Глава 31

15 октября 1846, Маршфилд, Массачусетс

Чем дальше Хюльда отъезжала от города, тем гуще становился лес. Кедры, березы и дубы сбивались все плотнее. Днем их осенние кроны наверняка казались бы приятными глазу, несли бы покой. Но во тьме они были тенями, стенами и препятствиями, наводящими ужас как на нее, так и на кроткую кобылку Миры.

Хюльда никогда не отыскала бы это место, если бы Мира не впечатала образы в ее мозг. Образы, которых Мира и сама не должна была иметь, но Хюльда прибережет свое негодование на потом. Она скакала в гонке со временем. Гонке, в которой у нее, хотелось бы верить, преимущество, потому что ей не нужно было тащить с собой пленника.

Бедная лошадь совсем выбилась из сил, когда Хюльда добралась до искомого дома. Это была постройка начала восемнадцатого века, в плохом состоянии, едва различимая с узкой грунтовой дорожки, ведущей к ней. Ее стены были темные и немного впалые, свет в окнах не горел, крыша прогнулась так, что, казалось, одного сильного снегопада хватит, чтобы все здание рухнуло. Она свела лошадь с тропы на некотором расстоянии от дома, потому что не хотела, чтобы ее услышали, хотя шум бегущего неподалеку неглубокого канала несколько заглушал ее шаги. Шепотом извинившись перед кобылой за то, что не сможет сейчас ей заняться, Хюльда подняла руками юбки и прокралась к дому.

Он казался заброшенным. Не было слышно ни единого звука, свидетельствующего о присутствии людей, только тихое журчание вод канала. В животе разливалось нехорошее ощущение. Мира пустила ее по ложному следу? Конечно же, она не могла так сильно отступиться от добра… и, конечно же, Хюльда не могла обогнать мистера Хогвуда на пути к его тайному жилищу.

А затем носок ботинка ударился обо что-то, напоминающее очень твердый камень, но на деле оказавшееся охранной стеной, очень похожей на ту, что Мерритт случайно выставил в тот день в Уимбрел Хаусе.

Поджав губы, Хюльда провела рукой по стене из чар. Она, казалось, окружала весь дом. Нечто настолько большое мог создать лишь очень сильный волшебник, а это значило, что Хюльда, по крайней мере, в нужном месте. Ступая очень легко, пошла вдоль стены, чтобы проверить, не подступает ли та на каком-то участке ближе к дому. Стена соединялась с каналом и тянулась дальше оттуда. Лунный свет отражался от воды.

Где-то вдалеке залаяла собака. Хюльда напряглась, прислушиваясь, и сунула руку в сумку в поисках чего-то, чем могла бы защищаться. Собака залаяла вновь – и Хюльда замерла. Звук был не далеким, а приглушенным. Третий залп лая, четвертый. Встав на колени, Хюльда прижала ухо к земле как раз в тот миг, когда раздался визг, и зверь затих.

«Под землей», – подумала она. Мистер Хогвуд устроил себе логово под землей, где его невозможно найти. Совсем как в Горс Энде. Со всеми теми чарами, что он украл, он наверняка сумел выкопать его очень быстро.

Уверенность звенела в ее костях. Хотя найти вход в темноте будет непросто, а у нее не было времени. Ну и к тому же, если Хогвуд поставил и другие охранные чары, более смертельные, чем невидимые стены, она может угодить в большие неприятности.

Думай, Хюльда. Она порылась в сумке. Огнестрельного оружия у нее не было – она толком и не знала, как его использовать, да и едва ли собиралась бродить по ночным бостонским улицам, пытаясь его раздобыть. Единственное, что сгодилось бы в качестве оружия, – нож для писем и ее ломик, уж сколько там урона они могли нанести. Ну, по крайней мере, у нее есть игральные кости – если она сумеет прочесть свое собственное будущее, то сможет увидеть, как попасть в дом, и сбережет несколько драгоценных минут. Сдвинувшись чуть ближе к лунному свету, она уже собиралась достать кости, как вдруг ее взгляд упал на канал.

