– Первое лето настало, когда никого под ружье по мобилизации не поставили. И это при том, что война с турками идет, и окончания в ней не предвидится еще несколько лет.

Юрий посмотрел на синюю гладь Ахтиарской бухты, скривил губы в усмешки – всего два брига, стоящие на якорях, не производили впечатления грозной морской силы.

Однако надо отдать должное адмиралу Брайя – венецианец провел с паводком через Донское гирло все пять построенных с невероятными трудами бригов, которые оснастили и вооружили в Таганроге. Еще одно Адмиралтейство достраивали в Севастополе – да и сам город рос не по дням, а по часам. И стал главной базой русского военно-морского флота – две береговые батареи уже надежно перекрывали вход в бухту орудийными жерлами двух десятков пудовых единорогов.

Однако новых тяжелых орудий не хватало, слишком велик спрос. Для его удовлетворения пришлось пустить на переплавку все трофейные турецкие пушки – а их имелось больше трехсот.

На освободившихся стапелях заложили новые пять бригов, плюс еще два на Донце – и это была та самая планка, через которую не перепрыгнешь. Не имела еще больших экономических мощностей промышленность, необходимо было лет семь, чтобы набрать необходимые обороты и обеспечить резкий рост всех показателей.

В Николаеве уже проживало несколько тысяч жителей – летом будет введена еще одна верфь для строительства двух фрегатов. На их постройку уйдет два года, а там, по мере накопления ресурсов и опыта начнется строительство линейных кораблей, которые в будущем сокрушат любую турецкую эскадру, что осмелится подойти к берегам Крыма.

После долгих дискуссий с Брайя, был выработан проект небольшого линейного корабля в два дека, вооруженного шестью десятками крупнокалиберных пушек. Двадцать из них должны были быть пудовыми единорогами, а остальные в стандартные полпуда – двадцать фунтов.

Венецианец утверждал, что вес бортового залпа русских кораблей в восемьсот фунтов станет просто сокрушающим для любого противника. Ведь даже сто пушечные английские корабли, или знаменитые испанские галеоны, больше семисот-девятисот фунтов в залпе не имели. А самый сильный турецкий корабль был как минимум на треть их слабее.

Осталась самая мелочь – где найти меди и олова, чтобы отлить прорву пушек – их по расчетам для флота требовалось ровно тысяча двести штук. Хорошо, что со строительными материалами проблем пока не имелось – дубрав по Бугу и Днепру хватало.

– Всего не хватает, хотя каждый год вроде значительно прибывает, – Юрий сокрушенно мотнул головою, продолжая прохаживаться по берегу. И напряженно размышляя при этом.

Хорошо и то, что домны на Донбассе отливали железо непрерывно, на все запланированное доставало. Оружейные мануфактуры давно перешли на режим военного времени, ухитрившись сделать в прошлом году свыше двадцати тысяч ружей и пистолетов, из них половину нарезных. По крайней мере, все пять кадровых дивизий были перевооружены на штуцера полностью, а в них двадцать тысяч стрельцов. И все равно не хватало – армия резко увеличилась за счет притока переселенцев, да еще добрую треть оружия приходилось продавать Москве.

Юрий прошелся по берегу, с удовольствием вдыхая солоноватый морской воздух. Хотелось сбросить одежду и немного позагорать. Но для монарха такое невместно, нужно держать определенное высокомерие – положение обязывает, как говорят.

Посмотрел в сторону – супруга сидела в укрытом коврами павильоне, мамки-няньки занимались детьми под ее внимательным взором. В Рождественскую ночь, а такое совпадение поразило всех жителей Галича, царица подарила ему двойняшек – сын и дочь росли крепенькими и здоровыми, хотя в этом мире детская смертность прямо-таки зашкаливала. У того же польского короля супруга родила одиннадцать деток, но в живых осталось только четверо. Что же говорить об обычных людях – смертность среди рожениц и новорожденных чудовищная.

Однако за последние два года ситуация с рождаемостью в Новороссии значительно улучшилась, даже кардинально изменилась – по крайней мере, о чистоте все озаботились не на шутку, а воду пили кипяченой или из родников и других чистых источников.

Юрий драконовскими мерами насаждал гигиену, как только мог и везде где мог, особенно в армии и в открытых повсеместно больницах. Открытые еще три года тому назад лекарские школы дали первые выпуски, пусть не врачей, но фельдшеров. И сейчас он с усмешкой вспоминал, как вдалбливал в головы будущим медикам все знания по профилю, что сохранились в его голове.

И не напрасно – результаты были налицо, особенно после применения антисептиков, включая спирт, и чудодейственного эрзаца из березового дегтя и меда, заменителя мази Вишневского. Нашлись даже умелые хирурги – уже были первые удачные операции по кесареву сечению – так что акушерство стало заменять повитух.

Сейчас Юрий испытывал сильное облегчение – Софья, как оправилась от родов, взвалила на себя всю медицину, от ее требовательности все впадали в страх до икоты. Грязи и насекомым была объявлена беспощадная война, и горе тем лекарям, кто не выполнял предписания.

Любимая женушка вплотную занялась образованием, зная в этом толк – сама была ученицей знаменитого Симеона Полоцкого. И в павильоне с ней работал духовник Сильвестр Медведев – этой осенью можно было ожидать открытия в Галиче университета, в Донецке, Мариуполе и Керчи политехникумов – недостаток технических кадров был острейший, промышленность ведь росла как на дрожжах опара.

В бывшей ханской столице Бахчисарае для подготовки преподавателей и учителей, а также священников решено открыть Славяно-греко-латинскую академию. Все же Крым для всей Новой Руси цитадель православия – тут сохранились несколько монастырей и три десятка церквей и базилик. Да две митрополии с несколькими сотнями священников и монахов – самый ценный ресурс, пусть в большинстве своем состоящий из греков…

– О чем задумался, муж мой?

Теплые руки Софьи бережно обняли его за шею, жена прижалась пышной грудью к спине. Странно, но сам Юрий никогда не привязывался к женщинам, жизнь с ними, по живости своего скверного характера, становилась для него просто невыносимой.

Особенно когда современные девушки требовали уделять им внимание, дарить подарки, всячески развлекая. А тут ничего подобного – уважение к мужу и забота о нем, всегда найдется теплое слово и похвала, чувствуется, что жена гордится его делами и всячески стремиться разделить с ним тяжелую ношу ответственности за народ и землю.

В Севастополь они приплыли на калиутах от Азова, до которого добрались на стругах по Северскому Донцу и Дону. А там плавание по спокойному морю, причем для детей и супруги Юрий постарался создать самые комфортабельные условия, которые только можно было создать. Во всяком случае, морской круиз оказался не затяжным, и достаточно интересным, не тягостным. Прибрежных городов множество и многие из них они посетили, оставаясь на ночлег, и встречаемые восторженным населением.

И вот второе лето они проведут в Севастополе – Софье здесь очень понравилось. Впрочем, как и ему – море притягивало взор, тянуло и манило своей бескрайней синевой.

– Все хорошо, Софа, – Юрий развернулся и обнял супругу, та сразу доверчиво прижалась к нему. Он всегда удивлялся – сильная характером и волевая женщина, Софья с ним совершенно преображалась, полностью идя навстречу его желаниям или мыслям.

– Думаю, не стоит объявлять мобилизацию – хоть один год проживем спокойно. Флот у нас есть, пусть и небольшой. У турецких берегов пиратствуют понемногу. Так что если османские корабли появятся – отразить десант сил хватит. А в Молдавии поляки воюют, Яссы заняли – наш Буджак ими защищен. А с дельты Дунайской прохода нет – там сечевики обосновались, на уговоры наши поддались.

Юрий тяжело вздохнул – старый кошевой атаман кое-как переупрямил и убедил свою вольницу. С ним на Дунай ушло четыре тысячи запорожцев, на Днепре осталось примерно столько же, записавшись в реестр и присягнув на верность. Понятно, что в Москве такое сообщение многим не понравиться – там бояре до сих пор «переваривают» присягу донских казаков на верность государю Новой Руси.

Конечно, грядут большие расходы – запорожцам и донцам нужно выделять довольствие, вооружение и боеприпасы. Но все расходы сторицей окупятся – туркам большая нервотрепка грядет. Разбойничьи набеги станут регулярными на все побережье, жизнь там будет проходить в постоянном страхе. Тем более, что «чайки» стали вооружать трех фунтовыми единорогами, а некоторые превращать в миноноски – выдвигаемый на шесте железный цилиндр с порохом, подорванный под днищем корабля, отправлял его на дно с полной гарантией.

Весело станет османам от такого соседства, а чтобы выжить казаков из второй по величине дельты, уступающей только Волге, потребуются усилия нескольких сотен речных корабликов и немаленькой армии. Бороться с казаками среди рукавов и проток, в плавнях, что раскинулись на четыре тысячи квадратных верст – очень увлекательное занятие, и, главное, абсолютно непредсказуемое по своим итогам. А через несколько лет выбить запорожцев оттуда, когда они освоятся, станет делом бесперспективным и чреватым очень большими потерями…

– Пойдем по водичке походим, она тепленькая, так хочется?

– Лучше искупаемся в нашей бухточке – никто не увидит.

– А как же твои охранники?

Софья покраснела и показала глазами на негров, с обнаженными торсами, но с оружием под кушаками, сидевших на камнях с сонным видом. Можно было бы подумать, что они спят, но на самом деле просто это обычное состояние – они внимательно смотрели за окрестностями и в любой момент эти громилы могли молниеносно кинуться на помощь. В их полной верности Юрий не сомневался – несколько раз проверена.

– Поверь, они выткнут глаза любому, кто осмелится на тебя взглянуть! К тому же ты будешь в рубашке, а я поплещусь нагишом, а то уже весь взмок. Покупаемся, а потом в ручейке ополоснемся – он не пересох еще, а мы хоть соль смоем. Так пойдем?

– Пошли, муж мой – я не знала, что море может быть таким ласковым – никогда не купалась так, как здесь!