Прозорливость

Отец Гавриил не любил явные чудеса. Он говорил: «Чудо-то, что корова кушает зеленую траву а дает белое молоко». Все чудо. То, что солнце восходит, что мы дышим, существуем, – все это чудо Божье, от Него все это дано.

Отец Гавриил все знал про человека: и прошлое, и будущее, абсолютно все, людей видел как прозрачных. И он не говорил, что ты вот этого не делай, это делай. В его присутствии, во время общения с ним у тебя самого, появлялось желание освободиться от грехов. Однажды я сказал отцу Гавриилу, что курю, но хочу хотя бы во время Великого поста от этого воздержаться. «Как, ты дым выпускаешь изо рта?» – спросил он так удивленно, как будто не знал, что я курю. Говорю: «Да». – «Ты хочешь от этого избавиться?». – Я говорю: «Да». «Тогда иди к иконе Спасителя, вон там, сделай сорок земных поклонов, попроси прощения и потом старайся больше не курить». Я все это сделал и в течение года не мог даже находиться там, где курили где было хотя бы чуточку сигаретного дыма – тошнило. Но, как только этот год прошел, эффект пропал, и я остался опять сам с собой. Как я сейчас понимаю, тогда я должен был уже сам потрудиться, не все же подарками жить. И я снова стал курить. Об этом жалею вот уже лет двадцать, так как до сих пор курю. Тогда я не воспользовался подарком.

Звиад Ониани

Когда мы жили в монастыре Самтавро, очень мало спали – по четыре – пять часов. Мы хотели хорошенько выспаться, а отец Гавриил именно в это время начинал звонить в колокола: «Вы спите, а Грузия в крови лежит! Быстро давайте молиться!» – не давал нам покоя. И потом произошли трагические события в Тбилиси, затем абхазская война. Из того, что он говорил людям, очень мало что, наверное, не сбылось. Мне предсказал, что я буду игуменьей Бодбийского монастыря.

Помню один случай. Я была на исповеди у своего духовника, и он что-то очень тяжелое от меня требовал в духовном смысле. Я очень боялась не оказать послушания, но, с другой стороны, меня это очень тяготило. И вот идем мы вместе с моим духовным отцом по лестнице, и вдруг выскакивает отец Гавриил: «Ты что делаешь? – прямо кричит на него, – ты не понимаешь, насколько это ей тяжело?!» А я отцу Гавриилу никогда ничего про мою ситуацию не рассказывала.

Как-то мы были в Шиомгвимском монастыре, там, где лежат мощи Неофита Урбнели. На дверях висел замок, и мы никак не могли его открыть. Отец Гавриил подошел, перекрестил его, и замок открылся. Это было настоящее чудо, я помню свой благоговейный страх.

Как-то, будучи еще послушницей и заслышав громкий голос отца Гавриила быстро побежала к нему навстречу, оказалась прямо перед ним и от страха остолбенела: было такое чувство, будто передо мной стоял не земной человек, а небожитель. Какая-то сила, словно электрический ток, пронзила меня. «Слышал, что к нам любовь пришла», – ласковым голосом сказал отец Гавриил, потом, обернувшись к послушнице Нино (нынешней игуменье Мариам) и указав на нее, сказал: «Через двенадцать лет станешь игуменьей».

иг. Феодора

В Грузии было очень тяжелое время – начало 1990-х годов. В большом соборе монастыря Самтавро шел ремонт, поэтому служба проходила в маленьком храме поблизости. Вдруг в этот храмик врывается отец Гавриил: «Звиада Гамсахурдиа убьют, я вижу кровь Грузии!» Мы все испугались, батюшка успокаивает, а он все кричит и кричит. Рядом со мной сидела матушка Рахиль – потрясающая монахиня, тогда уже очень старенькая, – она мне говорит: «Слушай, отец Гавриил никогда ничего просто так не говорит». Я сообщила о происшедшем семье Гамсахурдиа, но никто не счел это важным. Что случилось потом, мы все помним. Звиада Гамсахурдиа действительно убили.

Как-то раз отец Гавриил привел нас в свою часовню в Тбилиси. Где-то там стояла грязная алюминиевая кастрюля с крышкой, он ее открыл: «Деточки, вы кушать не хотите? Тут у меня лобио». Я посмотрела в кастрюлю: лобио, наверное, недельной давности, уже бурлит. Отец Гавриил предложил ложку моему мужу, Георгий с удовольствием поел. Я говорю: «Ты что! Не ешь: оно старое». А он: «Знаешь какое вкусное!» А оно прямо бурлило, запах кошмарный. Они очень вкусно поели с отцом Гавриилом из одной кастрюли, а мы отказались: «Спасибо, не надо, не хотим». Потом я уже говорила себе: мол, дура, почему не поела. С самочувствием мужа после лобио все было в порядке.

