Войти в систему
Войти с помощью соц. сетей:
Сайласу весьма нравилась Америка. Она была несколько отсталая и неутонченная, это так, но еще здесь была некая свобода, которую он ценил. Не свобода голосовать, поклоняться своему богу или отправиться на запад и застолбить землю… все это не имело для него значения. Нет, его свобода заключалась в том, что эта страна строилась с нуля. В Соединенных Штатах не было королей. Не было семей, в которых поколение за поколением сыновей и дочерей скрещивали ради подъема по лестнице престижа, власти и аристократии. Никакого кровосмешения, повторяющегося раз за разом ради сохранения магических связей. Люди здесь были настолько обычными, насколько это вообще возможно, отбросы других стран, не имеющие практически никакого значения, сбившиеся вместе, чтобы выстроить лучшую жизнь. А значит, Сайлас здесь наверняка самый сильный.
Он упивался ощущением, что никто не может подавить его: ни чарами, ни решетками. И Сайлас сделает то, что нужно, чтобы так оно и было впредь. Прежде всего он должен был восстановить ту силу, что потерял в Англии, когда несколько кукол из его коллекции были уничтожены вместе с чарами, что они давали ему.
А это уже подводило Сайласа ко второму чудесному свойству Америки: здесь не было за́мков.
В Англии все важные вещи всегда прятали в замках, в которые было чертовски сложно проникнуть, даже с магией.
В отель, где БИХОК хранил свои досье, пробраться было куда проще. Чары удачи, что жили в крови Сайласа, были слабы, но сегодня они пошли ему навстречу, приведя в комнату, что была ему нужна, без единой заминки.
Он не воспользовался ни свечой, ни фонарем, пока просматривал документы. Его глаза достаточно адаптировались к свету, проникающему в комнату через два узких окна. Каждое досье было посвящено зачарованному дому.
Дома были основой для восстановления его магии. Дома нельзя было убить, а значит, их и хранить не нужно. Мало того, что Сайлас будет действовать в рамках закона, ему еще и не придется тащить бедные души за собой в маленькую пещерку, которую он вырыл. К тому же так ему будет за что торговаться в будущих переговорах с новыми союзниками.
Сайлас открыл досье на Уиллоу Крик, крытый соломой коттедж в Нью-Йорке, и восковым карандашом записал себе на руку адрес и тип магии, которой обладал дом. Убрав папку, он перешел к следующей, особняку возле Гудзона… но там провели экзорцизм. Черт. Такая потеря. Следующий дом был в Коннектикуте, там проживало несколько человек, а это усложнит дело. Но он все равно накарябал адрес на руке.
Шагнув вбок, Сайлас вытащил с полки последнюю папку. Местечко под названием Уимбрел Хаус в Род-Айленде. Он выгнул бровь, увидев недавно добавленный список чар. Это ему подойдет просто замечательно, и…
Он замер, уставившись в досье. Ответственный сотрудник… Не может быть. Хюльда Ларкин. Значит, мы снова встретились.
Он часто о ней думал, пока был заперт в Ланкастере. Разве не забавно будет снова ее увидеть? Прежде она его не интересовала, но…
Сайлас захлопнул папку и улыбнулся. Кажется, все снова складывается в его пользу, не так ли?
Именно так.
– Я вполне уверена, что в распоряжении дома находится дух волшебника, – сказала она.
Мерритт замер. Все замерло. Его дыхание, его моргание, его мыслительные способности.
Выдавив улыбку, он заговорил сквозь сжатые зубы:
– Миссис Ларкин. Можем мы минутку поговорить снаружи?
Писатель протиснулся мимо нее, не дожидаясь ответа. С потолка коридора пошел дождь, снова красный, и ему вдруг стало сложно верить, что это лишь краска. Он стрелой пронесся мимо проблемного участка, вниз по лестнице и через приемную, фактически выпрыгнув на улицу. Какая-то его часть боялась, что дверь не откроется – что дом прочтет его мысли, но Мерритт выбрался целым и невредимым, вспомнив, уже когда вышел, что психометрии в Хюльдином отчете не было.