И на решетку в его русле, ведущую к дому.

Она сглотнула. Крайне маловероятно, что это его парадный вход, но… Хогвуд – человек чистоплотный. Ему будет нужен способ избавляться от нечистот… ну или хотя бы запасной выход, чтобы не оказаться снова загнанным в угол, как это было тогда, одиннадцать лет назад, в его собственном доме.

Хюльда выдохнула, и вырвавшийся воздух пошевелил тот ужас, в который превратилась ее прическа. Достав те амулеты, которые она развешивала в Уимбрел Хаусе, чтобы пройти сквозь охранную стену, она сдвинула сумку за спину и осторожно опустилась в канал, сжав зубы, когда холодная вода поднялась ей сперва до лодыжек, затем до колен и, наконец, до середины бедер. Ее платье колоколом плавало вокруг нее, надувшись там, где под юбкой оказался заперт воздух. Решетка не была прикручена, но лаз был узким, мокрым и вонючим. Она не сможет пробраться в этом платье. Даже если она сумеет пролезть, внутри с нее нальется целый океан, и одежда наверняка станет тяжелее раза в четыре и еще больше ее задержит.

Она оглянулась на дом. Она могла бы пробраться туда и найти, собственно, саму дверь… но не услышит ли Хогвуд, как пол скрипит под ее ногами? Да и была ли дверь вообще там, а не где-нибудь еще?

Она посмотрела на решетку и вздохнула. «Он уже видел тебя в нижнем белье, так какая разница». И все равно, поспешно снимая платье и бросая его на берег канала, чтобы его не унесло вниз по течению, она ощутила, как храбрость испаряется. Это была работа городского дозора, с которым Мира, хочется надеяться, связалась. Чего она вообще рассчитывала добиться?

Затем Хюльда подумала о почерневших, сморщенных телах в Горс Энде. Она не могла допустить, чтобы такое случилось с Мерриттом. Просто не могла. Поэтому Хюльда сняла решетку с места, прижала сумку к груди, надеясь, что та не промокнет, и поползла по длинной, грязной трубе, очень стараясь не думать о том, из чего состояла слизь на ее руках и коленях.

Какое-то время она ползла, пока колени и плечи не заболели, а сама Хюльда не привыкла к запаху, но вот она достигла второй решетки. У этой, слава богу, были петли, так что, не издав такого уж шума, Хюльда подняла ее и проползла в темный каменный погреб. Она ничего не видела, но, продвигаясь на ощупь в темноте, Хюльда прикасалась к мясу, подвешенному на бечевке, кувшинам и винным бутылкам. Припасы. Куплены или украдены? Едва ли это важно.

Укрытая темнотой, Хюльда очень постаралась выжать воду из панталон, чтобы не оставлять след из капель, куда бы ни пошла. Ощупывая стену, она миновала стеллаж и груду джутовых мешков, а затем ее ногти звякнули о фонарь. Сняв его со стены, она отошла назад, врезавшись в другой стеллаж, и порылась в сумке в поисках спички, чтобы его зажечь.

Тусклый свет обжег ей глаза. Перед ней была низенькая дверь, сделанная из двух досок, стянутых кожаными ремнями. Если она не видела, что под ней пробивается свет, то и Хогвуд наверняка не увидит света с ее стороны.

Ну ладно, Хюльда. Используй то, что есть. Она снова потянулась было за костями, но остановилась. В ее арсенале были не только капризные предсказания. Она знала Сайласа Хогвуда. Она два года прожила с ним рядом. Она управляла его прислугой, его кухней, его домом.

И что же это ей говорило?

Она потопала по одному из камней, вмонтированных в пол. Хогвуд ненавидел грязь. Он был чистоплотным человеком – основную часть небольшого штата прислуги, который он держал в Горс Энде, составляли горничные; из-за чистоты было невозможно предсказать его будущее, когда у Хюльды возникли первые подозрения. Ни единая живая душа не знала про это логово, как он и хотел, конечно же, но он все равно старался бы минимизировать грязь. Это место, скорее всего, было основательно укреплено камнем и деревом – хотя бы для того, чтобы почва не осыпалась. А значит, оно не может быть ужасно большим, потому что Хогвуд к тому же не любил ручной труд. По крайней мере, не тот труд, который ему приходилось выполнять самому, с магией или без. Помимо того, что он был волшебником, убийцей, осужденным преступником, он также был аристократом.

