Глава 22
Запасной план

Будь у меня лук и хотя бы одна стрела, она бы, скорее всего, оказалась у папаши в горле раньше, чем я бы понял, что, собственно говоря, делаю. Но стрелы у меня не было. У меня не было даже лука, потому что я совершенно позорно оставил его в ванной, полностью уверенный, что уж в клан-холле Висла мне ничего не угрожает! Расслабился, называется, повелся на показное спокойствие Ники!

Кстати, а почему Ника так спокойна? Она что, еще не увидела его? Да нет же, точно увидела!

А потом я присмотрелся и понял, что сидящий в кресле мужчина – это не Себастьян Ратко. Просто он похож на него как две капли воды, с той лишь разницей, что у него нет шрама на щеке и глаз, по словам Ники, выбитый аэромантом на дуэли, был на месте. Эти факты говорили о поддельности папаши намного красноречивее, нежели простая мысль о том, что после сегодняшней стычки вряд ли Оро Висла стал бы приглашать Себастьяна к себе в гости.

Все-таки я им не доверяю. Им всем. Вообще всем.

Ника ухватила меня за руку и слегка потянула на себя, будто боялась, что я сейчас вцеплюсь псевдопапаше в глотку.

– Это не Себастьян! – жарко выдохнула она. – Он просто похож!

Я кивнул:

– Я уже понял. В следующий раз одергивай меня пораньше: если бы со мной были лук и стрела, он бы уже был приколот к креслу, как жук в коллекции энтомолога.

– Ты слишком много о себе мнишь, – улыбнулась Ника. – В этот раз ты действительно слишком много о себе мнишь. Дядя Дик, здравствуй!

Это она уже двойнику моего папаши крикнула с последних ступенек лестницы. Он прервал разговор с патриархом, повернул голову в нашу сторону и улыбнулся:

– Здравствуй, красавица! Выглядишь, как всегда, просто отлично!

– Ой, да ладно! – засмеялась Ника. – Как обычно выгляжу, да еще и после ванны, в халате… Да ну тебя, в общем!

Мы спустились окончательно, и Ника с удовольствием обнялась с Диком, ради этого поднявшимся с кресла. Смотрелось это комично, ведь Ника ему едва до груди доставала, – дядя Дик оказался настоящим великаном, точно, как и Себастьян, но это было не так заметно, пока он сидел.

– Серж, это дядя Дик, – познакомила нас Ника, отлипнув от гостя. – Дядя Дик, это Серж. Я так полагаю, вы здесь из-за него.

– Приятно познакомиться, молодой человек. – Дядя Дик с серьезным лицом протянул мне ладонь. – Только прошу: без «дяди». Просто Ричард или Дик. И лучше сразу на «ты».

– Добро, – согласился я, пожимая сухую, шершавую, будто обветренную ладонь.

– Ричард наш союзник, – пояснил Оро, безошибочно прочитавший ситуацию. – Он из клана Беловых, аэромантов.

– А почему он?..

Я не договорил вопрос до конца, потому что не был уверен, что Ричард в курсе всей ситуации. Вместо этого я максимально выразительно поднял брови, чтобы кто-то из Кровавых закончил его за меня.

– Почему я так похож на Себастьяна Ратко? – вместо них переспросил Ричард. – Потому что он мой брат. Мой единокровный брат.

Я немного постоял, прикидывая генеалогическое древо. Потом поднял палец в потолок:

– То есть ты – мой дядя?

– Сводный, – кивнул Ричард. – Если такие вообще бывают, конечно.

– Так а почему ты Белов, а не Ратко? И почему ты аэромант?

– Я родился сенсом, и, мало того – я родился со склонностью к другой линии. Поэтому путем династического брака с Сарой Беловой я перешел из клана Ратко в клан Беловых, сменив фамилию и линию, а заодно укрепив связь между родами.

– Я тебе рассказывала, – шепнула Ника. – Те самые редкие межклановые браки.

Я кивнул, показывая, что понял, о чем она.

