Внутренняя брань
Святитель Игнатий (Брянчанинов)
[Преподобный Антоний Великий,] по действию Божественного откровения, увидел некогда сети диавола, распростертые по всему миру для уловления человеков в погибель. Увидев, что этих сетей бесчисленное множество, с плачем вопросил он Господа: «Господи! Кто же может миновать эти сети и получить спасение?»
Погружаюсь задумчиво в рассматривание сетей диавола. Они расставлены вне и внутри человека. Одна сеть близко присоединена к другой; в иных местах сети стоят в несколько рядов, избавление из которых кажется уже невозможным.
Расставлены сети для ума моего в различных книгах, именующих себя светом, а содержащих в себе учение тьмы, написанных под явным или прикрытым влиянием мрачного и всезлобного миродержца, из источника – разума, поврежденного грехопадением, по лукавству человеков, по хитрому искусству обольщения, по выражению апостола (Еф. 4, 14), писателями, которые безрассудно надмеваются плотским своим умом (Кол. 2, 18).
Ближний мой, в любви к которому я должен искать спасения, соделывается для меня сетью, уловляющей меня в погибель, когда ум его уловлен сетями учения, мудрования лживых и льстивых. Мой собственный ум носит на себе печати падения, покрыт покрывалом мрака, заражен ядом лжи: сам он, обольщаемый миродержителем, расставляет для себя сети.
Для сердца моего сколько сетей! Вижу сети грубые и сети тонкие. Которые из них назвать более опасными, более страшными? Недоумеваю. Ловец искусен, и кто ускользнет от сетей грубых, того он уловляет в сети тонкие. Конец ловитвы один – погибель.
Сети прикрыты всячески, с отличным искусством. Падение облечено во все виды торжества; человекоугодие, лицемерство, тщеславие – во все виды добродетели. Обман, темная прелесть носят личину духовного, небесного. Любовь душевная, часто порочная, прикрыта наружностью любви святой; сладость ложная, мечтательная выдается за сладость духовную.
Миродержец всеми средствами старается удержать человека в его падшем естестве; и этого довольно, без грубых грехопадений, чтоб соделать человека чуждым Бога. Грехопадения грубые вполне заменятся, по верным расчетам ловца, гордостным мнением о себе христианина, довольствующегося добродетелями падшего естества и вдавшегося в самообольщение и этим отчуждившегося от Христа.
Для тела столько сетей! Оно само – какая сеть! Как пользуется им миродержец! Посредством тела, снисходя к его унизительным наклонностям и пожеланиям, мы приближаемся к подобию скотов бессловесных. Какая пропасть! Какое удаление, какое ниспадение от Божественного подобия! В эту глубокую, страшно далекую от Бога пропасть мы низвергаемся, когда предаемся грубым плотским наслаждениям, называемым, по их греховной тяжести, падениями. Но и менее грубые плотские наслаждения не менее пагубны.
Ради них оставляется попечение о душе, забывается Бог, небо, вечность, назначение человека. Миродержитель старается содержать нас в непрестанном развлечении, омрачении посредством наслаждений телесных! Через чувства – эти двери в душу, которыми она сообщается с видимым миром, – он непрестанно вводит в нее чувственное наслаждение и неразлучные с ним грех и плен.
Вот слабое начертание сетей, расставленных миродержцем для уловления христиан.
Что гласит слово Божие? Оно возвещает предсказание, сбывающееся в глазах наших, – предсказание, что во времена последние, по причине умножения беззакония, во многих охладеет любовь (Мф. 24, 12). Неложное слово Божие, более твердое, нежели небо и земля, возвещает нам умножение в последние времена сетей диавольских и умножение числа погибающих в этих сетях.
Справедлива была печаль блаженного Антония. Тем справедливее печаль христианина нынешних времен при зрении сетей диавольских; основателен плачевный вопрос: «Господи! Кто же из человеков может миновать эти сети и получить спасение?» На вопрос преподобного пустынножителя последовал от Господа ответ: «Смиренномудрие минует эти сети, и они не могут даже прикоснуться к нему».
Преподобный Исихий Иерусалимский
Сказал некто из святых: «Злопамятствуя, злопамятствуй на бесов и, враждуя, враждуй на тело всегда. Плоть – коварный друг и, будучи довольствуема, сильнейшую поднимает брань». И еще: «Враждуй против тела и воюй против чрева».
Не насытятся Ангелы, воспевая Творца; не насытится и ум, в чистоте им соревнующий. И как не пекутся о пище невещественные (Ангелы на небе), так не пекутся о ней и вещественные невещественники (люди – трезвенники на земле), когда взойдут на небо безмолвия ума.
Преподобный Филофей Синайский
Есть в нас мысленная брань, более тяжелая, чем чувственная. Делателю благочестия надобно тако тещи и ту цель преследовать умом, чтоб, как маргарит какой или камень многоценный, в совершенстве усокровиществовать в сердце память о Боге. Надобно оставить все, даже тело, и презреть самую жизнь настоящую, чтобы Бога единого стяжать в сердце своем. Ибо святой Златоуст сказал, что умного боговидения одного достаточно к тому, чтоб истребить лукавых.
Преподобный Филофей Синайский
Старайтесь иметь мир со всеми и святость, без которой никто не увидит Господа (Евр. 12, 14), ради стяжания любви и чистоты, ибо они-то и суть мир и святыня. Гневом же надобно вооружаться против одних демонов, мысленно вражествующих против нас и ярящихся. Но послушай, как дóлжно вести каждочасно действующую в нас брань, и поступай так: с трезвением сочетай молитву, и будет трезвение усиливать молитву, а молитва – трезвение.
Трезвение, непрестанно назирая за всем внутри, замечает, как враги покушаются войти туда, и, заграждая им по силе своей вход, призывает в то же время на помощь Господа Иисуса Христа, чтобы Он прогнал этих лукавых воителей. При этом внимание заграждает вход посредством противоречия, а призываемый Иисус прогоняет демонов с мечтаниями их.
С крайним напряжением внимания блюди свой ум. Как только заметишь вражий помысел, тотчас воспротиворечь ему, но вместе с тем спеши призвать Христа Господа на отмщение. Сладчайший же Иисус, когда ты еще будешь говорить, скажет: «Се с тобою Я, чтоб подать тебе заступление».
Но ты, и после того как по молитве твоей все эти враги усмирены будут, опять продолжай усердно внимать уму. Вот снова волны помыслов, множайшие прежних, одни за другими устремятся на тебя, так что от них будто уже погружается душа, как в пучину, и готова погибнуть. Но и Иисус опять, возбуждаемый учеником, яко Бог запрещает злым ветрам помыслов, и они утихают. Ты же, улучив свободу от вражеских нападений на час или минуту, прославь Спасшего тебя и углубись в помышление о смерти.
Преподобный Никита Стифат
Плоть желает противного духу, а дух – противного плоти (Гал. 5, 17), и брань некая происходит между обоими ими скрытная, чтоб одному из врагов сих одержать победу над другим и перетянуть властительство на свою сторону. Это и есть то, что называется в нас крамолой, бунтом, восстанием, междоусобной бранью, которой раздирается душа.
Преподобный авва Исаия
Когда ум возьмет силу и уготовит себя следовать любви, погашающей все страсти плоти и тела (так как она долготерпит, милосердствует, ненавидит завидование и гордость, не мыслит в сердце своем ничего, что ниже естества, не допускает завладеть умом ничему противоестественному), тогда он такою силою ее противоборствует неестественности, пока совсем не отторгнет ее от того, что по естеству. Когда же таким образом ум восприимет господство, тогда бывает он главою души и научает ее не принимать ничего, что не по естеству, поведая ей все несправедливости, какие наделало ей то, что не по естеству, во все время, как оно было смешано с естественным.
Преподобный Никита Стифат
Велика ярость бесов на тех, которые преуспевают в созерцании. Они день и ночь приседят им с наветами и то чрез тех, которые живут вместе с ними, возбуждают на них лютые искушения, то сами поднимают шум и топот для устрашения их. Иногда нападают на них спящих, завидуя их спокойному отдыху, и всячески беспокоят их, хотя и не могут причинить вреда тем, которые Богу себя посвятили. И если б не было при них Ангела Господа Вседержителя, охраняющего их, не избежать бы им их наветов и сетей смертных .
Преподобный авва Исаия
Уму по естеству свойственен гнев на страсти. Без гнева и чистоты не бывает в человеке, то есть если не будет он гневаться на все, всеваемое в него врагом. Хотящий прийти в этот естественный уму гнев отсекает все свои хотения, пока не поставит себя в состояние, характеризуемое умом (умное, духовное состояние, в котором душа и тело подчинены во всем духу).
