Глава 17
Переброска

– И как так получилось? – спросил я, когда мы наконец оторвались друг от друга и Ника улеглась мне на грудь, рисуя по ней узоры пальцем. К счастью, в этот раз без когтей и без снятия стружки, на этот раз мясной.

– Как получилось?

– Ну, что ты еще учишься в академии, хоть и на последнем курсе, и при этом уже занимаешься спасением перспективных новичков из лап даргов. Не слишком ли ты молода для этого?

– Это обычное явление. – Ника зевнула. – Лучших учеников при переходе с предпоследнего курса на последний на лето отправляют на стажировку в отряды. Чтобы они начинали вливаться в то, чем собираются заниматься и дальше, как можно раньше.

– А не рановато для такого занятия?

– А почему рановато? Я же сказала – лучших учеников. Многие из них в это время уже сравниваются с некоторыми из тех, кто занимается истреблением даргов не первый год. А я так вообще исключение из правил, я уже два месяца работаю одна, хотя по идее курсант должен весь испытательный срок работать с наставником.

– И все из-за того, что ты сильнее прочих? А как же опыт?

– А вот как раз ради опыта все это и затевается. К тому моменту, когда остальные абитуриенты, абики, как мы себя называем, выпустятся из академии, у таких, как я, уже будет вполне неплохой боевой опыт, и мы сможем, в свою очередь, стать наставниками для только-только выпустившихся. Если, конечно, такая необходимость возникнет.

– А может и не возникнуть?

– А может и не возникнуть. – Ника ткнула указательным пальцем мне в грудь, будто подтверждая свои слова, к счастью, снова без когтей. – Не у всех же склонность именно к боевым техникам, некоторым роднее простые, бытовые занятия. Главное условие – каждая линия должна предоставлять определенное количество реадизайнеров для защиты городов, считающееся по какой-то там сложной формуле. Я ее не знаю и знать не хочу, этим распределением занимаются патриархи. Они решают, кому и куда направляться, а остальные выполняют. В тот день, когда ваш поезд разложился недалеко от Герджинска, была моя смена. На следующий день, когда я была у тебя в больнице, уже была не моя. И следующая моя наступила бы через пять дней, но прадед, как видишь, переводит меня в другой город. Зачем – пока не знаю, но почему-то мне кажется, что не ради смены.

– А что твое место? Что будет с ним?

– А мое место займет кто-то другой из линии Крови, не знаю кто. Поселится в этом же номере, и через пять дней настанет очередь уже его смены. Мы не уникальны, в общем-то, мы взаимозаменяемы.

Интересно. Значит, этот номер навечно закреплен за реадизайнерами линии Крови. Поэтому на нем нет никаких табличек, поэтому на карточке от номера нет никаких обозначений. Те, кому он предназначен, и так прекрасно знают, куда им идти и что делать.

– А на остальных этажах тоже есть такие номера?

– На каждом этаже есть номер для своей линии, – кивнула Ника. – Конечно, чтобы иметь номера для всех линий, отель должен своей верхушкой Луну царапать, так что разные линии раскиданы по разным отелям.

– Хм… А эти… Пятиратко, как думаешь, они в таком же номере остановились?

– Ты вообще меня слушал? – Ника скучающе ткнула меня пальцем в бок. – Конечно же нет, ведь номер сейчас должен быть занят дежурным от их линии.

– Это если он тут, – задумчиво проговорил я. – Сама же говоришь, перерывы между сменами приличные. Вдруг дежурного от Ратко сейчас вообще нет в городе, и Себастьян со своими отпрысками заняли причитающийся им номер?

– Впятером? Такой номер? – Ника усмехнулась, оглядывая убранство.

– Ну… Может, не один, – пробормотал я, понимая, что предположение действительно не самое умное.

