему, а тебе предстоит весьма нужный путь к небесным обителям и к бесконечной жизни! Ты нашел средство посредством длинной проволоки и молниеподобного тока известной силы в природе, несмотря на великие земные пространства, в несколько минут передавать свои мысли другим – и это делает тебе честь. Но как высока была бы твоя честь, если бы ты с подобной или несравненно большей быстротой возносил чаще ум и сердце свое горе – к Богу и не привязывался сильно к земле, если бы ты парил чаще умом своим в вечности, тебя ожидающей; если бы ты со свойственной уму быстротой переносился духом то к вечным мучениям, то к невообразимому блаженству, конца не имеющему! А ты редко и вспоминаешь об этом. О питании своего тела, об украшении его одеждой ты прилагаешь все старание и всегда делаешь для него в этом отношении больше, чем сколько следует; почему же о питании души нетленной пищей Слова Божьего, Животворящих Таин и молитвы, об украшении души одеждой добрых дел слишком мало или даже вовсе не заботишься? Во всем этом виден ум только земной, а христианин больше всего должен горняя мудрствовать (Кол. 3, 2).

Будем вспоминать чаще, братия, что мы по своей природе, как говорит св. Григорий Богослов, земные и небесные, временные и бессмертные, что здесь на земле мы только предуготовляемся и после смерти будем переселены в иной мир. Поэтому тленное, временное не будем предпочитать нетленному, вечному. Аминь.