Глава 21
Клан-холл

Объяснять мне никто ничего не собирался. Мало того, патриарх вообще будто бы после сказанного Никой стушевался и решил оборвать разговор. Он резко поднялся и оглянулся, перескакивая взглядом по головам своих родственников и товарищей. С каждой секундой он хмурился все сильнее и сильнее и, наконец, гаркнул:

– Антон! Куда ты опять подевался?!

Откуда-то из толпы Кровавых вынырнул невысокий крепенький парнишка лет двадцати пяти на вид, одетый в красную рубашку и черные штаны, и встал перед патриархом чуть ли не навытяжку, как провинившийся солдат перед генералом. Разве что не козырнул.

– Ну наконец-то! – проворчал патриарх. – Почему ты перебрасывал всех одиночными порталами? Что за самодеятельность?

– Тому было две причины, отец! – отчеканил Антон.

Отец? Да он явно старше, нежели выглядит. Хотя и Ника тоже не выглядит на свои реальные годы… А сколько же тогда Оро Висла, если он выглядит лет на шестьдесят, если не семьдесят?

– Говори, – поторопил Антона патриарх.

– Причина первая: больший охват фланга возможной атаки, – продолжая чеканить слова, словно монетный станок – звенящую деньгу, послушно продолжил Антон. – Точная фиксация на положении Ники позволила мне раскидать точки выхода так, что у нас не возникло необходимости толкаться в одном месте и тратить время на развертывание строя, а сразу занять нужные нам позиции!

– А вторая причина?

– Вторая причина – психологическая! Единовременное появление множества вероятных противников должно было подавить возможные мысли о сопротивлении в головах у наших целей, в то время как последовательное нарастание количества противников могло бы спровоцировать на обратные действия – немедленную атаку, чтобы справиться с нами, пока нас еще мало!

– Молодец, – широко улыбнулся Оро. – Стратег растет!

– Уже вырос, отец! – расслабился и совсем не по-уставному тепло улыбнулся Антон.

– Я все равно никогда к этому не привыкну. Для меня вы все, как дети, – печально улыбнулся патриарх. – Особенно сенсы. Ну признай, надорвался же?

– Нет, отец, – упрямо мотнул головой Антон.

– Ну нет так нет. Тогда вытаскивай нас отсюда. И на сей раз – единым порталом, а то действительно надорвешься каждого поодиночке перетаскивать.

– Да, отец. – Антон кивнул и отошел от нас на два шага.

– Кто такие сенсы? – тихо спросил я у Ники про последнее непонятое слово.

– Это те, у кого склонность к дальности использования реадиза, – так же тихо ответила Ника, – а не к его мощности. Они – сенсы. А такие, как я, которые способны контролировать больше рабочего тела, но на меньшем расстоянии, называются форсы.

– Сенсы и форсы, – повторил я, запоминая новые слова. – А я кто?

Ника посмотрела на меня как-то странно – со смесью жалости и печали. Посмотрела и опустила глаза:

– Не знаю. С тобой хрен поймешь, с этим твоим луком и твоей непонятной линией.

Что-то мне подсказывало, что Кровавая меня обманывает. Возможно, впервые за все время нашего с ней знакомства.

– Деда! – внезапно позвала Ника и, когда патриарх перевел на нее взгляд, поманила его к себе, чтобы он нагнулся. Патриарх нахмурился, но подставил ей свое ухо, и она зашептала в него что-то, периодически стреляя глазами в мою сторону.

Чем дольше она говорила, тем сильнее хмурился патриарх, но после какого-то волшебного слова перестал и, наоборот, засиял, как свеженачищенная перед парадом пряжка солдатского ремня, и тоже посмотрел на меня, да так радостно, что мне аж не по себе стало. Поэтому я отвел от них взгляд и принялся наблюдать за Антоном.

Антон поднял руки, развернул их ладонями вверх, и с них начал подниматься красный кровавый туман, будто руки просто испарялись в окружающее пространство. Туман сгущался, две струи объединялись в одну уже над головой Антона, облако разрасталось, и в один момент я понял, что оно уже отделилось от его рук и теперь висит в нескольких сантиметрах над землей, приняв форму идеального круга. Плоского круга, отороченного по краю кровавой парящей бахромой, которая медленно вращалась то по часовой стрелке, то против.

– Прошу… – картинно поклонился Антон, едва заметно пошатнувшись при этом.

Надорвался? Это вот об этом говорил патриарх? Потратил слишком много крови – и надорвался?

Я обошел портал с другой стороны и убедился, что оттуда он действительно выглядел совершенно иначе, – в рамке испаряющейся крови виднелась зеленая лужайка перед скромным, но красивым двухэтажным коттеджем со знаком Висла на крыше. Клан-холл, стало быть.

Я обернулся на Нику:

– Что, прямо туда? А не будет, как в прошлый раз?

– Да, прямо туда, – устало вздохнула она, взяла меня за руку и потянула в портал. – Нет, не будет.

– Что-то слабо верится, – нахмурился я.

– А ты поверь… – все так же устало вздохнула Ника. – Это же не стационарный портал, он только что открылся, даже о его существовании никто не узнает. Идем, ну… Я так устала.

Честно говоря, шагая в портал, я ожидал, что лицо покроется теплым, липким и пахнущим железом, – я прекрасно знал, как ощущается кровь на лице, много крови на лице. Но этого не произошло, и вообще ничего не произошло. Даже не было головокружения и ощущения полета, как в предыдущий раз, – наверное, потому, что в этот раз никто не нарушал процесса перемещения.

Поэтому на траву возле клан-холла мы не упали, а спокойно вышагнули – так же спокойно, как шагали из своих личных порталов члены клана Висла. Ника, не оборачиваясь и никого не дожидаясь, тут же потащила меня в сторону клан-холла.

– Погоди! – уперся я. – Ты же говорила, мне туда нельзя!

– Было нельзя, – раздраженно бросила Ника. – Теперь, когда патриарх официально за тебя заступился и взял под защиту клана, тебе туда можно.

– А когда он успел это сделать? – не понял я.

– В тот момент, когда призвал тебя в свидетели его договора, а ты не стал отказываться.

– Так я не знал, что можно отказаться!

– На то и расчет, – хмыкнула Ника. – Это же отлично, что не знал, иначе мог бы отказаться, и весь план пошел бы псу под хвост. Обычно договор заключается при Арбитре, но в их отсутствие, то есть за стенами городов, в свидетели может быть призван любой реадизайнер посторонней, не участвующей в конфликте линии. Или даже простой человек, если так сложилась ситуация.

– А что за договор?

– Договор о том, что реадизайнер прощает другому реадизайнеру его нападение, но… Дальше ты все слышал. Еще одно нападение – и война. Договор официально отменяет возможность вызова на дуэль обоих участников конфликта и, в общем-то, официально лишает возможности провинившегося как-то насолить атакованному по второму разу. Конечно, если оба примут этот договор.

– Почему лишает? А если атаковавшему плевать и он готов даже войну развязать?

– Если он действительно такой кретин, то против него моментально сплотятся все остальные кланы, и его линия будет уничтожена раньше, чем он поймет, что сделал что-то не так. Это даже не сравнится с тем, как если бы реадизайнер убил человека, – там тебя просто объявляют вне закона, но целенаправленной охоты никто не устраивает. Если же нарушить договор, становишься целью номер один, даже приоритетнее даргов. Даже Себастьян Ратко не такой идиот. – Ника толкнула дверь клан-холла. – А теперь помолчи, пока мы не дойдем до ванной, где я смогу наконец позволить себе расслабиться…

– Но…

– Помолчи! – обернулась Ника с яростно горящими глазами и сжала мою руку, больно кольнув заострившимися ногтями. – Пожалуйста!

Я решил подождать – в конце концов, Ника тоже сегодня натерпелась всякого разного. Пусть действительно расслабится наконец, и тогда можно будет вытянуть из нее все, что меня интересует. Не думаю, что в ее нынешнем состоянии она будет способна на что-то большее, чем просто нежиться в ванне и разговаривать.

Так оно и оказалось. Не дав мне даже толком осмотреть клан-холл, Ника буквально силой потащила меня на второй этаж, толкнула одну из дверей, ведущую предсказуемо в ванную комнату, и тут же заперла ее за собой.

Пока Кровавая возилась с кранами, настраивая температуру воды, я решил осмотреть хотя бы ванную комнату. Хотя тут особо и не на что было смотреть – огромная, даже не на двоих, а на всех шестерых, ванна-джакузи, которую при желании можно было задернуть занавеской, превратив в душевую, несколько полочек со всякими тюбиками и пузырьками на стене, а на противоположной – приоткрытый шкаф, в котором виднелись стопки полотенец, и раковина под ним.

Наконец Ника настроила воду, как ее устраивало, сбросила с себя грязный и драный костюм и залезла в ванну, даже не дожидаясь, когда та наполнится. Зашипела, когда вода коснулась ссадин и царапин, посмотрела на них таким взглядом, словно они ей нанесли глубокую душевную травму, но зализывать пока не стала – наверное, брезговала.

– Забирайся, – вяло махнула рукой Ника. – Не бойся, приставать не буду.