– Ну а даже если и так? Что тогда? – вздохнула Ника. – Что тебе это даст? Пойми ты – тебе сейчас надо думать не о том, как выследить их и напасть, а о том, как бы они не выследили тебя. Тебе скрыться от них надо. После того как мы окажемся в Кирославле, ты будешь сам по себе. И через сутки после того, как ты покинешь наш клан-холл, Себастьян уже будет знать, где ты. И, поверь, он не станет долго тянуть с новым визитом. И ты еще думаешь о том, как ему облегчить задачу?

– Ладно. – Я аккуратно выполз из-под Ники. – Кирославль так Кирославль. Если так, то надо собраться. Отвези меня к Юле.

– Здесь переночуешь, – лениво потянулась Ника.

– Без проблем, – легко согласился я. – Но к Юле надо заехать, у нее мои вещи. Ты ведь ей отдала мои вещи, а?

– Я вообще их никому не отдавала. – Ника пожала плечами. – Уж извини, но в тот момент я про вещи вообще не думала. Впрочем, если твоя подруга даже про лук умудрилась вспомнить, то вещи при эвакуации наверняка захватила.

– Вот и отлично. А то у меня даже телефона нет.

– А! – Ника подняла палец, будто что-то вспомнила. – Точно. Телефон. Он у меня.

Я глубоко вздохнул, картинно закатывая глаза.

Ника встала и прошла к кровати, покачивая бедрами. Изящно нагнулась, отставив задницу, несколько секунд покопалась в тумбочке возле изголовья и достала оттуда мой телефон.

– Не переживай, я не читала твою любовную переписку, – подколола Кровавая, подходя и помахивая телефоном. – Я вообще его выключила сразу после того, как врачи его вынули из кармана.

– Ты ж моя умница, – слащаво просюсюкал я. – Что тебе, леденец дать пососать в награду? Или другое что-то?

Ника хохотнула и ткнула меня в грудь острыми когтями. Я рефлекторно чуть провалился назад, так, чтобы красные кончики лишь царапнули кожу, и одновременно выхватил из руки Кровавой телефон. Чмокнул воздух:

– Спасибо, дорогая.

Когда я включил телефон, он сразу принялся вопить и вибрировать в припадке сообщений.

Пропущенный звонок, пропущенный звонок, сообщение, пропущенный звонок, сообщение, сообщение…

И все, конечно же, от Юлии. Сначала сообщения были нейтрального содержания; мол, поселили в гостинице, тут хорошо, как прочтешь сообщение, позвони мне… Но чем дальше, тем более паническим становился настрой. Дошло до того, что Юля начала писать сообщения огромными буквами, будто надеялась, что такое сообщение мироздание сочтет более важным и донесет его до меня, в отличие от всех предыдущих.

От волнения она даже перестала попадать пальцами по виртуальным кнопкам, и к концу двадцать седьмого сообщения текст вовсе превратился в нечитаемую кашу.

Вздохнув, я под пристальным взглядом Ники набрал номер и прижал телефон к уху.

– Серж!!! – завопили мне в ухо, да так громко, что я поморщился. – Ты в порядке?!

– Пожалуйста, тише, – попросил я. – Да, я в порядке. Жив, цел, орел.

– Ты где?!!

– Да потише же ты! – взорвался я. – После твоих воплей мне голову по частям собирать надо, прежде чем я смогу ответить!

Телефон несколько секунд молчал, потом едва слышно хлипнул:

– Прости…

– Так-то лучше. Я в порядке, жив и здоров. Я скоро буду у тебя. Скажи, наши вещи ты забрала? Или они пропали?

– Я забрала… Что нашла.

– Отлично! Тогда я скоро приеду, и у меня будет разговор к тебе. Не телефонный, лично надо поговорить.

– Хо… рошо…

– Отлично, будем через… – я вопросительно посмотрел на Нику, она показала мне десять пальцев и потом, мгновение подумав, еще пять. – Пятнадцать минут. Жди.

