Дорога до нашего будущего двухмесячного ПВД прошла относительно быстро, во всяком случае, время пролетело незаметно. Водителем капсулы оказался весёлый кавказец. У них своеобразный юмор, иногда не знаешь, как реагировать: то ли смеяться, то ли задуматься. Нашу поездку он начал так:

— Здорово!!! Первый раз у нас?

— Да, — ответил я.

— А-а-а, понятно. Вам здесь понравится. У нас тут спокойно. Но патрон в патронник загони, так, на всякий случай, — и заулыбался, тоже заряжая свой автомат.

За нашу многочасовую поездку я узнал много нового и о Кавказе в целом, и о сёлах, которые попадались нам на пути, чем они знамениты. В основном, какими-то личностями, которые в итоге стали боевиками; кто у кого кровник, что происходило здесь в первую чеченскую кампанию — очень много интересной информации. Водитель оказался душевным парнем. Предложил какое-то местное лакомство. Я сладкое практически не ем, но чтоб не обижать собеседника, да к тому же это блюдо приготовила его жена, я, конечно же, попробовал. Было и вправду очень вкусно и при этом совсем не приторно.

Машина, в кабине которой я ехал, а в кузове сидела половина моей группы, находилась в колонне ближе к концу. За нами ехали несколько КАМАЗов и Урал техзамыкания. На одном из участков наш водила начал стремительно набирать скорость. Ехали под сотню примерно, но при этом в кабине этой тяжёлой машины скорость совсем не чувствовалась, как по волнам. Тут водитель громко заговорил с четким кавказским акцентом:

— Тут медленно нельзя, опасный участок, если нас и собираются прихлопнуть, то это будет именно здесь, поэтому приготовься. В первую чеченскую здесь много машин сгорело… и людей.

Я начал всматриваться в горы по направлению движения. Справа было предгорье, а далее шли высокие горы, слева — крутой обрыв, который заканчивался горной речушкой Андийское Койсу. Я эту реку запомнил надолго, скоро вы поймёте почему.

— И, правда, неплохое место для засады, — подумал я про себя.

Тут в мои мысли ворвался водитель:

— Вы что, бля, совсем ебанутые? Тут нельзя машинам останавливаться. Их сейчас разъебут к ебеням феням. Передай своему командиру, чтоб забирал их отсюда как можно скорее, — крикнул мне водитель, округлив глаза.

Причиной такой бурной реакции стала остановившаяся на аварийке наша буханка от санчасти, и водитель, который уже ковырялся в ее нутре с ключом в руках. Я вышел на Каскада.

— Каскад, я Юстас, приём.

— На связи.

— Каскад, тут местные говорят, что буханку тащить срочно надо отсюда, а то быть беде.

— Знаю, Юстас, мне уже передали. Техзамыкание видишь?

— Вижу, за мной едет.

— Колесо, Колесо, я Каскад, приём, — начал вызывать замротеха комбат.

— На связи Колесо для Каскада.

— Колесо, бери этого придурка на жесткую сцепку своим техзамыканием и тащи до ближайшего укрытия, там сделай так, чтоб эта буханка завелась и доехала до ПВД. Для охраны оставляю вам Юстаса с группой, — дал распоряжение Каскад.

— Тебя понял, Каскад, до связи, — отрапортовал зам-потех.

— Юстас, это Каскад. Задачу слышал? — спросил у меня комбат.

— Принял тебя, Каскад, принял. До связи, — сказал я и положил радиостанцию на сидение.

— Это ты что ли Юстас? — спросил у меня водитель. Я улыбнулся и кивнул в ответ.

— Да что ж мне так сегодня везёт? — спросил сам у себя водитель.

— Все будет норм, не очкуй, — я его подбодрил немного и предложил попить чай из термоса.

— Я знаю одно безопасное место, пусть они там ремонтируются, а мы там чаёк погоняем, — предложил водила и подмигнул своим черным глазом.

Мы остановились через пять-шесть километров в месте, где наши автомобили с обеих сторон прикрывались пригорками пять-семь метров высотой. Я открыл кузов, дал команду рассредоточиться по обеим сторонам от машины, указал сектора и приказал наблюдать за местностью, ожидая дальнейших указаний. Мои разведчики с удовольствием вылезли из кузова со словами:

— Жопа уже квадратная, когда приедем, командир?

— Наблюдай за местностью и наслаждайся видом, люди за это деньги платят, чтоб в горы приехать, а тут тебе армия бонус сделала бесплатный, — ответил я с улыбкой и продолжил, — скоро, парни, скоро. Немного осталось.

Убедившись, что бойцы заняли правильные позиции для наблюдения, я пошёл наливать чай водителю, как и обещал. Пока пили чай, я все время смотрел на горы. Они были очень большие, высокие, огромные, бесконечные.

Вершины громоздились одна за другой, и не было им конца. Далеко на горизонте уже не видно самих гор, а только их очертания. Как будто голубоватые призраки встают друг за другом на фоне неба.