Хогвуд был не из тех людей, которые готовы жить в нищете хоть где-либо, даже в тюрьме. Так что Хюльда предположила, что это логово будет, вероятно, размером с половину Уимбрел Хауса.

Что же еще… Она пролистывала свои воспоминания о Горс Энде. О! Помещения, где он живет и спит, будут максимально удалены от входа, где бы тот ни был. Он человек очень закрытый. Ему не нравилось, когда кто-либо кроме его управляющего входил в его крыло, и он презирал непрошеных гостей.

Но где же дверь? Осторожно подняв фонарь и прикрутив огонь как только могла, Хюльда подкралась к выходу из погреба и приоткрыла его. Тусклый свет лился из низкого, но длинного коридора прямо перед ней. Справа находился смежный проход, а слева – несколько ступеней, ведущих наверх, к двери.

«Парадный вход», – решила она. Она надеялась, что собака снова залает, может, отвлечет его.

Выходя из погреба, она заметила грязные отпечатки ботинок на самодельной брусчатке, ведущие дальше по коридору. Все еще мокрые – свежие. Хогвуд мог принести грязь в дом только в том случае, если спешил. Должно быть, он повел Мерритта в ту же сторону, а это… на север, кажется.

В груди застучал страх. Она сглотнула.

Хогвуд не даст загнать себя в угол. Не после того, как уже однажды потерял свободу. Должен быть второй выход – которым мог бы быть путь через канал, но тогда Хогвуду было бы сложнее использовать его, находясь в теле человека, – либо другая дорога.

Подняв фонарь, она заглянула в правый проход, который был совершенно темным. Осветила ряд собачьих следов вперемешку с отпечатками ботинок. На вид собака среднего размера. Сумеет ли Хюльда одолеть такую собаку, если потребуется?

Раз юбка больше не мешает, то конечно же.

С горящими щеками она закрыла за собой дверь погреба. Проскользнула в проход. Остановилась и повернулась обратно к грязи.

Она зачерпнула пригоршню и снова бросила ее, крупицы разлетелись в разные стороны.

Перед ее мысленным взором предстал Мерритт, летящий по воздуху и жестко приземляющийся на каменный пол.

Содрогнувшись, она отошла и вытерла руку о корсет, стараясь не подпустить забывчивость. Она не могла изменить будущее. Ее видения учитывали все, включая все попытки их изменить. То, что она видела, обязательно произойдет. И все равно ей нужно спешить.

В длинном коридоре, ведущем на север, раздались шаги. Хюльда быстро двинулась на цыпочках на восток, к следующему повороту, позволяя теням ее укрыть. Застыв, она вслушивалась, пытаясь понять, не приближаются ли шаги. Они не приближались.

Дальше по коридору взвизгнула собака.

Передвигая по одной ноге за раз, Хюльда поползла по камням. Ей не понадобилось идти далеко, прежде чем она обнаружила еще одну комнату, скорее даже большую каморку, вместо двери на которой висела простыня.

Отодвинув ее в сторону, она подавила вдох. «Мерритт».

Места едва хватало, чтобы человек мог лежать, а потолок уж точно был недостаточно высоким, чтобы он мог встать в полный рост. Мерритт лежал в самом центре, связанный таким количеством веревок, которых хватило бы и на быка. Было логично, что Хогвуд не стал использовать магию там, где могла справиться веревка. За чары нужно платить. Но почему он ждал?

Вздрогнув, она поспешила войти, когда он перекатился на бок и посмотрел на нее, моргая. Один глаз заплыл. В комнате больше ничего не было, только кувшин в углу.

– Хюльда? – просипел он.

– Тш-ш. – Она пробежала руками по его путам, пытаясь найти конец веревки. Из всех полезных вещей в ее сумке ни одна не могла резать.

Он все еще удивленно моргал, ничего не понимая.

– Он и тебя поймал?

– Нет. Помолчи. – Страх начинал просачиваться в ее руки, заставляя пальцы дрожать. Она перевернула его, чтобы добраться до запястий. Он облегченно вздохнул, когда она ослабила тугой узел, удерживающий их.

– Как ты нашла меня? – прошептал он.

– Прови́дение, – почти правда.

Молчание.

– Разве у него нет такого же?

Хюльда колебалась полсекунды.

– Я не знаю. – Если есть, то предвидел ли он ее прибытие? Ждал ли ее? Ее сердце заколотилось быстрее, отчего пальцы задрожали еще сильнее. И все же она сумела развязать первый узел. Мерритт согнул руки в запястьях и зашипел сквозь сжатые зубы.

Она проскользила взглядом по веревке до второго узла и потянула. Мерритт не шевелился, не мешая ей работать, но молчание было не в его репертуаре.

– Я должен извиниться…

– Позже, Мерритт. – Она выдернула наружу еще один конец веревки, а затем перекатила его на спину, чтобы заняться узлом на животе.

Прошло несколько секунд.

– Ты в нижнем белье.

Она обожгла его взглядом.

Он снова уронил голову на пол.

– Я должен… ой!

Она замерла.

– Что?

– Он меня там бил.

Сочувствие приглушило ее раздражение. Она потянула за узел чуть мягче.

– Я должен извиниться.

Она помотала головой.

– Мы сможем поговорить об этом, когда нам не будет грозить убийство.

– Вот и я об этом. Что, если один из нас здесь умрет, и я не успею?

Она развязала третий узел. Сев со сдавленным стоном, Мерритт высвободил руки и помог ей с ногами и щиколотками.

– Я был очень… жесток… тогда в доме, – сказал он, не глядя на нее. – Я не понимал. Я должен был попросить объяснения.

Хюльду бесило, что им приходилось обсуждать это сейчас.

– Мне все равно, Мерритт. Нам нужно спешить.

– Я и спешу. – Он стянул еще веревки с бедер. – Я только что узнал, что мой отец подкупил Эббу, чтобы она соблазнила меня, а он мог лишить меня наследства…

Руки Хюльды замерли.

– Что? – воскликнула она шепотом.

– О, все очень драматично. – Его слова должны были прозвучать шуткой, но в тоне этого совсем не слышалось. – Возможно, это стоит обсудить, если и когда мы выживем, – продолжил он, когда Хюльда освободила его ступни. Он сбросил с себя оставшиеся веревки. – Но я извиняюсь за это. Я увидел, как ты уходишь… Ты собиралась уйти, совсем как она, ни слова, ни письма…

С горящим, но скрытым темнотой лицом, Хюльда сказала:

– Я уходила, потому что не хотела быть там, когда ты вернешься с другой женщиной.

Вражда и истина. Это пока что было самое значимое и совершенно бесполезное предсказание, которое она когда-либо делала.

Он уставился на нее.

– Я вовсе не намеревался делать ей предложение. Мне… очень нравишься ты, Хюльда.

Кровь прилила к ее шее и груди, но все, что она смогла сказать, это: «Ох».

Он попытался встать, но его колени дрожали, так что Хюльда схватила его за плечо и помогла ему выпрямиться. Нашарив фонарь, она сказала:

– Мерритт, ты – второй источник магии Уимбрел Хауса.

Он потер запястья.

– Об этом я догадался, учитывая, что меня похитил чародей-убийца.

– Да, конечно. И… я, кажется, знаю, кто твой отец. Твой биологический отец, то есть.

Он замер.

– А вот об этом ты мне можешь и потом рассказать. Я пока еще занят своим похищением.

Схватив его за руку, она прошептала:

– Здесь недалеко проходит канал. Я сейчас погашу фонарь. Не шуми…

Он оттащил ее прочь от висящей простыни.

– Мы не можем уйти без Оуэйна.

Ее дыхание сперло.

– Извини?