Он не останавливался, пока не отошел от дома на некоторое расстояние, убеждаясь, что тот его не услышит. Хюльда шагала следом, закрывая зонтик на ходу.
– Какие-то проблемы, мистер Фернсби? – спросила она, поравнявшись с ним.
– Проблемы? – Мерритт старался говорить тихо. – В моем доме живет призрак!
Миссис Ларкин ответила не сразу. Как будто ожидала дальнейших пояснений.
– И?
– И? – Он отошел прочь, потом вернулся. – И почему вы так спокойны, зная это?
– Потому что, мистер Фернсби, – Хюльда уперла руки в бедра, – это не первый дом с привидениями, с которым я знакома, и он явно не станет последним. Вам ли из всех людей не знать, что литература – просто вымысел. Не нужно опираться на детские страшилки о привидениях.
– У таких страшилок всегда есть источники, – прошипел Мерритт.
– Суеверные охотники на ведьм, полагаю, – возразила Хюльда, и две складочки между ее бровей сложились в букву У. – Уверяю вас, дом такой же, каким был и прежде. Единственное, что изменилось, – мы теперь установили, откуда поступает магия!
– От полтергейста.
Миссис Ларкин нахмурилась.
– Вы что, думаете, что все мертвецы – это злобные упыри, которые жаждут насытиться плотью живых?
Мерритт затих. Задумался.
– Отлично звучит, миссис Ларкин. Вам надо книгу написать.
Она закатила глаза.
– Слушайте. – Он поднял руки, как будто жестикуляция могла помочь лучше донести мысль. – Все было довольно мило, когда я считал, что имею дело с полуразумной кухней или шкафом. Но ведь совершенно ужасно, что по дому парит настоящий неупокоенный дух с того света, который смотрит, как я одеваюсь, дышит мне в шею и роняет в ямы!
Хюльда глубоко вздохнула, но кивнула, и он слегка расслабился.
– Дело лишь в том, что время от времени чародей не желает переходить в загробный мир и вместо этого находит себе новое тело. Дома большие, сделаны из природных материалов, в них часто бывают люди, но нет невоплощенной души. Это разумный выбор.
Мерритт выдохнул, длинно и медленно, через рот. Ухватил волосы возле корней. Выпустил. Оглянулся на дом. Отсюда он казался таким нормальным. Но, опять же, он так думал и в самый первый день, по приезде, а потом дом запер его и пытался убить в уборной.
У них ведь теперь перемирие, верно?
Но насколько Мерритт может доверять древней душе?
– Что бы ни обитало в этом месте, – проговорил он почти шепотом, потому что все добрые отношения, что они успели выстроить с Уимбрел Хаусом, могли запросто испариться, если призрак их подслушает, – оно здесь живет уже очень долго. И у него определенно есть проблемы.
– Мне думается, – сказала Хюльда осторожно, – оно просто позабыло правила этикета.
– Правила этикета. – Мерритт снова схватил себя за волосы. – Уж простите, но освежить правила этикета будет недостаточно, чтобы исправить… это.
Он неопределенно махнул в сторону дома.
– Я хочу сказать… разве нельзя его как-то… прогнать?
Лицо Хюльды вытянулось. Лишь на мгновение, прежде чем она снова взяла себя в руки, но Мерритт все равно заметил, и его выражение перенесло мужчину обратно к яме в кухонном полу, где миссис Ларкин рассказала ему, почему хочет сохранить дом таким, каков он есть.
– Не нужно ли его, ну не знаю, – пытался объясниться он, – упокоить? Дома ведь не могут умереть, верно? Что, если он и сам уже не хочет здесь быть?
– Или она, – отметила Хюльда.
– Ох, давайте, ради моего здравого рассудка, выберем одно местоимение? Как заставить его уйти?
Хюльда вздохнула и скрестила руки на груди, хотя выглядело это скорее так, будто она обнимает себя.
– Я не могу легально воспрепятствовать вам пойти этим путем. Но если вы это сделаете, магия испарится. Будет потеряна.