Тамуна Иоселиани

Однажды отец Гавриил меня позвал и сказал, что меня ждет очень большое искушение. Я была маленькая и не могла серьезно воспринимать эти его слова. Он сказал «Давай вместе помолимся». Мы зашли в его келью, и он начал молиться, а мне поручил прочесть молитву «Отче наш» и еще какую-то короткую молитву. А сам он так молился, словно не находился в комнате, а был полностью устремлен и руками, и глазами вверх, и плакал. Через несколько минут он мне сказал, что это искушение, эту беду Господь от меня отвел. Он что-то увидел нехорошее и своей молитвой защитил меня. Потом сказал: «А сейчас садись». И именно тогда я очень испугалась, почувствовала, что это все было очень серьезно.

мон. Евдокия

Когда я служил в монастыре Марткопи, отец Гавриил бывал у нас около трех раз. Я всегда чувствовал, что он молился за нас. У нашей братии было четыре коровы. Нас там было тридцать человек, монастырь находится в горах, до ближайшей деревни далеко. И вот эти коровы пропали. А нас же много, нужно что-то есть. Искали их несколько недель, пошел снег. Двери в коровник были уже закрыты. Все считали, что коровы окончательно пропали. И как-то послушник зашел, чтобы почистить этот коровник, и увидел всех четырех коров на месте привязанными. При этом там уже был снег, то есть если коров кто-то привел, то были бы следы. Но ни следов, ничего не было, закрытые двери отперты, коровы привязаны на своих местах. Я думаю, что это отец Гавриил молился и св. Антон Марткопский помог.

Однажды к отцу Гавриилу пришел один молодой человек, ныне мой духовный сын. В то время он очень любил женщин и еще не был достаточно воцерковлен. Он привел в Светицховели вместе с собой одну девушку, чтобы познакомить ее со мной. Накрыли стол, и через полчаса вдруг пришел отец Гавриил, присоединился к застолью и начал про этого молодого человека говорить какие-то ужасные вещи: что тот вообще не мужчина, что он болеет какой-то серьезной болезнью. А девушка была очень красивая. Она в итоге испугалась, вышла из-за стола и убежала в Тбилиси. Потом мы узнали, что как раз у этой девушки какая-то серьезная болезнь, и если Отар остался бы с ней, то он рисковал стать инвалидом. Таким образом отец Гавриил спас его от греха и от болезни.

митр. Иосиф

Как-то я поехал к отцу Гавриилу и в качестве скромного подарка принес две бутылки вина, которое я делал сам, – у нас в доме было очень хорошее вино. Мама не знала, куда я еду, и спросила: «Куда ты несешь вино? Ты же знаешь, что у нас больше не осталось». А я как раз налил бутылки, и она, как женщины часто делали, добавила: «Бутылки назад забери». А я же не сказал, куда иду. Как только пришел к отцу Гавриилу, он сказал: «Почему ты принес мне вино, у вас ведь не осталось уже дома» – и потом обратился к матушке Параскеве: «Вылей это вино в какую-нибудь посуду, а бутылки верни Зурабу, потому что они понадобятся им дома». Я догадался, что он знал о нашем разговоре с мамой.

Однажды приезжали монахи из Греции, с Афона. Они сперва помолились в Светицховели, потом пошли в Самтавро и подошли к отцу Гавриилу. Он всем им подарил маленькие бумажные иконочки – это были как раз греческие иконы, которые присылали нам греки. Сначала они удивились бумажным иконам, а потом посмотрели – это были иконы святых, имена которых они носили. В общем, отец Гавриил им показал, что знает, как их зовут. Потом он обратился к одному из них и сказал: «Как ты мог так подумать в Светицховели? Как раз Богородица хранит и спасает нас. Если бы не Богородица, то нашей страны уже не было бы». Тогда были очень тяжелые времена, начало 1990-х годов, разруха, полуанархия в Грузии, и оказалось, что этот грек в Светицховели мысленно обратился к Богородице: «Оказывается, Ты оставила эту страну в таком бедственном положении…» А отец Гавриил сказал ему: «Как ты мог об этом подумать, Богородица нас хранит».

Когда распался Советский Союз, в первые годы независимости Грузии к нам прибыл кто-то из российской Катакомбной церкви. Они тогда уже вышли из подполья, свободно проповедовали и немножко свысока смотрели на официальную Церковь, говорили про себя, что они мученики, исповедники, с советской властью не пошли на компромиссы и т. д. И вот этот человек пришел в Светицховели, нашел там монахов, обругал их, что, мол, вы «красная церковь», и вдруг откуда-то появился отец Гавриил. Он жил в Самтавро, а тут появился у Светицховели и сказал: «Уйдите все, оставьте меня с этим человеком наедине». Примерно сорок минут они говорили один на один, после чего была такая сцена: этот человек (я не знаю, кем он был: монахом, священником, или мирянином) начал просить у отца Гавриила прощения, пошел за ним в Самтавро и по дороге все время просил прощения. Он зашел за отцом Гавриилом в келью, тот сказал: «Встань на колени и прочитай двадцать кафизм Псалтыри». Он прочел двадцать кафизм, и отец Гавриил его простил. Что отец Гавриил ему сказал, мы не знаем, но тот человек догадался, что не может не быть благодати в Церкви, в которой есть такой благодатный святой человек.

