Темная комната, полная смазанного железа. Гул никогда не засыпающих двигателей. Слухи о предательстве.

– Сегодня вечером, – сказал первый.

– Нет. Слишком рискованно, – ответил второй. – Мы можем обставить это как несчастный случай.

– Нет. Даже если бы мы убивали старших, нашей приоритетной целью стал бы командор Рей. Но только не Пятый Бутон.

– Если ты убьешь Рея, тебя сразу же схватят. Ты – его помощник и будешь первым, кого обвинят. А для дела нужны все мы втроем, чтобы заглушить двигатели, когда придет время.

– Поэтому Рея или Кина не трогаем. Пока.

– Ты знаешь все наши приказы. Бутоны высших эшелонов теперь являются мишенями.

– Нет. Очень многое зависит от нашего решения. Сейчас надо залечь на дно. А если наткнемся на внешнее сопротивление, в Йиши или за пределами Кицунэ-дзё, то отключаем двигатели и калечим эту штуковину. Таков наш план.

– Кина выдвинула Инквизиция, Бо. У него наверняка их татуировка на руке!

– Это не входит в наш план!

– Я могу посодействовать. И обставить все как несчастный случай.

– Нет, Синдзи!

– Смерть Змеям, Бо. Смерть им всем.

Скрежет латуни по латуни. Рука вырывается из цепкой хватки. Мольба, произнесенная шепотом, перекрывая хрип мехов, лязг двери в переборке, топот тяжелых ботинок в темноте.

Бо стоял в полумраке, опустив горящие глаза, и колотил кулаком по стене.

– Дерьмо.

– Нет! – Каори резко села в постели, вытаскивая вакидзаси из-под одеяла.

Лицо было мокрым от пота, несмотря на холод. Она моргнула, грудь вздымалась, пока она выискивала нападавшего во мраке. Но теперь он мертв – его давно прикончили в тени Пылающих камней.

Уничтожен за убийство Черного Лиса. Месть Танцующей с бурей.

И теперь ей отказано в мести навсегда. Нельзя убить дважды…

В дверь хижины тихо постучали: чей-то силуэт, очерченный на окне из рисовой бумаги. Девушка потерла глаза, откинув волосы с лица. Сколько сейчас времени? Час Обезьяны? Собаки?

– Каори. – Она услышала голос Маро.

– В чем дело?

– Пришло сообщение. Передали по радио.

– Ты что, не мог его принять? – прошипела Каори. – Боги небесные…

– Он хочет поговорить лично с тобой. И один на один.

Хмурый взгляд во мраке.

– От кого сообщение?

– Даже не знаю, как сказать… Но парень утверждает, что он Исао…

Кин спустился по стремянке: сперва пространство было настолько узким, что новая кожа царапалась о стены. Преодолев последние несколько футов, он шагнул на подвесную платформу и оглядел машинное отделение.

Широкий зал с железными траверсами, опорами и лестницами, блок трансмиссий размером с дом, двигатель, гудящий мощностью в тысячу лошадей. Палуба под ногами раскачивалась в такт походке Землекрушителя. Амортизаторы лишь частично компенсировали качку. Кин изучил помещение и замер, накрытый дежавю. Моргая в свете фонарика, глядя на сверкающую кожу работающих мастеров-политехников, пораженный в самое сердце одной-единственной жгучей мыслью.

– Пятый Бутон Кин.

Кин обернулся и увидел на платформе мастера-политехника. Посмотрел на символы, нанесенные рядом с мехабаком, обозначающие имя члена Гильдии.

– Брат Синдзи.

Сятей поклонился.

– Вы хотите провести проверку?

– Прошу прощения. Знаю, что пришел рано.

Гильдиец кивнул.

– Я подумал, что мы могли бы начать с системы зубчатых передач? Ее хорошо видно с верхних платформ. Согласны?

– Да, конечно.

Мастер-политехник вновь поклонился и жестом пригласил его пройти первым.

– После вас, Пятый Бутон.

– Благодарю, брат. – Кин повернулся и потопал вперед.

Каори закрыла дверь радиорубки и заперла ее за собой. Девушка взмокла от пота после подъема. Пункты перехвата сообщений располагались на склоне горы к югу от деревни Кагэ – так было легче избежать магнитных помех. Каори преодолела расстояние бегом, сердце бешено колотилось, а волосы повисли путаной завесой на лице.

Сев за столик с радиоприемником, она схватила микрофон.

– Исао?

Голос юноши был искажен помехами, приглушен расстоянием.

– Каори.

– Что ты подарил моему отцу на его последний день рождения?

Пауза, сопровождаемая треском белого шума.

– Мы с Ацуши вырезали флейту из дерева кири.

– Какую мелодию он сыграл в первую очередь?