Мерритт нахмурился, ему ужасно не понравился червячок вины, зашевелившийся в груди.
– А вы останетесь без работы.
– Позвольте снова вам напомнить, мистер Фернсби, я – сотрудница БИХОКа. Если вы решите провести экзорцизм, они перенаправят меня согласно профессии, так же, как и мисс Тэйлор. – Обычная жесткость вернулась в голос Хюльды. – Тем временем, извлечь волшебника будет непросто.
Рассеянно дергая за ниточку в кармане, он спросил:
– И что нужно?
– Например, узнать личность того, чья душа живет в этих стенах. – Обернувшись, Хюльда посмотрела на дом, как в первый раз. – Мы не можем позвать его наружу, если не знаем его имени.
– Понятно. И как же это сделать?
– Исследовать, мистер Фернсби. – Хюльда опустила руки и сжала рукоять зонтика. – Долго исследовать.
Бет вошла в кабинет Мерритта с перьевой метелкой в одной руке и почтой в другой. Этим утром она переправилась на его кинетической лодке через залив в Портсмут, чтобы отправить письма – все Хюльдины – и забрать припасы.
– Вам несколько посланий с почты, мистер Фернсби, – сказала она, вручая ему три письма.
Мерритт нерешительно выхватил их из ее пальцев. Теперь, зная правду о магии в этом доме, он очень внимательно следил за всем, что делает, как будто волшебник в стенах подсматривал за ним. Предположительно, он мог находиться лишь в одной комнате за раз, но мог ведь и таиться, и эта мысль заставляла Мерритта нервничать. Он снова подумал было воспользоваться амулетами, но не хотел злить призрака.
– У меня нет абонентского ящика на Портсмутской почте.
Бет пожала плечами.
– Есть. Прилагается к дому, наверное. А за пересылку отвечал БИХОК.
Перевернув письма, он увидел, что первое адресовано ему, подписано элегантным почерком, без обратного адреса. Положив его под низ стопки, он просиял, узнав печать Олбани Санрайз Джорнал, в котором в этом году успел опубликовать три статьи, и разорвал конверт. В нем сообщалось, что к публикации приняли его сатирическую статью о том, как отличить демократа от вига по тому, как он застегивает пальто, а еще лежал чек, который явно не навредит его финансовому положению. Приятные новости не заканчивались: второе письмо оказалось от мистера МакФарланда, его редактора, и содержало внушительный чек на часть предписанного контрактом аванса.
– Хвала Всевышнему и всему сущему, – пробормотал Мерритт, откладывая эти письма.
Бет уже принялась за пыль.
– Хорошие новости?
– Хорошие новости! Мир в порядке, а мы продолжим жить в комфорте. – Он хихикнул, а потом вернулся к первому письму. Исполненный любопытства, он вскрыл конверт большим пальцем и вытащил один-единственный лист пергамента, подписанный внизу неким Морисом Уотсоном.
– Никогда о таком не слышал, – пробормотал он. Мерритт прочел послание и выпрямился, когда понял, в чем суть.
Да что сегодня за день такой? Не то чтобы Мерритт жаловался, но это письмо вполне могло решить его призрачную проблему, уж не говоря о финансовом бонусе, которое сулило… И все же в животе стало как-то до странного неуютно, когда он подумал о том, чтобы принять предложение. Он что, уже так к этому всему привязался? Сказать по правде, он не очень-то понимал, что делать с этим чувством. Опыт подсказывал, что лучший выход – не подавать вида, тогда чувства останутся поверхностными и не отрастят зубов. Ему нужно быть осторожнее, двигаясь вперед.
– Миссис Ларкин! – заорал Мерритт.
Когда она не ответила, он закричал еще громче:
– Миссис Ларкин!
Из коридора послышались шаги. На Хюльде было то же зеленое платье, в котором она приехала, и юбка захлестнула ее ноги, когда она свернула в комнату.
– Я вам не собака, мистер Фернсби. – Ее взгляд упал на письмо. – Что это?
– Некий Уотсон интересуется покупкой дома.
Ее глаза расширились.
