Войти в систему
Войти с помощью соц. сетей:
История Уимбрел Хауса была столь туманна, что Мерритту потребовалась два часа на то, чтобы отыскать нужные бумаги, а именно хроники колониальной переписи, записи актов гражданского состояния, зарегистрированные смерти в результате Салемских судов над ведьмами, раз уж последние упоминались в досье Хюльды. И все же он заранее велел себе не ожидать слишком многого. Настолько давние записи нередко пестрели дырами, провалами во времени, а залив Наррагансетт зачастую весь сваливали воедино, без учета отдельных островов, если и вовсе упоминали его отдельно от самого Род-Айленда.
Мерритт бы назвал день достаточно удачным, если бы некий мужчина очень официального вида не загородил ему проход и не сказал, что бумаги нельзя просто взять. Если ему нужна информация, придется все переписать вручную.
Проклятье.
– А секретаря вы, часом, одолжить не можете?
Мужчина официального вида лишь поднял бровь и отошел прочь, оглянувшись, чтобы убедиться, что Мерритт не попытается сбежать вместе с бумагами. И он об этом даже думал, но у того мужчины были длинные ноги, и он его, наверное, обогнал бы. Так что, вздохнув, Мерритт уселся у окна и разложил свои документы. Он уже заранее чувствовал, как судорогой сводит мышцы большого пальца правой руки.
Он начал с переписи, копируя имена всех, кто мог бы жить в его доме. Последние пятьдесят лет были куда прозрачнее, и волна ностальгии захлестнула его при виде имени бабушки. Аффидевит утверждал, что она выиграла дом в карты.
«Не знал, что она игрок», – подумал Мерритт, нахмурившись. Но вот же, все записано.
В ратуше было весьма некомфортно, так что Мерритт приоткрыл ближайшее окно. Он уже наполовину скопировал все записи актов гражданского состояния, когда вдруг обнаружил, что смотрит на город, на людей, проходящих внизу, изучает контуры окружающих зданий.
Его мысли вернулись к Хюльде. К ужасу, который тогда промелькнул в ее глазах. В тот момент она показалась… моложе. Уязвимей. По дороге к трамваю она вела себя как совершенно другой человек. Тихая. Задумчивая. Погруженная в себя.
Прежний работодатель. Он постучал карандашом по носу. В тюрьме? Он был как-то связан с БИХОКом? Собственно говоря, Мерритт ничегошеньки не знал о Хюльде вне ее профессии, ну разве что у нее плохое зрение и что она достаточно опрятна, чтобы утереть нос любому монаху. Это его раздражало. Он хотел ей как-то помочь. Он хотел знать, что ее тревожит.
– А ты не узнаешь, пока не покончишь вот с этим. – Мерритт со вздохом посмотрел на стопку бумаг. Записал еще одно имя и еще один набор дат. К тому моменту, как он закончил с этим листом, ему пришлось трясти рукой, чтобы к ней вернулась чувствительность. Ему и правда стоит научиться скорописи.
Он перешел к следующему документу, с тоской глядя на стопку. Надо было взять с собой Бет. Она бы влезла в лодку… ну, может, если бы села к нему на колени. Но так бы появились другие проблемы.
Застонав, Мерритт уперся подбородком на руку и стал смотреть из окна, откуда осенний ветер доносил звук цокающих копыт. Какая-то женщина прошла мимо, толкая коляску, а за ней – группа подростков: головы сдвинуты, волосы убраны под кепки, смех на губах. Им навстречу шел меланхоличного вида тип: плечи ссутулены, губы угрюмо изогнуты, на брюках дыра под левой коленкой.
У Мерритта появилась идея.
– Эй! Эй, вы!
Мужчина остановился и огляделся, ему потребовалось несколько секунд, чтобы найти нужное окно.
Мерритт помахал ему:
– Мне тут нужна помощь в переписывании кое-чего, а одному мне придется это делать до полуночи! Вы писать умеете?
Мужчина нерешительно кивнул.
– Я вам заплачу.
