Бахчисарай

24 августа 1681 года

– Как видите, Карл, теперь светская власть Юрия Льва полностью подкреплена духовной поддержкой. Даже титулы совпадают, как у автократора, так и у нового патриарха – «Готии, Понта и Новой Руси».

– Я это давно заметил, Игнаций, – пожал плечами граф Рамштайн, вот уже три года бывший послом в Галиче, как и его польский коллега. Богемцу надоело до чертиков столь длительное нахождение на задворках цивилизованного мира – но что делать, если только он один в Вене более-менее сносно говорил на русском наречии, благодаря матери из литвинского рода, а также природному дарованию понимать любую славянскую речь.

– Но то во благо нашему союзу – «Священной лиге» – направленному против Оттоманской Порты. Вшестером, если учесть молдавского и валашского господарей, у нас будет хорошая возможность растрепать османов. Благо русские пули позволят это сделать намного быстрее. Очень полезное новшество, мой император оценил его по достоинству.

– Эта пуля понравилась и османам – янычары ее используют во множестве, – кривая улыбка на губах Поплавского говорила о многом. – В Молдавии от нее принесен нашим войскам пусть незначительный, но ущерб. Думаю, и вашим храбрым австрийцам нужно подготовиться к таким неожиданностям. Впрочем, лишь бы не воевать с русскими…

– Служивые люди царя Федора настолько опасны?

– Причем здесь московиты, граф? Говоря «русские» я имел в виду исключительно войска базилевса Юрия Льва – у них на вооружении нарезные ружья, что стреляют намного дальше.

– Воинам императора Леопольда штуцера не угрожают – нет ни малейших причин в войне между нашими монархами. Мы союзники и таковыми останемся на долгие десятилетия, ибо враг один – султан. А вот вам они могут нести опасность, если шляхта вздумает нарушать договоренности. Базилевс хоть славится вероломством, да и сам коварная особа, но очень не любит когда нарушают соглашения с ним.

– В сейме хорошо понимают это, граф. Лучше быть в союзе с ним, чем иметь автократора врагом, тем более, когда он в родственном свойстве с царем Федором, которому приходится зятем.

– Да, это так и есть, Игнаций. Посмотрите – с какой ромейской пышностью обставлено сие действо?!

– Мы с вами, граф, имеем возможность лицезреть восстановление Трапезундской империи, хотя об этом громко не говорится, но подразумевается – так как присутствует митрополит Халдии. Самая слабая из двух половинок прежде великой и единой державы императора Юстиниана возродилась – и мне кажется, что этим дело не окончится.

– Я тоже так думаю, благо успел собственными глазами видеть исчезновение прежде сильного Крымского ханства – теперь на этих благословенных землях не осталось татар и ногайцев, кроме тех, кто вовремя сообразил присягнуть на верность автократору. И заметьте – он раздвинул пределы далеко на запад, и теперь нацелился на болгарские земли Порты.

Поплавский незаметно поморщился, намеки богемца ему не понравились – явно пронюхал о заключенном соглашении между королем Яном и автократором. Но сделал вид, что его немного ослепили блестящие на солнце золотые ризы духовенства. Теперь сразу два патриарха – константинопольский и понтийский дружно благословляли склонившийся перед ними народ, что собрался в огромное, постоянно колыхающее скопище перед скальным монастырем в одном из самых живописных мест Крыма. И по достоинству являвшийся резиденцией нового патриарха.

В прежнее время, при владычестве татар, Успенский скит влачил самое жалкое существование. Но за два года совершенно преобразился – для ортодоксов он являлся святыней. Кроме скальной Успенской церкви, здесь находился пещерный храм евангелиста Марка, храм базилевса Константина и его матери Елены, храм Георгия Победоносца, плюс еще несколько зданий, построенных за последние два года. Обитель стремительно расширялась, автократор денег, сил и средств на это явно не жалел.

– Что это они воздели над головами?

– Благословляют иконой Богородицы, – пожал плечами Поплавский. – Чудотворной считается, якобы ее нашли тысячу лет тому назад в одной из пещер. А оказалась он там из монастыря Сумела, что близ Трапезунда. Вот вам и вся символичность, граф – мы присутствуем на фактическом воцарении «Императора Востока». Боже, какая никчемная пышность – даже московские торжества здесь меркнут.

– Полновластным императором Юрий Лев станет после собственной коронации в Константинополе или, по меньшей мере, в Трапезунде. А до этого мне поручено именовать его автократором или базилевсом, а также готским королем, боспорским царем, или государем Новой Руси, пусть даже великим, если это потребуется, – пожал плечами богемец. И посмотрев в сторону, немного напряженным голосом произнес:

– Наши коллеги протестанты прямо таки лучатся радостью, словно стали ортодоксами. Посмотрите на датского посла графа Гриффенфельда – его освободили от пожизненного заключения, чтобы направить посланником на край света.

– Я бы тоже радовался – из подземной камеры и в Крым – блаженно место, нет иного на земле. Здесь триста дней в году солнечная погода, он хорошо поправит подорванное здоровье.

Поплавский посмотрел на датчанина в вычурном парике – Педер Шумахер был из семьи обычного виноторговца, но попал в фавор королю Кристиану и совершил головокружительную карьеру, став канцлером и графом, попутно написав свод законов королевства. Попался на зуб соперникам, те интригами владели лучше – обвинен во взяточничестве и осужден к пожизненному заключению. Если бы не успехи готского короля – так бы и гнил в темнице, но повезло, что король о нем вспомнил.

– Датчанам зачем то нужен подход к Юрию Льву. Недаром их монарх пожаловал орден Даннеброг, ленту которого Юрий надел сегодня на торжество. Жаль, что мой цезарь не может послать ему орден Золотого Руна – им награждают только добрых католиков.

– Действительно, ортодоксам нельзя носить католические награды, а вот наоборот вполне можно, – Поплавский походя воткнул «шпильку» – он то прекрасно знал, что знаки ордена святого Иоанна Готского были приняты польским королем, австрийским цезарем и венецианским дожем. А затем с нескрываемым ехидством добавил:

– Ортодоксальная вера Юрия Льва отнюдь не помешала великому магистру мальтийского ордена госпитальеров Николасу Котонеру и де Олеса заключить союз с готским королем еще два года тому назад и вручить большой крест ордена с алмазами. Награды также получили, насколько мне известно, с десяток готов и русских. А на Черном море воюют с турками под Андреевским флагом несколько мальтийских рыцарей – все они награждены различными крестами.

– Это так, и я отпишу в Вену – ведь в статуте ордена достаточно изменить слово «католики» на «христиане». Жаль, конечно, что какие-то датчане продумали свои шаги лучше нас.

– Король Ян только собирается учреждать орден «Белого Орла» – древнего королевского символа Польши, легендарной династии Пястов. А датчане просто боятся шведов, которых поддерживает Франция. В свою очередь, шведский король пытается заключить союз с Готией против нас поляков, только у него ничего не выйдет.

– Скорее не против вас, коллега. Королю Карлу не нравятся притязания царя Федора на балтийские земли – юноша явно хочет продолжить деяния своего отца и выйти к морю. И нацелился на Ригу – благо Москве война с Турцией и крымскими татарами больше не грозит. У московских бояр развязаны руки, вот они и вооружаются.

– Тогда шведы напрасно топчут пороги здешнего Посольского Приказа, граф – Юрий Лев царский зять, и в ущерб своему родичу по жене ничего делать не станет…