– Почему ты султана отпустил?! Да еще с войсками – это очень неразумно, муж мой, проявлять к иноверцам милосердие!

– Видишь ли, Софушка, мне незачем было убивать Мехмеда, раз османы выбрали Сулеймана. Теперь у них два султана, причем один самый что ни на есть настоящий, а вот его младший братец натуральный самозванец. И пусть тогда сами разбираются, кто из них достоин власти. А это займет толику времени, пусть даже несколько месяцев.

Юрий вздохнул, обнял Софью – она могла быть и грозной базилиссой, так и любящей и преданной женой, как то в ней гармонично уживались эти две ипостаси. И со смешком добавил:

– Грех было такой случай упускать – отпустил я его вместе с войском на восточный берег Дарданелл, причем им оружие оставили и по два десятка выстрелов на ствол. Вот такой у меня султан румелийский получился, а проще «конь троянский», если ты «Илиаду» прочитала.

– «Одиссею», любимый, ты опять перепутал, – Софья засмеялась и поцеловала его в щеку. Юрий эти две книги освоил, хотя и с трудом – на греческом языке читал скверно, хотя говорил прилично, как и положено базилевсу. Знаменитые произведения, приписанные Гомеру, повелел изучать в гимназиях, перевести на русский язык и издать огромным тиражом в две тысячи экземпляров. Причем несколько лет тому назад упростил русскую грамоту, отличавшуюся от принятого церковно-славянского языка, а для типографий сделали свинцовые буквицы упрощенного шрифта.

Развитию образования он уделял не меньше времени, чем прочим государственным заботам, даже больше, чем любимому военному делу, совершенствованию оружия и технологии производства. Времени хронически не хватало, и так жил, разрываясь между Константинополем и Севастополем. Хорошо, что наступила зима, в это время войны просто замирали, даже на Босфоре пальба утихла.

Вот только эта тишина была зловещей!

В войну с турками вступила Венеция, вернее, набросилась на дележку османского наследства, нацелившись на Морею, или Пелопоннес, как он его привык называть. Причем, дож Франческо Морозини вел себя подобно шакалу, что с урчанием отрывает от трупа жертвы куски мяса. Венецианцы стремились вернуть утраченное в прошлой войне, что велась между ними и турками почти сорок лет тому назад.

Вначале захватили порты Превеза и Корон, а затем овладели Лепанто и Коринфом, заняли Патры. И это, судя по беспардонной наглости и резко возросшему аппетиту, было только начало экспансии, для которой дож собрал семь десятков боевых кораблей, включая шесть огромных галеасов. В качестве десанта набрали девять тысяч наемников – немцев, тосканцев и папских солдат. Собственно венецианцев было едва три тысячи, да чуть больше сотни мальтийских рыцарей.

Заглотнули бы намного больше, но пресловутой костью в горле встали полтысячи русских стрельцов и пять тысячи греков. Венецианец Брайя оказался на диво предприимчив – со своими шестью кораблями он не только высадил десант в Морее, но и напал на небольшую турецкую эскадру, что перевозила подкрепление в Фессалоники.

Победа принесла Брайи известность, и к его отряду присоединился самый натуральный пират Ливериос Геракарис, известный под прозвищем Лимберакис. Уроженец области Мани, древней Спарты, которая беспрерывно воевала с турками, захватившими Грецию.

Кем только не побывал в своей сорокалетней жизни этот флибустьер. Был гребцом на венецианской галере, попал в плен туркам и снова уселся на весло – только на османской калиуте. Бежал, начал пиратствовать – снова попал в плен. И там выразил желание, так сказать, «сотрудничать с оккупационным режимом».

Назначили его самым натуральным беем области Мани, думая, что бывший пират приструнит местных мятежников, что промышляли разбоями. Какое-то время корсар демонстрировал лояльность султану, правда потом османские чиновники выяснили, что тот занимался саботажем и тайно поддерживал повстанцев. Дожидаться ареста Лимберакис не стал – рванул в бега, вернее подался на привычный для него промысел.

В здешних водах Эгейского моря, с россыпями островов и скал, под историческим названием Архипелаг, пираты обосновались чуть ли не три тысячи лет тому назад. Тут слишком удобный для «джентльменов удачи» регион, с благоприятным климатом и оживленным движением всевозможных торговых судов, много чего интересного и ценного из добра перевозящих в своих объемистых трюмах.