– Ну, он пытался исполнить «Дочь ронина». Но играл так ужасно, что я не совсем уверен. А потом я напился и сел на флейту. Случайно, конечно.

Хотя сердце Каори сжалось от воспоминания, она все равно улыбнулась.

– Боги небесные, это и правда ты. Но разве такое возможно? Мы думали, тебя убили, когда схватили моего отца…

– Ты одна, Каори?

– Хай.

– Уверена? Посмотри по углам. Давай же. Слышишь, как тикают часы?

– Ты имеешь в виду дрона-паука, которого гильдийская сука Аянэ оставила здесь следить за нами?

– Вы нашли его?

– И уничтожили. И с ней я бы хотела сделать то же самое.

– Хвала Идзанаги. Молодцы.

– И как получилось, что ты до сих пор жив? Ты ведь должен был охранять моего отца во время нападения на Киген. Если Гильдия схватила его, они должны были поймать и тебя. Или убить.

– Кин действительно убил меня. Ударил ножом в спину. Ацуши и Такеши тоже.

– Что…

– По крайней мере, для Аянэ все выглядело именно так…

Кин находился на платформе над зубчатой передачей, глядя вниз, в железную пасть, полную чавкающих, перекатывающихся зубов. Землекрушитель работал на базе четырехступенчатой коробки передач. Энергия на восемь лап, упирающихся снаружи в землю, передавалась за счет громадных шестеренок. Коробка передач была заключена в железный корпус, окаймленный защитными перилами, но сверху она оставалась полностью открытой, что позволяло техникам легко получить доступ к системе. На стремянке, примерно на полпути вверх по корпусу, копошился мастер-политехник, проверяя целую кучу датчиков.

Созерцая красоту шестеренок и подшипников, Кин был вынужден в очередной раз восхититься гением Кенсая. Второй Бутон вполне мог быть его врагом, но он говорил на языке машин лучше, чем кто-либо другой.

Кин порадовался, что никогда не совершал ошибки, недооценивая дядю, и ни на мгновение не поверил, что Кенсай «проглотил» его историю.

К счастью, Инквизиция не разделяла подозрений Второго Бутона. Это просто благословение, что они столь одержимы своим драгоценным «тем, что будет».

Но Кин даже сейчас боролся изо всех сил, чтобы предотвратить «то, что будет».

Кин мрачно улыбнулся под шлемом.

Он повернулся к Синдзи, повышая голос, чтобы перекричать шум:

– Скажите мне, брат, как…

И вдруг ему в череп врезалась железная труба, зажатая двумя крепкими руками. Удар почти оглушил его, голова мотнулась вбок, шлем прогнулся под действием огромной, как у кувалды, силы.

Кин повалился на платформу, его поршни заскулили, когда он вцепился в перила. В глазах расцвели белые цветы, а во рту он почувствовал кровь, боль затмила ужас перед вращающейся внизу зубастой цепью, готовой превратить тело в фарш.

Он поднял глаза на ударившего его члена Гильдии, который снова занес трубу.

– Вот тебе за восстание, ублюдок! – выплюнул Синдзи.

– Нет, – прохрипел Кин. – Подожди…

– Исао, давай не тормози, говори скорее… – прошипела Каори.

– Крысиная кровь. – В динамиках затрещал мальчишеский голос. – У меня к спине были привязаны пузыри с крысиной кровью. А Кин, когда ударил меня, использовал специальный нож со складывающимся лезвием. С которым легко справиться даже такому новичку, как он.

– Ты инсценировал собственное убийство от рук Кина? Ты был в курсе, что он предаст нас?

– Нет, Каори, нет. Это план Кина. Он понимал, что Аянэ подослана Гильдией, чтобы настроить его против нас. Или, как минимум, ополчить нас против него.

Желудок у Каори скрутился в узел. Во рту было сухо, как в пустыне.

– Но откуда?

– Сюрикеномёты. Аянэ их испортила. Не она лично, а ее паук-дрон все сделал, пока она была заперта в камере. Но у нее получилось прямо безупречно. Кин выяснил это, изучив обломки. Никто, кроме гильдийца, не смог бы поработать с ними настолько хорошо, чтобы они вышли из строя одновременно, прямо посреди атаки óни.

– Да, но это не объясняет того, что случилось с моим отцом в Кигене!

На линии зашипели помехи, когда Исао размеренно вздохнул.

– Кин говорил с Даичи наедине. Он знал, что их будет подслушивать дрон. Полагал, что тот следует за ним повсюду. Поэтому они играли в шахматы, обмениваясь заметками между ходами. Вслух Кин рассказал о заговоре с целью уничтожения завода по переработке чи в Кигене – план, ради которого и прислали Аянэ, должен был завершиться предательством Кина. Но в заметках он объяснил Даичи, что случилось на самом деле. Про Аянэ и дрон. Про порчу сюрикеномётов. И наконец, поделился идеями, как победить Землекрушитель и покончить с Гильдией раз и навсегда.