– Даже если и будешь… – ухмыльнулся я, ставя лук максимально далеко от воды и раздеваясь. – Я как-то не из тех, кто по полутрупам…

– Сукин сын… – слабо улыбнулась Ника, дотянулась до полочки с пузырьками, взяла один из них и щедро ливанула в воду. На поверхности тут же вспухла плотная шапка пены.

– А теперь рассказывай, что произошло, – велел я, погрузившись в нее. – Что не так сделал твой прадед и чем это теперь грозит?

– Все нормально, – попыталась отмахнуться Ника, но я, конечно, ей этого не позволил:

– Позволь уж мне решать, что нормально, а что нет из того, что касается моей жизни, ладно?

Ника вздохнула:

– Ой, ты же всю душу вынешь… В общем, мой прадед допустил оплошность и обвинил в нападении одного только Себастьяна, хотя следовало бы обвинить всех пятерых Ратко. Таким образом, договор заключен только между ними двумя. Сыновья Себастьяна не имеют к нему отношения, разве что в качестве свидетелей, и свободны от обязательств. Они все еще могут тебя убить, и, конечно, они попытаются это сделать по указке своего папаши. А может, и без нее, если они выскочки и захотят перед ним выслужиться таким способом.

– Всего-то? – усмехнулся я. – У тебя такое лицо было, будто твой прадед самолично пообещал меня выдать клану Ратко и привести прямо за руку, да еще красной ленточкой перевязать!

– Ты, кажется, не до конца понимаешь, во что ты вляпался. – Ника задумчиво подула на пену, заставляя клочок взлететь в воздух. – Или, вернее, тебя вляпали. До тех пор, пока это была личная вендетта Себастьяна, он действовал, в общем-то, предсказуемо и, помимо этого – довольно нагло. Показушно. Он заставлял сыновей одеваться так же, как он, чтобы сохранять имидж вот этой вот «пятиратковости», носить темные очки – в общем, пускал пыль в глаза как мог. Теперь же, когда он фактически исключен из игры, его сыновья возьмутся за дело своими руками. Они уже не будут связаны глупыми ограничениями Себастьяна, а будут действовать по-своему. Считай, что вместо одного Ратко, который хочет тебя убить и которого легко опознать в толпе, у тебя теперь их четыре. И теперь ты не знаешь, как они выглядят.

Я напряг память, пытаясь вспомнить хотя бы какие-то особые приметы своих сводных братьев, и с сожалением признал, что Ника права. Одинаковая одежда, одинаковые темные очки не давали никакого шанса на то, чтобы опознать моих недругов не то что в толпе, а даже тет-а-тет. Возможно, на то и был расчет?

– Получается, твой прадед в попытке защитить меня сделал только хуже… Так, погоди, а как вообще они оказались там? Даже не так – как они узнали, что там мы? Как они узнали, что нам нужна помощь?

– Телефон. – Ника кивнула куда-то в сторону. – Сделав тебе стрелу, я в кармане включила автодозвон по последнему номеру. В какой-то момент связь с прадедом установилась, и он услышал… Ну, что-то из разговора он услышал. И, как я и надеялась, ему этого хватило, чтобы понять, что мы в беде.

– А нашли они нас как?

– Точно так же, по телефону. Есть способы. В общем-то, это те же способы, которыми спасательные группы выходят на места нападения на поезда. Экипаж поезда, если успевает, передает аварийное сообщение, его пеленгуют и выдают координаты, по которым открывается портал.

– Вот так, в никуда?.. – изумился я. – По каким-то координатам можно открыть портал?

– Ну, не все так просто, что ты… – усмехнулась Ника. – Просто дежурный реадизайнер в спасательных группах досконально знает всю протяженность железных дорог в районе своего города… А если и подзабудет, к его услугам всегда есть фотографии, которые обновят его память. Не представляя, куда ты открываешь портал, открыть его невозможно.

– Тогда как Антон открыл портал к нам?

– Очень хороший вопрос. – Ника оценивающе склонила голову. – С каждым днем ты удивляешь меня все больше и больше. С Антоном мы связаны линией Крови, мы близкие родственники, это облегчает задачу. Сильному сенсу, который посвятил жизнь порталам, этого достаточно.

– Значит, не обязательно быть Ратко, чтобы провешивать порталы?

– Конечно нет! – фыркнула Ника. – Просто у Ратко природная склонность к этому в силу их линии. В теории любой реадизайнер может освоить все техники всех линий… А может адаптировать техники чужих линий под свое рабочее тело. Например, геомант может выполнить сотню Кровавых Игл из камня. В теории. На самом деле, ему это будет делать трудно, потому что его рабочее тело твердое, а здесь нужно пластичное. А у аэроманта рабочее тело, наоборот, чересчур… чересчур…

Ника попыталась пощелкать пальцами, подбирая слово, но мокрые, они отказывались щелкать.