Даже знаменитый Гай Юлий Цезарь, как Юрию поведали здешние знатоки истории, попал в плен местным пиратам, которые содрали с него огромный выкуп. Правда, Цезарь их честно предупредил, что деньги впрок не пойдут. Ему не поверили, ведь жертвы всегда угрожают, типа, они отомстят и страшно всем станет. Такие угрозы никогда не исполняются, но в любом правиле, как известно, есть исключения.

Так что знаменитый полководец (книгу Плутарха о нем Юрий повелел издать) свою клятву исполнил полностью, причем с изрядной прибавкой. Он выпросил у Сената огромный флот и здорово почистил здешние воды от пиратов так, что лет десять их никто не видел. Навел страху, но на время – разбой он всегда привлекателен и найдутся новые желающие попытать судьбу в сем неприглядном ремесле…

Корсары с восторгом приняли известие о воцарении базилевса Юрия Льва, прихода которого в Константинополь тут все ждали с нетерпение, взбудораженные слухами, что начали распространяться еще пять лет, а сейчас полностью охватившие всю Грецию со скоростью верхового пожара при сильном ветре.

Полыхнуло везде и сразу!

Повстанцы нападали на турецкие гарнизоны и безжалостно истребляли захватчиков, где только могли. Прибытие полутысячи русских стрельцов, половина из которых была греками, придали восстанию широкий размах, благо оружия привезли достаточно – хватило на пять тысяч мятежников. Да еще увидели русские корабли, к которым присоединилось больше десятка пиратских судов – внушительная в здешних местах сила.

Венецианец Брайя жестко отстаивал интересы базилевса перед своими соотечественниками, причем на встрече дож проявил нескрываемое высокомерие, осведомившись, сколько у базилевса имеется кораблей в сравнении с флотом святого Марка.

Правда, когда венецианцы столкнулись с русскими стрельцами в Морее, и увидели, что «место занято», стали куда более уважительными и на материковые земли не притязали.

Зато занялись островами, и в первую очередь отобранным у них турками Критом. Высадившийся десант под флагами крылатого льва завязал с османскими гарнизонами бои, и вскоре занял мифическое обиталище легендарного Минотавра. А теперь дож нацелился на Кипр, также населенный греками, его подданными, как не крути.

– Ведут себя как разбойники, недаром все говорили, что они и генуэзцы два сапога пара – грабители и пираты!

– Ты о венецианцах, мой милый, – Софья понимающе посмотрела на мужа, она научилась улавливать его мысли. И грустно добавила, нежно поглаживая Юрия по руке:

– Потерпи лет пять, как только мы построим свой флот – разговор с ними будут вести жерла двухпудовых единорогов. А чтобы их проняло до глубины жо… Души я хотела сказать, прости, они познакомятся с «греческим огнем» поближе, но чуть позже.

Юрий с удивлением посмотрел на жену – та впервые за годы семейной жизни чуть не сказала грубое слово. Видимо, о хамском поведении веницианцев ей тоже сообщили, и она приняла все близко к сердцу – все же гордая базилисса, государственные дела на первом месте.

– Нужно этих головорезов с устья Дуная убирать немедленно – а то они вскоре начнут всех в подряд грабить, ибо прибрежные города разорили, да и все турецкие суда повывели.

– Запорожцы они такие, – Юрий задумался – это вольница, полезная в войне с турками, сейчас превращалась в источник постоянной головной боли. Их нужно было убирать с дельты Дуная немедленно, пока они там не прижились. Сейчас сечевики будут легки на подъем, благо добром и постройками не обзавелись, и если заманить перспективой богатой добычи, то пойдут как миленькие – золото завсегда их притягивает. Помыслив немного, Юрий осторожно произнес:

– Пару островов им в Эгейском море дать…

– Там своих разбойников хватает, причем православных по вере. Незачем наших подданных смущать столь поганым ремеслом. Да и воевать между собою за добычу начнут обязательно – а такая война нам не нужна. Они басурман должны терзать постоянно, любят обитать в плавнях, а из них в море на разбои уходить…

– Есть такое место, Софушка. Я вспомнил – устье Нила раз в пять побольше Дунайского. Рукавов и островов множество, лотос растет и тростник всякий. Птиц уйма, крокодилы плавают – сплошной экстрим. Жарковато в тамошних землях, правда, но сечевики к любому климату приспособятся, если их не вырежут. Вот туда их надо как-то запихнуть – они своими набегами всех басурман изведут. Хотя…

Юрий задумался – истовые запорожцы войны хоть куда, вот только там их нужно будет всяким криминальным элементом подпитывать. Потери будут большие – так как война с арабами станет затяжной. Но хоть так – зато не у него, а у египетских пашей начнет голова болеть…