Мужчина немного подумал. Показал пальцем вперед, на закрытые двери. Мерритт кивнул, а мужчина ушел, появившись несколько минут спустя в просторных комнатах архива. Он был гораздо выше и шире, чем показался из окна.
Мерритт помахал, привлекая его внимание, а затем пожал ему руку.
– Спасибо вам, дружище. Мне нужны копии всего этого. – Он сдвинул стопку на середину стола, когда незнакомец сел. – Мерритт Фернсби. А вас как зовут?
– Батист, – отозвался он, выговорив имя с сильным французским акцентом.
Вдруг разволновавшись, что подозвал человека, умеющего писать лишь на своем языке, Мерритт продолжил расспросы:
– И откуда же вы, Батист? Что привело вас в Портсмут?
Батист наклонил шею сперва налево, затем направо, и она громко хрустнула.
– Я из Ниццы, из Франции. Здесь уже три месяца. Дома не везло. – Он пожал плечами.
С чувством облегчения Мерритт сказал:
– Ну, будем надеяться, сегодня вам повезло. Вы берите эту половину, – он вручил ему несколько документов, – а я возьму эту.
Из кармана рубашки он достал еще один карандаш.
– Чем быстрее и аккуратнее вы их скопируете, тем больше я вам заплачу. Справедливо?
Батист кивнул и принялся за работу. Почерк его был не идеальным, но читаемым, так что Мерритт занялся своими бумагами, перерисовывая генеалогические древа и прищуриваясь, чтобы разобрать смазанные имена на их ветвях. Он был уже на третьей странице, когда спросил:
– А чем вы зарабатываете на жизнь?
Батист не оторвался от работы:
– Сейчас ничем. Все говорят, работа есть дальше на севере, но я не хочу работать на железной дороге или на сталеплавильных заводах.
– Ну, руки у вас для этого явно достаточно мощные.
Батист лишь пожал плечами и поставил черту над буквой Т.
– Но и на юг я тоже не хочу. Мне там не нравится.
– Но ведь там много разной работы…
– Мне там не нравится. – Интонацией он явно показал, что тема закрыта, так что Мерритт больше на наседал. Легко было догадаться, почему человек не хочет пересекать четко прочерченную линию, что разделяла Соединенные Штаты.
Мерритт переписал еще одно имя.
– А чем вы занимались во Франции?
Батист вздохнул, как будто длинная история распалась в его горле и вылетела наружу облачком, нечитаемая.
– Я был поваром.
Мерритт хлопнул карандашом об стол, напугав здоровяка.
– Нет! Вы шутите.
Батист наконец посмотрел на него, нахмурив свой широкий лоб:
– А здесь что, быть поваром смешно?
– Нет, я не о том. Мне нужен повар! – Он хлопнул в ладоши. – Хюльда меня уже совсем извела, требуя, чтобы я нанял повара, и вот он вы!
Батист скептически откинулся назад, но в его глазах промелькнула надежда.
– Кто эта женщина? Ваша жена?
Мерритт рассмеялся и потер шею.
– Эм, нет. Она моя экономка. Точнее, она экономка одной организации и присматривает за домом от лица этой организации… все сложно.
Батист посмотрел на документы, потом снова поднял взгляд:
– Вам нужен повар?
Мерритт широко улыбнулся:
– Батист, а вы верите в привидений?
Его лоб нахмурился еще сильнее.
– Нет.
– Отлично. – Он хлопнул мужчину по плечу. – Считайте, что вы наняты.
Хюльда вернулась в Уимбрел Хаус поздно; маленькая рыбацкая лодка, которую она наняла, чтобы добраться до острова, высадила ее, когда сумерки начали сгущаться, а маяки – пробуждаться. Света хватало, чтобы она проскользнула мимо гроздовника и многоцветкового шиповника. В высокой траве уже начала формироваться тропинка, и идти было легче. Глубоко вдохнув, Хюльда вобрала в себя сладкий аромат хризантем и позволила ему себя заполнить, ослабляя напряжение этого дня. Одна вещь за раз, вспомнила она. Беспокойся только о себе. Ей часто приходилось внушать себе этот совет, потому что она, бывало, хотела ненадолго встать у руля жизней других людей лишь только затем, чтобы мир стал хоть чуточку более организованным местом.
