– Ваше величество, я старый моряк и многое повидал на своем веку. Но вы меня удивили своим бригом с гафельным парусом и необычным набором корпуса – с диагональными сваями-ридерсами. Для меня стало откровением, что вы его где-то смогли увидеть.

– Витторио, причем здесь мой бриг?! Я однажды видел такой корабль с грота-гаф-триселем.

Приведя вбитое насмерть в память название, Юрий остановился, лихорадочно размышляя, как бы ему послать ушлого венецианца, уже хорошо говорившего на русском языке, подальше.

– Далеко отсюда, он был вроде голландской конструкции. Построили его на Каспии для персидского шаха. Но казаки Стеньки Разина сожгли его вместе с мастером, который придумал такое парусное оснащение для лучшей маневренности в плавании.

Юрий выдохнул воздух – не станешь же объяснять, что в юности, обучаясь в школе, он часто бывал у приятеля. Тот увлекался моделями различных парусных судов, что бороздили Черное море во времена Российской империи. «Не хорошо», конечно, как сказали бы «патриоты», но только иных кораблей тогда не имелось, чем те, что ходили под Андреевским флагом. А так как руки у Юрия умелые до всякого мастерства, то на него взвалили изготовление замысловатых деталей, названия которых, как и всех парусов, он запомнил. И таскал в памяти ненужную информацию, которая, как оказалась, стала ценной в этом времени.

Вот так он изготовил собственными руками точные модели двух кораблей – фрегата «Штандарт» и брига «Меркурий». Последний был знаменит, как поведал ему приятель, тем, что сразился с двумя турецкими линейными кораблями и смог все-таки удрать от них, пусть и с потерями. Этот бой сделал этот кораблик известным, вот только произойти схватка должна через полтора века, и то в иной реальности.

Чертил Юрий умело, так что легко воссоздал на бумаге хорошо запомнившиеся конструкции. И просто скинул рисунки два года тому назад венецианцу с просьбой воплотить их в жизнь. От разговора уклонился – а требовать у монарха объяснений никто бы в здравом уме не рискнул, включая корабельного мастера.

Так что построили два брига на Дону, благо имелись высушенные доски для обшивки и толстые дубовые бревна. Венецианцам конструкция понравилась, мастера смогли ее воплотить в жизнь. Небольшой корабль, всего четыреста пятьдесят тонн водоизмещения, но зато вооруженный двумя десятками полупудовых единорогов.

Малая осадка позволила прошлой весной провести оба брига, названных «Севастополь» и «Керчь» через донское гирло, и они стали главной силой Черноморского флота, причем под Андреевским флагом – синий диагональный крест на белом фоне Галицкому понравился, и он решил присвоить себе данный военно-морской флаг.

– «Бриганте», так у нас называют морских разбойников, пиратов. У них подобные корабли, небольшие, но маневренные, с уймой пушек. И про атамана Степана Тимофеевича Разина я слышал, – венецианец произнес на русском языке довольно чисто запрещенное в Московском царстве имя вожака народного возмущения.

– Атаман Фрол Минаев, когда эти два корабля мы заложили на верфи в Белой Веже, много рассказывал о морских походах казаков. И о московитском корабле «Орел», который он видел на Волге. Известны ваши рассказы о плаваниях в Карибском море, о знаменитых британских корсарах, которым ваше величество немного имена заменили.

Венецианец посмотрел на Юрия таким незамутненным взором, что тому стало немного неуютно, не по себе, так сказать. Пришлось только улыбнуться в ответ и промолчать.

«Он меня принял за пирата, который в юности пробавлялся этим почтенным ремеслом. Что я не моряк он давно понял, вот только мастерю всякие штуки – то всем известно. Как и то, что я единственный из русских, кто говорит на английском языке, а недавно нанял прибывших ко мне на службу английских моряков.

Вот те самые натуральные корсары, хотя скрывают свои повадки. Да и посол их такой же – одна морда многого стоит, и походка валкая – вдосталь по палубам пошатался, шпион патентованный.