– Оуэйн. У него Оуэйн.

Она смотрела на него, ничего не понимая.

– Он… как-то его забрал, – спешил объяснить Мерритт. – Он вытащил его дух из дома и поместил его в собаку.

Ее губы разомкнулись. Лай. Следы. Дом ей ведь тоже не ответил. Был ли Хогвуд настолько сильным некромантом, что мог переселять души? Такого никто не делал со времен Эдуарда Третьего…

Пес взвизгнул минуту назад. Мистер Хогвуд причинял Оуэйну боль? Он уже начал?

– Нам нужно спешить. – Мерритт забрал у нее фонарь. – Бет и Батист…

– В порядке. Доктор должен уже до них добраться. – Она покачала головой, видя его взгляд, полный надежды. – Потом. Где Оуэйн?

Он указал на север.

– Где-то там, мне кажется. – Он помолчал, склонив голову набок. – Здесь есть и… другие. Я слышу голоса. – Он поморщился, помотал головой. – Я не понимаю, я…

Его губы двигались, но голос как отрезало.

Хюльда прижала большой палец к его губам. В любой другой момент от этого жеста она бы покраснела с головы до пят, но ее нервы сейчас были заняты другим, текущей ситуацией.

– Ты пользуешься общением. – Она почти не вкладывала голоса в свои слова, приглушая их. Немота – побочный эффект общения, и Мерритт, видимо, сам того не сознавая, вовсю пользовался своими чарами, раз заработал отдачу, хотя она продлится всего пару секунд.

Между его бровями пролегли складки, но он снял туфли и выполз в коридор в абсолютной тишине, закрывая свет фонаря собственным телом. Хюльда не должна бы была удивляться его собранности – все это было совсем как в его романе. А вот увидят ли они хороший конец – еще неизвестно.

Прикусив щеку изнутри, она обхватила себя руками, чтобы страх не расползался, и пошла за ним.

Когда они приблизились к концу прохода, показался тот же свет, что Хюльда видела ранее. Ее сердце колотилось где-то в затылке, предупреждая ее. Если ей придется сражаться с Хогвудом… кому-то из них – с Хогвудом… они проиграют.

Вернув ей фонарь, Мерритт сунул голову в смежную комнату. Задержав дыхание, Хюльда заглянула туда из-под его руки.

Помещение было относительно большим, где-то в полтора раза больше гостиной в Уимбрел Хаусе. Стены покрывали полки, занятые веревками, цепями, разнообразными микстурами, зельями и бинтами. В углу стояли две бочки, рядом с железной решеткой, которая…

О боже. Желудок Хюльды сжался. За ней находились скукоженные, преображенные жертвы… но ей не пришлось долго их разглядывать, потому что ее взгляд упал на прямую скамью в центре комнаты. Темный терьер, пристегнутый к ней ремнями, тихо содрогался, пока мистер Хогвуд вдавливал в него обе ладони, запуская те медленные чары, которые высосут у зверя – у Оуэйна – всю его силу и превратят его в одну из сморщенных кукол, которые снились Хюльде в кошмарах вот уже одиннадцать лет.

Но мистер Хогвуд их еще не заметил.

Хюльда схватила Мерритта за локоть – какой у них план? – но Мерритт не двинулся с места. Он стоял, неподатливый, как гранит, глядя не на мистера Хогвуда или Оуэйна, а на сморщенных монстров за железной решеткой.

И дрожал.

* * *

Стоны. Вопли. Крики.

Они пробрались Мерритту в голову, как легкий зимний ветер. Страдание ощущалось таким далеким, но вездесущим, и исходило из того угла, где на полках за решеткой лежали комки, похожие на старые, иссушенные кактусы. Господь, смилуйся, они что, еще живы? Живы и страдают, молят о смерти…

Оуэйн заскулил.

Магия резко оборвалась, оставив Мерритта в блаженной тишине. Он заморгал, пытаясь заново сориентироваться…

Позади них с Хюльдой вспыхнула огненная стена.

Сайлас Хогвуд оторвался от плетения своих мрачных чар. Он смотрел на Мерритта и Хюльду темными, яростными глазами. Он протянул к ним руку. Кончики пальцев на ней были… покрыты инеем? Оуэйн заскулил, но наклонил голову, чтобы посмотреть. Он все еще был в порядке. Он все еще был жив.

Но у Мерритта было ощущение, что вот им с Хюльдой недолго осталось.

– Думаете, сможете мне помешать? – Темный взгляд Сайласа перетек с Мерритта на Хюльду. Огонь за их спинами разгорелся жарче, заставляя глубже пройти в омерзительную лабораторию. – Никто не будет иметь надо мной власти. Ни семья, ни БИХОК, ни даже Королевская лига.

Он оглядел Хюльду снизу вверх, фыркнув, затем выбросил перед собой руку, швыряя ее через комнату. Мерритт метнулся вперед, но недостаточно быстро, чтобы поймать ее. Хюльда врезалась в полки напротив видоизмененных кукол, отломав одну доску и сшибив полдесятка бутылок, которые разбились, ударившись о каменный пол. Мерритт упал на колени рядом с ней, поднимая ее. Его пальцы окрасились кровью из мелких порезов.

В нем боролись злоба и страх.

– Нам не нужна власть над тобой, – выплюнул он. – Мы вообще не хотим иметь с тобой дела. Просто отпусти нас.

Губы Сайласа растянулись в нехорошей улыбке, разошлись, выпуская смешок.

– Отпустить? Нет. В хаократии есть такие прекрасные чары, и я очень давно о них мечтал. Именно то, что может сделать меня воистину неприкосновенным. – Уголки его губ приподнялись. – Даже для королевской семьи. А в вас двоих их очень много.

Мерритт побледнел. Двоих? В Оуэйне и… в нем? Хаократия?

– Да ты с ума сошел. – Он все еще не мог поверить, что в нем вообще есть магия, пусть даже видел и слышал тому доказательства. Но хаократия?

Хюльда сумела сесть. Ее глаза метнулись к куклам.

Взгляд Мерритта проследил за ней. Но не задержался. Куклы. Они были важны. Разве Хюльда не говорила, что Сайлас получал магию от людей, с которыми делал это? Значит, если они смогут их уничтожить…

Хюльда поднялась на ноги; Мерритт встал рядом с ней. Оуэйн завертелся, его путы понемногу превращались в стеклянные шарики… вялое заклятье хаократии, чтобы освободиться. Мерритт старательно удерживал взгляд на Сайласе, чтобы не выдать собаку.

– Мистер Хогвуд, пожалуйста, – умоляла Хюльда. – Я знаю, вы можете быть разумным. Позвольте заключить с вами сделку, как Мира…

– Не истери. – Он резко выбросил в ее сторону пальцы.

Хюльда попятилась, врезалась в Мерритта, затем согнулась пополам, дрожа. Ее кожа под его рукой стала прохладной и влажной.

– Хюльда!

Что это? Еще какие-то чары? Истерия?

Мерритт схватил ее за плечи, пытаясь вывести из этого состояния…

Стук шариков по полу раздался за секунду до того, как воздух разорвал яростный рык. Оуэйн освободился, побежал к Сайласу и прыгнул, впиваясь зубами в его предплечье. Хюльда ахнула, когда Сайлас оторвал Оуэйна от земли и махнул рукой в сторону, отбрасывая пса к огню.

– Нет! – Мерритт потянулся за животным.

Оуэйн врезался в невидимую стену, возникшую перед пламенем. Он взвизгнул и упал на каменный пол.

Мерритт позволил себе полсекунды подивиться тому щиту, который сумел выставить. Затем он развернулся и сам бросился на англичанина.

* * *

Все еще дрожа от чар страха, Хюльда снова метнулась к куклам, подхватив по пути осколок стекла. Мерритт вскрикнул. Хюльда поморщилась. Продолжила бежать. Врезалась в решетку.

И ткнула осколком в самую середину ближайшей к ней куклы.

Хогвуд взревел и выгнулся, как оживающая горгулья, сбрасывая Мерритта со спины. Огонь погас, но она не знала наверняка, потерял ли он контроль над заклинанием или утратил чары навсегда, потому что она проткнула ту куклу, что давала ему эти силы.

Подняв руку, она пронзила следующую куклу…

Невидимая сила врезалась в нее, вдавливая в стену, выбивая разом и воздух из легких, и осколок из руки. Двигаясь медленно из-за отдачи от кинетических чар, Хогвуд ссутулился, вновь развернулся к Мерритту и оторвал его от земли той же магией, толкая его к деревянной доске с прибитыми к ней кожаными ремнями. Когда его лопатки ударились о нее, Мерритт сказал:

– Я их слышу.

Хогвуд замешкался.

– Твоих кукол, – выдохнул Мерритт, когда пальцы Хогвуда впились в его горло. – Я слышу, как они кричат.

В Хогвуда ударил камень, чуть пониже шеи. Мерритт упал.

Оуэйн гавкнул, его магия вырвала еще один камень из пола и швырнула его в сторону Хогвуда. Тот использовал чары ветра, чтобы отбросить его – и другой, и следующий – в сторону. Это заклятье заставило его задыхаться. Его левая рука изогнулась, и в воздухе раздался хлопок, когда молния сошла с потолка и ударила в пса.

– Оуэйн! – воскликнула Хюльда, пытаясь подняться. Но Мерритт, пришедший в себя, был быстрее и метнулся к собаке.

Хогвуд принял волчье обличье и бросился за ним. Паника залила руки и ноги Хюльды. Она тут же вскочила. Волк прикусил сзади брюки Мерритта, отчего тот упал на изрытый пол. Но когда Хогвуд прыгнул, Мерритт поднялся и выбросил защитные чары, так что волк врезался в еще одну невидимую стену.

Мерритт поморщился и зашипел сквозь зубы. Побочный эффект защитных чар – физическая слабость; он будет очень остро ощущать все свои ушибы.

Хюльда поискала оружие. Двинулась за еще одним осколком…

Ее кровь капала на камни и землю, рисуя неровный узор, который впихнул ей в голову картинку. Там была она. Она бежала к клетке с куклами. Хогвуд выпустил ей в след кинетические чары, которые ее раздавят…

Будущее.

Забыв про стекло, Хюльда развернулась и бросилась к куклам.

Она услышала хлопок, с которым Хогвуд снова превратился в человека. Чары были близко. Она уже почти добежала…

Хюльда упала на живот, ушибив при этом колени и бедра, чуть не сломав себе нос о пол. Кинетические чары, которые она предвидела, пролетели над головой и ударили в клетку, такие мощные, что железные прутья застонали и полопались. Две куклы свалились на землю.

– Нет! – заревел Хогвуд. Он пополз к ней по полу. Шок от того, что он потерял еще чары, должно быть, отзывался во всем его теле.

Оуэйн залаял, и, к ужасу Хюльды, куклы начали спрыгивать с полок, скача вокруг на своих искаженных, бесформенных конечностях, как будто пытаясь сбежать. Хюльда закричала и отшатнулась, прежде чем они могли ее коснуться.

Оуйэн заскулил и помотал головой. Ну конечно! Он использовал чары, совсем как те, которыми заставлял летать книги в библиотеке Уимбрел Хауса. Чары хаократии вызывали замешательство – Оуэйн был непривычен к побочным эффектам, после того как двести лет был способен творить магию безо всякой расплаты.

Раз куклы рассредоточились, Хогвуд не мог защищать их всех разом.

– Куклы, Мерритт! – Развернувшись на бедре, Хюльда ударила ногой в маленькую фигурку, отчего та врезалась в стену.

– Я убью тебя! – Хогвуд вскочил на ноги. Выбросил вперед руку. И ничего не произошло.

Какие бы чары он ни планировал использовать, их больше не было.

Работало.

Он выбросил другую руку. Корсет Хюльды начал сжиматься, его размер уменьшался от чар изменения, угрожая сломать ей ребра.

Мерритт запрыгнул Хогвуду на спину. Корсет ослаб, но кинетические чары, раскатившиеся волной от тела Хогвуда, ударили в них троих. В Мерритта сильнее всего. Он отлетел спиной вперед в ближайшую нишу в стене. Он не шевелился.

– Мерритт! – О боже, что, если они не смогут спастись?

Оуйэн, хромая, ухватил пастью одну из мерзких кукол и тряс ее до тех пор, пока что-то не хрустнуло.

Хогвуд вздрогнул. Еще один удар молнии попал Оуэйну в заднюю лапу. Пес взвизгнул и свалился на пол.

Хогвуд развернулся, его яростный взгляд был прикован к ней. Он направился в ее сторону на негнущихся ногах, его кинетические чары высосали из его коленей и бедер всю подвижность. Подняв такую же негнущуюся руку, он протянул ее к ней. Большая невидимая ладонь подхватила Хюльду, склеив колени и прижав руки к бокам. Щупальце молнии пронзило сзади ее шею и иголками пронеслось к лодыжкам. Все тело охватила боль. Вторая молния заставила ноги и руки пылать – от этого усилия кончики волос Хогвуда покрылись инеем.

– Как бы я хотел заставить тебя страдать, маленькая канарейка, но меня ждет работа. – Он сжал ее сильнее. Поковылял к ней, рыча при виде разбросанных кукол, которые больше не танцевали. – Передавай от меня привет этой своей маленькой служанке, когда встретитесь на той стороне.

Пальцы сжались, отрезая воздух. Кровь прилила к лицу. Ее голова казалась надувающимся шариком. Кости сгибались, и…

Громкий шлепок разнесся по комнате. Лицо Хогвуда обмякло. Хюльда упала, приземлившись на ноги, но свалилась на колени. Она закашлялась. Стала хватать ртом воздух. Подняла глаза как раз в тот момент, когда Хогвуд завалился на бок и большой грудой рухнул на каменный пол.

За ним, тяжело дыша, стоял Мерритт, его спутанные волосы паутиной падали на лицо.

А в руке у него был ее лом.

Несколько секунд они не двигались. Видя, что Хогвуд не шевелится, Мерритт понемногу выпрямился. Сдул волосы с лица. Опустил взгляд на свое оружие.

– И правда полезная штука. – Он перевернул металлический прут.

Болезненный смех вырвался из горла Хюльды, но замер на ее губах.

– Оуэйн.

Уронив лом, Мерритт поспешил к собаке. Встал рядом с ней на колени.

– Он в порядке. Дышит. – Он погладил мех дворняжки. – Эй, приятель, ты меня слышишь?

Схватив разбитую бутылку, Хюльда, пошатываясь, поднялась на ноги и подошла к Хогвуду. Перешагнула через деформированную куклу. Грудь Сайласа немного поднималась вместе с дыханием. Она встала на колени возле его головы, прижав стекло к его щеке на случай, если он очнется…

Сайлас Хогвуд отрывисто вдохнул и выдохнул.

Его тело больше не двигалось.

Хюльда оторопело смотрела на него. Мертв. Мертв. Слишком сильно ранен, чтобы исцелиться… Она не могла это осознать. Как будто мозг отделился от тела и покоился в одной из тех банок на полках.

Ее мучителя… больше не было. И вся его магия пропала вместе с ним.

Сверху раздались звуки: шаги, скрипящие доски, несколько выкриков.

Мерритт встал, держа на руках Оуэйна, и посмотрел наверх.

– Пожалуйста, не говори, что это его пособники.

Хюльда наклонила голову, прислушиваясь.

– Полагаю, это местные дозорные.

– А. – Он посмотрел на груду, в которую превратился Сайлас Хогвуд. Затем на нее. Поднял собаку повыше. – Хочешь подержать?

Хюльда вопросительно посмотрела на него.

Он весело кивнул в ее сторону. Хюльда взглянула вниз… на свое нижнее белье.

Вздохнув, она протянула руки.

– Да, пожалуйста.

Животное придаст ей хоть какое-то подобие приличия, когда патруль спустится сюда.