Каори закрыла глаза, страшась ответа.

– Как?

Кин втянул голову в плечи, когда ему нанесли очередной удар трубой по шлему. И еще один. И еще… Погрузившись в безумие, Синдзи теперь колотил по пальцам, вцепившимся в перила перехода.

– Прекрати! Я на вашей стороне! – Кин оглянулся через плечо, вниз, на вращающуюся, усеянную зубьями пасть коробки передач.

Следующий удар пришелся по черепу, и перед глазами вспыхнули звезды. Одна рука соскользнула, и он задохнулся, стиснув зубы, отчаянно цепляясь за перила второй рукой.

Когда он был мальчиком, какой-то из собратьев-новичков сказал, что за мгновение до смерти перед глазами должна промелькнуть целая жизнь. Взлеты и падения. Победы и поражения – все, кем ты когда-либо был, и все, что ты когда-либо делал, должно предстать перед твоим взором в белом мерцающем сиянии… прямо перед тем, как свет угаснет навсегда.

Но он сейчас мог думать только об одном… вернее, об одной – Юкико. О том, что никогда больше не увидит ее.

И о том, что ничего уже нельзя будет исправить.

Когда его настиг новый удар, в голове Кина запели железо и латунь, и его хватка ослабла.

– Он планировал уничтожить двигатели Землекрушителя, Каори. Его отец проектировал камеры сгорания или нечто в этом роде. И Кин знает, как они устроены, но ему нужно было попасть внутрь, чтобы действовать. Поэтому ему пришлось устроить достаточно убедительное шоу, чтобы Гильдия приняла его обратно.

– И он попросил моего отца…

– Нет. Даичи вызвался добровольно.

– Но почему…

– Он умирает от черной чумы, Каори. Почему бы не сделать так, чтобы его смерть хоть что-то да значила?

Глаза у нее наполнились слезами. А душу переполняло отчаяние. И ярость.

– Почему ты рассказываешь мне только сейчас?

– В городе Киген радио Кагэ уже не существует. Мы были вынуждены пробираться на север, к Бескрайним равнинам, до первого поста перехвата в провинции Хатенаши. И только сейчас рискнули связаться с вами. Думали, что дрон все еще у вас в деревне.

– Но почему отец не сказал мне ни слова перед нападением? – прошипела она.

– Он знал, что ты никогда на это не согласишься, Каори.

– Исао, вы же ненавидели Кина…

– Но любили Даичи. В его речах был смысл. Юкико исчезла. У нас не было другого способа справиться с Землекрушителем.

– Юкико вернулась. – В голосе Каори прозвучала горечь. – Она связалась с заговорщиками из Гильдии, можешь себе представить?

– Мы о них слышали. Ходят слухи, что они уничтожают верхушку. Мы подумали, что, если Кину удастся вернуть себе репутацию, он может стать мишенью мятежников – как гильдиец, который захватил и сдал Гильдии великого Даичи, лидера повстанцев Кагэ.

Каори склонила голову, убитая новостью.

– Боги…

– Ты должна сообщить им, Каори. Если у Юкико есть уши среди мятежников Гильдии, ты должна как-то дать им понять, чтобы они не трогали Кина. Он способен уничтожить Землекрушитель. Судя по тому, что говорил Даичи, взрыв унесет половину армии Тора. Кин на нашей стороне.

Каори закрыла глаза.

– Отец, как ты мог… – прошептала она.

Пальцы соскальзывали с перил.

Труба снова летела к голове.

Сопротивляться. Надо сопротивляться изо всех сил, которые еще остались.

Кин сделал выпад свободной рукой, ударив по кнопке управления полетом на запястье, и мгновенно получил удар по голове. Вспыхнул сноп искр, включились ракетные двигатели.

Новый удар по черепу, и еще, и еще. Он уже почти ничего не чувствовал, глаза застилала кровь, пальцы в последний раз судорожно попытались ухватиться за перила, но ему не повезло. Извиваясь, он начал падать в зубчатую пасть системы передач. И в этот момент за спиной взметнулось сине-белое пламя. Он крутанулся, врезался в защитные перила, но ракетные двигатели пока еще горели. Пошатнувшись, он с последним прерывистым вздохом подтянулся, но продолжил падение на пол машинного отделения с высоты двадцати футов.

Ракетный ранец снова вспыхнул и погас, кнопки управления на запястье выбросили яркий сноп искр. Во рту была кровь, а дыхание обжигало легкие.

Мастер-политехник на стремянке выругался и посмотрел на Синдзи, стоявшего на платформе наверху.

– Идиот, ты промахнулся!