– Что? – Перейдя через комнату, она выхватила у него пергамент и прочла его сама, поправляя очки.
Это было простое письмо: автор лишь интересовался, не желает ли Мерритт продать свою собственность, и если да по какой цене.
Какую цену он бы мог назвать?
– Как странно, – пробормотала она. – Дом настолько безвестен, что даже я о нем раньше не слышала, и не является объектом культурного наследия. Откуда же он о нем узнал?
Мерритт сложил руки на груди. Он и правда хотел бы здесь остаться, но…
– Возможно, он захочет сохранить все… как есть.
Хюльда поджала губы.
– Возможно, – повторила она. – Но Уимбрел Хаус.
Она осмотрела стены, кажется, пытаясь почувствовать присутствие живущего в них волшебника.
– Он едва ли понравился бы большинству людей, учитывая его местоположение и все чары. Его никто не хотел купить целую вечность. Почему же теперь?
– Мистер Фернсби?
Мерритт чуть не спрыгнул со стула, услышав тихий голос Бет за спиной. Он прижал ладонь к груди, чтобы сердце из нее не выскочило.
– Во имя всего святого, Бет. Прошу, ходите громче.
Она улыбнулась:
– Позвольте мне взглянуть?
Хюльда передала ей письмо. Бет закрыла глаза, осторожно держа листок в руках.
Хюльда прошептала:
– Вы его читаете?
Мерритт нахмурился.
– Очевидно же, что нет.
Хюльда шикнула на него, и Мерритт скрестил руки, чувствуя себя совсем как обиженный ребенок.
Глаза Бет открылись.
– Странное от него ощущение. Не могу объяснить, что именно, но… что-то мне в нем не нравится.
Хюльда нахмурилась.
– Все более и более странно.
Мерритт нерешительно вытянул послание из пальцев Бет.
– А что вы сейчас сделали?
Бет заправила за ухо выбившиеся волосы.
– Мои таланты лежат в области психометрии, мистер Фернсби. Я ясновидящая. Ну, по крайней мере, немножко. Иногда перехватываю идеи и чувства, которые мне не принадлежат. Мне с самого начала не понравилось ощущение от этого письма, но я не хотела преступать черту.
– А. Вы как Хюль… миссис Ларкин, то есть.
Цокнув языком, Хюльда сказала:
– Ясновидение относится к школе психометрии, мистер Фернсби. Виде́ния прошлого и будущего – это прови́дение. Совсем разные вещи.
Он задумался.
– Правда?
Экономка подавила вздох.
– Миссис Ларкин имеет в виду, – заботливо сказала Бет, – что прови́дение работает с предсказаниями будущего и удачей. Психометрия касается разума. Чтение мыслей, галлюцинации, эмпатия. Лично у меня дар проницательности.
Она терпеливо ему улыбнулась:
– Я бы почувствовала, что вы ко мне подкрадываетесь, неважно, насколько скрытно вы попытались бы это сделать. Или, например, если бы вы вздумали притворяться турком, я бы знала, что это неправда.
– А. Ну что ж. Плакал мой план. – Он взглянул на утонченный почерк. Очевидно, этот Морис Уотсон – человек образованный. Возможно, у него и деньги водились. Но если у Бет было плохое предчувствие на его счет, особенно вызванное магией, то, пожалуй, он не станет простым выходом из их затруднения.
Мерритт подумал о плакучих вишнях и кроншнепах, о Бет и Хюльде… затем открыл ящик стола и сунул письмо туда.
– Ну, думаю, я же ведь только что сюда приехал. Я должен сам разобраться с загадкой, – он сглотнул, – призрака.
Он пожал плечами, даже не заметив этого, уже привычным движением.
Мягкая улыбка коснулась губ Хюльды. Некоторые ее черты были грубыми и лишь подчеркивались тем, как она держала себя, но она выглядела хорошенькой, когда улыбалась.
– Отличный выбор, мистер Фернсби.
Он уж точно надеялся на это.