Мне говорили, что отец Гавриил иногда рассказывал фрагменты из жизни святых, которые нигде не описаны, а он знал их. Например, о святой Нино он говорил: «Вы не знаете, какие страдания она перенесла, как ей было тяжело». Он знал от Бога те фрагменты из жизни святых, которые не сохранились в официальных житиях.

Отец Гавриил очень любил Грузию, можно сказать, что это была особая любовь, усиленная тысячекратно, христианская любовь. Он очень переживал за страну и очень много молился за нее. Говорил, что без царя-помазанника в Грузии ничего не получится, что надо восстановить царскую династию, династию наших царей Багратиони, и это будет поворотом в жизни Грузии. Он также отмечал, что тот царь, который будет в Грузии, не будет таким царем, как в Средние века, но подчеркивал, что все-таки это будет лучше, чем обыкновенная современная власть. Отец Гавриил также предсказал, что территориальная целостность Грузии обязательно восстановится и Грузия поднимется на ноги как раз тогда, когда все подумают, что все, страна исчезает и нет никакой надежды на спасение. В этот момент грузинский православный народ повернется к Богу. Это надо обязательно прокомментировать, потому что сейчас тоже можно сказать, что последние десятилетия народ поворачивается к Богу, к Церкви. Я полагаю, что отец Гавриил имел в виду время, когда народ обратится к Богу по-настоящему, серьезно, всецело; когда духовная жизнь в Грузии усилится и народом овладеет серьезное чувство покаяния, он принесет покаяние Господу, и будут плоды этого покаяния: Грузия усилится и станет такой страной, о которой мечтал отец Гавриил и грузинский народ.

К отцу Гавриилу приезжала Леонида Багратиони, она была женой Кирилла Романова, который жил в Париже. Леонида была иммигрантка из царской семьи, до замужества жила в Испании. С ней был внук, его звали Георгием. Леонида спросила: «Будет ли восстановлена монархия в России и доживу ли я до этих лет?» Отец Гавриил ответил, что Вы не доживете, а внук доживет.

Однажды, когда я был у отца Гавриила, он сказал, что сейчас Второе пришествие уже при дверях. Когда он закончил речь, я спросил его: «Отец Гавриил, ведь и в другие времена были предположения, что конец света близок. Может быть, и сейчас тоже такая ситуация? Может быть, на самом деле конца света сейчас не будет?» А он почти перебил: «Нет-нет, сынок, сейчас уж наверняка, сейчас уж действительно», – вот так сказал, это я лично слышал из его уст.

Отец Гавриил говорил, что те христиане не примут число антихриста и не попадут под его влияние, кто будет иметь настоящую христианскую любовь. А христианская любовь достигается служением ближнему, так что главной задачей всех христиан последнего времени будет собирание любви. Он говорил, что христианская любовь станет защитой от зла. Антихрист с такими христианами ничего не сможет сделать.

прот. Зураб Цховребадзе

Примерно за два месяца до кончины отца Гавриила я навестил его в монастыре Сам тавро. Было заметно, что он очень страдает от болей. Сначала он говорил со мной полулежа на тахте, потом с большим трудом пересел к столу и пригласил меня, указав место напротив. Батюшка сказал, что приблизился его исход из земной жизни и времени у него осталось немного. «Слушай внимательно, что я тебе скажу». Почти три часа он говорил без остановки. Выражение его лица в это время было очень напряженным и строгим. Иногда он на время прерывал беседу из-за сильной боли. Говорил, что возможны попытки раскола Грузинской церкви (что вскоре сбылось), говорил о выходе грузинского священства из экуменического движения, о приумножении числа священников и монахов, строительстве церквей и монастырей, о смене мирской власти, о распространении содомии и беззакония, о глубоком нравственном падении одной части людей, о большой нужде и бедности грузинского народа, о распаде Грузии-Лазаря… Во время беседы его глаза часто наполнялись слезами, и он горько плакал. В конце нахмуренное лицо разгладилось, прояснилось, просияло, и он с облегчением произнес: «Но Господь и Божья Матерь не оставят Грузию, явят ей миропомазанного царя. Пока он не появится, Грузии ничего не поможет. И восстановится она в своих прежних границах – от Никопсии до Дарубанда. И последние слова отец Гавриил произнес особенным, характерным для него высокопарным звучным тембром: «Грузинский народ победит».

прот. Арчил Миндиашвили