Мотоцикл Ники, стойко переживший все издевательства за чертой города, все же решил устроить забастовку и отказался заводиться. Пришлось вызвать такси и потратить на дорогу двадцать минут вместо пятнадцати, считая вместе со временем ожидания. Когда машина отъезжала от отеля, я заметил через стеклянные внешние стены ресторана сидящего за одним из столиков мужчину в сером деловом костюме и широких темных очках, несмотря на уже спускающиеся на город сумерки. На столе перед ним стояла одинокая кофейная чашечка, а сам он, не отрывая взгляда, смотрел на нас с Никой. И, конечно, точно такой же господин обнаружился и в фойе гостиницы, в которую Ника поселила Юлю. В общем-то, ничего удивительного.

– А вот чисто в теории… – задумчиво сказал я, пока мы поднимались на лифте на нужный этаж. – Ты смогла бы нам открыть портал прямо отсюда… Ну хоть куда-нибудь?

– Могу, – радостно кивнула Ника, одевшаяся в красный брючный костюм. – В соседний номер. Сойдет? Я же боевой реадизайнер, я же форс. Я в силу развивалась, а не в дальность.

Жаль, что нет. Но логично, что нет. Это было бы слишком просто. Слишком богатый подарок судьбы.

Юля встретила нас заплаканными, опухшими глазами. Даже когда она увидела меня, ее лицо не прояснилось. Она даже не улыбнулась, только обняла себя руками за плечи и отступила на шаг от порога, пропуская нас внутрь.

– Я в порядке, – сразу обрисовал я ситуацию, оттягивая ворот рубашки и показывая заросшую рану. – Полностью исцелен и не умру.

По крайней мере, прямо сейчас.

Минут через десять Юлю удалось более или менее растормошить, и она сказала, что все вещи, которые она смогла найти в поезде за те пять минут, что ей дали на сборы, пока упаковывали трупы, она вынесла. Среди вещей оказался даже десяток стрел, одна из которых, к сожалению, была непригодна к использованию – сломался хвостовик. Наверное, на нее кто-то наступил, возможно, даже сама Юля. Она, конечно же, не поняла, что стреле конец, – она ничего в них не понимает в принципе.

Все мои прочие вещи также оказались на месте, хотя на самом деле до них мне дела почти не было. Стрелы – вот что меня интересовало. И карточка, конечно, на которую эти стрелы в будущем можно было бы купить. Сейчас уже, как сказала Ника, все оружейные магазины закрыты, а завтра с раннего утра мы переместимся в Кирославль, но вот уж там-то я точно закуплюсь по полной программе. И больше никогда не расстанусь с луком, по крайней мере до тех пор, пока не поступлю в академию и не избавлюсь от мишени с желтым центром, которую мой папаша в своем воображении налепил мне на спину.

Хотя вряд ли он в курсе, что мишень желтая, и особенно – почему она желтая.

Пока я рассказывал, что нам предстоит завтра сделать, Ника стояла, привалившись плечом к стене в коридоре, скрестив ноги, скрестив руки и криво ухмыляясь. Юля при каждом взгляде на нее (а смотрела на нее она через предложение), хмурилась и возвращала взгляд обратно.

– Я так и не поняла, почему ты не можешь отправиться в Довгород, как собирался? – наконец спросила она, когда я закончил. – Зачем тебе в Кирославль?

– Ника считает, что на меня в Довгороде могут устроить засаду, и, стоит мне там появиться без нее… Даже не знаю, что со мной произойдет.

И я ей верю – по пути сюда нас явно преследовали.

– Ой! – испугалась Юля. – А я? Я тоже теперь в опасности? Меня тоже будут преследовать?

– До тебя им дела нет, – подала голос Ника. – Как и до меня, собственно. Если бы они прямо сейчас напали на номер, то разгромили бы все и всех, потому что им бы уже нечего было терять, а как только мы уйдем отсюда, ты окажешься в безопасности. Не говоря уже о том, что они вообще не в курсе, в каком конкретно номере ты живешь.

