«У Москвы будут предсказуемые требования. Первым делом ликвидация относительной независимости Запорожской Сечи. Эта вольница не нужна сейчас, свою роль в истории она уже отыграла. Теперь их земли как яблоко раздора между мною и царем Федором. Однако соглашение с кошевым атаманом я не нарушу – запорожцы к Новой Руси сами тяготеют, на Москву их калачом не заманишь.

Что еще может быть?!

Деньги, ружья и орудия в качестве оплаты помощи?

Само собой разумеется, только с деньгами напряженка. А по бартеру все гладкоствольные фузеи отдам с радостью на душе, они уже не нужны – только время необходимо, чтобы должное число штуцеров на мануфактурах произвести и всех резервистов оными вооружить. Единорогов можно отдать с полсотни, и заказ на вдвое большее число принять – меди с оловом хватает. Железа дам, если попросят, но лучше изделий всяких – моим людям работать нужно. А торговать товарами гораздо выгодней, чем сырьем или полуфабрикатами, доход будет больше.

А вот червонцев в моей казне до прискорбности маловато, все на войну уходит – армию содержать нужно, да жалование платить регулярно, иначе нельзя. Но на тридцать-сорок тысяч рублей золота наскрести можно, да серебром тысяч десять наберется.

Блин, знаю, где в Сибири злато-серебро найти, но далека она. Может быть плату знанием этим предложить, не зря ведь географию изучал и примерные районы укажу?

Гетманом Ваньку Самойлова признаю клятвенно, ведь рано или поздно он тапки откинет, а там лояльного ко мне могут выбрать. Пасьянс на Гетманщине весьма интересный может быть, без торгов мне ее никак отдавать нельзя, ведь как-никак формально независимое государство. Игроков с прошлой недели стало там не двое привычных – ляхи и московиты, а трое – под гром Бериславской победы я добавился.

Интересно, с какой карты Голицын зайдет?!»

Юрий отпил вина из бокала, вытянул из коробки и закурил папиросу. Пыхнул дымком, и тут Голицын заговорил:

– Митрополиты твои, ваше величество, экзархаты! От константинопольского патриарха, что в полной власти султана находится, пребывающие на отдалении и в полной самостоятельности. Как и местоблюститель Киевской митрополии владыко Лазарь. А посему все они признать должны духовную власть и попечение патриарха Московского и всея Руси Иоакима! То наше общее дело того требует…

Юрий Львович поперхнулся табачным дымом, и чудовищным усилием удержался от кашля. А мозг лихорадочно заработал, просчитывая варианты – такого откровенного предложения он никак не ожидал, все же считал князя Голицына более расчетливым. Но тут, видимо, пошло сильнейшее влияние Боярской Думы, и неистовая напористость патриарха Иоакима.

«Как же – два Рима пали по грехам своим, а Москва есть Третий Рим и четвертому не бывать!»

Юрий запомнил слова отца Фотия, память у него была хорошая. Так что подоплеку он понял мгновенно.

«Это что же такое получается – если идеология будет вестись из Москвы, то Новая Русь обречена будет, как только власть патриарха признает. Нет, так свиней не режут и сало не коптят. Однако наотрез отметать предложение сейчас нельзя – народа у меня маловато, было бы миллиона два населения, тогда бы другой разговор пошел.

Дергаться не нужно – пусть свои козыри выкладывает и показывает игру. Но осадить князя надо!»

– Хм, Василий Васильевич, предложение заманчивое. Однако в настоящий момент его принять нельзя. Во-первых; константинопольский патриарх не примет такой выбор без решения Поместного Собора во всех четырех митрополиях, включая Киевскую.

– Собрать его в силах вашего царского величества уже нынешней осенью. Подданные твои, государь, тебя почитают как отца, и клир с мирянами к твоему слову прислушаются.

– Все православные церкви автокефалией обладают, князь. Нужно согласие у восточных патриархов испросить. Да у того же Печского, что сербов окормляет, Александрийского и Иерусалимского, в Антиохию послать. Это дело долгое, Василий Васильевич – ведь представители всех православных церквей на Поместном Соборе должны быть обязательно и его решение благословить для общего блага.

Юрий тщательно подбирал формулировки, используя уроки митрополита Готии и Крыма Мефодия – грек был умен и хитер. И сейчас Галицкий всем нутром чувствовал, что нужно быть предельно осторожным в ответах – Москву отталкивать нельзя, но и принимать удушающие объятия ее боярства тоже неразумно, даже самоубийственно.

– Посланников отправить можно в любой момент. Нужно только с турками перемирие заключить. Восточные патриархи в нужде постоянной пребывают, и наши доводы примут.

«К звону золота они мгновенно прислушаются, это точно – продажны греки. Так что прибудут борзо, как только услышат звон презренного металла. Если уже его не получили толикой малой.

Но тогда…

Так, выходит, что все эти два года Москва по-крупному играла – если власть патриарха Иоакима я признаю, то все мои маневры, труды и самостоятельность пойдут на хрен, далеко и навсегда, а народ мой вместо вольности со временем крепостное рабство обретет.

Московская церковь сама по себе крупный землевладелец и крепостник, монастырские владения собственные царские уделы превосходят. Так что анафеме любого, кто громко потребует справедливости и выполнения христианских устоев добра, предадут сразу, не моргнув глазом и не испытывая укоров совести.

Не надо моему народу такой церкви!

Вера и госструктура, алчная и жестокая к «черному люду» – вещи совершенно разные!

Да у меня тут разных христианских конфессий люди проживают, причем в мире и согласии. А придет патриарх Иоаким – так гонения на старообрядцев сразу начнутся, тут к бабке не ходи – все перед глазами происходит. Людям здешним известно, что у северного соседа творится, и какие гонения с казнями на «двоеперстцев» обрушены. Соловецкий монастырь раскольниками восемь лет оборонялся, жестоко и кроваво над ними расправились совсем недавно – четырех лет не прошло.

Такой духовной власти, что с боярством заедино, нам даром не надо. Но о том, князь, я не скажу сейчас, зато мысленное тебе «спасибо» произнесу – ты мне идею подал, как нашим народам в будущие времена мир сохранить и вражды избежать!»

– То дело долгое, Василий Васильевич, мнение клира вначале спросить нужно. Сам понимаешь, они у меня в большинстве своем греки, и большая их часть русской речи плохо внимает, хотя и учатся быстро. Потому в опаске будут – а вдруг патриарх Иоаким поведет себя также как Никон?! Да и я сам в сомнениях тягостных пребываю – такое ведь возможно и с моим мнением считаться не станут.

Да и начнут вмешательство в дела епархий, что под моим покровительством пребывают – а ведь там веруют не только нашего православного обряда люди, но и григориане, и армяне, и генуэзцев-католиков потомки. А сейчас даже эфиопы есть с коптами – древних христианских церквей адепты. Будет ли святейший патриарх Иоаким их в любви держать, или расправы начнет чинить как Никон?!

От упоминания имени патриарха, что привел московское царство к «расколу», лицо Голицына стало кислым – видимо, аристократ живо оценил – какие проблемы могут возникнуть.

– Прямо тебе скажу, князь – если такое на моих землях только проявится – всех вышлю за рубежи, плетьми прогоним! И мои митрополиты сие одобрят с амвона. А потому конкордат нужен обязательно, согласительные грамоты на наш манер. Где все права и обязанности сторон будут четко оговорены, как и правила их соблюдения!

Пойми, князь – без оного соглашения разговор вести преждевременно. Я не знаю мнений своих экзархатов, и попрошу их письменно дать хотя бы проект нашего будущего конкордата. И в патриархате Московском свой проект должны написать. А потом избрать согласительную комиссию и по всем пунктам соглашений пройтись, выбирая сходные. А далее переговоры нужны между моими экзархатами и достойными иерархами от патриарха. И написать вводную грамоту, которую одобрит мой шурин царь Федор Алексеевич с Боярской Думой, как и я со своей стороны! Расправ я не допущу – нельзя проливать христианскую кровь напрасно!

От выпада Юрий не удержался и сейчас фактически потребовал гарантий. Причем твердых и ясных – от царя, Боярской Думы и патриарха. Понятное дело, что таковые Москва даст, чтоб потом от них отказаться. Но пройдет немало времени, года два-три, зная тамошний милый обычай вести в делах тягомотину. А там эту проблему можно будет и отринуть, нужно только укрепить положение Новой Руси и перестать зависеть от Москвы в селитре, сукне и свинце. А пока тянуть время в разговорах.

Юрий посмотрел на задумавшегося Голицына, и тут на ум ему пришла мысль, озарившая вспышкой найденного решения. Это была идея, что позволила бы избежать многих проблем в будущем, сближая народы, сплачивая их – и тем самым не давая возможности светским и духовным корыстолюбивым властителям вмешиваться в жизнь обычных людей.

«Одна вiра и пiклування – рiзний влада и життя!»