На шестой день нашего пребывания в горах я проснулся, когда на часах было восемь часов тридцать минут. До этого я всегда просыпался около семи часов. Причиной моего долгого сна стала облачность, которая не давала солнцу нагреть тент, под которым я очень сладко чах. Был, как это называется, «День сурка». Старый употреблял кофе, кто-то собирался в охранение, я сворачивал спальник, бойцы наблюдали за здоровенным орлом, который парил над нашей базой как вражеский беспилотник. Дрон ещё лежал под тентом, я, закинувшись жвачкой, пошел к Филину узнавать планы на сегодня.

— Доброе утро, — начал я разговор.

— Здоров, — коротко ответил ротный и через некоторое время продолжил, — там внизу Стажёр с местными силовиками начал сёла и местность проверять. Если кто-то там был, то они либо к нам наверх, либо вниз по ущелью рванут. Поэтому, сегодня уходим на засаду. Ты — влево на километр, Дрон вправо от базы пойдет. У нас тут самый пологий участок, поэтому если и побегут, то, скорее всего, через нас. Пока что сидим дотемна, а там, как скажут. Берите с собой воду, еду и теплые вещи сразу, возможно, на ночь там останемся. По две МОНки с собой, дымы, гранаты, все как обычно, в общем.

— Теперь понял, зачем Стажёра на задачу вытащили. Всё, принял, когда выходим-то?

— Выходите в десять часов. Со своей группы одну четвёрку оставишь, и Дрон одну, они со мной на базе будут, — сказал ротный, убирая что-то в подсумок своей разгрузки.

Я посмотрел на карту, оценил рельеф, растительность и прочее, что было необходимо для оценки местности, и пошел под тент. Собрал старших четвёрок, объяснил задачу на сегодняшний день, определил, что нужно с собой взять и определил время готовности группы. В девять часов пятьдесят минут Старый доложил, что группа готова. Я подошёл к группе. Четвёрку, которая оставалась на базе, я отправил к ротному, остальных бегло проверил. Приказал показать инженерку, спросил у Старого, взял ли он ПМ-4, у Храброго спросил, взял ли он батарейку «Крону», которая тянет МОНку на пятьдесят метров проводов. По завершении мини-осмотра я построил группу в походный порядок, и мы начали движение в сторону места засады.

И вот увидев участок местности, который примерно совпадал с изображением на карте, я дал команду занять круговую оборону, а сам стал сверять координаты с навигатором. Это было то место, но немного видоизмененное, по отношению к карте. Но этого и следовало ожидать, учитывая тот факт, что карта была восьмидесятых годов, за тридцать лет многое, что может измениться. Например, может стоять лес, где на карте изображен кустарник, реки могут пересыхать и т. д. Я к этому привык, поэтому сильно удивлен не был.

Проблема возникла потому, что там, на местности, не было столько укрытий, чтобы разместить всю группу целиком. Я разделил группу по шесть человек и развел их метров на семьдесят друг от друга туда, где были два огромных камня. Но, чтобы бойцы не толпились за одним укрытием, я от каждой шестёрки отправил в стороны ещё по два человека, которые будут исполнять роль наблюдателей. Получилось две огневых подгруппы и два наблюдательных поста в составе двойки. В двойках наблюдателей я расположил пулеметчиков. Местность позволяла это сделать.

Размещение пулеметчиков на флангах группы даёт два положительных момента. Первый — у пулеметчика появляется очень широкий сектор для стрельбы. То есть, два пулемета перекрывают практически всё огневое пространство засады. Второй момент — это то, что они держат линию фланга, то есть противнику будет очень тяжело сделать манёвр и обойти группу во фланг. Пулеметный огонь ещё пересечь надо.

После того, как наблюдатели стали смотреть в восемь глаз за местностью, мы с Храбрым, Старым с Витасом пошли минировать все подходы к нам. Сначала установили МОНки на провода, в управляемом варианте, чтобы потом можно было их снять. Протянули линию, установили мину, вставили электродетонатор, все замаскировали, в общем, всё, как учили в «автошколе». Одни провода вывели к одному камню, вторые — к другому. У нас была ПМ-4, Старому я дал крону. Дальше пошли ставить растяжки. Которые поближе к нам, ставили РГД, которые подальше от нас, ставили «эфки».

— Давай сюда, Храбрый, — сказал я своему саперу.

— Прям в муравейник? — удивлённо спросил он.

— Да, а почему нет? Мы сейчас лунку поглубже сделаем, «эфку» вставим, сверху присыпем, и все, готово. А растяжку под небольшим наклоном пустим вон к тому камню, — сказал я, указывая рукой на камень метрах в семи от этого муравейника.