– Тогда спускайся сам и прикончи его!

– И ты тоже! Давай, помоги мне! – И, достав из-за пояса с инструментами железный гаечный ключ, мастер-политехник сбежал вниз по ступеням, чтобы закончить то, что начал товарищ.

– Каори, ты меня слышишь?

– Ты должна поговорить с Юкико! Кина трогать нельзя!

Юкико. Мичи. А теперь еще и отец? Он доверял ублюдку-гильдийцу сильнее, чем ей? Был готов расстаться с жизнью по слову предателя, ничего не сказав единственной дочери? Отдал катану Юкико, и от этого Каори тоже было плохо.

В конце концов, Каори сдалась. Она потеряла все. Годы, проведенные рядом с ним. За несколько недель Юкико и ублюдочный Кин завоевали больше его доверия, чем она заслужила за всю свою жизнь.

Она медленно встала, сжав губы, тонкие, бескровные.

– Каори?

Она стиснула зубы так, что заболела челюсть.

– Каори, ты меня слышишь?

– Нет, – выдохнула она. – Ничего не слышу. – Она щелкнула выключателем, и мольбы Исао потонули в звенящей тишине.

Синдзи мчался вниз по винтовой лестнице, указывая на Кина и крича подельнику-убийце:

– Останови его, он выходит на связь по мехабаку!

Пальцы Кина порхали по груди, танцуя сложный танец на лицевой стороне устройства. Так уличный менестрель играет на струнах сямисэна. Сообщение передавалось по внутреннему каналу Землекрушителя – сигнал бедствия, который услышит каждый гильдиец на борту колосса.

– Требуется помощь. Машинное отделение.

– Останови его, Масео!

Второй мастер-политехник врезался в Кина, пытаясь оторвать его руки от устройства.

– Останови его!

– Несчастный случай.

Масео замер, глядя в разбитое металлическое «лицо» Кина.

– Несчастный случай?

Синдзи добрался до нижнего уровня машинного отделения и направился к Кину, сжав кулаки. Но когда он приблизился, верхний люк приоткрылся, и появился еще один мастер-политехник, вглядываясь вниз, рассматривая собравшуюся там троицу.

– Ради Первого Бутона! – крикнул он. – Что случилось?

Двое потенциальных убийц молча и мрачно уставились друг на друга. Кин с трудом поднялся на четвереньки и посмотрел на мастера-политехника, стоявшего на верхнем переходе.

– Я поскользнулся, – непринужденно ответил Кин.

– Поскользнулся? – Мастер перегнулся через перила, в его голосе прозвучало недоверие.

Кин медленно поднялся на ноги и со скрипом пожал плечами.

– Ранец дал осечку. Я чуть не улетел в систему передач. Брат Синдзи спас мне жизнь.

В машинное отделение прибывали гильдийцы, у них горели глаза, со всех сторон сыпались вопросы. Они получили то же объяснение, которое окровавленный и побитый Кин повторил несколько раз для окруживших его обеспокоенных собратьев. Звучала хвала Первому Бутону и прославление Синдзи, каждый норовил похлопать его по спине, пока, наконец, не было решено, что Кин должен наведаться в медпункт.

Пятый Бутон настаивал, что не стоит суетиться, ведь кожа крепка, хоть плоть и слаба, но потом уступил.

– Хорошо, братья. Конечно, лучше удостовериться, что я в порядке. – Кин повернулся к несостоявшемуся убийце. – Возможно, мой спаситель будет достаточно великодушен, чтобы сопроводить меня?

– Конечно, Пятый Бутон. – Синдзи поклонился. – Для меня это было бы честью.

– Нет. Это честь для меня, брат. Я у вас в долгу.

Возбуждение улеглось, гильдийцы вернулись на посты, некоторые бросали настороженные взгляды на ограждение над передачей. Чудо, что Пятый Бутон остался цел и невредим. Подумать только, что могло бы случиться, если бы не брат Синдзи…

Подошел Масео и, взяв Кина за руку, закинул ее себе на плечо. Синдзи поддерживал потерпевшего с другой стороны, и напарники, шаркая ногами, направилась к винтовой лестнице. Кин устроился между ними.

– Помедленнее, братья, – сказал он. – У меня до сих пор дрожат ноги. – Кин невесело улыбнулся. – И нам, кстати, есть о чем поговорить.

Оператор поста перехвата поднял голову, когда Каори вышла на ведущую к башне дорожку и откинула челку с лица.

– Брат Исао разоблачен, – процедила Каори. – Ацуши и Такеши тоже. Разошлите сообщение по всей сети. Любая информация, поступающая от них, должна рассматриваться как подозрительная. Любое сообщение надо проигнорировать.

– Хай, – кивнул связист.

Не прибавив ни слова, Каори кивнула и исчезла в темноте.