А что до Сайласа Хогвуда… она поступит так, как порекомендовала Мира, и ляжет спать.
Приподняв юбки, она шагнула на крыльцо и открыла входную дверь – та была закрыта на замок, оно и верно, ведь в доме больше никого не ждали. И тут же закричала.
В приемной был крупный мужчина дикарского вида.
Он тоже вскрикнул и чуть не уронил бочонок, который нес на плече. Прежде чем Хюльда успела решить, драться ей или бежать, в комнату ворвалась мисс Тэйлор, протягивая к ней обе руки:
– Все в порядке, миссис Ларкин! Это новый повар!
Хюльда вцепилась в дверной косяк и ждала, пока сердце успокоится. Ее взгляд перескочил с большого темноволосого мужчины на мисс Тэйлор.
– Но я не подала заявку на повара!
– Его мистер Фернсби нанял. – Мисс Тэйлор приближалась к ней медленно, словно Хюльда была перепуганным оленем. – Он встретил его в Портсмуте.
– Слышу, миссис Ларкин вернулась! – Мистер Фернсби подал голос со второго этажа.
Крупный мужчина поставил бочонок и согнулся в легком поклоне.
– Меня зовут Батист Бабино, – сказал он с сильным французским акцентом. Выпрямившись, он огляделся, держась непроницаемо, как стена. – Я пойду на кухню.
Подняв бочонок, он вышел в столовую. Портрет на стене вытянул шею, чтобы проследить за ним взглядом, заинтригованный не меньше Хюльды.
Мистер Фернсби спустился по лестнице, крепко вцепившись в перила, потому что ступеньки внезапно поменяли размер.
– С возвращением домой! Нашли что-нибудь полезное?
Прижимая к себе сумку, Хюльда наконец вошла и пинком закрыла за собой дверь.
– Мне казалось, это я отвечаю за найм персонала?
– Я проявил инициативу! Вы разве мной не гордитесь? – Он улыбнулся и перепрыгнул через последние несколько ступенек. – Мне была нужна помощь в переписывании информации в ратуше, а Батисту – деньги. И оказалось, что он повар! Из Франции! Случается же!
Хюльда пересекла приемную, чтобы заглянуть в столовую, но мистер Бабино уже прошел в кухню. Дом он, похоже, устраивал.
– Но жилье… – Она предполагала, что повар, если бы появился, стал бы жить в ее комнате, когда она уедет.
Мисс Тэйлор прошептала:
– Появилась новая комната.
Она моргнула:
– Что?
– Новая комната, – повторила служанка. – Дом сделал ему комнатушку прямо возле кухни.
Хюльда замерла.
– Дом не может просто взять и создать новую комнату.
Мисс Тэйлор пожала плечами:
– Наши комнаты стали чуть меньше.
Значит, он и правда реорганизовал пространство. Хюльда немного подумала об этом.
– Думаю, это справедливо.
Переключив внимание на мистера Фернсби, она спросила:
– Вы его проверили? Вы знаете его историю?
Мистер Фернсби пожал плечами:
– На ужин он приготовил отменный суп. Он в Штатах уже три месяца, но нигде не мог найти работу. Ну я и решил дать ему шанс.
Хюльда смягчилась.
– Полагаю, это было мило с вашей стороны, мистер Фернсби. Нужно будет удостовериться, что у него есть все, что нужно. А утром я проведу с ним собеседование.
Мистер Фернсби снова пожал плечами:
– Делайте, как хотите.
Мисс Тэйлор тихонько извинилась и пошла вверх по лестнице. Ей дом препятствий не чинил.
Открыв сумку, Хюльда сказала:
– У меня здесь список работников маяков этого залива, может, это как-то наложится на предыдущих владельцев и поможет нам определить примерную дату постройки.
– У меня такой тоже есть. А еще я скопировал так много генеалогических таблиц, как только мог, чтобы рассмотреть потенциальные браки.
Хюльда замерла.