А я не виноват, что напился горилки, и пересказал казакам содержимое просмотренных фильмов. Да Брайя сам пират в прошлом – знаю, что за людишки в Рагузе проживают, рассказали и о твоей службе дожам. И сбежал ты из Венеции от греха подальше».

– Государь, верфи в городе, что ты Николаевом назвал, нами поставлены. Мастерские и две лесопилки тоже. Загнали все три мавны, калиуту и два судна с углем – их разбираем, флоту нашему они не нужны, а людям жить надобно – зимы здесь все же холодные порой. Хотя хаты осенью построили, но прибывших людей оказалось много.

Адмирал скорчил на лице плаксивую гримасу – уморительное зрелище. Исчез прежний венецианец, напротив Юрия сидел самый натуральный запорожец в свитке, усы отрастил, только без оселедца. Женился на разбитной вдове, причем венчался. Непонятно как уговорил священника, хотя звон золота хорошо подкрепляет царящую вокруг христианскую веротерпимость к разным конфессиям. Горилку научился пить в гомерических количествах и уже не сетовал на отсутствие вина, налегал и на наливки, которые здесь изготовляли чуть ли не повсеместно. Пристрастился и к «люльке» – настоящим запорожцем стал.

– Заложили на стапелях фрегат и бриг, больше нет смысла – дерево сырое. Приказал рубить дубы по Бугу. Весной высадим везде саженцы, взамен вырубленного. «Уложение» твое, государь, блюдем. Через три дня, сразу после Рождества, поеду на Белую Вежу – три брига надо к паводку готовить и через гирло проводить. А два других, надеюсь, к лету удастся подготовить. Да в Таганрог заеду – осмотрю припасы да единороги, все ли готово к оснащению кораблей.

– Задержись в Галиче еще на недельку, хорошо погуляй – праздник ведь нынче ночью грянет. Делу государеву ущерба не будет. И вот еще что, Витторио – ты адмирал моего флота, а потому невместно казаком наряжаться. Два настоящих боевых корабля у нас есть, а будет семь – там экипажи совокупные на восемь сотен моряков. А будет намного больше – вы регулярство, а не казачья вольница!

– Прости, государь…

– Нет тут твоей вины, адмирал, это у меня руки не доходили, да и все сукно на войско шло. В Приказе ратных дел стрельцами занимаются, артиллерией и казаками. А посему Адмиралтейство решил учредить – вот и возглавляй его, и офицеров подбери хороших. Прибыли англичане и шведы, а также германцы и мальтийский рыцарь – используй их по назначению, кого куда. Образцы морской формы пошили – выбери самые пригодные, сходи в Приказ. Да сиди ты – успеешь сбегать.

– Да, государь, – Брайя уселся в кресло, и, увидев кивок царя, принялся набивать табаком трубку. Юрий закурил папиросу, пыхнул дымком.

– Форма без всяких излишеств, все должно быть предельно функционально. А то у тебя матросы полуголые ходят, да еще арапы с неграми. Все трофейные турецкие корабли на слом пускать будем, как и калиуты – на них гребцов не напасешься, пленников на весла сажать начали. Но не сейчас – суда срок должны выслужить и ветхими стать.

На фрегат всяких голых баб под бушпритом не ставь, там нет надстроек всяких, резьбы с позолотой и раскраской не предусмотрено. Все предельно строго – нечего деньги и труд на всякую красоту расходовать. Прикажи объехать все дубравы по рекам – пусть твои люди дубы пересчитают и слободским старостам и «головам» под роспись дадут – проверка постоянная нужна, а то порубки сделают, знаю их…

Юрий остановился, прислушался. Ему не показалось – определенно, во дворце началась суматоха. Послышались шаги, в дубовую дверь осторожно, но громко постучали. Почти сразу в кабинет чуть ли не влетел запыхавшийся лейб-гусар, что отвечал за охрану Софьи. Вытянулся:

– Государь! У царицы роды начались! Лейб-медики уже у нее!