– Государь, митрополит Алексей полностью на твоей стороне, как и клир с приходами, и люди все. Власть твою признает и армянский архиепископ Давид – там много проживает амшенцев. Стоит высадиться православному воинству, как вся Халдия восстанет против басурман!

– А вот этого нам сейчас, владыко, не нужно от слова совсем. Наоборот, им надо сейчас вести себя лет пять тихо. Но это не значит, что готовить восстание не стоит – все делать исподволь, осторожно, чтобы не насторожить османов раньше времени.

– А почему такой большой срок, государь?

– Он еще маленький – лет десять-пятнадцать отвести нужно. Вначале освоить Дикое Поле, что от татар и ногайцев освобождено. Города и села построить, мануфактуры поставить, поля засеять – на одном скотоводстве экономику не построишь.

Юрий понимал нетерпеливость митрополита Мефодия – выходец из понтийских греков он пылал яростной надеждой освободить земли бывшей Трапезундской империи ромеев. Она сопротивлялась туркам чуть дольше, чем рухнувший в небытие в 1453 году Константинополь. Последний базилевс Восточной Римской империи Константин Палеолог был убит захватчиками, а его голову турки выставили на копье, для всеобщего обозрения.

Ненадолго, всего на семнадцать лет пережил его император Трапезунда Давид Комнин, которого вместе с сыновьями и племянником казнили по приказу султана – турки старательно «зачищали» захваченную территорию от возможных греческих претендентов на власть. А заодно набрали полторы тысячи мальчиков из семей знати и зачислили их в янычары.

Последним погиб автократор княжества Феодоро Александр, в котором текла кровь Палеологов и Комниных – двух родов императоров, и болгарских царей Асеней. Столица Готии Дорос был взят турками в 1475 году, а сопротивлявшегося османам правителя жестоко казнили вместе с родственниками, для вящего устрашения населения.

Но кто же предвидел из султанов Оттоманской Порты, что спустя два века появится самый натуральный самозванец из будущих времен, которого православные иерархи Крыма в лице двух митрополитов признают вполне легитимным потомком обоих ветвей ромейских империй. И даже соответствующие грамоты подберут, кое-что в них добавив, или наоборот, выцарапав – но юридически не подкопаешься.

Причем ни Мефодий, ни Агафон, ни ставший митрополитом Фотий, ни на йоту не сомневались в правильности выбора – автократор Готии и государь Новой Руси в их глазах был доподлинным базилевсом, законное воцарение которого на ромейском престоле лишь вопрос времени.

– Флот построить нужно, владыко, этим летом у меня будет всего семь боевых кораблей, а этого до прискорбности мало. А через пять лет будет эскадра из дюжины линейных кораблей и фрегатов, да два десятка бригов – тогда посмотрим, кто в Черном море властвовать будет. Да и армию подготовить нужно обстоятельно, вооружить нарезными штуцерами и новыми единорогами, снарядить полки как следует. Да и греков тайком подготовить, заранее сколотив повстанческие отряды.

– Дай то Бог, государь!

– Одни мы войну не выдюжим, даже в союзе с Польшей. Надо уже военный союз заключать с цезарем и венецианским дожем, и наступать на османов совместно – бить их с разных направлений совокупно. Тогда и мир удастся навязать в воле нашей.

Я отписал цезарю, что нужно начать крестовый поход против османов уже этим летом, или в следующем году, самое позднее. Король Ян согласился со мною – уже отправил в Вену послов с предложением заключить между христианскими странами «Священный союз», мы не определились с названием для него, но суть понятна.

– Вопрос не в словах, государь, а в сути, – старик внимательно посмотрел на Юрия. Странно, но в беседах с Мефодием Галицкий чувствовал себя ведущим – митрополит никогда не навязывал своих предложений, а лишь приспосабливал их к его воле и замыслам. Даже коронацию провели не в Успенском монастыре, близь Бахчисарая, что считался центром Готской митрополии, а в Керчи. В уцелевшей церкви Иоанна Предтечи – в древнейшей Боспорской епархии.