– О. Это славно. – Именно магические институты ценили генеалогию в историческом плане, но их исследования были полезны и местным властям. – Мы можем сверить их утром. Если только ты не хочешь просто сказать, кто ты такой? – Она направила вопрос в потолок.
Дом не ответил. Может, он сейчас был занят, пугая мистера Бабино.
Оглянувшись через плечо, мистер Фернсби подошел совсем близко, чтобы можно было различить шепот.
– Вы в порядке? После того испуга в Портсмуте?
Хюльда ушла в себя.
– В полном порядке, мистер Фернсби. Я потом поняла, что это никак не мог быть он…
– Он – кто?
Мгновение она размышляла.
– Мистер Сайлас Хогвуд. Он был моим первым клиентом после вступления в БИХОК, и я в итоге вошла в штат его прислуги. – Она обошла мистера Фернсби, направляясь к лестнице. Лучше проверить, как дом переставил ее вещи. – Но это теперь в прошлом.
– А могу я спросить, – добавил он с непривычной нерешительностью, – в чем его обвиняли?
Рука Хюльды сжала перила. Ответ ведь никому не навредит, верно?
– Если говорить проще, в злоупотреблении магией. Он был очень харизматичным и в то же время дьявольским человеком. Его жажда власти заставляла его делать чудовищные вещи.
Искореженные тела, иссушенные и сплющенные, как аккордеоны. Злобный блеск глаз. Хюльда помотала головой, прогоняя эти картинки.
Когда мистер Фернсби не ответил, Хюльда стала подниматься по лестнице. Она была уже почти наверху, когда он позвал ее:
– Миссис Ларкин.
Она обернулась. Он стоял у подножия лестницы. Его лицо, лишенное обычного веселья, казалось вытянутым и суровым.
– Здесь вы в безопасности. Надеюсь, вы это знаете, – произнес он.
Благодарность шевельнулась в ее груди. Она кивнула.
– Спасибо вам, мистер Фернсби.
Она прошла по коридору, и волшебник – или волшебница? – что обитал в стенах, лишь самую малость опоздал устроить дождь из краски – фиолетовой и желтой. Она быстро свернула в свою комнату. Та не сильно уменьшилась; видимо, комнатка мистера Бабино была относительно небольшой. Имелась ли у него кровать? Или лишь соломенный тюфяк на полу? Утром ей будет нужно занести в отчет все перемены.
Поставив сумку на кровать, Хюльда встряхнула руками, пытаясь расслабить вдруг напрягшиеся мышцы. Она подошла к маленькому овальному зеркалу на стене, которое привезла с собой, и заглянула в него. Сняла очки, протерла их юбкой и снова надела. «Утро вечера мудренее», – напомнила она себе и отвернулась, вытаскивая шпильки из прически. Она сделала остановку возле уличного торговца по пути к заливу Наррагансетт, но даже тогда аппетита у нее не было. Ей нужен был отдых, чтобы голова прочистилась.
Вынув последнюю шпильку, Хюльда потрясла волосами, которые спадали на ладонь ниже ее плеч – длина, подходящая для тех причесок, что сейчас были в моде. Хюльда не очень-то следила за модой, но ей хотелось всегда выглядеть презентабельно, так что в какой-то мере приходилось ей следовать. Ее волосы были в ужасном беспорядке: на треть прямые, на треть волнистые и на треть кудрявые, в зависимости от того, как они натягивались и ложились в прическу. Она собрала их в косу и подошла к окну, выглядывая наружу. Видно было немного. Лишенный городских огней, остров погружался в кромешную тьму, как только заходило солнце; залив вокруг освещался лишь маяками, а их из ее окна было не увидеть. Несколько полос умирающих сливовых сумерек подсветили пролетающую ласточку и далекий вяз.
«Здесь вы в безопасности». Голос мистера Фернсби эхом разносился в ее мыслях. И так ведь и было, разве нет? Даже ее родные не знали, что она сейчас у черта на куличиках, где-то у побережья Род-Айленда; она им еще не писала. Кстати, это нужно бы сделать… но, пожалуй, без конкретики, пока она не разберется с этим утренним шоком. Чем меньше людей смогут раскрыть эту информацию, тем лучше. Кроме того, незачем их зря волновать. К тому же теперь в доме двое мужчин, один из них знал больше, чем показывал, а второй был достаточно внушительным, чтобы его взяли в полицию Белого дома. Но, опять же, верные заклятья могли бы обойти и размер, и знания.
