Посыльный подождал, пока толпа умолкнет. Затем, демонстративно сломав печать на принесенном свитке, прочистил горло, откинул голову назад и приступил к чтению. Великий и милостивый император Феодосий постановил, что язычники, занявшие храм Сераписа, могут избежать наказания, только если немедленно разойдутся. (Тут часть собравшихся разразилась одобрительными возгласами. Посыльный, прищурившись, подождал, пока выкрики стихнут, прежде чем продолжить.) После глубоких размышлений и в интересах единой истинной веры император постановил, что храм Сераписа должен быть разрушен. Немедленно.

Люди ошеломленно молчали. Затем все зашумели: христиане ликовали, а язычники выкрикивали проклятия. Не обращая внимания на гомон, солдаты поднимались по мраморным ступеням святилища. Один человек с топором в руке подошел к огромной статуе бога Сераписа. После секундного колебания он замахнулся на позолоченную голову. Топор ударил с глухим звуком, отчего в воздухе закружились лепестки сусального золота. Солдат замахивался снова и снова, пока деревянный каркас шеи не дрогнул и голова не рухнула на пол. Серапис, хранитель Александрии, пал.

В 392 году, когда все это случилось, возможно, половина жителей Римской империи были христианами. За столетие до того подавляющее большинство населения империи исповедовало язычество. Спустя еще век язычников осталось совсем немного. Причины и темпы религиозной революции не поддаются простому описанию, но поскольку наша книга так или иначе затрагивает подобные темы, придется обойтись простым описанием.

Распространению христианства способствовало существование Римской империи, масштабы и стабильность которой позволяли миссионерам и их знаниям свободно путешествовать по огромной территории. Не менее важен был язык. Хотя Иисус и его первые ученики (обычно) говорили на арамейском, родным языком ранней церкви являлся греческий, распространенный в восточных римских провинциях. Греческий также был языком еврейской диаспоры, именно ее общины дали многих первых новообращенных христиан. Другой важнейшей предпосылкой стало беспечное отношение раннего имперского правительства к большинству религиозных вопросов, что позволило церкви избежать систематических преследований в течение первых двух веков существования.

Тогда христианство медленно, но верно развивалось. Христианский моральный кодекс оказался важным источником притяжения. Традиционный греко-римский политеизм никогда не был сопряжен с какой-либо четкой или единой этической системой – сами мифы, как мы уже видели, вызывали сомнения в их нравственности, и некоторые язычники уже давно тяготели к большей ясности, предлагаемой иудаизмом. Христианство имело похожую привлекательность, усиленную обещанием вечной награды для тех, кто соблюдает его предписания. Для образованных язычников, воспитанных на философских течениях, которые подчеркивали божественное единство, монотеизм оказался дополнительным соблазном.

Социальная структура церкви была не менее важна, чем ее учение. После первоначального привлечения верующих из еврейских общин ряды большинства христианских новообращенных пополнили те, кто находился на обочине древней цивилизации: рабы, вольноотпущенники, изгнанники и женщины. Исключенные из иерархической системы общества городов, эти люди находили привлекательную альтернативу в равенстве церковного сообщества. Еще одним мощным стимулом являлась христианская благотворительность. Языческие меценаты, как правило, направляли свою щедрость на взрослых граждан мужского пола, составлявших основу политического сообщества. Христиане, напротив, безвозмездно раздавали пожертвования вдовам, сиротам и бедным.

Однако не все ранние христиане происходили из низших слоев населения. Почти с самого начала несколько богатых людей, в частности императорские вольноотпущенники и вдовы аристократов, были вовлечены в церковную жизнь и покровительствовали ей. Богатые и бедные, верующие каждого крупного города находились под надзором епископа, чья деятельность придавала даже самым многочисленным христианским общинам ту степень согласованности, о какой не слыхали в традиционном язычестве.

Нам важно лишь то, что он последовательно отстаивал интересы христианства с того момента, когда приказал солдатам нанести христианские символы на щиты в битве у Мульвийского моста. В течение долгого и напряженного правления император освободил христиан от всех наказаний, предоставил важные привилегии духовенству, созвал первый Вселенский собор и построил ряд величественных церквей. Эти действия задали тон остальной римской истории.

На момент обращения в веру Константина христианами были, возможно, 5–10 процентов жителей Римской империи. Хотя крупные общины существовали в Риме и некоторых частях Северной Африки и Галлии, большинство верующих было сосредоточено в городах восточных провинций, население которых говорило на греческом. Жители сельской местности почти повсеместно оставались язычниками. Однако IV век стал свидетелем впечатляющего пополнения рядов христиан. Каждую Пасху города наводняли новообращенные в белых одеждах; каждый год монахи и прозелиты продвигались все дальше в глубинку.

По мере увеличения численности христиан и роста их уверенности в себе императоры закрывали языческие храмы, ограничивали жертвоприношения и, наконец, запретили публично исповедовать язычество. В то же время святилища во многих городах разрушались набегами, совершавшимися зачастую бандами монахов-мародеров. Последний удар был нанесен во время правления Юстиниана, изгнавшего немногих оставшихся криптоязычников со двора, закрывшего последние действующие языческие храмы и приказавшего всем оставшимся язычникам принять крещение. В конце его царствования на ипподроме в Константинополе было устроено массовое сожжение языческих текстов и статуй богов, что стало своего рода символическим завершением этой эпохи.

Однако в сельской местности старые традиции сохранялись. Между городами античного мира и близлежащими регионами часто существовал культурный барьер, особенно когда язык сельской местности отличался от городского – латинского или греческого. Во многих местах христианство преодолевало разрыв довольно медленно. Например, во время правления Юстиниана миссионер Иоанн Эфесский («сокрушитель идолов») обнаружил десятки тысяч язычников на холмах Малой Азии. Полвека спустя папа Григорий I все еще пытался убедить крестьян вокруг Рима прекратить почитание священных деревьев и отчаялся когда-либо обратить в свою веру деревенских язычников Сардинии, подкупивших местного губернатора, чтобы тот оставил их религиозные обряды в покое. Вплоть до IX века пастухи в отдаленных районах Южной Греции все еще поклонялись прежним богам.

В некоторых уголках Ближнего Востока язычество продержалось еще дольше. В 579 году римский губернатор и местные сановники были пойманы во время жертвоприношения Зевсу недалеко от сирийского города Эдессы. В Гелиополисе, расположенном на небольшом расстоянии к югу, в тот же период христиан было еще мало. Однако самым языческим из всех оказался сирийский пограничный город Харран. Его жители поклонялись частично эллинизированному пантеону, в котором главенствовал бог Луны Син. К VI веку их упрямая преданность принесла месту прозвище Элленополис («Город язычников»). Римские императоры и римские же гонители приходили и уходили, их сменяли арабы, один халифат за другим. Несмотря на все это, жители Харрана оставались верными богам. Храм Сина и его последователи просуществовали до начала XI века, когда Харран был разрушен кочевниками.

К тому моменту греко-римское язычество фактически исчезло. Однако практики и верования прошлого оставили бесчисленные следы в ландшафтах и умах средневековой Европы. Наиболее наглядными реликвиями считались храмы, которые все еще возвышались над многими городами. Парфенон стал кафедральным собором Афин; Пантеон был превращен в храм Святой Марии и Мучеников. Хотя языческие святилища обычно превращались в церкви, только простояв какое-то время заброшенными, иногда они переходили непосредственно в христианское пользование. В Афинах, например, церковь Святого Андрея была построена в святилище бога-целителя Асклепия, а инкубационные камеры, где верующие спали в ожидании, что Асклепий исцелит их или даст совет во сне, продолжали функционировать под новым божественным управлением. В Малой Азии священный для Аполлона целебный источник был просто передан архангелу Михаилу. Назначение языческих статуй также могло быть изменено: до конца XVIII века жители деревень близ Афин почитали статую из древнего святилища Деметры как «святую Деметру» и утверждали, что она защищает их урожай.

Сохранялись и некоторые языческие праздники. Луперкалии в Риме – обряд плодородия, суть которого заключалась в том, что обнаженные и забрызганные кровью мужчины стегали женщин полосками козьей кожи, – просуществовали до конца V века. Эффектные театральные представления, связанные с языческим фестивалем Маюмы, популярным в восточных провинциях, устраивались еще более продолжительный срок, хотя церковное осуждение в конечном итоге лишило праздник его изюминки – купания нагишом.

Греко-римское язычество как действующая религия исчезло к Средним векам. Однако оно сохранилось и продолжает существовать не только в некоторых реалиях повседневной жизни (дни недели, как вы помните, названы в честь богов), но и как неотъемлемая часть античного наследия. Боги, как и слишком великое и слишком низменное в Древнем мире, по-прежнему остаются с нами – в аллюзиях и подражаниях, в искусстве и литературе.