– И еще одно – я не хочу подставлять константинопольского патриарха, что является этнархом для православного населения, что под турецким игом томиться. А посему собрать нужно Поместный Собор из иерархов, клириков и моих представителей, со всех земель, под моей властью находящихся. Война с османами будет долгая, и нам нужно…

Юрий сделал паузу и внимательно посмотрел на старца – тот не сводил с него напряженного взгляда. Слишком долго и старательно Мефодий подводил его к этим словам, которые он сейчас произнесет.

– Нужно выбрать патриарха Готии и Новой Руси! Одобрение других патриархов мы получим после окончания войны с Оттоманской Портой и заключения с ней мира! Получим, владыко, куда они денутся в такой ситуации – победителей не судят! Поставит нашего патриарха сам Константинопольский патриарх Иаков – он прибудет сюда летом, посетит так сказать. Правда, он еще об этом не знает, но очень захочет – я найду для него очень веские доводы, к которым он обязательно прислушается.

Митрополит чуть вздрогнул, но не проронил ни слова. Испытавший все «прелести» турецкого владычества Мефодий прекрасно понимал, что влияние православия прямо пропорционально могуществу государства, что защищает всеми способами и средствами церковь.

– И главное – должны прибыть экзархаты Константинопольского патриархата, что войдут в нашу патриархию. Это касается местоблюстителя Киевской митрополии архиепископа Лазаря, что уже третий раз им является, и митрополита Трапезунда и Халдии Алексея. Последний останется жить у нас, дабы османы его не репрессировали. А также и сам Иаков, если возвращение обратно для него станет смертельно опасным.

Это очень важно, владыко – святитель Иоанн Златоуст, как ты мне говорил, был Готским митрополитом и патриархом, а потому мы не будем нарушать традицию, освященную Вселенским Собором. В случае государственной необходимости защиты нашей православной веры учредить патриаршество на наших землях. Я принял такое решение, и найду веские доводы для Поместного Собора и патриарха Иакова, чтобы патриархом был выбран именно ты, владыко!

Юрий впился глазами в неподвижного митрополита – Мефодий склонил голову в черном клобуке, но ладонь на пастырском посохе выдавала волнение – пальцы дрожали.

– Государь…

– Как только Трапезунд мы освободим, ты венчаешь меня на царство там, в соборе святой Софии! Мы не сможем освободить Константинополь, но столица второй империи ромеев будет под моим скипетром! И я постараюсь ее не отдать туркам обратно!

Голос Юрия стал звенящим от напряжения – он прекрасно понимал, что такое обещание придется выполнять. Попахивало ужасающей авантюрой, но только на первый взгляд.

Область Халдия идет широкой полосой вдоль южной части черноморского побережья в восточном углу – как раз на границе с грузинскими землями, которые в это время называются также Иверией. Пригодна для жизни узкая приморская полоска, с византийскими городами Керасунт и Трапезунд, что стали османскими Гересуном и Трабзоном. А далее к югу на сотню верст почти непроходимые горы, поросшие лесами, с немногими дорогами, что больше похожи на тропы. Благодаря именно горам греческое и армянское население Понта дожило в Халдии до начала двадцатого века, пока его не вырезали турки, или не изгнали.

Побывал он в Трабзоне в свое время, видел тамошние места, вот так и узнал немного истории этого края – и в соборе святой Софии побывал, тот музеем еще был, лишь позже его снова в мечеть превратили. Да и разрушенные армянские церкви видел – там их порядком хватало. И сейчас его разведка сработала надежно – греков и амшенцев подавляющее большинство населения из примерно двухсот тысяч жителей, из которых турок едва шестая часть наберется.

Для османов это слишком отдаленный край, переброска войск возможна лишь морем. Но если иметь достаточное число кораблей и выставить береговые батареи, прикрыв удобные для высадки места. А перекрыть горные перевалы и тропы легко, штуцера и легкие единороги позволят не только крепко держать позиции, но и вести наступательные операции в сторону армянских и грузинских земель. А поддержку там можно получить – единоверцы все же, пусть и другого обряда.

Но тут все от Мефодия зависеть будет, а он расчетлив и умен. Юрий везде насаждал веротерпимость среди христиан, построение державы того настоятельно требовало…