Войти в систему
Войти с помощью соц. сетей:
Господь сказал: Никто не может служить двум господам: ибо или одного будет ненавидеть, а другого любить; или одному станет, усердствовать, а о другом нерадеть. Не можете служить Богу и маммоне (богатству) (Мф. 6, 24). «Маммона, – говорит святой Иоанн Златоуст, – повелевает быть врагом всем; Христос, напротив, – всех ласкать и любить. Христос говорит: подай нуждающимся, а маммона: отними от нуждающихся; Христос говорит: прощай зло мыслящим на тебя и обижающим, а маммона напротив: строй козни против людей, нисколько не обижающих тебя; Христос говорит: будь человеколюбив и кроток, а маммона, напротив: будь жесток и бесчеловечен, считай ни за что слезы бедных» (40-я Беседа на Евангелие от Иоанна, 77 (Вор: т. 1).
Человек, привязавшись сердцем к богатству, губит свою душу. Где сокровище ваше, там и сердце ваше будет, – говорит Христос (Лк. 12, 34). Человеку только кажется, что богатство возвышает его; на самом деле оно губит его. Потому что, когда человек привязывается к богатству, в нем возбуждается жадность, скупость и стяжание. Человек, стремясь к накоплению богатства, уже не обращает большого внимания, как отражаются на ближних дела его. «От бед богатишься, – говорит святитель Тихон, – от слез сребро собираешь, нагого обнажаешь, алчного биеши, нет никакого милосердия, нет никакого разумения о сродстве страждущем.
И приток от того человеколюбием нарицаешы.. Горе именующим горькое сладким, и человеконенавидение человеколюбием нарицающим! (том II, с. 248). «Мало, весьма мало богатых обретается, которые бы были истинными христианами. Не богатство тому виною, но злое сердце человеческое, которое или неправдою собирает богатство, или неправедно расточает, или хранит, как сторож. К тому же едва ли сыщется такой богач, который бы о богатстве своем не гордился и не превозносился тем, хотя не его оно есть, но Божье. Все бо Божие есть, что ни имеешь, кроме грехов» (III, 293). Какое ни имеем добро – не свое имеем, но от Бога данное нам имеем, которое дано нам не ради нас одних, но и ради ближних наших, чего ради вверенное нам добро не должны мы при себе удерживать, но верной братии нашей, требующей во славу Божию, разделять. Следовательно, воздадут Богу ответ, которые данное от Бога добро не разделяют, в честь даровавшего, но или при себе удерживают, или расточают на роскошь, и другие непотребные расходы (II, 321).
«Богатый есть некоторый приставник над деньгами, которые нищим раздавать должен. Богатства тогда наши есть, егда их нищим раздаем» (I, 139). «Богатым никто от мира сего не исходит, но все равно, как наги входим в мир сей, так наги и отходим: тогда надобно будет и нехотя попрощаться всякому с вотчинами, которые каким-нибудь неправедным способом себе присвоим; надобно оставить те отягощенные сундуки, которые от слез братии своей наполним; надобно вынесену быть из тех чертогов, которые от крови убогих соорудим; надобно совлещись тех виссонов, которые из неправды сшил; надобно лишиться тех вин, которыми со слезами вопиющих на небо наслаждался, надобно удалиться от той музыки, которую с воплем рыдающих бедных приятно слышал: а едина только срачица, ради прикрытия наготы, един гроб, едины три аршина земли нужны будут».
Наги входим мы в мир, наги и выходим из него; только грехи и добродетели – достояние наше. А прочее можем ли мы назвать своим? Преподобный Макарий говорит: «Не надобно ничего приобретать или называть своею собственностью, отделяя от общего, кроме одежды, покрывающей тело. Ибо если кто ничего этого не имеет у себя, и кто совлечется житейской о себе заботы, тот будет попечительным об общей потребности».