— Бля, а нам же по ним ползать и искать духов. Вот мы заебемся, — говорил я и себе, и водителю одновременно.

— Это да, — водила со своим акцентом поддержал беседу. — Разведка — это жёстко, тяжело и на хер надо. Мне и за рулём хорошо. Тепло и сухо всегда. Он засмеялся.

— Кто на что учился, — парировал я и обернулся на звук приближающегося техзамыкания с буханкой на жёсткой сцепке. Вышел злой зампотех, дал леща водителю буханки, приказал доставать инструменты и сам полез смотреть, что там случилось. Через минут 30–40 буханка завелась, зампотех уже с улыбкой отвесил ещё одного леща водиле, приговаривая, что начмед должен ему 1,5 литра вкусного разливного местного пива, и дал общую команду на начало движения.

— Юстас, Юстас, я Каскад, — запрашивал меня комбат.

— На связи Юстас, — быстро ответил я.

— Юстас, до ПВД осталось немного, мы уже подъезжаем, вы крайние, поэтому поаккуратнее там, смотрите по сторонам. Если что, мне сразу доклад, будем реагировать по ситуации.

— Понял тебя, Каскад. По прибытии доложу, до связи.

В ПВД мы приехали поздно, когда солнце зашло за горы. Было сразу видно, что нападения местных воинских частей здесь не редкость, так как дежурный и его помощники были в бронежилетах, в шлемах, с оружием, а сбоку КПП два пулемёта среди мешков с песком, из которых сделана крепкая огневая точка. Вышел зампотех, быстро что-то объяснил, и дежурный по КПП пропустил нас на территорию части. Въехав в парк, мы увидели командира нашего автозавода, который дожидался нашего приезда, чтобы показать, как и куда поставить машины.

Я пожал руку водителю, сказал, чтобы передал спасибо жене за угощение и попрощался. Проверил личный состав, вооружение, снаряжение, и мы пошли в казарму для размещения. Много людей из отряда уже травились никотином в местной курилке. Там сидел и Старый, уже с кружкой кофе. Увидев меня, он подошёл ко мне очень быстро и начал рассказывать:

— Юстас, там пиздец, я заезжать в эти кубари не стал, хотя ротный настаивал. Там просто жопа, — протараторил замок.

— А что случилось, Старый? — удивлённо спросил я.

— Пойдём, покажу, — предложил старый и пошел впереди меня, выкинув окурок и отхлебнув кофе.

Наша рота располагалась на втором этаже с каким-то маленьким подразделением обеспечения. Моей группе достались кубари под номером двадцать три и двадцать четыре. Когда я туда зашел, я, мягко говоря, прихуел. Такое ощущение, что тут жили бомжи. Матрасы обоссанные, под столом засохшая блевотина, стулья сломаны, подоконник прожжен. Но это были цветочки. Когда Старый открыл дверь туалета, во мне проснулись гнев и брезгливость одновременно. Стены, пол и, самое удивительное, потолок были полностью измазаны дерьмом. Такое ощущение, что кто-то срал в ведро, а потом специально обученный гений раскидывал это говно по стенам и потолку. Этакий любитель изысканного искусства, мать его. Так как по натуре я всегда был революционером и горой стоял за свой личный состав, отстаивая его перед старшими начальниками различных должностей, то и сейчас, увидев это блядство, которое досталось моей группе, я пошёл с большим недовольством к ротному и старшине узнавать, как так получилось, что именно мне достались говнокубари.

— Ворон, это че за хуйня?! То есть я и в охранении остаюсь, приезжая позже всех, и мне ещё кубари подкинули с дерьмищем. Так корабли не ходят, братишка!!! Ты хули сидишь?! Иди, придумывай выход из ситуации. Я туда заселяться не буду, че, угораете что ли?! — параллельно с наездом на старшину обратился я к ротному.

— Да так у многих было, не заводись, Юстас, — примирительно ответил ротный.

— Да мне по хер, как там у кого было, Филин, у меня там говна пол камаза, лопатой разгребать, — я продолжил тему на повышенных тонах.

— Назначь людей, пусть уберут и заселяйтесь, — ответил старшина.

— Да ты че, издеваешься, старшина, сам там убирайся и живи в этом дерьме на обоссаных матрасах, — я грубо перебил старшину, одновременно наблюдая за реакцией ротного.

Филин наконец понял, что туда я заселяться не намерен и начал предлагать варианты:

— Матрасы и подушки старшина найдёт, а помещение сам себе ищи тогда, — буркнул ротный.

Поняв, что тут пахнет безразличием, я ушел от командира с плохими мыслями в голове и побрел к группе, которая до сих пор сидела на рюкзаках в коридоре. Пройдя весь этаж казармы, в самом конце я увидел закрытую комнату с выключенным светом. Зайдя туда, я понял, что это ленинская комната или комната досуга, по-военному. Она была просторная, светлая, с большим количеством розеток, это для военного важно в командировке, и удачна в расположении на этаже — подальше от начальства.

