Глава 16
Папаша

Так вот, значит, ты какой… папаша… Нашелся, значит.

– А почему ты говоришь о нем «сам»? Он что, какая-то важная шишка?

– А, так ты не в курсе? – усмехнулась Ника. – Он не то чтобы прямо шишка… Но достаточно известная личность. Пятый внук Корнелия Ратко, нынешнего патриарха клана Ратко. Склочная личность, жуткий бабник и невероятный задира. Некоторые его считают еще и не сильно умным, но он скорее… несдержанный.

«Ох, ну если Кровавая кого-то называет несдержанным, это прямо емкая характеристика!»

Ну надо думать… Впрочем, Ника еще не закончила, кажется.

– При этом бизнесмен он отменный, именно благодаря его действиям клан Ратко так сильно возвысился в финансовом отношении, практически монополизировав весь рынок использования транспортных порталов и всего, что с ними связано, – продолжала Ника, пока лифт поднимался на седьмой этаж. – Себастьян взял все эти отрасли в свои руки и практически единолично протянул по всему миру целую сеть, концы которой теперь держит в своих руках. Из-за этого он часто в разъездах, командировках и из-за этого постоянно попадает в различные громкие и неприятные истории. То очередная любовница закатит ему скандал в дорогой гостинице, разбирая номер на атомы, то он сам столкнется с кем-то плечами и, как простой человек, полезет драться на кулаках, то еще что-то произойдет… В общем, скандальная личность. Шрам на глазу видел? Вот, глаза у него тоже нет: однажды нелегкая жизнь все же довела его до дуэли, на которой аэромант из Беловых лишил его глаза и чуть не лишил жизни.

– А почему не лишил? Пожалел? Оставил ему жизнь?

– Нет, Себастьян его убил. Почти умер сам, выбрав всю прану, но убил. – Ника безразлично пожала плечами. – В итоге был так плох, что глаз спасти так и не удалось. Зато с тех пор он больше ни в одной дуэли замечен не был. Хотя, между нами, это вообще-то норма – когда реадизайнеры не пытаются друг друга убить, я имею в виду. Не когда пытаются, вовсе нет.

Лифт доехал до этажа и открыл двери.

– А простого человека реадизайнер, стало быть, убить может? – спросил я на пути к номеру.

– Может. И не простого может. Любого может. Правда, тогда его занесут в черный список, и вход в любой город ему будет закрыт. Другие реадизайнеры следят за этим, и подобного отступника быстро уничтожат, как только он себя проявит. Люди – это материальная база, обеспечивающая существование реадизайнеров, и уничтожать ее они не позволят даже другим таким же.

– И Себастьян пошел на это?! Я же пока еще числюсь простым человеком!

– Так и он не собирался нас убивать. Если бы они хотели, тебе бы первым же клинком голову снесло. Ты вообще представляешь, с какой скоростью они летают? Подсказываю – с такой, какую захочет сам спатомант. Так что Себастьян не хотел тебя убивать, он скорее хотел тебя похитить, забрать с собой. А клинками кидался, чтобы сразу прояснить ситуацию – мол, батя в здании. Говорю же – несдержанный.

Батя в здании, говоришь… Знала бы ты, дорогая, насколько ты близка к истине!

Мы зашли в номер, Ника прошла к кровати, обогнула ее и сняла трубку телефона, стоящего на тумбочке. Подождала несколько секунд и сказала:

– Это Ника Висла. Продублируйте наш ужин из ресторана в номер. Да, со счета. Ждем.

Брезгливо швырнув трубку обратно на телефон, она посмотрела на меня:

– Я так и не поела нормально. Ты вроде тоже. Но ужин нам будут готовить заново и принесут не то чтобы скоро. Так что пока его несут, давай-ка ты все же расскажешь, чем ты умудрился насолить Ратко?

Я вздохнул и сел на кровать:

– Сначала скажи, вот те четверо, что с ним были, – это кто?

– Скорее всего, его сыновья. – Ника пожала плечами. – Понятия не имею, но похоже на то. Никогда их не видела, но, говорят, они вечно вместе. За глаза их даже некоторые называют «пятиратко».

– Считать не умеют, – вздохнул я. – На самом деле «шестиратко», потому что я – пятый сын Себастьяна. Незаконнорожденный, ясное дело.

Ника выпучила глаза, глупо улыбнулась и мягко опустилась на кровать рядом:

– Да ла-а-адно!.. Ты же сейчас не шутишь, нет? Только попробуй сказать, что ты обманываешь доверчивую маленькую девочку!