– Все равно вы меня пугаете… Во что ты ввязался, Серж? Это все из-за тех денег? Я же знала, что с ними что-то не так!

– Я ни во что не ввязывался. – Я вздохнул. – И деньги тут ни при чем. Поверь, мне это тоже все не в радость. Но коль скоро происходит то, что происходит, надо как-то подстраиваться под эту ситуацию. Если уж на то пошло, то я все это тебе рассказываю только для того, чтобы… Чтобы ты просто не волновалась за меня. Дальше наши пути разойдутся, и я не хочу тебя подвергать опасности, которая обязательно тебя настигнет рано или поздно, если ты будешь рядом со мной. Когда я поступлю в академию и опасность исчезнет, мы сможем снова общаться и видеться, но не раньше. До того момента я предпочту, чтобы тебя не было рядом. Для твоей же безопасности.

У Юли задрожали губы, глаза увлажнились, по щекам потекли слезы.

– Ну и вали! – закричала она, отталкивая меня от себя. – Проваливай! Забирай свою Кровавую и валите в свой Кирославль! Я и без тебя прекрасно справлюсь! Прямо завтра и уеду!

Юля несла еще какую-то чушь, захлебываясь слезами и шмыгая носом. Оставаться дальше с ней в одном номере значило лишь продолжать быть раздражителем, который вызовет новые рыдания. Поэтому я коротко переглянулся с Никой, взял сумку со своими вещами, и мы вышли из номера.

– Ты же говорил, что хочешь потащить ее с собой, – напомнила мне Ника, когда мы спускались на лифте в холл.

Я кивнул:

– Говорил. И хотел. Но после всего того, что я рассказал, она не спросила зачем «нам» в Кирославль, она спросила зачем туда «мне». И когда она это сказала, я понял, что, если предложу ей альтернативу, то она может и согласиться. Не по собственному желанию, заметь, а просто… В знак наших теплых отношений. Но ведь самой ей это не нужно. Она хотела в Довгород, поступать там, учиться там. Ей просто не нужно в Кирославль, а я, мало того что мог бы пустить ко всем сукиным котам ее планы, так еще, возможно, и подставил бы ее под удар Ратко. И тогда я решил не давать ей альтернативы. Просто как факт выложить, что наши пути расходятся.

– Восприняла она это… эмоционально.

– Пусть лучше так, чем никак. Сейчас выплачется, перегорит, позлится, еще перегорит, потом будет печалиться и опять перегорит. На этом все закончится. Это будет быстрее, чем тянуть все это расставание.

– Знаток, – ухмыльнулась Ника и до самого момента возвращения в гостиницу не проронила больше ни слова.

В шесть утра Ника разбудила меня, уже наполовину одетая и готовая к выходу. Мне, к счастью, одеться – только подпоясаться, поэтому готовы мы были почти одновременно. Спустившись в ресторан и уже не удивившись присутствию там наблюдателя от Ратко, мы со вкусом позавтракали яичницей с беконом, тостами и свежевыжатым апельсиновым соком и поехали в клан-холл линии Крови на такси. Мотоцикл Ники так и не завелся, и она по телефону договорилась, что его заберут на ремонт.

Клан-холл линии Крови оказался небольшим двухэтажным коттеджем, находящимся недалеко от центра города. Его двускатную крышу из кроваво-красной черепицы украшал уже примелькавшийся мне вензель линии Крови – все тот же, что Ника демонстрировала на ладони, только на крыше он был нарисован черным. По фронтону на уровне второго этажа тянулся узкий балкончик, подпираемый снизу тонкими колоннами. Клан-холл был окружен крошечным сквериком, усаженным алыми розами, в глубине которого журчал маленький фонтанчик.

– У вас тут… мило, – заметил я, выходя из такси. – Что вообще такое этот ваш клан-холл?