Лучше ничего не иметь, чем иметь богатство, купленное страшною ценою несчастий ближних наших. «От чужого убытка прибыли искать есть грех великий, как всяк сие за истину признает. Лихву приемлющие от чужого убытка прибыли себе ищут; ибо, что с должников сверх данного им взаймы берут, в том им убыток, а себе прибыль делают, их в большую нищету приводят, а себе большое богатство собирают, с их нищеты богатятся: убо лихву брать есть грех великий. От чужих трудов, без труда и без воли трудящихся, пользы себе искать грех» (Тих. 2, 183). Лихва есть политичное или лестное хищение. Ибо, что воры тайно, хищники нагло, те лихву приемлющие лестно похищают; те – руками, а сии – деньгами чужое добро берут; вместо рук – деньги свои употребляют, которыми, как руками, чужое добро себе привлекают. Скажи, за что брать лихву, когда ты не трудился?» Это хищение, которому та же цена, что и явному. «Явное же хищение есть то, когда кто чужую вещь насильно отнимает, – говорит святитель Тихон, – как то делают: 1) разбойники, те насильно грабят другого; 2) властелины, которые у своих подчиненных, а сильные у немощных отнимают нагло имение, дом, землю и прочее или принуждают их продать себе то, что они продать не хотели; или продать малою ценою или принуждают работников к большим трудам сверх договора и награждения; или насильно кабалят и порабощают свободных людей; или самовольно употребляют чужие вещи, например платье и другие какие орудия – или на чуждой земле пашут, или за работу и службу удерживают мзду и награждение» (I, 78).
Так говорит угодник Божий, и слова его находят глубокий отголосок в моем сердце. Я вижу теперь свои грехи: стяжание, хищение, сребролюбие – и сокрушаюсь сердцем о них. Прости меня, Боже, по великой милости Твоей.
Господь сказал: не укради. Если же кто отнимает у ближнего своего то, что тому принадлежит, тоже грешит против этой заповеди: не укради. Но эта заповедь запрещает не только грабительство или отнятие чужой вещи явно, насилием; не только воровство или похищение чужой вещи тайно, она запрещает и многие другие грехи. Таковы: святотатство или присвоение того, что посвящено Богу; духовное святотатство, когда одни предают, а другие восхищают священные должности не по достоинству, но по видам корыстным; мздоимство, когда совершают за деньги разные несправедливости; обман, когда присваивают хитростью что-либо чужое, наконец лихоимство и тунеядство. Лихоимство – тяжкий грех. «Лихоимец под видом некоторого права, но в самом деле с нарушением справедливости и человеколюбия, обращает в свою пользу чужую собственность или чужой труд, или даже самые бедствия ближних, например: когда заимодавцы обременяют своих должников ростом; когда владельцы изнуряют зависящих от них излишними налогами или работами; когда во время голода хлеб продают слишком высокою ценою». Лихоимец говорит бедняку: «Я помогу тебе, но за это ты должен сделать то-то и то-то», – и назначает вместе с этим тяжелые условия. «Я не принуждаю тебя», – говорит он, – и лжец, потому что отлично знает, что бедняк находится в крайности и принужден согласиться. Так лихоимец совершает насилие над ближним своим.
Многие ли из нас не были лихоимцами? Многие ли не пользовались тяжелым положением ближних своих? Мало ли таких богачей, которые только таким путем и накопили богатства свои?
He меньше грешат и те, которые повинны в тунеядстве. Тунеядец – это тот человек, который не зарабатывает своим трудом средства к жизни, и таким образом, как учит нас православный катехизис, крадет ту пользу, которую он мог бы принести обществу, или тому, для кого надлежало работать. Если человек не сам кормится, – значит его кормят другие, и те труды, которые должен бы был нести он, ложатся теперь на других.
По завету Божию, человек сам должен трудиться, а не других заставлять работать на себя. Святитель Тихон говорит: «Христиане не должны в праздности жити, но в благословенных трудах упражняться. Понеже сами собою праздность есть грех, яко противна заповеди Божией есть: в поте лица твоего снести хлеб твой» (III, 226).
Истинный христианин не только не должен возбуждать в ближних своих злого чувства, но он еще должен жить так, чтобы от его жизни прежде всего никому не было вреда, а кроме сего было бы добро. Если человек не станет трудиться, он, несомненно, причинит зло. Но и трудясь в поте лица своего, следует разбирать, что проистекает от твоего труда ближним твоим. Потому что не всякий труд полезен людям и делает им добро. Только тогда трудящийся человек окажет добро людям, когда он будет трудиться, не забывая учение Христа.
Войти с помощью соц. сетей: