О, как давно это было! Смутно, беспорядочно, но они возвращаются ко мне – волшебные годы юности, когда я служил в армии! Я снова слышу далекие трели горнов. Я снова вижу высокие столбы сизого дыма над лагерными кострами, который поднимается из сонных долин Страны чудес. Я чувствую слабый сосновый аромат – за соснами нас ждет засада… Я вдыхаю запах утреннего тумана, который заволакивает вражеский лагерь, не ведающий о своей судьбе, и кровь моя закипает при звуке одиночного выстрела часового. Незнакомые пейзажи, купающиеся в солнечном свете или залитые дождем, требуют, чтобы я их вспомнил; они исчезают, и их сменяют другие. В ночи тянется широкое, все в рытвинах, поле, испещренное почти погасшими кострами. Алое пламя намекает на нечто злое. Я снова вздрагиваю, вспоминая заброшенность поля и царящую над ним жуткую тишину. Когда это было? Какую чудовищную дисгармонию смерти оно предвещало?

О, дни, когда весь мир был прекрасным и незнакомым! Южными ночами горели чужие созвездия, а пересмешник изливал душу на освещенной лунным светом магнолии. Новое солнце предвещало что-то новое. Перестанут ли прекрасные, далекие воспоминания окрашивать в более нежные оттенки грубые подробности нынешнего мира, подчеркивая уродство более долгой и спокойной жизни? Не странно ли, что окровавленные призраки прошлого проникают в нашу память с такой легкостью и глядят на нас с такой нежностью? Почему я с трудом вспоминаю опасность, смерть и ужасы того времени, зато без всяких усилий вспоминаю все милосердное и живописное? Ах, Юность, ни один чародей с тобой не сравнится! Нанеси лишь один мазок на унылом холсте Настоящего. покрой позолотой всего на миг унылые и мрачные сегодняшние сцены, и я охотно променяю жизнь после смерти на ту, какую мне следовало отдать при Шайло.