– Насколько я знаю – нет, – я пожал плечами. – Пойми, меня самого всего два дня как огорошили этой новостью. Мама перед смертью попросила пройти ритуал инициации, а когда результат оказался положительным, рассказала, что моим отцом был Себастьян Ратко. А еще сказала, что он узнал о моем существовании и о моем даре и теперь будет пытаться меня убить. Велела уезжать из города и поступить в академию.

– А твоя мама умная женщина… была… – Ника покачала головой. – Очень умная.

– «Была»?

– Ах да, ты же не в курсе. Я когда наводила справки о тебе, о родственниках тоже пыталась узнать. Твоя мама умерла в тот день, когда на поезд напали. Ей сообщили о нападении, и у нее не выдержало сердце.

М-да… Наверное, мне стоило бы что-то почувствовать, горечь утраты испытать, но что-то как-то нет. В конце концов, та женщина была матерью лишь моего тела, но никак не сознания. Спасибо ей за то, что подсказала, как выгадать несколько лишних дней жизни, но не более того. Нет, не более.

– И тем не менее совет она тебе дала правильный, – продолжала Ника. – В тот момент, когда ты открыл в себе склонность к дару, линия Пространства протянулась и к тебе, и Себастьян, как твой прямой предок, узнал о твоем местонахождении. Инициация – это самый мощный выброс силы из реадизайнера, сильнее него только выброс при смерти; так Себастьян узнал, что ты существуешь и где ты есть.

Я развел руками:

– Допустим. А сейчас он как узнал, где я?

– Это же Ратко, Пространство… – вздохнула Ника. – Как ты не понимаешь? У них под контролем вообще все пространство, они, в общем-то, начиная с определенной ступени способны даже переноситься куда угодно за секунду. А в тебе есть часть их крови, и, когда ты долго находишься на одном, условно одном, месте, ты… Ну, представь, что появляешься у них на карте, не знаю, как у них там это устроено!

Ника раздраженно всплеснула руками – кажется, про клан Ратко разговаривать ей не доставляло удовольствия.

– И что, они так кого угодно могут выследить?

– Конечно, нет. Только свою линию. И только они. Скажем, я другого Кровавого почувствую, только если недалеко от него буду находиться, но Ратко – это совсем другие материи. Как работает реадиз этих ребят, я даже судить не берусь – там все очень непросто.

В дверь постучали, Ника поднялась и открыла. Это принесли наш ужин, а вернее, привезли на тележке с колесиками, накрыв блюда металлическими колпаками, чтобы не остыли. Приветливая девушка в черной форме с белым передником сервировала блюда на кофейном столике возле дивана и вышла, катя за собой тележку.

– Ладно, – проговорил я, отрезая первый кусок стейка. – А почему тогда мои способности не такие, как у Ратко?

– А с чего ты взял, что они не такие? – с набитым ртом ответила Ника. – Да и что ты видел из их способностей? Клинок Пустоты? Да это, по сути, средний уровень, базовая техника. Даже я могу ей овладеть, если поднапрягусь, а я ведь далека от линии Пространства, как ты – от балета на льду.

– Но у меня все как-то ближе ко времени… – Я пожал плечами, натыкивая на вилку крупно нарезанные овощи из салата. – А не к пространству.

– Время и пространство – суть неделимые части того и другого. – Ника махнула вилкой, чуть не выколов мне глаз и чуть не сделав похожим на папашу. – Не удивлюсь, если где-то среди техник Ратко и управление временем затесалось. А даже если и нет, все равно ничего удивительного, ты же полукровка. Есть теория, что перемешиваясь с кровью людей, кровь реадизайнера может очень-очень редко выдавать новые линии, вроде мутации такой. К этой же теории, кстати, относится и другая: что те самые редчайшие «алмазы», которые раз в столетие приходят в академию не из кланов, а сами по себе, и приносят с собой новые линии, – это как раз внебрачные дети реадизайнеров, умудрившиеся выжить, несмотря ни на что.

Ника хитро посмотрела на меня и подмигнула.

Я вздохнул:

– «Несмотря ни на что…» То есть всех пытаются убить?

– Не то чтобы убить… – Ника на секунду задумалась, подняв глаза к потолку и вертя вилкой в воздухе. Потом вздохнула. – Хотя да, убить. Официально это прикрывают «честью клана» и прочей высокомерной херней, но на самом деле никто просто не хочет получить еще одного конкурента в виде новой линии. Реадизу в этом мире уже много лет, и между его носителями поделены уже почти все аспекты жизни. Аэроманты обеспечивают движение самолетов, гидроманты обеспечивают города водой, что особенно ценно там, где открытых источников воды нет, спатоманты… Ну, про них ты уже знаешь.

– Угу. Только не понимаю, чем могу помешать я.

– Если ты доберешься до академии, поступишь в нее и приобретешь полноценное звание реадизайнера, чего пока что у тебя нет, то ты сможешь официально организовать собственный клан. Но этого никто никогда не делал, потому что… ну какой это клан из одного человека? Все кланы сформировались давным-давно и насчитывают по нескольку десятков, а то и сотен членов. На их фоне одиночка с кланом будет выглядеть просто смешно. Второй вариант – вступить в какой-то клан, в какой сам пожелаешь. Конечно, нужно еще, чтобы клан согласился тебя принять, но обычно с этим проблем нет – сам подумай, клан принимает изгоя другого клана, который хотел этого самого изгоя убить. Да после такого репутация Ратко так пошатнется, что они там все с ног попадают!

Ника хихикнула, отставила в сторону пустую тарелку и взялась за вторую.

– Как ты понимаешь, и тот и другой варианты, в общем-то, не выгодны. Первый не выгоден вообще никому, включая самого «алмаза», второй не выгоден всем, кроме того клана, в который он решит вступить, потому как… Я уже объяснила, почему. Потому что конкуренция.

– Конкуренция… – Я вздохнул, вяло ковыряясь в мясе, которое уже не лезло в глотку. – Одно же дело делаете, что за бред… Конкуренцию какую-то придумали.

Ника внезапно сникла:

– Ее никто не придумал, Серж. Она сама собой родилась. Люди не могут жить спокойно, это давно известно. А реадизайнеры остаются теми же людьми, и мышление у них остается то же самое. А вот сил становится больше. И ответственности тоже. Но ее, в отличие от сил, готовы принять не все.

Настроение Ники сменилось так резко, словно где-то внутри нее перекинули переключатель с положения «настроена игриво» на «подавлена тяжелыми воспоминаниями». Словно тема конкуренции между кланами имеет прямое отношение непосредственно к ней, словно она как-то пострадала от этого.

– Я все равно не понимаю. – Я вздохнул. – В моей голове это не укладывается, уж извини.

– Это потому, что ты не так воспитан. В кланах дети почти с пеленок воспитываются в атмосфере конкуренции, сначала между братьями и сестрами, потом – между учениками академии, и, в конце концов – между целыми кланами. Они могут улыбаться друг другу, жать руки, брататься, даже заключать межклановые браки, избегая вырождения крови… Но холодная отчужденность никуда не денется. И ты всегда это увидишь, если знаешь, куда и как смотреть.

Ника говорила это тихим, потухшим голосом, водя ногтем указательного пальцы по своей пустой тарелке, вычерчивая всякие замысловатые фигуры, остающиеся глубокой бороздой в керамике.

Богиня, что с ней?

«Не знаю. Откуда мне знать? Я в твоей голове, а не в ее. Видимо, какая-то личная тема».

Это точно, личнее некуда. Но что-то мне подсказывает, что, если я полезу с расспросами, меня вполне может ожидать участь тарелки. Так что ну его на хрен.

Нику привел в чувство звонок телефона. Она встрепенулась, несколько раз моргнула, будто возвращаясь откуда-то из мира своих воспоминаний, и принялась обалдело осматривать номер, будто впервые тут оказалась.

– Что за… Ах да.

Взгляд ее наконец обрел осмысленное выражение, она встала и подошла к тумбочке, на которой лежал ее телефон – безусловно красный. Ника посмотрела на дисплей и поднесла телефон к уху:

– Ника.

Несколько секунд она слушала собеседника, а потом заговорила сама:

– Почему именно я? У меня же всего неделя осталась. Ладно, но тогда у меня будет встречная просьба… Что значит «не просьба»? Деда, мы не в армии, ау! Очнись! Нет, даже не думай, так ты ничего не добьешься. Вот так другое дело. Да, пользуюсь, имею право, не зря же я буквально жила в тренировочных залах!.. В общем, со мной будет еще человек… Нет, конечно! Я потом объясню, ладно? Да, оно того стоит! Договорились? Отлично, пока. И я тебя.

– Я так полагаю, ты меня опять во что-то впутываешь? – спросил я, складывая ногу на ногу и откидываясь на спинку дивана.

– Наоборот – в этот раз я тебя спасаю. Считай, что я так расплачиваюсь за то, что подставила тебя в пустоши, – серьезно ответила Ника. – Меня вызывают в клан-холл, дед Оро, который на самом деле мне прадед, это наш патриарх, просит перебазироваться в другой город… В общем, это дела клана.

– И меня ты хочешь перебросить туда тоже. Угадал?

– Угадал, – кивнула Ника. – И это будет не Верхний Довгород, в котором ты должен был оказаться: я почти уверена, что там тебя Ратко тоже будут ждать – к Гурому это самый близкий из всех приемных городов.

– Что за приемные города?

– Привет… Меня Ника зовут… – хохотнула Ника. – Ты ехал сам не знаешь куда?

– Типа того, – охотно улыбнулся я. – Вообще, я ехал в академию. Разве она не в Довгороде?

– В Довгороде, как и во всех остальных городах, только приемные пункты академии. Своеобразные тестовые площадки, на которых выясняют, действительно ли в человеке есть реадиз и каков его уровень. Стоит ли браться за его обучение, или смысла в этом нет, и проще признать его лишь небольшим отклонением от нормы, а дар не даром, а так – склонностью.

– И часто такое бывает?

– Да постоянно! – фыркнула Ника. – Всякие фокусники и иллюзионисты каждый год штурмуют приемные пункты, надеясь обмануть комиссию! Только пока еще ни у кого не получалось. Я вот все думаю: а что, если кто-то из них действительно сможет их обмануть? Что он будет делать тогда, а? Во время обучения-то уже обманывать некого, там нужно действительно обладать силами реадиза.

– Похоже, что они не думают так далеко. – Я чуть поднял плечи, имитируя пожатие. – А что с Юлей?

– С кем? – Ника удивленно подняла брови. – Ах, эта. Ей ничего не угрожает, не переживай. Она спокойно доберется до Довгорода и поступит там, куда хотела. Ну, или не поступит, это уж как ей повезет.

Вот это были уже не самые приятные новости. Все-таки к Юле я успел привыкнуть, пусть и проведя с ней всего лишь пару десятков часов… Зато каких часов! За это время произошло столько всего, что тут хочешь не хочешь, а привяжешься. Особенно когда привязка не только в голове, но и… хм… на телесном уровне тоже.

«Ах да, вспомнила еще одно твое имя – Лире Кобель».

Не было такого, богиня, не ври!

«Если ты о нем не знаешь, это не значит, что его не было».

А если о нем не знаю я, то откуда о нем знаешь ты? Молчишь? Молчи-молчи.

– Я сначала спрошу у нее, – подумав, выдал я. – Если она захочет отправиться со мной и попытать счастья там, куда ты нас перебросишь… Кстати, куда?

– Кирославль. Немаленький город, даже побольше Герджинска. – Ника обвела круг рукой над головой, видимо, имея в виду город, в котором мы находимся. – А что ты там про «перебросишь»?

– Я ж сказал. Если она захочет куда-то поступить в Кирославле, то мы возьмем ее с собой.

Там мы оба поступим, и все проблемы решатся одним махом. Как тебе план?

– Отвратительно, – ни секунды не думая, ответила Ника. – Смотри, я ведь ревновать начну.

– Ревнуй, сколько влезет, – усмехнулся я. – Тем больше у тебя будет причин быть хорошей девочкой, не так ли?

Ника сощурила глаза, подняла вытянутый указательный палец и прицелилась им в меня, как пистолетом:

– Достопочтенный лукомант, вы не охренели часом?

– Мне нравится «стреломант», – широко улыбнулся я. – И нет, не охренел. Если уж ты за каким-то хреном взялась мне помогать, так помогай до конца. В конце концов, для тебя что одного перекинуть, что двоих – разницы нет. Ты же Ника Висла, самому патриарху условия ставишь.

– И что я должна ему сказать?

– Я откуда знаю? Я вообще понятия не имею, что принято говорить патриархам. Я им никогда не был, и у меня патриарха никогда не было. У меня и отца-то до недавнего времени не было!

Ника выпятила губы уточкой:

– Нашел проблему, тоже мне! Такого папашу, как Себастьян Ратко, лучше и не обретать никогда, если тебе интересно мое мнение!.. А впрочем, хрен с ним. Поступишь в академию – попадешь под действие Кодекса, и тогда уж он от тебя отстанет. А в академии я уж прослежу, чтобы ты прилежно занимался… И, конечно, преподам пару личных занятий… Пару сотен…

Последние слова она промурлыкала, выскальзывая из платья, как змея из старой кожи.

Но я уже уцепился за только что сказанное:

– Что значит «пару личных занятий»? Ты что, преподаватель в академии?!