Интересно, как вообще передается реадиз внутри клана? Как можно родиться со склонностью к другой линии, нежели все остальные члены клана? Что отвечает за то, каким родится человек? И дело ли тут в рождении или все детство и юношество человека тоже определяют, к какой линии он в итоге будет склонен? Не зря же ведь тесты на реадиз проводятся именно в восемнадцать лет… Почему бы не тестировать сразу едва только родившихся младенцев?

Ах да… Кома и все такое. Сам же проходил через это. Проведи такое с младенцем – и он гарантированно не выкарабкается.

– Деда, мы можем потом поговорить с глазу на глаз? – спросила Ника, обращаясь к патриарху.

– Не нужно, Ника, – со вздохом махнул рукой тот. – Я уже понял, где и в чем оплошал… Ну да сделанного не воротишь, как говорится. Старый я уже, голова работает вовсе не так хорошо, как раньше.

– Ой, хватит… – скривилась Ника. – Дядя Дик, как я понимаю, тоже здесь не ради бокала коньяка?

– Коньяк у вас, конечно, хороший… – Ричард поднял бокал на уровне глаз и поболтал напиток внутри по стенкам. – Но да, я здесь не ради него. Тэр Оро пытался уговорить меня, чтобы я поговорил с Себастьяном и сподвигнул его отказаться от… того безумия, которым он сейчас занимается.

– А ты можешь это сделать? – спросила Ника, подтаскивая к камину еще одно кресло и садясь в него. – Это вообще хоть кто-то может сделать?

Я побегал глазами по холлу, но четвертого кресла не нашел. Да что там четвертое, я и третье-то не понял откуда Ника достала. Пришлось втиснуться рядом с ней, частично подвинув, а частично – посадив себе на колени.

Как ни странно, Оро Висла при виде этого лишь довольно усмехнулся в свою бороду и блеснул глазами.

– Не могу, – грустно покачал головой Ричард. – И никто не может. Именно это я и пытаюсь ему объяснить. Вернее, я могу, поговорить мне будет несложно… Но толку от этого не будет ровным счетом никакого.

– И почему же? – вперед Ники спросил я.

– Я как раз собирался к этому перейти, вы прямо вовремя… – вздохнул Ричард. – Себастьян, он же фанатик. Он родился последним из нас, на полмесяца раньше положенного срока, и всю жизнь считал, что остальных братьев и сестер наши родители любят больше, чем его. Он с детства выкидывал всяческие номера, стремясь обратить на себя внимание, и чаще всего эти номера были злыми, потому что… Потому что сам Себастьян был такой. Он убедил себя, что вокруг него все враги и поэтому обращаться с ними надо, как с врагами. Когда началась учеба в академии, и месяца не проходило, чтобы нашим родителям не приходило очередное письмо от преподавателей, которые жаловались на Себастьяна. Именно во время учебы в академии (если говорить точнее – на каникулах перед последним курсом) произошла та судьбоносная дуэль, в которой он лишился глаза. Мне потом пришлось изрядно попотеть и побегать, чтобы утрясти этот конфликт между нашими родами.

– Надо думать, – сочувствующе заметил я, представив, как смотрели в семье Беловых на Ричарда, который сам пять минут как перестал быть Ратко.

– В какой-то степени я тоже виноват был в этом конфликте. – Ричард пожал плечами. – Но весьма косвенно. Себастьян считает меня предателем рода, ведь я осмелился оставить свою линию и перейти в чужую. Когда ему предлагали перейти в линию Огня, пророча ему с его темпераментом и способностями намного большую эффективность, он отказался и так и сказал, что переходы – для слабаков и предателей, а он не такой. Себастьян всегда считал себя «не таким». Он развивался в форса, хотя, как и многие Ратко, по рождению был сенсом, он считал, что реадизайнеры – это как бы следующая ступень развития человека, и обычные люди недостойны делить с нами одну планету… По-моему он даже даргов уважал больше, чем людей.

