– Теперь у них пукан подгорит! И сильно – раз даже тут паленым запахло, – Юрий скривил губы. Он никак не ожидал, что информационная война может быть возможна в этом обществе, где даже газет нет, не то, что интернета, но даже телевизора с радио.

– Видимо, пущенные от нас слухи, в условиях отсутствия контрпропаганды, сработали на сто десять процентов. Тем более, как не крути, в Московском царстве идет самая настоящая народная смута – установление крепостного права категорически не нравится четырем жителям из пяти. Это как раз те смерды, частновладельческие или государственные, что на своем горбу ощутили новые поборы.

Понимаю, брат Федор, денежки тебе нужны, и ты решил прибегнуть к проверенным методам – чуть уменьшил содержание серебра в копейке, и принялся их снова чеканить, хотя бы как алтыны. Вот только народ твой научился сравнивать твои и мои деньги, и давно сделал осознанный выбор. Дурить так его не нужно, афера твоего папашки привела к «Медному бунту», если у тебя память коротка!

Да и подати на «дым» зачем увеличивать, да поборы с возов – нужно искать новые способы пополнения казны, а не по наущению боярства прибегать к старым. Так что Смута у вас пойдет изрядная в самом скором времени, а я тому поспособствую по мере своих сил.

Ругался Юрий редко, но тут облегчил душу ядреным словом. С Москвой нужно было решить вопрос раз и навсегда, и жестко. Его совсем не привлекало установление там натурального деспотического государства, где 2 % населения – боярству и дворянству – принадлежит все – земля, народ, ресурсы. И, понятное дело, что остальные 98 % населения Московского царства, а потом и Российской империи должны были с «энтузиазмом» из-под палки обслуживать интересы правящего класса.

Можно, конечно, материть от души большевиков и коммунистов, что попытались разрушить такой порядок во всем мире, но то, что творят олигархи и кормящиеся из их рук чиновники, он вдосталь насмотрелся на постсоветском пространстве, что Украину взять, что Россию. И особенно это выпукло смотрелось, жутковато правда до оторопи, на азиатских окраинах империи, где бывшая партийная номенклатура стала падишахами и баями, причем даже по фамилиям.

– Единственный порядочный человек это «Батька», и тому майдан постарались устроить. Вот такими нормальные правители должны быть – чтобы у всех жителей, когда в магазин заходили без этих намордников, глаза на лоб от цен не вылезали.

Мне бы его сейчас в помощники – крепкий хозяйственник!

Покрутив в голове эту мысль, и хмыкнув, Юрий пришел к выводу, что для Украины это был бы выход, хотя галичанские области наотрез бы отказались от такой кандидатуры.

– Ну да ладно, сейчас на дворе не то время стоит, чтобы мыслями о таком будущем предаваться. Самому надо делать, и так, чтобы не переделывали за мной!

Война с Московским царством, рано или поздно, началась бы – сколько не думал над этим Юрий, как не пытался смягчить ситуацию во взаимоотношениях, но вывод напрашивался неизбежно. Рабовладельцы никогда по доброй воле не откажутся от своего имущества, их можно либо заставить, взяв на испуг, либо истребив поголовно, что он и проделал однажды. Выбора не было – или примут его условия, или ради спасения огромного народа, которое пытаются превратить в покорный скот и торговать им на рынках, он сам начнет войну, причем безжалостную.

И приступить к решению этой задачи нужно было немедленно, благо ситуация сложилась крайне благоприятная. Поддержка населения обеспечена на пресловутые 98 % – назойливая реклама «вольностей» Новой Руси воплощена в жизнь – народ ждал нового «доброго царя», или пусть будет «старый» юный монарх, но без «бояр-кровопийцев».

Лихой атаман Стенька Разин взбаламутил крестьянское «море», причем потребовалась анафема патриарха и сбор дворянского ополчения, чтобы подавить расползавшийся во все стороны народный бунт.

Теперь ситуация для московитской знати выглядела совершенно унылой и без всяких перспектив. Не казацкая вольница с толпами кое-как вооруженных крестьян готовилась к походу, а пять кадровых стрелецких дивизий по семь тысяч хорошо обученных и замотивированных бойцов, с оружием, которому московским воеводам нечего было противопоставить. Да еще пять резервных дивизий оставались на территории Новой Руси – высадка десанта в Крыму или наступление в Молдавии турецких войск не исключалось. К тому же, польский король, войска которого «увязли» в Молдавии, помешать никак не мог, только взирать.

Такой заслон из польских войск избавлял от вмешательства турок и татар – тем вначале требовалось овладеть Крымом, что было не так-то просто. Прежних хозяев и рабовладельцев ожидал «горячий прием» – люди, познавшие свободу, ярмо надевать не захотят. Да какой-никакой флот наличествовал вместе с береговыми батареями, так что османские корабли встретили бы надлежащий отпор.

План войны с московским боярством, а отнюдь не с русским народом подготавливался уже два года. Терпеть крепостников, чувствовать их постоянную угрозу с севера, было нестерпимо. Да и выбора не оставалось – анафема патриарха Иоакима не пугала совершенно. Пусть рассыпает во все стороны свои проклятия – они ведь против него самого обернутся. Не поверит православный люд, зная репутацию базилевса, которого при жизни «Освободителем» называют во многих землях. Да и свои священники с патриархом имеются – живо анафему отменят и обвинят Иоакима во всех грехах. И главными из них будут стяжательство и служение Мамоне, а также помощь магометанам, чтобы не дать православному воинству освободить Константинополь и Святую Софию.

– Нормально пойдет, вроде все предусмотрено!

Юрий взглянул на карту – в глаза сразу бросились огромные пространства Новой Руси. Присягнувшее ему вольнолюбивое донское казачество должно было выставить в поход без малого десять тысяч сабель, еще три оставались для защиты протянувшихся рубежей – почти вся Ростовская, части Волгоградской и юг Воронежской областей из его современности. Большими пятнами выделялись его владения – Белая Вежа с верфями, Азов и Таганрог с окрестностями.

Донцы поддерживались тремя стрелецкими полками с приданной артиллерией. И дюжиной кадровых рот, каждая из которых по мере насыщения «добровольцами» из смердов могла превратиться в батальон – а это еще четыре пехотных полка.

От Червонной Руси из двух областей Донбасса – Донецкой и половины Луганской, должно было наступать такое же количество стрельцов, всего одна дивизия, при поддержке двух тысяч реестровых казаков – на Острогожск, потом дальше на Воронеж. Вроде мало – но расчет ставился на присоединение двух слободских казачьих полков и на формирование дюжины крестьянских батальонов из восставших крестьян. Более того, большая часть однодворцев и мелкопоместных дворян, и служилые люди Белгородского разряда, судя по донесениям агентуры, могли перейти на сторону Новой Руси. Да и воевать со своими никто не станет – совместную борьбу с турками и татарами многие накрепко запомнили.

Главный ударный кулак из трех стрелецких дивизий должен был занять большую часть Слобожанщины и всю левобережную Гетманщину с Киевом. Вместе с ними в поход шли пять тысяч казаков из реестрового войска Запорожского Низового, что занимало территорию современной Юрию Днепропетровской области. Одновременно на правобережной части из Киевщины и Житомирщины, должны были двинуться казацкие полки Куницкого, подписавшего тайное соглашение.

Дабы не злить поляков и московитов при заключении «Вечного мира», решено было не присоединять к Новой Руси Гетманщину. А провести там «зачистку» продажной казачьей старшины. И после проведения выборов нового гетмана, лояльного к Юрию, вывести войска, утвердив на объединенной Малой Руси все вольности согласно «Уложению».

– Взовьется мой «брат» Ян, но я не причем – Киевский митрополит все благословит, формально влияние Польши и Москвы там останется, вот только это уже не будет игрушка в их руках. А плотный союз Новой и Малой Руси напрочь отобьет охоту у любого из соседей устраивать новую Руину. Так что воевать при таких шансах можно, вот только есть вещи, которые можно сделать, но лучше бы их не совершать.

Закурив папиросу, Юрий еще раз прикинул возможные варианты будущих событий. Расчет делался на устрашение боярства, не на прямую войну. Навести в Гетманщине спокойствие и порядок можно без больших проблем – до сотни продажных горлопанов числилось в проскрипционных списках. Их «изъятие» можно было сделать без труда, причем, не прибегая к казням «ослушников». Дальше Слобожанщина уведомляет Москву о желании войти в Гетманщину, то же самое делает правобережье, отправив депутатов к королю и сейму, обещая, что к их мнению прислушиваться будут и формально останутся при Речи Посполитой. Точно такое же «фокус», но уже по отношению к базилевсу, совершает войско Запорожское Низовое, куда приехал кошевой атаман Сирко – видимо старик решил не умирать до исторического момента, и держится из последних сил.

– Лучше бы не воевать – Самойловичу я выдвинул ультиматум, и если он добровольно не откажется от булавы, то его уконтрапупит Мазепа, способ ликвидации этот пройдоха нашел, а добрая треть казацкой старшины на моей стороне. Сирко сразу пойдет с реестровыми запорожцами и предложит свою кандидатуру в гетманы. Я уже озаботился нужным числом голосов – а тех, кто взял деньги, ожидает увлекательная поездка на Дунайскую Сечь. Думаю, там будет проведен соответствующий урок воспитания.

Юрий хмыкнул, достал еще одну папиросу, посмотрел на записи. Да, по времени все выходило – Земской Собор только начнет работу, как получит такое известие. Оставалось надеяться, что боярин Иван Волынский и архонт Федор Головин-Ховрин в Москве не струсят и доведут дело до конца. Вроде в Первопрестольной все готово к представлению, и задумка будет воплощена в жизнь.

Конечно, прямое военное столкновение чревато неожиданностями, как и Великой Смутой, в которой боярство может быть истреблено как класс. Не хотелось бы воплощать в жизнь мечту Стеньки Разина – кровавая междоусобица в Московском царстве Юрия страшила.

– Нужно избежать войны, но не любой ценой. Бояре должны сильно испугаться, да и на Федора такое подействует страшно. Но выхода нет – если потерять такой момент сейчас, то другого может и не быть…