Солунь с небесных престолов!
Монахини двинулись вверх по холму, с которого дождевая вода уже стекла. Будто их что-то несло на руках, они не чувствовали болей, приобретённых на трудном пути. Не боялись они и того, что вечер уже близко. Молча шли они, под впечатлением от всего, что в первый день пешего путешествия пережили, как вдруг оказались перед небольшой выпуклой скалой, из-под которой журча вытекала вода родника.
«От источника течёт не ручей, а сразу настоящая река. Боже, что это за вода, раз над ней поднимается пар? – удивилась Феодора, встала на корточки и своей раненой рукой погладила воду. – Она тёплая, вот уж чудо Божие».
«О Топлице, как ты приятна! Тебя нам здесь, чтобы мы могли немного отдохнуть, послала Богоматерь», – добавила Анастасия, с воодушевлением касаясь руками воды.
Затем они обе перекрестились, опустились на колени и умылись тёплой водой.
Первой очнулась Анастасия, чувствуя, что она находится в ярком луче трепещущего света.
«Вокруг нас нет тьмы, – сказала она Феодоре. – Эй, сестро, вставай и посмотри, что я увидела отсюда».
Феодора к ней присоединилась и тоже три раза перекрестилась, увидев странный свет вокруг себя. Затем подняла усталые веки, заметила озарённое лицо Анастасии и шёпотом, почти таинственно, сказала: «О Боже мой, благой Боже…»
«Видишь ли ты то, что и я вижу?» – спросила Анастасия.
«Вижу, вижу, вон вдалеке мерцают вершины Хортиатиса над Солунью. А вон то белое… должно быть, башни в Солуни.
Да, это могут быть только Фессалоники. Будто нас ангел Божий наградил, чтобы мы на мгновение заглянули в этот дивный мир, такой далёкий и такой близкий! – воскликнула Феодора и обняла её. – А где это мы, Анастасия?»
«Наверняка мы недалеко от монастыря, но близко от прошлого, которое здесь неслучайно всплыло перед нами. И ты бывала в Солуни. Вон, посмотри и на свет над ней, кажется, что солнце спустилось к людям. А я как член ближайшего императорского семейства провела там много времени с прекрасными учителями и юными принцами и принцессами не только всей Византии, но и мира. Здесь я изучала историю, природу, литературу и философию. Эти знания передавала народу Немани, своим детям, дворянам. Насколько я в этом преуспела, знает только Бог, так же, как только Он видел, сколько мы пешком прошли в течение сегодняшнего дня. А эти тёплые источники и реки мой отец, византийский император Комнин, даровал Немане, когда я вышла за него замуж».
Полностью сознавая необходимость двинуться с сестрой монахиней к монастырю, бывшая ещё вчера правительницей не могла отойти от воспоминаний о своем детстве и своей юности, от Солуни:
«Я и мои подруги из всей Византийской империи километрами гуляли вдоль морского берега и разговаривали.
А затем мы обычно шли на вечернюю службу в церковь Панагия, а иногда и в церковь Святой Софии. Прежде чем зайти в эти Божии храмы, мы переодевались в тёмные одежды, которые за нами, на некотором расстоянии, несли дворцовые служанки. Вспомни, сестро, и ты иногда с нами проводила время в этих прогулках и девичьих беседах. Много раз мы обе шли с небольшой свитой на отроги Хортиатиса, и там мы собирали самые необычные цветы и редкие травы для наших гербариев. А иногда мы, вместе с юношами, не только нашими из Солуни, двора, но и из Царьграда и Рима, спорили и шутили на площади Аристотеля. Солунь в то время нашей юности была городом, полным чудесных юных людей, которые приезжали изучать науки и учиться ремёслам».
«Интересно, – добавила Феодора, – что ты мне однажды сказала, что твоя мать хотела назвать тебя Фессалоника, потому что очень любила рассказ о жене короля Кассандра, основателя этого нашего города. Он, создавая этот мощный, великий город с огромным портом, назвал его в честь своей жены, которую безумно любил. А она, Фессалоника, была сводной сестрой Александра Великого».
«Знаю, знаю. Прекрасно, что ты мне напомнила этот правдивый рассказ об основателе Солуни. Но в душе у меня самый подходящий к случаю рассказ о святом Димитрии, который и сегодня защищает не только Фессалоники, но и каждого из нас, кто в этом городе рождён. Он – святой защитник от бед и всех других, Богу верных, которые от него, как Божьего воина, ждут помощи. А когда речь зашла о моём крещении, мой отец повиновался воле большинства своих близких родственников, которые ранее представляли и ныне представляют императорскую династию, и дал мне имя Анна, по Матери нашей Богородицы Девы Марии».
«Я только напомню тебе ещё нечто, и пойдём дальше. Твой отец, так я тогда узнала, хотел также приобщить молодёжь к изучению истории торговли. Он старался стимулировать купцов из всего мира приезжать именно в Солунь и развивать своё дело, и вкладывать крупные суммы в строительство этого знаменитого города. Много труда он положил, чтобы в Солуни создать высшие учебные заведения именно для детей этих купцов и мореплавателей. В этих школах и мы, дети правящей династии, учились наравне с ними», – напомнила ей Феодора.
«Мы не можем больше предаваться чувствам и воспоминаниям о прекрасных мгновениях, которые мы в девичестве провели в Солуни. Здесь святой Димитрий ревностно подвизался, и он и далее защищает Солунь. Он защищает и весь православный народ во всём мире, поэтому неудивительно, что его называют странствующим святым».
Поняв намёк, Феодора перестала думать о прошлом и крестясь подтвердила, что у неё перед глазами значительная и дорогая её сердцу картина. И действительно, с вершин Копаоника она ещё немного посмотрела на сотни километров удалённую Солунь, узнавая кварталы города на холмах Хортиатиса.
Совершенно точно она могла бы определить, где находится синагога, в которой апостол Павел проповедовал евреям христианство, говорил о братстве и вере в Сына Божия. Оттуда его слушатели прогнали, тяжко согрешив.
«Посмотри в направлении того облака, похожего на ангела с поднятыми крыльями. Видишь там, прямо под ним, площадь Аристотеля, а рядом храм Святого Димитрия. Мне даже кажется, что я вижу отблеск его купола».
Слушая её, Феодора опять перекрестилась, ожидая, что настанет конец восхищению Анастасии тем, что видно на таком удалении. Однако её сестра в монашестве опять произнесла:
«Там подвизались апостол Лука и Андрей Первозванный, брат апостола Петра».
Вчера ещё бывшая сербской правительницей и далее внимательно рассматривала город своей юности, будучи не в состоянии и даже не стараясь обуздать свои воспоминания и чувства:
«Господь милосердный, слава Тебе за то, что Ты привёл нас сюда, что нам сегодня позволил и это увидеть».
Затем монахиня Анастасия, медленно обернувшись, посмотрела вокруг себя:
«Смотри, моя Феодора, что отсюда видно?»
Всегда ко всему готовая и внимательная как ревностная придворная дама, с нежностью и любовью в каждом слове, привыкшая к послушанию и скромности, монахиня Феодора посмотрела в направлении взгляда Анастасии. Подняв руку, она ладонью прикрыла глаза от небесного света и сказала:
«Вижу, там направо вершины Проклетия, область Хвосно».
Затем они обе повернулись и посмотрели в даль.
Взглянув острым взглядом, как хороший знаток территории, Анастасия показала:
«Вон там горный массив Кюстендил в Болгарии, а пядью далее находятся Осогойские горы. Вон там, смотри, Дурмитор, Синяевины, а вон и Златибор… вон там Кучайские горы, а вон вершина Шарпланины, Кораб, Корытник, Паштрик… Смотри, это вершины Маглича и вон там ниже, Чемерно. А вон там, под небольшим облаком, Авала… Бог захотел, чтобы мы немного свернули с главного пути и отсюда увидели мир вокруг нас, чтобы мы увидели горизонт на сотни километров во все стороны».
Анастасия ещё раз взглянула на пространство за собой и опять с восхищением произнесла:
«Посмотри на эти скалистые Престолы за нами. Это не только просто камень, это не обычные скалы. Это Престолы, на которых отдыхает небо, на которых сидят звёзды. О, Боже мой, мы обе на Небесных Престолах. Положи сумку, это нам дар Всевышнего, что после тёплой воды и леса, чьи листья приобретают краски маслин солунских и кипарисов Святогорских, а каменные дорожки – вид тропинок царских, мы руками можем погладить небо, покои, в которых обитают ангелы».
Касаясь ладонями голубоватых кусочков свежей части неба над ними, Феодора, полная восхищения тем, что видит и чего касается пальцами, почувствовала в груди небесную умиротворяющую теплоту.
Глаза её наполнились красками, каких на земле она никогда до того не видела, а каждая из них несла в себе волны, которые неслышно сливались в малый и большой треугольники, и в них она открывала перст Божий. Вначале растерянно, а затем с радостью в сердце она хотела объяснить треугольник чудесного слияния, но Анастасия её прервала: «Чувствую, вижу, волны связываются с вершинами Копаоника, Радана и Шарпланины, и с каждой той вершины составляют малый и большой треугольники. Вон и те реки и речушки, там, и у них подобное течение».
На эти её слова Феодора расслабилась, усталость исчезла, и она начала повторять мелодичным голосом в восторге: «Слава Тебе Боже, слава Тебе!»
Из этого восхищения вывел её ласковый голос Анастасии, которая благодарно прошептала:
«Вот, сестро моя, какую мы великую награду получили за это наше скромное старание».
Они прошли несколько десятков шагов вверх по косогору и оказались на одной из четырёх каменных громад, которые украшали вершины холмов, как будто здесь начинаются и соприкасаются все стороны света. Более сильное впечатление дополнило им уже и без того глубокое потрясение.
Вместо тьмы они увидели перед собой светоносное небо, а тела их вошли в небесные выси. Анастасия с нескрываемым восторгом снова засмотрелась на пространство перед собой, на даль, в которой как на ладони стояла её родная Солунь.
«Город моей юности, десятки лет я тебя не видела и не мечтала, что когда-нибудь увижу, особенно не отсюда, с неба.
Да, сестро Феодора, Господь нас сюда привёл, чтобы мы мыслями на мгновение вернулись в прошлое, в Солунь и дальше до Святой Горы, и поняли, что тут, недалеко от нас, находится и наше будущее. Слава Тебе Боже, вот наши руки и лица выздоровели, умытые этой твоей тёплой водой и согретые дивным серебряным светом, который ты опустил на нас».
Благодарные слова направила Господу и Феодора, и тоже перекрестилась.
Трепещущий свет начал отступать, над ними пролетел белый голубь и продолжил полёт над лесами, которые спускались в котловину, куда текла вода тёплой реки, к которой прежняя госпожа обратилась со словами «Топлице моя».
Анастасия почувствовала прежнюю дрожь в груди как знак чего-то важного.
«Оставим сумки, Феодора, – сказала она и нежно на неё посмотрела. – Пошли вниз, ближе к роще, чтобы набрать сухих листьев, и там, у источника, мы переночуем».
Звёздное небо на Небесных Престолах монахиням принесло спокойную ночь. Ни мягкий ветерок, ни мелкие и крупные облака, парящие над вершинами Копаоника, не нарушали мир на их необычных постелях.
Перед самой зарёй их разбудил щебет птиц.
«Ох, какие я видела дивные сны», – сказала Феодора, приветствуя монахиню Анастасию словами «помоги Боже, сестро!»
«Но когда начался рассвет, они как бы испарились».
Анастасия подняла глаза, и сама, вспоминая, что она почти сказочное видела во сне, объяснила:
«Мне снилось, Феодора, то, что ты не могла запомнить.
Тебе это, сестро моя, не стёрли из памяти ни дневной свет, ни плохая память, а тайна Божия. Она сейчас в себе держит твой сон и на века помещает его в некий из небесных покоев. Знаешь, таинственный сон, который и мне приснился, будто сказал мне, что под нами, где мы ночевали, находится некая церковь. Потому что я долго шла через некий прокоп, в конце которого вдруг показался светлый образ человека, над головой которого написано имя. Мне кажется, что она посвящена святому Прокопию. Почему она засыпана, это вопрос, на который ответ получат будущие поколения. Я знаю, что однажды большое поселение, которое будет построено там далеко, где течёт тёплая вода из этого и того, что внизу, источника, по этому храму получит своё имя».
Затем они встали, умылись водой из источника и двинулись по тропинке вниз, будто сходя с неба.