– Я понял, – улыбнулся я. – Значит, кто угодно может делать что угодно. А не делает потому что?..

– Потому что этому надо учиться. – Ника пожала плечами. – Сначала надо учиться быть сенсом или форсом, развивая свои природные таланты, потом надо учиться управлять своим рабочим телом, потом надо учиться осваивать техники, свойственные твоему направлению… А теперь представь, что для каждой новой линии это надо делать еще раз. Тут никакой жизни не хватит.

Разве что жизни того, кому покровительствует сама богиня смерти… Пусть даже в этом мире она ею не является… Перспективы-то весьма заманчивые.

– В принципе, кланы не то чтобы сильно берегли свои техники, – продолжила Ника. – Есть, конечно, некоторые тайные, которыми никто не делится, есть просто архисложные, которыми и поделись – никто их не выполнит, вроде того фокуса, что ты сегодня видел в исполнении Ратко. Когда они в точку ушли. Это даже не портал, это просто мгновенный переброс, без подготовки. Высшая ступень их мастерства. В остальном же кланы частенько даже дружат… Ну так, показательно дружат, конечно, до настоящей дружбы тут будет далеко. Но ходят друг к другу в гости, проводят вместе время, браки опять же, про них я уже говорила… Бывает даже такое, что в клане рождается реадизайнер со склонностью к другой, не родной линии, и тогда он может перейти в другой клан, например, через договорной, а то и не договорной, а по любви, брак… Хотя такое редко происходит, по понятным причинам.

– Ну да, – согласился я. – А со мной-то что дальше будет?

– Я полагаю, что все пойдет по плану. – Ника пожала плечами. – Мы же добрались до Кирославля, хоть и через такую задницу. Значит, дальше ты поступишь в академию и получишь защиту от Ратко. По сути, тебе всего лишь нужно дожить до завтра, до момента, когда ты предстанешь перед вступительной комиссией, и дело сделано. Я думаю, это вполне выполнимая задача.

– Я очень на это надеюсь, – признался я. – За эти несколько дней на меня что-то слишком до хрена всего свалилось. Башка кругом.

Я чуть было не сказал: «За те несколько дней, что я нахожусь в этом мире», но вовремя прикусил язык. Ника сейчас, конечно, расслаблена и отвлечена, но за такую фразу наверняка ухватилась бы, как скопия за кусок мяса. Потом не отвертишься, что это просто фигура речи такая.

– Ты не поверишь, но я сама в шоке… – мечтательно улыбнулась Ника. – Такое ощущение, что на тебе свет клином сошелся… Что в тебе такого особенного?

– Я единственный в мире стреломант, – шуткой ответил я.

Ника махнула рукой, кидая в меня клочок пены:

– Я серьезно вообще-то.

– Да ничего во мне нет, – пожал я плечами. – Ну разве что я «алмаз», как ты сама говорила… Вот и все.

– Надо полистать Сеть про более ранних «алмазов», – пробормотала Ника, ворочаясь с боку на бок и заставляя воду идти волнами. – Может, каждый раз, когда они появлялись, тоже мир вставал с ног на голову?

Мы валялись в ванне, пока вода не остыла. После этого приняли душ и вылезли из ванной если не обновленными, то как минимум чистыми. Из шкафа с полотенцами Ника вытащила два: одно красное, другое белое. На красном была вышита черными нитками буква «Н». Не удивлюсь, если у них тут даже полотенца именованы под каждого члена клана.

В соседнем шкафу, который я даже не заметил, – настолько ловко он маскировался под стену, – нашлись халаты. Точно такие же – красный с черным и белый. Пришлось надеть его, потому что моя собственная одежда уже даже на половые тряпки перестала быть похожа.

– Пойдем в холл, – сказала Ника, расчесав волосы. – Наверняка деда там сидит, послушаем, что он нам скажет.

– А что он может нам сказать?

– Вот и узнаем, – улыбнулась Ника и вышла из ванны.

Еще только спускаясь по лестнице в холл, мы услышали два голоса. Один без сомнения принадлежал патриарху, второй был моложе, но тоже сильный и властный. Незнакомый.

В холле, несмотря на теплую погоду, горел камин, потрескивая дровами, а в двух кожаных тяжелых креслах перед ним сидели два человека с пузатыми бокалами в руках и початой фигурной бутылкой на столике между креслами.

Одним из них был патриарх Оро Висла.

Вторым – Себастьян Ратко.