Они стояли кругом на вершине трона Сусано-о, собравшись вместе над бурлящими водами под грозовым небом. Более двух дюжин, черных и белых, молодых и старых, с гладкими перьями и блестящими когтями. И каждый по очереди, вонзив когти в камни у ног, склонил голову, признавая того, кто убил Торра и предъявил права на трон.

Еще один занял место в центре круга, с перьев на скалы стекала красная вода, а рядом с ним находилось дитя обезьяны.

Теперь он – Хан.

Юкико плавала у них в мыслях, испытывая передозировку хищнического инстинкта. Она сосредоточилась на двоих, стоявших выше остальных, – в умах тигров светилось нечто большее, чем раболепие или неуверенность.

Первый, молодой самец примерно возраста Буруу, черный как смерть.

Она узнала его по воспоминаниям Буруу – Сукаа, сын Хана, который забрал глаз Эша. Юкико порылась у него в голове и обнаружила жажду вендетты. Любовь к павшему отцу и стремление к мести. Однако самец поклонился Буруу и прорычал, что будет служить. И бросил на девушку взгляд, который говорил, что он получил бы огромное удовольствие, если бы вспорол ей живот и продемонстрировал небу вывалившиеся наружу внутренности. Затем он развернулся и поднялся на крыло.

Второй заслуживающей внимания арашиторой была красивая самка, быстрая, хитрая и изящная. Юкико тоже знала ее по воспоминаниям Буруу – как раз за этой тигрицей он гонялся по облакам. Именно она принесла известие о смерти отца. Заглянув в ее разум, девушка ощутила необычайную радость по поводу возвращения Буруу. И среди дикого биения пульса разглядела не просто привязанность, но прочную связь – на всю жизнь.

Юкико провела руками по перьям Буруу, запачканным кровью и насквозь промокшим.

Буруу смотрел на самку, размахивая хвостом из стороны в сторону, сердце у него колотилось от радости.

Самка выступила вперед, поклонилась, как и остальные, и в сиянии перьев вспыхнула молния, образовав короткий ореол, который, казалось, воспламенил тигрицу. А потом она шагнула ближе, провела щекой по щеке Буруу, прижалась головой к его подбородку и вздохнула.

Юкико почувствовала мысли самки, заключила их в себя вместе с помыслами Буруу, и ее разум стал мостом между арашиторами. Когда она потянулась, чтобы нежно прикоснуться к сознанию тигрицы, то любовь Буруу наполнила ее голову. И не было ни намека на ревность, ни обиды из-за необходимости делить его привязанность. Все походило на воссоединение сестер, которые встретились после разлуки.

Мысли тигрицы оказались теплыми, как мягкое одеяло у пылающего камина. Разум горел любопытством и немного инстинктивной агрессией.

Юкико вложила собственное тепло в сознание самки. И Буруу обвил их обоих крыльями.

Голос Буруу эхом раздался в головах.

Глаза Шай заблестели, когда она оглядела Юкико с ног до головы.

*ТАНЦУЮЩАЯ С БУРЕЙ… *

Глаза тигрицы сверкнули одновременно с молнией. Взгляд мог бы разрезать сталь.

Шай долго и пристально смотрела на Буруу. Потом уставилась на Юкико, и в груди тигрицы зародилось нечто среднее между мурлыканьем и рычанием.

Самка фыркнула.

Она обратилась к Буруу.

Буруу проглотил подступивший к горлу ужас.

Буруу кивнул.

Шай перепрыгнула через камни и, расправив перламутровые крылья, взмыла вверх. У Юкико перехватило дыхание, когда она увидела, как прекрасная тигрица рассекает воздух, устремляясь к далекому шпилю. Буруу провожал ее взглядом, прищурившись из-за завывающего ветра.

Девушка чувствовала боль от его ран, глубоко вонзившихся в перья, мех и плоть. Но, помимо этого, Юкико уловила эмоцию, которую никогда раньше не ощущала в названом брате.

Все это настолько разнилось с обычным состоянием души Буруу, что Юкико потребовалось целое мгновение для четкого осмысления.

Страх.

Буруу тяжело вздохнул и встряхнулся от клюва до хвоста.