Занятно, а я ведь уже это слышал, причем от самого Себастьяна. Примерно теми же словами он изъяснялся мне и Нике в лицо, перекрывая нам путь в город. Про то, что реадизайнеры и люди – два разных мира, которые все вокруг пытаются смешивать.

– Звучит так, словно от него одни проблемы, – заметил я.

– Звучит так, как оно и есть… – кивнул Ричард. – Но эти проблемы кланом Ратко всегда заминались и замалчивались, потому что у Себастьяна была просто потрясающая деловая хватка. Именно благодаря ему мир покрыла Сера, обеспечив возможность моментального перемещения для любого, кто мог себе это позволить. Это было делом его жизни, и, когда он его сделал, его самомнение взлетело еще выше, хотя, казалось бы, куда еще?

– Что за Сера? – перебил я рассказ Ричарда.

– Сеть Ратко же… – Он удивленно посмотрел на меня. – Не слыхал?

– Я из глубинки, – уклончиво ответил я, вспоминая слова патриарха Висла о том, что Сера отсутствует в половине городов. – Там о таком не слыхали.

– Сеть порталов во всех городах и даже некоторых ресурсных поселках. Я думал, о ней все слышали. Это же натуральное восьмое чудо света – целая сеть стабильных стационарных порталов, доступных двадцать четыре на семь. Плати – и моментально оказывайся в любом городе по всему миру. На такое даже мы с нашими самолетами не способны.

– Понятно. – Я кивнул. – То есть пытаться достучаться до Себастьяна бесполезно?

– Абсолютно… – Ричард развел руками. – В тот день, когда кто-то заставит Себастьяна поменять мнение, в мире появится девятое чудо. И уж тем более этим человеком не буду я, кого Себастьян считает изменником и предателем.

– Что ж, – Оро Висла вздохнул, – боюсь, молодой человек, что моя попытка отплатить вам за спасение моей правнучки провалилась. А я так надеялся, что смогу воздать вам, что называется, сторицей.

Я промолчал, решив не подливать масла в огонь и не упоминать, что, в общем-то, из-за меня нас с Никой и пришлось спасать.

– В таком случае, будем считать, что за кланом Висла остается должок. – Патриарх виновато развел руками, в одной из которых сжимал бокал с коньяком. – Эх, даже выпить не за что.

– Я все равно не пью, ты же знаешь, – отчеканила Ника. – За кланом Висла два должка, деда. Не забудь, ты сделал этого пока еще человека свидетелем договора, не введя его в курс дела. Формально, конечно, это не такое деяние, чтобы считать его долгом, но… Ты сам понимаешь.

– И снова ты права, правнучка. – Патриарх раздосадованно взмахнул бокалом. – Мы теперь все равно что сделали тебе предложение вступить в клан, Серж. Опять же не то чтобы официально, но после всех этих событий… Это как переспать и не жениться.

– А что, ты реадизайнер? – живо заинтересовался Ричард, подавшись вперед в кресле. Поймал удивленный взгляд Ники и пожал плечами. – Меня не то чтобы сильно ввели в курс дела, как-то не успели.

– Серж прибыл в Кирославль, чтобы поступать в академию, – объяснила Ника. – И мы планировали прямо сегодня добраться до приемной комиссии и подать заявку, пока я еще не уехала… Но все, что сегодня произошло, конечно, пустило все наши планы даргу под хвост.

Уехала?

Я внимательно посмотрел на Нику, она несколько секунд выдерживала мой взгляд, но потом отвела глаза.

– У даргов нет хвоста, – улыбнулся Ричард так, словно это была дежурная шутка. – Да, сегодня уже комиссия не принимает, конечно… Но это не страшно, завтра сходит.

– Страшно, если не дойдет, – задумчиво сказал патриарх, глядя на меня поверх бокала. – Себастьян, конечно, не решится нападать на свидетеля договора, но вот его сыновья…

– Проблема даже не в том, что они могут напасть, – перебила прадеда Ника. – Проблема в том, что никто из нас не знает, как они выглядят… Ну, в смысле, без этих их дурацких пяти-ратковских костюмов. Если они подойдут в толпе, да даже и не в толпе – просто на улице, мы даже не поймем, что это они. Вот в чем проблема. Тут даже я – что есть я, что нет меня… Если я не знаю, с какой стороны ждать угрозу, как я могу защитить от нее?

– Это не самая большая проблема. – Ричард махнул рукой и откинулся на спинку своего кресла. – И она решаема… В общем-то, твое присутствие рядом будет даже мешать, Ника.

– Ты что задумал? – опасно сощурилась Ника. – Я тебя, конечно, люблю, крестный, но мне не нравится, когда ты так улыбаешься.

– Потом узнаешь, – еще раз точно так же улыбнулся Ричард и утопил хитрый взгляд в своем стакане.

– Ди-и-ик… – протянула Ника, но ее перебил патриарх:

– Ника, перестань! Какая разница, как он это сделает, главное, что сделает! Ты бы лучше думала о своей поездке, а уж молодого человека оставь нам на попечение! Если завтра все выгорит, то Дик, стало быть, вернет свой старый долг нашему клану, а наш клан вернет один из долгов Сержу. Разве это не лучшее разрешение ситуации?

– Хорошо, деда, – вздохнула Ника. – А насчет поездки не волнуйся, все будет как обычно.

– Вот и отлично, – кивнул патриарх. – Мне бы очень не хотелось, если бы ты подвела меня в этом отношении. Сама знаешь, какие у нас с Иваном отношения и как ему важно поддерживать все в порядке.

– Не подведу, деда, – вздохнула Ника. – Только Сержа верните живым. А с Ратко мы уж как-нибудь потом разберемся.

– Вернем, не переживай, – по-отечески улыбнулся патриарх. – Хороший же из нас будет клан, если мы собственного свидетеля не защитим! Приложим все усилия, не переживай. Сегодня переночуете прямо здесь, даже до гостиницы не поедете. Гостевую спальню уже подготовили. Завтра Серж прямо отсюда до академии отправится, ну а дальше все совсем просто.

Ну да, просто. Прежде чем попасть в гнездо скопий, я тоже думал, что все просто. А теперь мне что-то подсказывает, что в этом мире вообще ничего не бывает просто. А если кто-то говорит о чем-то, что это просто, то значит, это будет максимально непросто!

Такие они тут все оптимисты!..

Несмотря на то, что мы встали довольно рано и выдвинулись почти сразу же, за всеми произошедшими событиями совершенно неожиданно наступил вечер. Хотя что там неожиданно – он наступил вовремя, просто эмоциональная перегрузка насыщенного дня вымарала все тусклое и неважное из сознания. Сколько мы бегали от скопий? А сколько потом шли до города? А сколько потом мокли в ванне? Да и разговор с Ричардом тоже не мгновенно прошел. Да еще и между всем этим тоже набегали минуты, сбиваясь в часы.

Поэтому спасибо тому, кто подумал о нас и не просто подготовил гостевую спальню, а еще и накрыл в ней ужин на двоих. Только увидев поднос с заботливо накрытыми металлическими колпаками тарелками, я понял, насколько я голоден. И даже неважно, что именно там, я бы и подошву собственных ботинок сжевал, наверное. Только вот в ванну за ними идти было лень. За луком я бы еще сходил, но лук кто-то тоже заботливо принес сюда, в спальню.

Под колпаками оказалась красная рыба, то ли жареная, то ли запечённая – не пойми, с салатом из свежих овощей. Ника поморщилась, выбирая из салата морковь, и мы принялись за еду.

– А теперь расскажи, куда ты завтра собралась, – сразу решил взять быка за рога я.

– Помнишь разговор по телефону? Ну там, в гостинице? Когда я с прадедом разговаривала? Он мне как раз звонил напомнить о моей ежегодной поездке… В общем, каждый год, начиная с восемнадцати лет, я посещаю Винозаводск, это город такой. Там у меня есть дело… Оно не долгое, буквально на пару дней. Потом я вернусь.

– А что за дело?