Досье БИХОКа на Уимбрел Хаус было крайне скудным. В нем упоминалась бабушка мистера Фернсби со стороны матери, выигравшая дом у мистера Сатклиффа, который унаследовал его от отца, получившего право собственности от своего брата. На этом все, и ни один из собственников никогда, по сути, не жил в Уимбрел Хаусе или хотя бы в Род-Айленде, а значит, никто из них не мог быть искомым призраком. Казалось очевидным, что дом был построен – и заброшен – на заре заселения колоний, учитывая его стиль и отсутствие документов, затем им снова кто-то заинтересовался, еще до установления законов США. Все и правда было очень запутано.
А значит, чтобы обновить досье и раздобыть информацию о личности волшебника, которая была нужна Хюльде, самым очевидным местом для начала поисков была библиотека.
Библиотека была невелика по меркам благородных домов, но боковые стены были от пола до потолка покрыты полками, по большей части заполненными, а значит, книг было много. К тому же они стояли без всякой системы благодаря привычке дома швыряться томами.
Хюльда начала с дальнего конца южного стеллажа, а мистер Фернсби – с ближнего края северного, и они занимались поисками, пока мисс Тэйлор возилась на кухне. Хюльда собиралась также связаться с БИХОКом, хотя, если истории дома не было в досье, которое ей изначально дала Мира, Хюльда сомневалась, что в институте знают что-либо еще.
– Ищите дневники, биографии, втиснутые между книг газеты, – пробормотала Хюльда, ставя одну книгу в твердой обложке на полку и вытаскивая следующую. – Все подобное. Даже имя, напечатанное под обложкой.
– «Анатомия галапагосских черепах», – прочел мистер Фернсби. – Вы же не думаете, что наш призрак – черепаха, да?
Хюльда фыркнула:
– Если так, то он – очень умная черепаха. – Книга, что была у нее в руках, оказалась сборником рецептов без каких-либо полезных пометок.
Следующая книга была старым альбомом не самого талантливого художника, заполненным в лучшем случае на одну восьмую. Никаких имен или дат, лишь птицы, деревья и монстры. За ним шли «Утопия» Томаса Мора и третий том Шекспира. Хюльде стало интересно, что за книжный червь заполнял эти полки, или же, может, коллекция росла постепенно, с момента изобретения печатного станка? Она сильно сомневалась, что призрачный волшебник любил читать, учитывая, как он обращался с этими книгами.
Книга возле ее плеча начала выезжать вперед сама собой. Хюльда задвинула ее на место и сказала:
– Не сейчас. Ты хочешь, чтобы мы тебе помогли, или нет?
Хотел ли волшебник быть отделен от дома – это совершенно другой вопрос, но Хюльда пока не озвучивала свое намерение там, где призрак мог услышать. В любом случае книга осталась стоять.
Мистер Фернсби мягко хихикнул.
Она взглянула на него поверх очков, отчего его черты слегка размылись.
– Что?
Он перевернул страницу маленькой книжки, что держал в руках, закрыл ее и поднял повыше.
– Нечто под названием «Вересковые холмы». Похоже, ирландская романтика. – Он повертел книгу в руках. – Моя сестра любила такое читать.
Упоминание о его сестре вызвало в груди Хюльды какое-то неуютное ощущение, будто она проглотила колючку на длинной травинке.
– Мистер Фернсби, могу ли я задать вам личный вопрос?
Он встретился с ней глазами, но она не произнесла ни слова, пока он не кивнул, соглашаясь.
– Почему вы жили с мистером Портендорфером? Вы… отчуждены от семьи?
– О. Ха. – Он поставил книгу и перевел взгляд на полку прямо перед собой. – Отчужден, да. Семейная политика, на самом деле. Ну, вы знаете. Сущая ерунда.
Он сделал шаг к двери.
– Кстати, а где мисс Тэйлор? Мне нужно узнать ее мнение по одному вопросу. Я мигом вернусь и продолжу… – он обвел рукой библиотеку, – это.
И с этими словами он выскользнул в коридор, полностью уйдя от разговора.
Хюльда задумалась, а не зря ли она спросила.
Войти с помощью соц. сетей: