Любовь

Согласно христианской вере, величайшая добродетель есть любовь (1 Кор. 13, 13). Любовь есть исполнение закона Господня (Рим. 13, 10), ибо Сам Бог есть любовь: Возлюбленные! если так возлюбил нас Бог, то и мы должны любить друг друга. Бога никто никогда не видел. Если мы любим друг друга, то Бог в нас пребывает, и любовь Его совершенна есть в нас.

Что мы пребываем в Нем и Он в нас, узнаем из того, что Он дал нам от Духа Своего. И мы видели и свидетельствуем, что Отец послал Сына Спасителем миру. Кто исповедует, что Иисус есть Сын Божий, в том пребывает Бог, и он в Боге. И мы познали любовь, которую имеет к нам Бог, и уверовали в нее.

Бог есть любовь, и пребывающий в любви пребывает в Боге, и Бог в нем. Любовь до того совершенства достигает в нас, что мы имеем дерзновение в день суда, потому что поступаем в мире сем, как Он. В любви нет страха, но совершенная любовь изгоняет страх; потому что в страхе есть мучение. Боящийся несовершен в любви. Будем любить Его, потому что Он прежде возлюбил нас (1 Ин. 4, 11–19).

Из слов ап. Иоанна видно, что причастие человека к Богу, как и вся его духовная жизнь, сосредоточены в любви. Там, где нет любви, – нет Бога и нет духовной жизни, а где есть любовь – там Бог и праведность.

Любовь, по словам ап. Павла, есть первый и величайший плод Духа (Гал. 5, 22), потому что любовь Божия излилась в сердца наши Духом Святым, данным нам (Рим. 5, 5). И во всем духовном Предании Церкви цель жизни, как «стяжания Духа Святого», наиболее полно выражена в любви. Более того, Сам Дух Святой отождествляется святыми с Божественной любовью. Бог, Который есть любовь, входит в единство с человеком через Сына Своей любви в Духе любви.

Жизнь в этой любви и есть духовная жизнь человека.

Существуют три определения любви. Первое: агапе, что означает деланье добра ради ближнего. Именно такой в первую очередь должна быть любовь людей, ибо она является сущностью бытия Бога, Сам Бог есть агапе.

Второе определение любви – эрос, означает любовь ради единства с другим. Если эротическая любовь свободна от греховных страстей, она может быть совершенно чистым стремлением к единству с другой личностью, включая Бога. Все духовные писатели настаивали, что именно такая любовь должна существовать между Богом и человеком, и, в свою очередь, быть образцом эротической любви между мужем и женой в этом мире. Именно так они объясняли ветхозаветную Песнь Песней, как поэтический образ любви Бога к человеку и человека к Богу. Более того, пророки даже использовали образ эротической любви, объясняя отношение Бога к Израилю, а ап. Павел использует этот образ для объяснения любви Христа к Церкви (Еф. 6). Таким образом, в Священном Писании единство человека с Господом в Царстве Божьем раскрывается обычно в образе эроса: Наступил брак Агнца, и жена Его приготовила себя. И дано было ей облечься в виссон чистый и светлый; виссон же есть праведность святых (Откр. 19, 7–8)

Третий тип любви – это дружба, филия. Она также должна в свою очередь присутствовать между Богом и человеком. У человека нет большего друга, чем Бог, Который Сам хочет быть другом человека: Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих. Вы друзья Мои, если исполняете то, что Я заповедую вам. Я уже не называю вас рабами; ибо раб не знает, что делает господин его; но Я назвал вас друзьями, потому что сказал вам все, что слышал от Отца Моего (Ин. 15, 13–15).

Итак, любовь-добро, любовь-единство и любовь-дружба – все три они должны присутствовать в отношениях между Богом и человеком и между людьми.

ЛЮБОВЬ К БОГУ

Вера и надежда не достаточны для того, чтобы поднять человека на высшую степень нравственного состояния. И бесы веруют и трепещут (Иак. 2, 19). Для достижения указанной цели нужна еще любовь к Богу. А любовь к Богу есть пламенное желание и стремление души человека соединиться с Богом, как с высочайшим благом, и, следовательно, самым высшим предметом желаний и стремлений.