– Рисунок видел у меня на животе? Ну, на боку, вернее.

– Само собой, – усмехнулся я.

– Это не просто рисунок, это сигма.

– Стигма? – не понял я.

– Сиг-ма, – по слогам проговорила Ника. – Или иначе – сигнатурная материя. Хитрая полулегальная методика нанесения татуировки твоим собственным рабочим телом. Ею пользуются почти все реадизайнеры, но все упорно делают вид, что никто таким не увлекается.

– И зачем она?

– Сигма увеличивает твои качественные показатели в реадизе. Или мощь, или дальность – как сам выберешь, такую сигму тебе и поставят. Но раз в год их надо обновлять.

– А почему именно Винозаводск? Это где вообще?

– Это далеко. Это даже не город, по сути, а ресурсный поселок, в котором добывается везиум. Собственно, с его помощью сигмы и ставят. Вся наша линия ставит сигмы там, а мастер в ответ не разглашает имена своих клиентов. Такой вот бартер, похожий на монополию в рядах одного конкретного клана.

– Надо думать, что каждая линия ставит свои сигмы в своих личных местах? – поинтересовался я, отколупывая рыбу от хребта. – А почему ты называешь это полулегальным?

Вкусная у них тут рыба. Никогда такой не ел.

– Примерно потому же, почему реадизайнеры не применяют оружие. Это считается вроде как позорным, хотя корни явления растут из другого. Если оружием не пользуются, потому что на его изучение нужно тратить время, которое реадизайнер мог бы потратить на изучение реадиза, то нанесение сигмы – это как бы признание собственной слабости и нежелания работать над собой. Сейчас с сигмами еще даже просто – вот двадцать лет назад, как рассказывал мне прадед, они вообще были натурально вне закона… Ну, в смысле, иметь их порицалось среди реадизайнеров. И с носителя сигмы могли ее прилюдно срезать без всякого наркоза. Сейчас же это… Как мастурбация. Все это делают, но никто никогда в этом не признается.

– Ясно, – усмехнулся я. – В общем, допинг, который всегда с тобой.

– Что-то вроде того. Завтра последний день, когда я могу обновить сигму, чтобы не пришлось ставить ее по-новой. Поэтому я должна быть там. А ты должен быть в приемной комиссии. Я встану очень рано, очень-очень рано, часовые пояса разные. Ты наверняка еще будешь спать, ну да прадедушка и дядя Дик обещали о тебе позаботиться… А им я верю. Вернусь – и снова увидимся. Телефон-то не потерял?

Я помотал головой – телефон я, к счастью, засунул в карман штанов, прежде чем прыгать в злополучный портал, и не оставил его, как сумку со стрелами, в логове скопий. В телефоне же была забита еще и моя карточка, которая, кстати, как раз таки осталась там, в пещерах, так что без денег я не остался и смогу купить себе еще стрел. Отличные новости, я считаю.

– Только у меня одна к тебе просьба… – взмолилась Ника, отодвигая пустую тарелку. – Давай сегодня больше не будем отсюда выходить? Я действительно вымотана до предела…

– Как раз хотел предложить то же самое, – усмехнулся я.

Остаток вечера мы провели в кровати, глядя какой-то фильм по телевизору и даже практически не разговаривая. Ближе к двенадцати ночи Нику сморило, я выключил телевизор, чтобы не мешал своей болтовней, и заснул тоже.

А проснулся я от стука в дверь. Поднял голову, с трудом припоминая, где я и как здесь оказался, и только спустя несколько секунд пришел в себя. Спустил ноги с кровати, запутался одной из них в развязавшемся поясе халата, выдернул его к чертям и в распахнутом пошел к двери. Открыл ее.

На пороге стояла молодая девушка с длинными черными прямыми волосами, одетая в черные короткие шорты и белую майку до пупка.

– Серж Колесников, я полагаю, – с ухмылкой сказала она, оглядывая меня с ног до головы.

Я оглядел себя тоже.

Черт, я же опять почти голый.

Это уже начинает входить в привычку…