– Клан-холл – это в первую очередь место силы, – ответила Ника, глубоко вдыхая воздух полной грудью, словно из душного города моментально перенеслась куда-то в высокие морозные горы. – Место, в котором реадизайнер соответствующей линии силен как нигде больше. Здесь быстрее восстанавливается прана, здесь техники обретают новые грани, здесь наши раны зарастают быстрее.

– Но только у Кровавых? – уточнил я.

– Конечно… – счастливо улыбнулась Ника. Так счастливо, будто после недельной дороги в бронированном поезде наконец оказалась дома. – Ты знаешь, если бы не клан-холлы, некоторые линии вообще не могли бы открывать очень длинные порталы. У них просто не нашлось бы реадизайнеров подходящего уровня развития.

– Это, например, какие?

– Без подробностей, – уклонилась Ника. – Просто знай, что место силы – это не просто слова. Это действительно место, в котором сила начинает писаться и произноситься с большой буквы.

– О'кей, босс, – легко согласился я, закидывая на плечо сумку. – Главное, чтобы вашей этой силы теперь хватило на то, чтобы забросить нас куда надо.

Мы подошли к двустворчатым дверям клан-холла, выполненным из матовой стали и украшенным искусным литьем в виде розовых цветков. Их стебли изгибались и переплетались между собой, и, если присмотреться, в сплетении можно было разглядеть все тот же знак линии Крови.

– А теперь извини, но мне придется завязать тебе глаза, – сказала Ника, развернувшись ко мне лицом и остановив меня прямо перед дверями. – Ты все-таки пока еще даже не реадизайнер, и уж тем более не линии Крови. Так что повязка обязательна.

– Ну хорошо, – я усмехнулся. – Я бы, конечно, предпочел в постели, но надо же с чего-то начинать.

Ника улыбнулась и достала из кармана все того же брючного костюма красную шелковую ленту. Покачала ею в воздухе:

– Я запомню твои слова и сохраню ее. А сейчас давай-ка…

Дальше Ника вела меня за руку, предупреждая о ступеньках, поворотах и порожках. Какие-то из них я предугадывал наработанным за многие годы работы в темноте чутьем, какие-то были неожиданностью. Одно могу сказать точно: приведи меня в этот клан-холл еще раз, и я с закрытыми глазами найду дорогу от входа до портала. Этот навык никуда не делся.

– Ника! Рад тебя видеть! – раздалось после того, как мы поднялись по лестнице из одиннадцати ступенек и два раза свернули направо. – У меня как раз все готово.

– Хорошо, Джойс, – ответила Ника, не отпуская мою руку. – Тогда мы пойдем, чтобы не затягивать.

– Будь любезна! – добродушно ответил некий Джойс, и Ника потянула меня за собой.

Я послушно сделал два шага вперед…

И полетел.

Я не знаю, насколько нормальным было это ощущение, но я натурально куда-то летел, да причем с невероятной скоростью, судя по тому, как взбунтовался мой вестибулярный аппарат! Но при этом кожа не ощущала ни малейшего дуновения ветерка, словно я стоял на одном месте, да еще и в помещении! Совершенно парадоксальное ощущение, от которого мутить начинало только сильнее!

Сколько оно длилось? Мгновение? Вечность? Три вечности?

Я не успел начать считать, но уже понял, что до таких цифр сосчитать невозможно. К счастью, именно в этот момент по ногам сильно ударило чем-то твердым, я не удержался, выронил сумку, покатился по земле, стараясь на повредить лук…

«Что-то не так…»

В каком смысле?

«По земле, Серж. Ты покатился по земле».

Точно. Хотя должен был оказаться на паркете или чем-то вроде него.

Не снимая повязку с глаз, я ощупал поверхность вокруг себя и убедился, что это земля. И на ощупь, как земля, и пахнет, как земля. С травой. И даже какими-то жучками.

– Сука-а-а… – тихо протянула рядом Ника. – Вот сука-а-а…

Мне очень не понравился ее тон. Очень-очень не понравился ее тон. Настолько, что я плюнул на правила и содрал повязку с глаз.

Мы явно были не в городе.