Решение было очевидным. Солдаты быстро закинули рюкзаки и пошли со Старым «рожать» кровати и прочую мебель.

Как и должно быть в хорошем правильном воинском подразделении, где подчинённые уважают и ценят своего командира, первую кровать принесли для меня, спросили, куда ставить, и пошли дальше на поиски необходимого. Глядя, как бойцы потихоньку заполняют комнату нужным инвентарем, я оставил замка за старшего, а сам направился ещё разок к ротному объяснить, что нашёл комнату для группы, ну и узнать новую информацию.

Филин знал мой твёрдый, упёртый характер, поэтому нормально отреагировал, что моя группа будет жить не как все, а в комнате досуга.

— Что нового, когда задача и кто обгадил эти стены? — начал я с вопросов к ротному.

— Да это десанты пару дней назад здесь были, — ротный заулыбался. — Они из-под Грузии приехали и за сутки устроили такой балаган.

В тот момент я ещё больше разочаровался в десантниках. Нам ещё в училище говорили, что они трудные ребята.

Десантника сразу можно увидеть: квадратная голова, в глазах «ЗА ВДВ!», они не работают мозгами, они берут силой и своим шовинизмом. Большинство среди них хорошие грамотные мужики, да и воюет десантура на отлично, в Грузии в 2008 году они это доказали. Десантам дали там волю. Но при всех этих положительных качествах, вот эта бытовуха — показатель, и явные отморозки в их рядах, которые жрут водку прямо по форме и в берете и каждому второму предлагают драться, а потом ходят с разбитым лицом, а ещё и срут на потолок непонятно каким образом, все это снижает весь авторитет ВДВ до плинтуса.

— На завтра два человека старшине на обустройство оружейки, и когда она будет готова, сдаём оружие, клеим бирки. Тебе в готовности получить карту и оформить ее как графический документ, — сказал ротный, глядя в свой блокнот.

— Когда на задачу? — уточнил я.

— Все завтра узнаем, а сейчас обустраиваем быт, нам тут минимум два месяца жить, и отбой. Завтракаем уже в столовой, построение перед казармой в семь тридцать, — ответил Филин.

— Все понял, давайте до завтра.

Я попрощался с ротным и старшиной.

Вернувшись в наш нестандартный кубарь, ещё раз убедился в навыках хозяйственного дела своего замка. Он достал всё, что надо было достать, и даже больше. У нас стало очень уютно, и многие солдаты, которые заходили погостить с других групп, немного завидовали. У нас опять было не как у всех.

Стоит отметить, что в роте меня уважали за человечность и за хорошее отношение к подчиненным. Но это не значит, что я не наказывал своих бойцов. Однако я их никогда не бил. Морально выебать мозг — иногда намного продуктивнее, чем бить кулаком. И солдат так лучше понимал, если он, конечно, не конченый в доску мудак. Кстати, в эту командировку у меня набралась отличная группа, наверное, самая лучшая по составу за всю мою службу. Были, конечно, пару проблемных военных, но в семье не без урода, как говорится. А так группа, действительно, достойная тогда была, что по физухе, что по мозгам. Для меня важнее было то, чтобы солдат был с головой, чем с бицухой. Мышцы можно натренировать достаточно быстро, а вот если солдат тупой, то тут уже за такой короткий срок ничего не сделаешь.

А ведь в нашей работе знать надо очень много. Физика тоже нужна, без силы ты не сможешь таскать пулемёт, не сможешь оттащить раненого, не сможешь на своих плечах пронести тяжеленный рюкзак, не сможешь на своих дохлых ногах подняться в горы и так далее. Сила нужна, но относительно, мозги оказываются важнее, от пули не убежишь.

Но о каждом разведчике той группы я расскажу чуть позже, а пока что у нас был первый отбой с видом из окна на горы и звезды. Я смотрел вдаль, думал о чем-то своём да так и уснул.

Утром сходили на завтрак, кормили нас неплохо, кстати. Офицеры и прапорщики ели отдельно от бойцов. Понятно, почему такое разделение. Но в боевых командировках группнику и замку, наверное, надо быть с группой всегда. Ведь сейчас я ем отдельно, офицер как-никак, а через пару дней высоко в горах буду делить кашу, кружку чая с этими же бойцами и спать под одним тентом. Но в чужой монастырь, как известно, со своим уставом не лезут. Здесь так принято.

На утреннем разводе сказали, что готовимся к задаче, получаем необходимое вооружение, собираем рюкзаки, получаем медицину, инженерку, пайки, карты, связь, принимаем в подчинение радистов и т. д. Начиналась подготовка групп к выполнению боевой задачи. Я начал перебирать в голове все моменты, которые обязательно надо сделать при подготовке к задаче. Но для того, чтобы отдать распоряжение личному составу группы, необходимо было получить выписку в секретке и уяснить многие моменты по задаче, хотя бы насколько уходим и куда. Но перед получением выписки ротный сказал, чтобы все группники зашли к нему. И там меня ожидал очередной сюрприз…