«С чего бы это мне не переживать о вас?»
Она чуть было не улыбнулась. Сердце кольнуло.
И почти сразу же накатило чувство стыда.
– О нет, – пробормотала она, отходя от окна. – Нет, Хюльда, мы не будем снова через это проходить.
Это была лишь искра, ничего существенного. Но искры разжигали угли, а те – пламя, так что тушить нужно было сейчас, прежде чем сердце снова осыплется пеплом.
Дело было не только в том, что изнывать по клиенту было совершенно неуместно, но Хюльда… Хюльда просто не была создана для изнывания. По крайней мере, не для взаимного. Ни разу за все ее тридцать четыре года ни один мужчина, неважно, какого положения или происхождения, не смотрел на нее хоть с каплей увлеченности. А когда она влюблялась то в одного, то в другого, это всегда оканчивалось стыдом, или разбитым сердцем, или и тем и другим. Спустя столько времени она уже стала довольно нечувствительна к этому, но какая-то глупая ее часть все равно то и дело протискивалась наружу, и она ненавидела это больше всего на свете, даже больше носков возле кухонной раковины. Бонус работы на БИХОК, а не по контракту – обычно она не оставалась в одном месте достаточно долго, чтобы развилась значительная привязанность.
Возможно, из-за того, что сегодня она думала о Сайласе Хогвуде, мысли ее вернулись к Стэнли Лиджетту, который был его управляющим в Горс Энде. Хюльде тогда был всего двадцать один год, она все еще была полна надежд и, пожалуй, чуточку отчаянна. Пусть он был на двадцать лет ее старше, мистер Лиджетт держался хорошо, обладал волевой челюстью и работал с логической эффективностью, которой она восхищалась. Она вспомнила, как глупо завивала волосы каждое утро, затягивала корсет чуть туже, всегда искала его, чтобы узнать, как прошел его день или принести ему его любимые пирожные с кухни. Ее привязанность была, вероятно, ему очевидна, и он отнесся к ней с убийственным презрением после ареста мистера Хогвуда. Возможно, он знал о высасывании магии, а возможно, и нет, – в любом случае он был яростно предан своему хозяину и ему явно была противна Хюльда.
Он назвал ее уродиной и крысой. Первое она уже слышала в свой адрес. А второе – нет.
Она проплакала всю дорогу назад, в Штаты.
Вскоре после возвращения на родину она подслушала, как другой ее любовный интерес высмеивает ее манерность в местном ресторанчике. Тогда она и смирилась со статусом старой девы. А приняв это, смогла сосредоточиться на более важных вещах, таких, как ее работа. Она перестала вызывать предсказания для себя самой. Перестала щипать себя за щеки. Перестала добавлять кружево к своим платьям.
И она неплохо жила. Действительно неплохо. И она бы с радостью предпочла так жить и дальше.
Усевшись на краю матраса, Хюльда положила очки на тумбочку и уронила голову на ладони.
– Хорошо, что у тебя добрый клиент, – сказала она себе, четко выговаривая каждое слово. – Как же тебе повезло. И будет так же чудесно побыстрее разобраться с этим делом о призрачном волшебнике, чтобы можно было двигаться дальше. Делай свою работу, Хюльда. Ничего другого от тебя никому не нужно.
Твердо решив придерживаться этого плана, Хюльда сняла платье, умылась и задула свечу. «Утро вечера мудренее», – напомнила она себе.
Что-то хрустнуло, когда она положила голову на подушку. Ничего не понимая, она протянула руку и нашла небольшой прозрачный сверток, которого раньше не замечала. Усевшись, она вновь зажгла свечу и чуть не расплакалась.
На ее подушке лежал прозрачный мешочек лимонных леденцов, перевязанный желтой ленточкой.
И оставить его здесь мог только мистер Фернсби.
Войти с помощью соц. сетей: