22. Наши бандитские дела
Так… Время, времечко, постой, погоди… Нужна маленькая остановка, стоп-кадр с застывшими фигурами и камерой, медленно пролетающей между этими живыми изваяниями, а потом поднимающейся ввысь и охватывающей сцену целиком. Под звуки тревожного метронома. Так-так-так-так…
Нет, настолько я над временем не властен. Да, если честно, я вообще не имею над ним никакой власти, хоть и нахожусь сейчас вот здесь, в Москве восемьдесят первого года…
Тем не менее, диспозицию я вижу вполне чётко и будто даже сверху. В мгновения опасности мозг начинает работать на запредельных скоростях. Возможно, у всех происходит то же самое…
Итак, что мы видим.
Новицкая, не испуганная, но удивлённая. Она замирает в чуть согнутом состоянии, начиная садиться в авто. Пашка, тянущий меня за шкирятник и пытающийся прикрыть собой. Цвет, совершивший подвиг и заслонивший товарища от пули. Пусть не специально, неосознанно, но из песни слова не выкинешь.
Он пойман в движении, нога приподнята, торопится, что-то сказать хочет. Что? На блат-хату девушку пригласить? Нет, ей такого счастья точно не нужно. С этого толку не будет. Ему вроде вообще семью нельзя заводить, как монаху.
В общем, он в движении, торопится к Ирке, хочет сказать что-то важное. Ловит он пулю или нет, я пока не понимаю, но лик его свиреп, словно послужил образцом для античной статуи Самсона, разрывающего львиную пасть. С видом недоуменного и грозного превосходства он замирает в полуобороте, так же как и товарищи Гурко, Грушницкий и Захарьин.
Их недоумение, впрочем не грозное, а высокомерное, поскольку их высотный эшелон, обычно гарантирует беззаботное неведение в отношении низовых социальных угроз.
Игорь самоотверженной гиперзвуковой ракетой летит за ниндзей-стрелком, а ниндзя-стрелок, соответственно летит от него.
Всё это видение длится лишь долю секунды а потом картина оживает и продолжает двигаться по генеральному вселенскому плану.
Я одним движением кладу Ирине руку на затылок и пригибая её, чтобы не разбить голову, вталкиваю на заднее сиденье автомобиля.
— Вперёд! — бросаю я Пашке и уже в следующий миг лечу по присыпанному свежим снегом тротуару за удаляющейся целью.
Стрелок начинает ускоряться. Причём, ускоряется нехило так! Он невысокий, поджарый и быстрый, гад. Со спины он напоминает терминатора, того, который из жидкого металла и пришёл всех замочить.
Игорь, естественно начинает отставать, на протезе особо не побегаешь. А мы с Пашкой гоним стрелка, как зайца по полю.
Слева от нас резко отъезжает с обочины голубая «копейка» и, ударив по газам, уносится вперёд.
— А-лю-лю-лю-лю! — весело орёт алкаш с бутылкой в руке.
Откуда такой красивый нарисовался… Выполз из мрака, когда люди уснули. Ух ты! Он размахивается и бросает бутылку вдогонку киллеру.
She' s a killer queen
Gunpowder, gelatine
Dynamite with a laser beam
Guaranteed to blow your mind
(Pa-pa-pa-pa) Anytime
Пардон за мой не знаю какой…
Не попадает, разумеется, бутылка хрустко разбивается, не пролетев и половины расстояния, и алкаш начинает орать какую-то непотребщину.
Твою мать, олимпиец хренов! Расстояние увеличивается. Убийца-неудачник! Третий раз задание заваливает. Без умения бегать такому никак нельзя… Сска! Бежит он реально круто. Не заяц, а гепард.
Впереди у «Метрополя» из тени и мрака, так же, как этот алкаш, появляется милицейский патруль.
Убивец заметив милицию, выскакивает на проезжую часть и лавируя между машинами, мчится в сторону Большого.
Раздаётся свисток, милицейская трель. Мы останавливаемся и переводим дух. Не слишком ли часто приходится бегать в последнее время? Алкаш орёт что-то дерзкое в адрес приближающихся блюстителей порядка, но им сейчас не до пьяницы.
Машин не слишком много, но дорога и не пустая. Раздаётся скрип тормозов, звуки клаксонов, крики из открытых окон. Патруль уверенно чешет за преступником, заходя ему с правого фланга.
— Пошли, — киваю я Пашке. — С левой стороны зайдём.
Мы выскакиваем на расквашенную жижу проезжей части. Клаксоны гудят сильнее, и нас тут же окатывает волной густого снежного крошева из-под колёс. Снова свисток, крики, мат, пи-пи-и-и!!!
Мы подбегаем к развёрнутой в обратном направлении «шестёрке», вставшей посреди дороги. Неожиданно ниндзя, бегущий впереди, останавливается. Он вообще отмороженный, похоже, просто встал и всё. Раздаётся скрип тормозов и прямо перед ним, буквально утыкаясь в него, тормозит старый «москвич». Водитель выскакивает из машины и начинает орать.
Но киллер на него даже на мгновенье не отвлекается. Он поворачивается в нашу сторону и резко поднимает руку.
— Ложись! — орёт Пашка мне прямо в ухо и тянет вниз.
Мы падаем в грязь и в то же мгновенье по багажнику «лады» барабанят четыре фасолины и затем сразу — в-ж-ж-у-а-а — они рикошетят, не пробивая металл и, превращаясь в шершней, улетают дальше.
Я осторожно выглядываю из-за багажника и вижу, как этот жидкометаллический терминатор, не оглядываясь и не глядя по сторонам, начинает двигаться в нашу сторону. Он выходит из-за «москвича» и, кажется, смотрит мне прямо в глаза.
— Отходим назад! — командует Пашка, хватая меня за руку. — Скорей, Бро! У него ещё три патрона!
Я начинаю подниматься, не выпуская ассасина из поля зрения и… И тут раздаётся глухой удар, и стрелок отлетает… Проезжающая мимо «буханка» сшибает его и отбрасывает на несколько метров, а сама идёт в занос, кружится и врубается в тачку, стоящую за нашей «шестёркой».
Я вскакиваю и бросаюсь к сбитому убийце. Менты тоже летят, приближаются к нему и в этот момент я замечаю голубую «копейку», ту самую, что отъехала от тротуара, когда мы побежали за стрелком. Понятно. Если бы машина осталась стоять на месте, мы бы подбежали ещё до того, как он впрыгнул бы в салон. Они хотели передвинуть место посадки чуть вперёд. Не вышло!
— Лейтенант!!! — ору я, перекрикивая весь проспект Маркса. — Машина! Это его машина! Номера!!! Перехват!!!
Парень оказывается смышлёным и понимает, что надо делать. Я приседаю рядом с телом. Пульс вроде есть.
— Быстро скорую! — ору я.
Начинаю шарить по карманам. Ничего. Вообще ноль. Всё пусто.
— Так, вы что творите! — хватает меня за плечо сержант. — Вы кто такой?!
— Это дело КГБ! — негромко, но зловеще объясняю я. — У гостиницы в члена ЦК стреляли!
Думаю и самому члену ЦК по возможности стоит верить в эту прекрасную версию, чтобы было поменьше вопросов ко мне и другим участникам происшествия.
— Капитан, стой здесь, — говорю я Пашке. — Узнаешь куда повезли подозреваемого. Потом мы его переведём к себе. Имя врача, номер бригады, полная информация.
— Есть! — отвечает он, а сержант и подскочивший лейтёха только глазами хлопают.
— Куда?! — пытается тормознуть меня мент.
— Информация закрытая! — отрезаю я и несусь к гостинице.
Твою дивизию! Хоть бы не сдох, киллер сраный. Да тачку бы перехватили… Скорее. Скорее беги, бегемот! И я бегу.
У гостиницы уже стоит скорая и мигают огоньки приближающейся милицейской машины.
— Борис Маркович! — подбегаю я к Гурко. — Преступника машина сбила. Сейчас допросить его невозможно, вообще не ясно, жив он или нет. У вас есть предположения, кто мог стрелять?
— Что?! — Гурко округляет глаза. — В меня?! Ты с ума сошёл?! Меня вообще здесь не было!
— Нет, Борис Маркович, может, конечно это было покушение на Грушницкого, но его проще дома было бы грохнуть. Дешевле. Вы единственный среди нас допущены к наивысшим государственным секретам. Через вас вся информация проходит. А мы-то какой интерес представляем? На вас покушение, сто процентов!
— Я поехал. Брагин, ты с ума сошёл что ли? — шипит он. — Это ваши бандитские дела!
Глаза у него по полтиннику и он перепуган. Не знаю, тем что подумают, будто он замешан в каких-то тёмных делишках или просто представил, что стреляли действительно в него.
— Езжайте, конечно, милиции не нужно видеть, что вы замешаны. Я звоню в КГБ.
— Зачем?! При чём здесь КГБ?!
— Иначе нельзя. Иначе все узнают, что вы здесь с уголовным авторитетом тусовались. Не беспокойтесь, я вас прикрою.
— Брагин!
Но я больше его не слушаю и забираюсь в машину.
— Ир, ты тут? Не бойся. Всё уже позади…
Оглядываюсь, в машине её нет. Я набираю номер.
— Леонид Юрьевич, здравствуйте, у нас ЧП. Стрелок появился.
— Егор! Твою за ногу! Давай по порядку.
Я докладываю. Он злится. Ещё бы, вечер, только выдохнул, расслабился, а тут вон что творится. Трындец, в центре столицы вооружённый киллер устраивает шоу, о котором наверняка уже полгорода знает. Стрельба, беготня по дороге, начальник отдела ЦК и подстреленный вор в законе! Кошмар, да и только.
— Я сказал, Гурко, что по моему разумению это в него стреляли.
— Чего?
— Ну, а зачем нам волна интереса? Друзья, контакты, контракты, враги, конкуренты и всё такое прочее. Всё ведь перетряхать начнут. Пусть уж сразу в ту сторону копают. Наше дело маленькое.
— Так пусть тогда менты и роют, — предлагает он.
— Если это пустить по течению, то они на каждого из нас нароют, — отвечаю я. — Тут ещё Цвет фигурирует. Случайный прохожий типа? Кто поверит-то…
— Давай тогда так, стреляли в Цвета и пусть дело забирают менты, — размышляет Злобин.
— Леонид Юрьевич, вы чего говорите-то? А зачем я бегал за стрелком, если вообще не при делах? Тут, кстати, менты приехали уже.
— Так ты же знаменитый борец с преступностью, вот и побежал в очередной раз не в своё дело соваться.
— Отлично, а стрелка кто колоть будет и водилу его? — спрашиваю я. — Следователь Шелюхова?
— А это ещё кто? — удивляется он.
— Да сталкивался здесь с такой… Отличница.
— Чурбанова попроси.
Я открываю окно.
— Игорь, — окликаю я Зырянова, стоящего рядом. — Скажи, чтоб никто пока ничего не говорил, я сейчас подойду и всё объясню.
— Леонид Юрьевич, у вас ничего не случилось? — спрашиваю я. — Какой-то разговор странный у нас.
— Не случилось, — недовольно отвечает он. — Но я же не директор конторы, да? У нас тут тоже есть веяния разные и течения. Короче, мне надо на недельку-две затихнуть, не светиться нигде.
— Леонид Юрьевич… — я даже не знаю что сказать. — Как-то стрёмно получается…
— Егор, я при встрече объясню, — говорит он. — В общем, ты на меня можешь, как всегда положиться, но сейчас… Просто ситуация у тебя не такая тупиковая, поэтому я… Короче, сейчас выстоим и станем сильнее, ты понял? Звони дружку своему. Если он пойдёт в отказ, тогда будем решать как-то, но лучше этого избежать…
— А сейчас-то мне что делать? Блин, у меня тут менты, вообще-то. Они ждать не хотят, вы ж понимаете. Организуйте звонок, чтоб они меня минут двадцать хотя бы не дёргали…
— Ладно, — неохотно соглашается он. — Попробую.
Пипец какой-то… Это что такое вообще, отвалился главный элемент защиты или что?
Приходит Пашка. Я делаю знак, чтобы он подождал снаружи и звоню Чурбанову. Блин. Он дома но хорошенько датый уже. Юрий Михалыч, ну что ж ты бухаешь-то чуть не каждый день…
Надо отдать ему должное, он моментально концентрируется и выслушав мой доклад, сразу делается собранным внимательным.
— Что там с уголовником твоим? — спрашивает он.
— Сейчас уточню.
Я снова выглядываю в окно:
— Игорёк, что с Цветом?
— Рука, мягкие ткани, навылет — отвечает он. — Так несмертельно, но кровищи атас. Мышцу разворотило ему. Пуля не очень скоростная.
— Давай мне к трубе старшего, — приказывает Чурбанов.
Я выхожу и прошу капитана подойти к телефону. Он страшно недоволен, потому что… Потому что какого хрена. Телефон в машине — это конечно означает, что всё не просто так и какой-нибудь пранкер вряд ли будет пудрить мозг. В конце концов он соглашается и остаётся впечатлённым. Чуть честь телефонной трубке не отдаёт.
— Егор, значит так, — говорит мне Чурбанов. — Сейчас подъедет подполковник Тайманов Олег Довлатович. Это мой помощник. Он всё решит. А завтра подъедешь ко мне в половине первого.
— Щёлоков сказал, если меня когда-нибудь увидит, мне конец, — говорю я. — Вдруг встречусь с ним.
Смеётся.
— Ладно, на самом деле лучше в другом месте встретимся. Поедем пообедаем. В двенадцать позвони.
На этом мы прощаемся. Ну, собственно и всё. Приезжает подполковник Тайманов. Молодой, лет тридцати семи, строгий, можно сказать, симпатичный дядя. Отец, судя по всему казах, а мать, наверное, русская, ну или кто угодно. Стройный и высокий, подтянутый, выбритый, с широкими скулами и несколько тонкими губами.
Он конкретный, на мистера Вульфа в исполнении Харви Кейтеля, конечно, не похож, но по функциям, скорее всего, идентичен. Человек, который решает проблемы.
Тайманов быстро даёт распоряжения ментам и врачам, которые, бедные, целых полчаса, да какое там, больше, почти час ждали, пока у нас тут всё разрулится. Недовольны все, но есть шанс, что сделано всё будет чётко.
— Ну, ты как, Пабло? — спрашиваю я Цвета, перевязанного и уложенного на носилки. — Как тебе пуля моя, братан? Мягкая?
Я накланяюсь над ним и он легонько хлопает меня по щеке.
— Сочтёмся, — усмехается он. — Девку мне отдашь.
— Щас, — смеюсь я в ответ. — Ты мне брат, конечно, даже ближе, но мы ж не папуасы бабами меняться.
— Отдашь-отдашь, — кивает он.
— Забудь, — отшучиваюсь я, хотя немного напрягаюсь. — Тебе вообще об этом нельзя сейчас думать, а то кровь не туда куда-нибудь перетечёт. А ты чего сказать-то ей хотел, когда выскочил? Ирина, Ирина, Ирина… И всё? Дальше-то что? Заклинило что ли? Я тебе говорю, отток крови — это вещь такая, когда от мозга отливает, то забываешь, в натуре, что…
— Так, всё иди, мне ехать надо, — перебивает он. — Шутник, мля…
— Ты там смотри, время впустую не теряй, не бычься в госпитале, — говорю я, уже зная, что его везут туда же, где лежал и я. — Прикинься милым парнем, заведи контакты полезные.
— Ты на что намекаешь? Чтоб я там мужикам глазки строил?
— Ну, а что, если надо для дела?
Партийные боссы разъезжаются сразу, как прибывает Тайманов. И сейчас мы остаёмся с ним, Платонычем и Ириной. Ну, и парни, естественно, тоже здесь.
— Ну что, Егор Андреевич, — говорит он. — На завтра с Юрием Михайловичем вы предварительно договорились, насколько мне известно? Я тоже буду присутствовать, тогда всё и обсудим.
— Олег Довлатович, можно просто Егор. Спасибо за помощь. Скажите, водителя удалось задержать?
— Занимаемся этим, — кивает он.
— А стрелок в себя не пришёл?
— На момент, когда я отправлялся к вам, ещё нет. Вы здесь, в гостинице живёте?
— Да, — подтверждаю я.
— Телефон в номере имеется?
— Имеется. И в машине тоже имеется. Продиктовать? Вам есть чем записать?
— Говорите, я запомню, — чуть поднимает он правую бровь.
Наш человек. Я диктую. Мы ещё обмениваемся какими-то ничего не значащими фразами и прощаемся.
— Ничего не понятно? — спрашивает Платоныч, быстро глянув на Ирину.
— Извините, — говорит она поняв так, что нам нужно переговорить. — Я отойду ненадолго.
— Ничего, — мотаю я головой, глядя ей вслед. — Стрелка машина сбила, но у него тоже была тачка с водителем. Того ещё не поймали. Может, и не поймают. Но самое интересное знаешь что? Злобин не стал помогать. Я ему позвонил, а он туда-сюда, задом закрутил, а потом говорит, обращайся к Чурбанову, ситуация типа не очень. Вот это меня конкретно напрягает. Это что за ситуация такая?
— И ничего не пояснил?
— Ну, сказал, типа через недельку-две всё устаканится и станет ещё лучше, чем было. А эти две недели что, без прикрытия, с голым задом ходить? За две недели-то можно ого, каких дел понаделать. Всё вообще можно похерить…
Большак качает головой. Возвращается Ирина.
— Надо мне такси вызвать, наверное, — говорит она.
— Паша, — окликаю я своего водителя-телохранителя. — Отвезёшь Иру и дядю Юру, ладно?
— Конечно, — говорит он, подходя к нам.
— Ну всё тогда, по коням, дядя Юра, садись.
Он кивает и усаживается на задний диван за водителем, а я подвожу Ирину к машине с другой стороны.
— Егор, слушай… Павел этот… Так неудобно получилось, из-за меня ведь. Он же за мной вышел, позвал и тут бац, на тебе. Пулю схлопотал! Пулю в центре Москвы! Кошмар!
— Ира, а ты думаешь, бандит тот в тебя стрелял что ли? А Цвет тебя типа прикрыл от пули?
— Выходит, что прикрыл. В кого стрелял и зачем, вообще не ясно, между прочим.
— А ты знаешь, что Паша Цвет вор в законе, и в его жизни пуля не такая уж редкость? Он и сам неплохо стрелять умеет.
Я киваю и многозначительно поднимаю брови.
— Он тебе понравился что ли? Я смотрю тебя как-то на плохишей потянуло. Только из одного омута выплыла, а уже норовишь в другой окунуться?
— Так, ты мне нравоучения что ли читаешь? — хмурится она.
Хочет видать приложить да помнит, кто её из омута вытаскивал.
— А чего он тебе сказать-то хотел, что аж под пулю рванул? — усмехаюсь я.
Она поджимает губы.
— Да ладно, не секретничай, скажи. Кому тебе сказать, как не мне?
— Слушай, я с ним не собираюсь… сближаться. Он хотел меня на ужин позвать.
— А ты отказалась?
— Так приглашения-то и не было, — пожимает она плечами. — Он теперь нескоро из больницы выйдет.
— Ир, не надо тебе с ним дружбу водить, поверь мне, ничего хорошего не выйдет из этого.
— А у меня, похоже, уже вообще ничего хорошего не выйдет, — грустно отвечает она. — Одни провалы… Как ты говоришь, факапы?
— Факапы, Ириш, факапы, — подтверждаю я и вздыхаю, потому как…
Потому как, а что тут скажешь, твою дивизию…
— Ладно, Егор, всё надо ехать, а то неудобно. Завтра прямо к половине десятого приезжай к нам в ЦК. Будет расширенное совещание с начальниками отделов и с представителем ДОСААФ. И Скачкова возьми. Он где, кстати?
— К родственникам поехал. Может, вернулся уже, пока мы в казино были. Ладно, езжай. До завтра.
Я её обнимаю и открываю дверь.
Утром я просыпаюсь рано. Поваляться бы, да нужно подниматься. Делаю растяжечку, принимаю душ, умываюсь и выхожу из номера. Хочу с утра позвонить Наташке, потому что потом будет сумасшедший дом, а когда вернусь, уже ночь настанет. По-другому не получается.
Я прохожу по коридору и выхожу в просторное фойе. Нажимаю кнопку лифта.
— Доброе утро, — здороваюсь с дежурной.
Она сидит за своим столом с конторкой, а рядом, чуть склонившись над ней, стоит гражданин в сером пальто. Ондатровую шапку он держит в руках.
— Так вот он и есть, — говорит дежурная и, взмахнув рукой, указывает на меня. — Вот он, Брагин ваш.
Гражданин в сером пальто оборачивается ко мне и, слегка кивнув, едва заметно улыбается. Интересное кино. Морда у него протокольная, традиционная для определённых структур. Мусорская. Уж я этих морд повидал на своём веку… Только что им, структурам этим, надобно? Тайманов же сказал, в обед встречаемся вместе с Чурбановым. Чего ещё?
— Вы Егор Андреевич Брагин? — любезно уточняет он и тянется во внутренний карман.
Блин, твою дивизию! Не захотел парней раньше времени будить, чтоб поспали подольше. Твою же неосмотрительную дивизию… Я напрягаюсь, рассчитывая последовательность ударов, если сейчас придётся обороняться. Я делаю шаг, подступая к нему ближе, чтоб не думал, что будет стрелять издалека, а я только ойкать да увёртываться…
Но из кармана появляется не нож. И не пистолет. Он вытаскивает красные корочки.
— Я майор Соловей, Комитет Государственной Безопасности. Где мы с вами можем поговорить?