Первая и величайшая заповедь Бога – в том, чтобы Его творение любило Его: Слушай, Израиль! Господь Бог наш есть Господь единый; и возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душею твоею, и всем разумением твоим, и всею крепостию твоею (Мк. 12, 29–30).

Если посредством веры христианин вступает в тайны божественного познания, то посредством любви он вступает в тайны божественной жизни. Ап. Иоанн говорит: пребывающий в любви, в Боге пребывает, и Бог в нем пребывает (1 Ин. 4, 16), в нем устанавливается отношение сыновства Божия. Но ему также открываются высшие тайны познания, т. к. в любви дух его становится открытым для сообщений и действий со стороны Бога, и тесное соединение его с Ним можно уподобить отношению между двумя друзьями. А об отношениях друзей Господь сказал: Я уже не называю вас рабами, ибо раб не знает что делает господин его; но Я назвал вас друзьями, потому что сказал вам все, что слышал от Отца Моего (Ин.15, 15). И ап. Иоанн говорит: кто не любит, тот не познал Бога, потому что Бог есть любовь (1 Ин. 4, 8).

Хотя любовь, как и вера, и надежда, составляет естественную потребность человека, и потому без любви, как и без веры, и надежды, человек не может жить, но любовь, как вера и надежда, получает высший характер и становится добродетелью тогда, когда она проникается сознанием долга, направляющего ее на известный предмет, а именно, на предмет, достойный любви. А самый высший и достойный предмет любви есть Бог. Но каким образом любовь к Богу можно делать предметом долга, когда она есть свободное чувство, независимое от чьих-либо распоряжений или от воли человека! Можно ли любить по приказанию, по заповеди? Можно в известном смысле, можно с сознанием долга направлять внимание на бесконечную доброту и красоту Божию и оживлять в себе те представления, от которых сама собой следует любовь к Богу (Ин. 3, 16; 1 Ин. 4, 9 и д. Рим. 5, 8). И потому-то существует заповедь о любви к Богу, и при том названная главнейшей: возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всей душою твоей, и всем разумением твоим: сия есть первая и наибольшая заповедь (Мф. 22, 37–38, ср.: Втор. 6, 5).

Любить Господа Бога всем сердцем – это не желать ничего другого, кроме Него и Его святой воли. По учению Священного Писания и святых, сердце является центром человека, оно – самая глубокая часть его, основание и двигатель его жизни. То, что находится в сердце человека, и то, что желает его сердце, определяет всю его жизнь: Добрый человек из доброго сокровища сердца своего выносит доброе, а злой человек из злого сокровища сердца своего выносит злое: ибо от избытка сердца говорят уста его (Лк. 6, 45); Ибо извнутрь, из сердца человеческого, исходят злые помыслы, прелюбодеяния, любодеяния, убийства, кражи, лихоимство, злоба, коварство, непотребство, завистливое око, богохульство, гордость, безумство. Все это зло извнутрь исходит и оскверняет человека (Мк. 7, 21–23).

Сердце человека ожесточается и холодеет, когда упрямствует и восстает против Бога, лишая себя Его Святого Духа. Но даже когда люди грешат, Господь продолжает верно любить их и очищает их сердца Своей благодатью, чтобы они могли ответно возлюбить Его и спастись для жизни вечной.

Любить Бога всей душой – это любить Его всей своей силой и всей своей жизнью. Иногда в Священном Писании слово «душа» используется как синоним слова «жизнь», поэтому душа человека – это вся его жизнь.

Любить Бога всем разумом своим – значит любить слово Божие, «утешаться» Его праведностью.

Ум человека руководит его жизнью, сам будучи ведомым к правде через чистоту сердца. Любящий Бога всем разумом своим «не сообразуется с веком сим, но показывает, что есть воля Божия, благая, угодная и совершенная (Рим. 12, 2). Следуя словам ап. Павла, такой человек имеет ум Христов (1 Кор. 2, 16).

Любить Бога всей крепостью своей – это быть духовно сильным в познании Его воли, чтобы исполнять ее: Царство Небесное силою берется, и употребляющие усилие восхищают его (Мф. 11, 12).

Значит, нужно со всей своей энергией и силой верно и терпеливо служить Господу во всем, до самой смерти, сражаясь до крови против греха и всякого зла (Евр. 12, 4).

Спросит еще кто-нибудь: возможна ли любовь к Богу, Который есть существо невидимое? (Бога же никто никогда не видел, Ин. 1, 18), и если возможна, то каким образом? Чтобы могла зародиться любовь к какому-либо существу, необходимо прежде всего конкретное представление этого существа, выраженное для нас в каком-либо чувственном образе. Потому говорит ап. Иоанн: не любящий брата своего, которого видит, как может любить Бога, Которого не видит? (ст. 20). Следовательно, наглядное представление – есть первое необходимое условие любви. И мы учимся любить Бога прежде всего на людях, любя людей, которые есть образ Божий. Дитя, например, прежде всего любит отца и мать, и затем любовь к родителям переносит к невидимому Богу. В то же время на основании Священного Писания, изображающего существо и свойства Божии, и особенно на основании евангельских сказаний, из которых мы узнаем жизнь и дела Господа Иисуса Христа, воплотившегося и пожившего среди людей, мы составляем себе наглядное представление о Боге как всеблагом и любвеобильном Существе и носим Его в своем уме и сердце. Этому представлению содействуют и наблюдения видимой природы (ибо невидимое Его, вечные силы Его и Божество, от создания мира через рассматривание творений видимы (Рим. 1, 20)). Но Господь Иисус Христос не есть только историческое лицо, некогда пожившее на земле и теперь не существующее на ней: Он и теперь невидимо обитает среди нас, возбуждая в нас Духом Святым любовь к Себе и Богу.

СВОЙСТВА ИСТИННОЙ ЛЮБВИ К БОГУ

Чтобы лучше представить признаки истинной любви к Богу, сравним любовь к Небесному Отцу с любовью ребенка к своим родителям. Любя их, ребенок инстинктивно испытывает к ним благоговение, или сыновний страх, послушание, благодарность и почтение. Еще ребенок никогда не забывает о том, что у него есть родители.

СТРАХ БОЖИЙ

Страх Божий – это священная боязнь, как бы не совершить чего-либо недостойного и греховного перед великим и любимым Богом. Такой страх не только не противоречит любви, но даже нужен и вполне совместим с ней. Любя кого-нибудь искренне, мы всегда боимся оскорбить чем-либо или расстроить возлюбленного. И чем большими достоинствами обладает возлюбленный, тем благоговейнее мы к нему относимся, тем более остерегаемся причинить ему неприятность. Потому страх Божий называется в Священном Писании началом премудрости и условием мудрости и самосовершенствования: Начало мудрости – страх Господень, и познание Святаго – разум; потому что чрез Меня умножатся дни твои, и прибавится тебе лет жизни. Если ты мудр, то мудр для себя; и если буен, то один потерпишь (Притч. 9, 10–12).

Но у страха Божия есть свои степени. Исходя из Священного Писания, их можно обозначить как страх раба, страх слуги и страх сына.

Страх рабский малосовместим с любовью и недостоин истинного христианина. О нем ап. Иоанн говорит: страха нет в любви, но совершенная любовь изгоняет страх, потому что страх есть мучение. Боящийся не совершенен в любви (1 Ин. 4, 18). При этом страхе человек лишь боится наказания за свои грехи и осуждения в ад на вечную муку. В этом страхе нет любви к истине и Богу. Даже самые закоренелые злодеи могут испытывать его. А ведь Бог желает, чтобы мы не только не делали чего-то плохого, но испытывали ко злу и греху отвращение.

Второй вид страха – страх слуги, боящегося лишиться оплаты за труд, т. е. каких-либо благ или даже самого Царствия Небесного. Такой человек силится делать добро и выполнять заповеди, хотя душа его может быть вовсе далека от самих добродетелей – любви, смирения, милосердия. Этот страх тоже далек от истинного страха Божия, – это боязнь наемника.

Но чем больше христианин усовершенствуется в нравственной жизни и в любви к Богу, чем больше к Нему приближается и соединяется с Ним, тем более страх его перед Богом становится сыновним страхом, приносящим не муку, но мир в душу.

Сын, любя отца, уже не боится наказаний и не требует награды. Он просто любит его и больше всего боится его огорчить даже малейшим грехом. Ради того, чтобы исполнить волю Отца Небесного, боящийся Бога готов претерпеть многое.

ПОСЛУШАНИЕ

Послушание – это второй признак любви христианина к Богу. Сам Господь Иисус Христос сказал Своим ученикам на Тайной Вечери: кто любит Меня, тот соблюдет слово Мое; и Отец Мой возлюбит его, и Мы придем к нему и обитель у него сотворим (Ин. 14, 23), если соблюдете Мои заповеди, пребудете в любви Моей (Ин.15, 10). Так же говорит и возлюбленный ученик Христов: это есть любовь к Богу, чтобы мы соблюдали заповеди Его (1 Ин. 5, 3).

В послушании Богу нет ничего унизительного, напротив, исполнение Его воли – это высочайшая честь для человека, слава и жизнь, величайшая радость и наслаждение (Пс. 119). Таков путь к совершенству для всех нас без исключения, даже и для Самого Богочеловека Иисуса: Хотя Он и Сын, однако страданиями навык послушанию; и, совершившись, сделался для всех послушных Ему виновником спасения вечного… (Евр. 5, 8–9)

Непокорность же Богу и Его Сыну становится источником всех напастей. Те, кто слышат Благую весть и все-таки не могут войти в вечный покой Бога, оказываются вне его только из-за своеволия и упорства во зле.

Без послушания невозможна никакая духовная жизнь, никакое освобождение от греховных страстей и вожделений. Господь, по Своей великой любви к нам, воспитывает нас как Своих детей, Он наказывает нас для нашей «пользы, чтобы нам иметь участие в святости Его» (Евр. 12, 3–11). Поэтому наше послушание заповедям Божьим и есть единственное выражение нашей любви к Нему и Его Сыну: Кто имеет заповеди Мои и соблюдает их, тот любит Меня; а кто любит Меня, тот возлюблен будет Отцем Моим; и Я возлюблю его, и явлюсь ему Сам (Ин. 14, 21).

Ведь если мы испытываем в своем сердце даже самую пламенную любовь, и уверяем в ней самыми горячими словами, но не делаем дел любви, то мы находимся в самообольщении. Истинно любящий всегда самоотверженно действует ради возлюбленного. Потому ап. Иоанн говорит: Кто говорит: я люблю Бога, а брата своего ненавидит, тот лжец…. мы имеем от Него такую заповедь, чтобы любящий Бога любил и брата своего (1 Ин. 4, 20–21). И еще: кто видит брата своего в нужде и затворяет от него сердце свое, – как пребывает в том любовь Божия? (1 Ин. 3, 17).

Следовательно, любовь к Богу и истинная любовь к людям требуют друг друга. Любя Бога, мы должны любить и все Божие. На любви к ближним, которых мы видим, мы учимся любить Бога, Которого не видим.

БЛАГОДАРНОСТЬ

Благодарность – это признательность за полученные благодеяния, желающая доказать признательность на деле. Христианин в своих успехах видит Божие благословение и заботу. Благодарность Богу мы выражаем молитвой, милостынью, делами милосердия по указанию Господа Иисуса Христа: Так как вы сделали это одному из сих братьев Моих меньших, то сделали Мне (Мф. 25, 40). Ап. Павел во многих местах своих посланий призывает христиан благодарить Бога за все (Еф. 5, 20; 1 Фес. 18), за всех человеков (1 Тим. 2, 1), все делать с благодарностью Богу и Отцу (Кол. 3, 17; Флп. 4, 6).

Духовный человек должен быть исполнен благодарности во всех обстоятельствах, по твердому убеждению в милостивом Промысле Божием, в Его заботе и по непоколебимой вере, что «любящим Бога… Он во всем содействует ко благу» (Рим. 8, 28).

Бога надо благодарить не только за то, что мы считаем добрым, но и за все, что даже кажется плохим, ибо мы знаем, что внимательная забота Бога о каждом из нас никогда не прекращается, и что даже зло в этом мире (к сожалению, неизбежное), правильно понятое и побежденное Божьей благодатью, может быть Им превращено в средство нашего духовного роста и спасения.

ПОЧИТАНИЕ БОГА И РЕВНОСТЬ О НЕМ

Чтить Бога – значит всем сердцем и всеми поступками признавать величие и славу Божию, и свидетельствовать о ней. Если в книге Притчей Премудрый говорит: Почитающий Бога милует нищего (14, 31), – то этими словами он призывает нас почитать Бога исполнением Его заповедей. В послании ап. Петра почитанием Бога называется терпеливое и радостное перенесениме страданий (1 Пет. 14, 16); а в книге Апокалипсис – раскаяние в безбожной жизни и обращение к Богу (Откр.16, 9). Мы почитаем и славословим Бога хвалебными молитвами и песнями, устроением и благоукрашением храмов Божиих, многими богослужебными обрядами, соблюдением в святости праздничных дней. Помазание Марией ног Иисуса драгоценным миром может послужить образцом для нас. К богопочитанию принадлежит и ревность о чести и славе Божией. Сын не может оставаться равнодушным, когда имя его отца порицают и злословят. Так и христианин не может оставаться равнодушным, когда хулится словами или действиями имя его Небесного Отца. Это одна сторона ревности о чести Божией. А другая состоит в распространении между людьми истинного богопознания и добрых нравов проповедью, примером и другими возможными средствами, дабы имя Бога святилось не только в нас, но и вне нас, дабы царство Его пришло не только к нам, но и ко всем.

ПАМЯТЬ О БОГЕ

Наконец, любя земного отца, дети всегда помнят о нем, хранят в сердце его образ, и он правит ими даже во время его отсутствия. Поэтому последним признаком любви к Небесному Отцу назовем памятование о Боге. Оно состоит в том, чтобы почаще отвлекаться от мира и его развлечений и сосредоточивать мысли на Боге и Его отношении к нам и этим способом возбуждать в себе соответствующие чувства и намерения. Так, одной из своих духовных дочерей свт. Феофан Затворник советовал с каждым боем настенных часов ежечасно поминать Бога короткой молитвой: «Господи, помилуй меня». Таким нехитрым средством достигается в нас память о Боге, которая, как перила у лестницы, удерживает нас от падения в грех.

КОГДА НЕТ ЛЮБВИ

Истинной любви к Богу противоположны: самолюбие, или превратная любовь к самому себе; чрезмерная любовь к творению за счет любви к Творцу; леность и забвение Бога; неблагодарность, фанатизм и прямая ненависть к Богу.

Самолюбие имеет в виду лишь собственную честь и пользу человека. Центр, вокруг которого вращается вся его жизнь, есть не Бог, а его собственное «я». Ему не достает самоотвержения и бескорыстия, без которых не может быть истинного служения Богу и истинно нравственной жизни. Если кто хочет идти за Мной, отвергнись себя, и возьми крест свой и следуй за Мной (Мф. 16, 24), – говорит Господь.

Чрезмерная любовь к творению за счет любви к Творцу – это превратная любовь к миру, неизбежно связанная с отдалением человека от Бога и эгоистической любовью к самому себе. Отрешившись от Бога, человек ищет предмета для любви и находит его окружающем мире. И он тем охотнее предается ей, чем сильнее мир удовлетворяет его похоть (похоть плоти, похоть очес и гордость житейскую, по слову ап. Иоанна, 1 Ин. 2, 16).

О такой превратной любви к миру и его предметам ап. Иаков пишет: дружба с миром есть вражда против Бога (4, 4). И Сам Господь Иисус Христос сказал: какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит; или какой выкуп даст человек за душу свою? (Мф. 16, 26). Потому ап. Иоанн увещевает христиан: не любите мира, ни того что в мире (1 Ин. 2, 15). Любовь к миру бывает правильной в том случае, когда мы любим мир не как самостоятельное бытие, имеющее цель в самом себе, а как творение Божие, имеющее конечную цель свою в Творце, – и когда, следовательно, любовь к миру находится в подчинении любви к Богу.

Леность и забвение Бога – это состояние души, в котором человек хотя и сознает необходимость ставить Бога выше всего и служить Ему паче всего, но отягощенное страстями тело и отяжелевшая душа влекут его ко злу.

Поддаваясь этому влечению, он небрежет о служении Богу; а небрежение мало-помалу ведет его до совершенного забвения Бога. Господь Спаситель говорит: Смотрите же за собой, чтобы сердца ваши не отягчались объедением и пьянством, и заботами житейскими… бодрствуйте на всякое время и молитесь (Лк. 21, 34–36).

Неблагодарный Богу считает причиной своего благополучия собственные способности или судьбу, а поэтому слишком мало ценит дары Божии и мало о них думает. Даже неблагодарность к людям считается в обществе постыдным делом; тем хуже она по отношению к Богу. «Неблагодарный человек» – отзыв весьма унизительный. Неблагодарность свидетельствует о черством, а нередко и вероломном сердце.

Ложная ревность по Боге или фанатизм – это стремление распространять христианскую веру совсем не теми средствами, которые указаны в Евангелии и которые соответствуют духу Христову: проповедью, делами милосердия, добрым примером, честным отношением к своему делу, вниманием к человеческому достоинству, а такими, которые противоречат христианским заповедя: насилием, страхом, гонением. Ослепившись страстью, фанатики не в состоянии делать разбора между истиной и ложью и потому считают истиной только то, что они проповедуют и из-за чего ревнуют, все же остальное вменяют в ложь и считают недостойным существования. Чтобы видеть образцы фанатизма, вспомним о распространении ислама Магометом огнем и мечом, об ужасах испанской инквизиции, об уничтожении католиками в Польше и Белоруссии православных верующих и т. д.

Ненависть – это совершенная противоположность любви к Богу. Вместо того, чтобы искать общения и союза с Богом, ненавидящий Бога расторгает всякий союз с Богом, враждует и издевается над всем священным, хочет сбросить с себя всякую зависимость от Бога и избегает всяких о Нем напоминаний. Хотя и он внутренне вынуждается веровать в Бога, т. к. и бесы веруют и трепещут (Иак. 2, 19), но старается богохульством заглушить эту веру.

ЛЮБОВЬ К БЛИЖНЕМУ И К ВРАГАМ

Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душею твоею, и всем разумением твоим»: сия есть первая и наибольшая заповедь. Вторая же подобная ей: возлюби ближнего твоего, как самого себя. На сих двух заповедях утверждается весь закон и пророки (Мф. 22, 37–40). Иной большей сих заповеди нет (Мк. 12, 31).

Любовь к ближнему тесно связана с любвью к Богу и является необходимым условием для истинной любви к Нему.

Кто говорит, что он во свете, а ненавидит брата своего, тот еще во тьме. Кто любит брата своего, тот пребывает во свете, и нет в нем соблазна… Кто говорит «я люблю Бога», а брата своего ненавидит, тот лжец: ибо не любящий брата своего, которого видит, как может любить Бога, Которого не видит? И мы имеем от Него такую заповедь, чтобы любящий Бога любил и брата своего. (1 Ин. 2, 9–11; 4, 20–21)

Но это вовсе не значит, что мы должны любить только тех, кто в свою очередь любит нас или добр к нам. Наш «ближний» и «брат» – тот, кто физически находится рядом с нами, кто тоже сотворен Богом и «за кого умер Христос». Таким ближним и братом для нас может быть также и враг. Об этом говорит нам притча о добром самарянине, который, проходя мимо раненного разбойниками незнакомца-иноверца, пожалел его, доставил в ближайшую гостиницу и оплатил лечение (Лк. 10, 29–37). И об этом же говорит Господь в Нагорной проповеди: Любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас, да будете сынами Отца вашего Небесного; ибо Он повелевает солнцу Своему восходить над злыми и добрыми и посылает дождь на праведных и неправедных (Мф. 5, 44–45).

Как же любить врагов? Конечно, изменить внутри сердца какое-либо чувство не в нашей возможности, но это может совершить в нас благодать Божия. Но мы можем и должны проявить к человеку внешние признаки чувства, в том числе сострадание и милосердие. И это не будет лицемерием, а будет преодолением себя ради исполнения воли Господней.

«Как любить врагов? Мы неуязвимы для зла, когда мы в панцире Духа, когда зло людей до нас дойти не может, когда мы с жалостью и любовью смотрим на причиняющих нам зло. Это так же, как не страшно быть на морозе с запасом тепла внутри, например после пробега на лыжах. Однако не надо смешивать это состояние беззлобия с самодовольной забронированностью от мира», – пишет о. Александр Ельчанинов. Если мы видим ненависть или вражду к себе, то самым главным средством защиты от таких чувств является для нас усиленная молитва за тех, кто к нам враждебно относится.

Такая любовь приобретается:

– Смирением. Кто видит свои грехи и не меряет себя с другими, тот не станет обижаться на других. Обрати взгляд на себя, и увидишь, что не просто так Господь попустил тебе это искушение. Может быть, Он хочет указать тебе на собственные страсти, а может, ради будущих венцов, испытать твою духовную крепость. Ведь закалить металл можно только огнем и водой, – так же и человеческие души закаляются в горниле страданий.

– Пониманием того, что на самом деле, у нас всех только два врага – это наши страсти и дьявол, возбуждающий их в нас. Если дьявол не найдет в нас своего – обиды, гнева, мстительности, – он отойдет устыженный.

Признаком любви к ближнему является великодушие и всепрощение – т. е. способность любви нейтрализовать возникающие в душе злые чувства, даже при явной вине против нас. Господь ставит в прямую зависимость от полноты прощения нами наших близких и Свое прощение наших грехов: Если же не прощаете, то и Отец ваш Небесный не простит вам согрешений ваших (Мк. 11, 26).

НОВАЯ ЗАПОВЕДЬ

Заповеди любви к Богу и к человеку были даны в законе Моисеевом, но действительны они не только для народа Божьего, ибо написаны в сердцах людей (Рим. 2, 14–15) и даны им Богом «от начала» (1 Ин. 2, 7). В новозаветной же Церкви Христос дает новую заповедь: Заповедь новую даю вам, да любите друг друга; как Я возлюбил вас, так и вы да любите друг друга. По тому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою. (Ин. 13, 34–35)

Новое здесь – не само учение любви, но – что христиане должны любить так, как любит Сам Христос, «как Я возлюбил вас». Следовательно, христианская любовь должна быть совершенно божественной, совершенно самоопустошающей любовью Самого Господа Иисуса Христа. Изо всех людей, когда-либо живших на земле, только Он один полностью исполнил две великие Божии заповеди: только Он один любил Отца всем сердцем Своим, всем разумом Своим, всей душею Своею и всей крепостью Своею; и – ближнего Своего, как Самого Себя. Только Он жил по закону и по учениям пророков, и поэтому Он один «исполнил закон и пророков». Изо всех людей Он один возлюбил совершенной, безгрешной, свободной от страстей любовью.

Таким образом, мы призваны веровать, надеяться и терпеть во всем, переносить все через любовь Христову, и тогда мы исполним «заповедь новую», и пребудем в любви Божьей, принадлежа уже жизни вечной, как члены Его Царства.

Если я говорю языками человеческими и ангельскими, а любви не имею, то я – медь звенящая или кимвал звучащий. Если имею дар пророчества, и знаю все тайны, и имею всякое познание и всю веру, так что могу и горы переставлять, а не имею любви: то я ничто. И если раздам все имение мое и отдам тело мое на сожжение, а любви не имею, нет мне в том никакой пользы.

Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит.

Любовь никогда не перестает, хотя и пророчества прекратятся, и языки умолкнут, и знание упразднится. Ибо мы отчасти знаем и отчасти пророчествуем. Когда же настанет совершенное, тогда то, что отчасти, прекратится. Когда я был младенцем, то по-младенчески говорил, по-младенчески мыслил, по-младенчески рассуждал; а как стал мужем, то оставил младенческое. Теперь мы видим как бы сквозь тусклое стекло, гадательно, тогда же лицем к лицу; теперь знаю я отчасти, а тогда познаю, подобно как я познан. А теперь пребывают сии три: вера, надежда, любовь; но любовь из них больше. (1 Кор. 13, 1–14)

Христос проповедует в синагоге.

Гравюра Г. Доре