Я достал свою трёхцветную леску, которая просто идеально подходила под местность. Она была незаметна с любого ракурса. Храбрый делал лунку и устанавливал туда гранату, потом меняли чеку на булавку, потом он держал булавку, а я растягивал леску и привязывал ее к камню. Но когда я подошёл к Храброму, а точнее к муравейнику, я, мягко говоря, охуел от увиденного. В лунке стояла РГД, и все бы ничего, но она стояла без чеки, упершись рычагом в стенку муравейника. Только благодаря глубокой лунке и ее высокой стенке рычаг держал ударник, и граната ещё не сработала.

— Храбрый, это что за хуйня? — спокойно, но удивлённо спросил я у своего бойца, прижав пальцами рычаг обратно к гранате.

— Да ну, на хуй, а где чека? — ещё более удивлённо спросил у меня Храбрый.

— Это я у тебя должен спросить! Молодцы муравьи, крепкий себе дом построили. А иначе мы бы уже с тобой вспыхнули за камни. Но себя бы обозначили, а ты знаешь, что за этим последовало бы.

— Еба-а-ать! Косяк, командир, я полез другую чеку достать и… В общем, хуйня, я не знаю, как это произошло, извини, буду должен, — виновато ответил Храбрый.

— Проехали. Давай дальше повнимательнее.

— Всё, я понял, — ответил Храбрый, и мы продолжили минировать.

Всего мы установили на группу две МОНки и шесть растяжек. Я определил все сигналы при организации засады, приказал огонь открывать по моей команде, и мы начали дежурить. Один из двойки мог чахнуть, второй бдел, и так по очереди.

Самая задница началась, когда облака развеялись и над нами повисло палящее солнце. Зной повис над жесткой желто-зеленой травой, тонко покрывающей ребристые тропки. Сверху он растворялся в голубизне огромного неба, а внизу смешивался с запахом нагретой земли, камней, запахом, расходящимся контрастными линиями. Вот тогда мы прикурили нормально. От камней жар исходил ещё сильнее, он струился от них, и, если смотреть вдоль, казалось, это не воздух колеблется над камнями, а шевелятся сами валуны, пот у нас лился ручьем, жарень стояла нереальная.

Мы просто коптились, как курочка гриль. Так шел час за часом, медленно и тоскливо. Эфир молчал, мы никого не видели. Тишина. Воздух все больше и больше застывал от зноя и этой тишины, и природа цепенела в молчании. Ни ветра, ни бодрого, свежего звука, ни облачка. Тишина давила и угнетала.

Только в шестнадцать часов на связь вышел Филин и сказал, чтобы в восемнадцать ноль-ноль мы сворачивались.

Вот так, собственно, прошла моя первая настоящая засада, но без боестолкновения. Никто к нам так и не пришёл, как мы ждали. В восемнадцать часов я доложил ротному, что никого не видно, он приказал снимать растяжки и возвращаться на базу.

Через сорок минут группа начала движение на базу. К ней подходили уже в сумерках, поэтому я попросил Филина выставить одного из разведчиков на тропе, по которой можно было зайти на базу.

Поднявшись на нашу каменистую поляну, я увидел, как Фляга стоит и машет руками, пытаясь отогнать непонятно откуда пришедшего огромного черного быка, который уверенно шел в сторону сигнальной мины. Травы здесь не было, поэтому нахрена он поднялся на такую высоту, было непонятно. В итоге, после долгих неудачных попыток Фляга взял булыжник и бросил в быка, надеясь, хоть как-то повлиять на него. Но, по всем законом подлости, мой старший разведчик как-то неуверенно бросил камень и попал быку точно между рогов. От такой наглости бык немного попутал, потом завыл и попер на Флягу. В этот момент рогатый сорвал растяжку, сработал МУВ, и под огромными бычьими яйцами начала работать сигнальная мина. Сначала она запустила фейерверк из красных огоньков, которые имеют очень высокую температуру, а потом издала очень пронзительный звук, на то она и сигнальная. И вот, после недолгих раздумий, бык, наверное, почувствовав некую неуверенность у себя между ног, развернулся и с громким и пронзительным мычанием рванул в обратном направлении. Быки тоже умеют быстро бегать.

Все посмеялись, не смешно было только Фляге, который уже снял с предохранителя свой АКМС и смотрел на это всё весьма удивленными глазами.

— Фляга, он тебя запомнил, — с широкой улыбкой крикнул я своему бойцу и подошел к нему.

На то, что сработала сигналка, уже никто не обращал внимания, завтра должна была быть долгожданная эвакуация, поэтому у всех было хорошее настроение. Как оказалось, зря…